Полюбить парня

Шумное празднование дня рождения не входило в планы Сехуна — он даже предпочитал не уделять столь огромного внимания к своей персоне, хотя еще два года назад за неделю начинал искать хороший бар или клуб, чтобы оторваться на полную катушку с друзьями. Но в этом году он даже забыл о том, что становится на год старше, вспоминая лишь утром в день рождения, когда Лу разбудил его завтраком в постель. И это несмотря на то, что старший проработал на ночном дежурстве. Такая забота, конечно, не могла не растрогать интерна О. Доктор Лу отправил его в больницу после вкусного завтрака и долгого сладкого поцелуя — Сехуну сложно было оставить мужчину одного в постели. Но Хань попросил его ничего не планировать, потому что собирался приготовить ужин и пригласить близких друзей домой, чтобы отметить важное событие. По крайней мере, для Лу это было очень важно. И ему было несложно после четырех часов сна принять душ и приступить к готовке. На ужин были приглашены Чанёль с Бэкхёном, потому что это были единственные люди, с которыми будет комфортно сидеть в спокойной обстановке. Никаких стеснений и неловкости, ведь каждый друг друга, хоть и немного, но понимал. — Ты трудился весь день, хотя до этого не спал сутки, — виновато произнес Сехун, когда они оставили доктора Пака и Бэка в гостиной, а сами ушли на кухню нарезать фрукты. Лу с улыбкой покачал головой, красивыми дольками нарезая бананы, и ответил: — Родной, это меньшее, что я мог сделать. Сех остановил мужчину и развернул к себе, обхватив его поясницу руками. Он смотрел ему в глаза и не мог скрыть благодарную улыбку, ведь старший помог ему осознать многие, на самом деле, простые истины, которые он раньше не замечал. Он обуздал его нескончаемое желание искать что-то новое, что-то лучшее и научил самому главному — любви без каких-либо границ. — Я не мог проигнорировать твой день рождения, — покачал Лу головой, обвив шею младшего руками. — Твое рождение — это огромный подарок не только для меня, поверь. — Люблю тебя. — И я тебя, — улыбнулся Хань и потянулся за поцелуем. И только он успел оставить мимолетное прикосновение на его губах, как их романтику разрушил голос Бэкхёна. — Ой! Извините! — Ничего, — натянуто улыбнулся Хань, глядя на смутившегося Бэкхёна на пороге кухни. — Что-то случилось? — Вас долго не было, — промямлил Бён, стараясь не смотреть на недовольное лицо друга. — Доктор Лу, Чанёль хотел поговорить с вами. — Пока мы вне работы, обращайся ко мне на «ты», — фыркнул Лу, оставляя парней одних. Сехун продолжил дело любимого вместо него, приступая к нарезке, пока Бэк расхаживал по кухне, не зная, чем себя занять. — Помочь? — Нет, — фыркнул О, обернувшись на присевшего за стол друга. — Сиди уж, — Бэк виновато улыбнулся, понимая, что друг все еще, хоть и наигранно, дуется, что их идиллию прервали. Но выражение лица Сехуна все же смягчилось, и он отвернулся обратно, задавая вопрос: — У вас все хорошо? — Думаю, да, — ответ прозвучал неуверенно, и О снова развернулся к Бёну. — Нет, все хорошо, — ответил он на обеспокоенный взгляд Сеха. — Я очень счастлив. Просто… На следующих выходных мы устраиваем пикник на природе, и там Чанёль хочет мягко так затронуть тему наших отношений. С Хёну мы так и не разговаривали еще. — А чего ты переживаешь? — недоумевал О, присаживаясь напротив друга. — Хёну обожает тебя и даже сам поспособствовал твоему переезду. К тому же, в каких вы именно отношениях, он также в курсе, просто не считает нужным, наверное, это обсуждать. Все ведь и так ясно. — Да, ты прав, — кивнул Бэкхён, поджав губы и поднимаясь слишком резко. — Давай скорее нарежем фрукты и вернемся в гостиную. Сехун охотливо согласился и сделал вид, что поверил натянутой улыбке друга. Наверное, он так и будет переживать по этому поводу, пока разговор все-таки не случится. Но Сехун собственными глазами видел то, как Хёну смотрел на его друга. Мальчишка беспрекословно ему доверял и любил — именно это было важно.

***

Вместо гор, как планировалось изначально, Чанёль привез семью в национальный парк, где все отдыхали с детьми и с друзьями. Бэкхёна выбор очень даже устроил, как и Хёну, который побежал на детскую площадку, чтобы покатать сестренку на качелях. Бэкхён старался снимать на фото каждый момент, где Хёну с Хани смеялись так, что откидывали головы, а Чанёль потом подхватывал их и улыбался, демонстрируя на камеру белоснежные ровные зубы. Интерн снова подметил про себя, что его мужчина тот еще красавчик, и ему крупно повезло. День проходил лучше и не придумаешь: они играли на детской площадке, а потом купили сладкую вату и пытались есть так, чтобы сахар не прилипал к лицу или рукам, правда, позже Хёну сдался и последовал примеру сестренки, которой было все равно, что она вся была в сахаре. Бэк влажной салфеткой протирал ее руки и лицо, пока она дергалась и рвалась к брату, который играл с Чанёлем в мяч на футбольном поле. И если Бэку было страшно ее пускать играться с ними — вдруг Чанёль или Хёну не рассчитают силы — то старшему наоборот. Он подхватил дочку на руки и побежал на поле, а Бэкхён снова запечатлел этот момент на фотоаппарат и уже после присоединился к ним. Они бегали по полю, пиная несчастный мячик то одному, то другому. Но и это занятие быстро наскучило малышке, и она начала хныкать. — Что такое? — спросил у нее Пак, поднимая на руки. — Папа, — хныкала Хани, вытянув руки вперед. Бэкхён напрягся, а Хёну рассмеялся, потому что понял, чего хотела его сестренка. Только до Чанёля пока ничего не дошло, и он продолжал вытирать влагу с ее пухлых щечек. — Папа! — закричала она, и Бэкхён не выдержал, подходя к ним. Хани тут же бросилась в объятия Бёна, настолько доверительно она относилась к нему, что даже не боялась, не дай Боже, упасть. Она просто хотела поспать, потому что по времени на часах ее дневной сон, но вот засыпать ей хотелось, видимо, как обычно, под убаюкивание Бэкхёна. — Пап, она с недавнего времени называет Бэкхён-хёна папой, — улыбнулся мальчишка, подходя к отцу. — Ты же не против? Чанёль с растерянностью смотрел на интерна и дочку, которая уже потихоньку засыпала на его руках. Был ли он против? — Нет, конечно, нет, — покачал он головой и подошел к ним ближе, глядя на Бэка. — Я благодарен тебе, что относишься к Хёну и Хани, как к собственным. — Я люблю их, — пожал интерн плечами и подмигнул хихикающему Хёну, продолжавшего стоять за отцом. — И тебя тоже. Чанёль улыбнулся и уже потянулся вперед, чтобы поцеловать сначала Бэка, а потом дочку, что спокойно спала в его руках, но потом вспомнил, где они находятся, и остановился. Пикник было решено устроить на задней части парка на газоне, постелив большой плед и положив на него большую корзину с кучей еды. Бэк уложил Хани рядом с собой и попросил Хёну говорить чуть тише, потому что она постоянно вздрагивала, когда младший Пак забывался. Поедая бутерброды, приготовленные вместе утром на кухне, Чанёль взглянул на интерна, затем на сына и осторожно спросил: — Хёну… Как ты относишься к изменениям в нашей семье? Бэкхён напрягся и даже перестал жевать, ожидая слов младшего Пака, который допил свой сок и переводил взгляд с отца на интерна. Мальчишка оставался абсолютно спокойным, и это помогало Бэкхёну с Чанёлем не сойти с ума в ожидании ответа. — Я счастлив, папа. И я очень надеюсь, что и вы тоже. — Хёну, — выдохнул пораженно Бэкхён, присаживаясь ближе к нему. — Нет, честно, — закивал он головой. — Я знаю, что это… необычно? И я пока не готов говорить об этом, например, с другом или с подружкой, но я, правда, счастлив. Хён делает тебя таким счастливым, и мне страшно, что однажды и ты, хён, уйдешь от нас. Но Бэкхён ни за что бы этого не сделал, и мальчишка верил его словам, обнимая интерна в ответ. Глаза главврача заслезились, потому что он был несказанно рад тому, что воспитал сына должным образом. И даже немного завидовал тому, что в таком юном возрасте у мальчика настолько было развито мышление. Хёну действительно смышлен не по годам, а его доброе и мягкое сердце делали его драгоценным. И оба мужчины надеялись, что никто и ничего не уничтожит в нем самые сильные качества. После этого разговора они более не затрагивали эту тему, но Бэкхён уверен, что отныне говорить об этом не имело смысла. Они все вместе повалялись на траве и даже Хани, проснувшись после двухчасового сна, продолжала лежать между Хёну и Бэкхёном, играя с братом в понятные только им двоим игры. Чанёль лег так, чтобы одной рукой доставать до интерна и играться с его волосами, влюбленно улыбаясь. — Пап? — вдруг подал голос Хёну, глядя на небо. — Да? — Пожалуйста, давайте на следующих выходных съездим на могилу мамы? Пальцы мужчины, что перебирали волосы интерна, застыли, и он даже перестал дышать, потому что не ожидал этого вопроса здесь и сейчас. Но Хёну, видимо, любуясь небом, вспомнил слова отца, что его мама наблюдает за ним оттуда и оберегает его. Но доктору несложно было отвезти сына к матери, просто он переживал, что на него это может плохо повлиять. Сам он после каждой поездки к могиле жены чувствовал себя чертовски уставшим и опустошенным, потому что, пребывая там, испытывал очень тяжело переносимые чувства. Но Хёну так часто об этом просил, что если и сейчас он откажет ему, то сын скорее всего обидится. Он не имел права отказывать, но и согласиться кажется слишком трудным. Бэкхён тихонько лежал и следил за их разговором, приобняв Хани одной рукой. На самом деле, он готов был поехать туда вместе с ними, потому что ему тоже хотелось сказать несколько слов этой женщине. — Пап?! — Хорошо, Хёну, — согласился с тяжелой душой Пак. Хёну развернулся к нему, присаживаясь на колени и не веря своим ушам. — Правда? — Да, съездим, навестим ее, — слабо улыбнулся Пак и потрепал волосы сына. — Спасибо, папа! — Хёну поцеловал доктора в щечку и побежал к фонтанчику неподалеку, чувствуя прилив энергии. Хани побежала следом за ним и Чанёлю оставалось крикнуть им быть аккуратнее, пока Бэк осторожно сокращал расстояние между ними. — Ты молодец, — шепнул Бэкхён и приподнялся на локтях, глядя на мужчину. — Я хочу поехать с вами. — Зачем? — перевел Пак удивленный взгляд на интерна. Бэкхён задумчиво пожал плечами и взглянул на детишек, которые резвились у водички, а потом прикусил губу, не зная, как объяснить свое желание. Наверное, ему очень хотелось сказать «спасибо» не за что-то определенное, а просто поблагодарить ее. И Бэкхён понимал, что никогда не сможет заменить ее, да к тому же не стремился к этому, потому что у него своя роль в жизни семьи Пак. Он принимал любовь Пака к своей покойной жене и нисколько не чувствовал себя на втором плане. Он любил Чанёля всем, что у него было, и знал, что его тоже любят. Этого было достаточно. А ей он хотел выразить благодарность и попросить продолжать приглядывать за Хёну и за Хани. Бэк уверен, что она бы полюбила малышку так же сильно, как и Хёну. И Чанёлю не требовался ответ интерна, потому что он все прочитал по его глазам. — Уау, — выдохнул Чанёль, коснувшись щеки Бэкхёна. — Ты невероятный. — Перестань, — серьезно попросил Бэкхён, не желая слушать благодарность. Ему не нужны были эти слова. Не ради этого он был опорой для Чанёля. — Просто я удивляюсь по сей день… — Чему? — спросил с тревогой Бэк и ойкнул, когда Пак повалил его на спину, прижимаясь к нему сбоку. Бён затаил дыхание и смотрел на доктора, стараясь не предугадывать его ответ. — Никогда не думал, что смогу полюбить парня так сильно, — выдохнул Пак и поцеловал мужчину, наплевав на то, что их могли увидеть другие, а Хёну с Хани сейчас слишком увлечены водичкой в фонтане. И Бэкхёну больше ничего не нужно было, потому что это признание он не забудет никогда.