Королевство синих огней

      — Осаму-кун!       Скорость Чуи, с ноги распахнувшего дверь и влетевшего в спальню на втором этаже дома, сейчас ничем не уступила бы скорости разогнавшегося спортивного мотоцикла. Не сумев вовремя притормозить, он с размаху плюхнулся животом на кровать и принялся тормошить мирно спящего вампира:       — Эй, а ну просыпайся, сколько можно дрыхнуть! У меня новости! Осаму-кун!       Осаму, отчаянно пытаясь уцепиться за остатки так бесцеремонно прерванного сна, недовольно заворчал и повернулся на спину, чуть-чуть размыкая веки.       — У-у-у… Чу-у-у-уя, ну зачем так шуметь? Знаешь ведь, я ненавижу, когда ты меня так будишь, — простонал он, вытягиваясь и пошире раскрывая мутные спросонья красноватые глаза. Осаму невольно вздрогнул, наткнувшись взглядом на сидящего рядом Арахабаки; прошло уже несколько месяцев, а он всё никак не мог привыкнуть, что этот незнакомый парень с длинными всклокоченными белокурыми волосами и густой чёлкой, закрывающей половину лица — это Чуя. Дёрнувшись и подскочив, как ошпаренный, он тут же уткнулся носом в плечо божества и шумно выдохнул, когда тот приобнял его в ответ и стал поглаживать по спине ладонью в перчатке. Нет, это не может быть никто другой. Только Чуя, родной, нежный и ласковый.       — Затем, что ты только и делаешь, что спишь целыми днями, — с усмешкой отозвался Арахабаки и быстро чмокнул его в висок, потёршись носом о мягкие чёрные волосы.       — А что, нельзя? — капризно протянул вампир и, отстранившись, глянул ему в лицо. Осаму скрипнул зубами, приподнял руку, ухватил светлые пряди на затылке любовника и с силой потянул за них. На покрывало с тихим шуршанием упал парик; разлохматившиеся и слегка спутанные волосы мигом выбились из-под него, и вампир, улыбнувшись, принялся наматывать на пальцы мягкие рыжие кудри. — Аргх, вот чёрт. Говорил же тебе, снимай его, когда домой приходишь. Не могу я к тебе белобрысому привыкнуть, каждый раз вздрагиваю. И вообще тебе не идёт эта причёска.       Чуя хмыкнул:       — Нежный ты у нас, кровопийца. После всего, что с нами случилось, ты пугаешься от вида меня в парике?       Осаму в ответ фыркнул и легонько боднул его головой.       — Так что там за новости? — зевнув, спросил он. — Им лучше бы быть очень важными, а то я обижусь, что ты меня разбудил.       — Они очень важные, — воодушевлённо заявил Арахабаки. — Я прошёл кастинг. Продюсеру очень понравился мой голос, а ещё он посмотрел тексты и сказал, что кое-что можно записывать прямо сейчас. Особенно ему «Daydreamin’» зашла, — Чуя, казалось, весь светился от счастья и гордости, его щёки пламенели румянцем, глаза полыхали ярким голубым огнём. — Я непременно стану звездой, Осаму-кун!       При виде такой искренней радости Осаму невольно улыбнулся; никогда он не видел возлюбленного настолько счастливым. Чуя вообще не был склонен бурно выражать радость и счастье, а сейчас он выглядел как ребёнок, которому родители пообещали купить давно желанную дорогую игрушку. Вампир ведь в своё время очень удивился, когда, едва выбравшись из Зоны и осев здесь, Арахабаки заявил, что мечтает заниматься музыкой. Сказать по правде, Осаму не верил, что из этого желания может что-то получиться, хотя он, конечно, уже давно заметил, что голос у Чуи очень красивый, сильный, таким, пожалуй, грех не запеть. А тут такое известие.       — Ох. Это же прекрасно, рыжик, — он прижался щекой к шее божества и прикрыл глаза. — Только вот…       — Что? — разом напрягся Чуя. — Тебе что-то не нравится?       — Нет, просто я подумал… А это не опасно? — Осаму поднял на него глаза, и Арахабаки увидел на их дне неприкрытое беспокойство. — Орден ведь может быть где-то поблизости, вдруг кто-то из боевиков тебя узнает?       Чуя нахмурился.       — Осаму-кун, пребывание в Зоне на тебя не лучшим образом повлияло, что-то ты чересчур пугливый стал. Как заяц, куста шугаешься. Хватит уже бояться, что теперь, целую вечность сидеть, как мыши, и не высовываться? В конце концов, почувствуем, что становится опасно — переберёмся в другое место, и всё.       — А мне не хочется перебираться в другое место, в том-то и дело… — вампир медленно моргнул. — Мне здесь очень нравится.       Говорил Осаму совершенно искренне — жизнь тут, в пригороде Осаки, и вправду очень ему понравилась. Здесь было почти так же тихо, как и в Зоне, но не было той безумно унылой и давящей атмосферы, что была в Йокогаме; не было чёрного моря, вечно пасмурного неба и сухого воздуха, от которого хотелось кашлять. Да и дом был очень уютным. Осаму не хотел бы срываться отсюда, ему в кои-то веки захотелось спокойствия.       — Не думаю, что боссу взбредёт в голову искать меня среди музыкантов, — продолжал Чуя, — он всегда считал, что у меня нет ни слуха, ни голоса, ни способности что-то сочинять. И потом, поверь мне, парик, линзы и ботинки на платформе могут творить чудеса, меня в таком виде никто не признает.       Он, улыбнувшись, поцеловал вампира в кончик носа. И Осаму даже расхотелось говорить ему, что это слишком самонадеянно, рассчитывать, что босс не узнает в гриме бывшего воспитанника. Наверняка он прекрасно понимает, что внешность легко изменить, и знает какие-нибудь признаки, по которым Чую и так можно определить — да по тому же голосу, манере разговаривать, по форме лица, в конце концов.       Сам Осаму внешность кардинально менять не стал, он только начал слегка иначе причёсывать волосы, заправляя пару прядок из чёлки за ухо и прикалывая заколками — вампиры ведь умеют сливаться с местностью так, что даже другие кровопийцы их не замечают. С Чуей же было несколько сложнее — они оба понимали, что рыжеволосый и голубоглазый Арахабаки непременно станет привлекать к себе чересчур много внимания, и его будет слишком легко найти. Поэтому Чуя и придумал себе этот маскарадный костюм: белокурый парик с чёлкой до носа, в глаза на всякий случай тёмные линзы, специальные накладки на дёсны, чтобы закрыть длинные острые зубы, куча временных татуировок. Но всё равно вампир по-прежнему опасливо озирался по сторонам, выбираясь из дома в сад — ему всё время мерещилось, что за ними кто-то присматривает.       — Так. А вторая новость, — вдруг повысил голос Чуя, явно поняв, что вампир улетел куда-то в свои мысли,  — в том, что сегодня канун Рождества.       Осаму вздрогнул и невольно кинул взгляд на окно. Крупные снежинки кружились на ветру и легонько ударялись в стекло.       — Уже? Надо же, а я даже и не заметил…       — Ты слишком много не замечаешь, потому что целыми днями спишь, — Арахабаки засмеялся и легонько потянул его за волосы. — Хватит уже валяться. Программа такая: ты сейчас одеваешься, и мы с тобой едем гулять в центр. Возражения не принимаю, даже слушать не буду!       — Но… — заикнулся вампир.       — Никаких «но». Давай-давай, поднимай задницу, — Чуя встал, потрепал вампира по волосам и собрался уже отойти к окну, но Осаму схватил его за запястье. — Что?       — Никуда я не поеду, — вампир округлил глаза и обиженно оттопырил губу. — Я ещё не ужинал. И не обедал, кстати. Что за развлечение такое, прогулка на голодный желудок?       Секунду Чуя смотрел на него горящими глазами, потом моргнул, ухмыльнулся, опять плюхнулся на кровать и отвернул высокий воротник свитера. Не успели его пальцы слегка опустить ткань, как вампир прыгнул на него и повалил на кровать, облизывая шершавым языком за ухом. Чуя охнул и прикусил губу, когда он с силой впил клыки в кожу. Оседлав партнёра и уперев ладони в покрывало параллельно его голове, Осаму блаженно прикрыл глаза, пара струек крови скатились от уголков его рта и сошлись на подбородке.       — Ну что за неаккуратное создание, — выдохнул Чуя, когда вампир наконец с видимым усилием отлепился от его кожи и слегка отстранился, тяжело дыша и похабно высунув кончик языка. Арахабаки слегка приподнялся и языком собрал застывшие на коже капельки. Уткнувшись носом в щёку вампира, Чуя слегка поморщился, чувствуя, как узкие кожаные брюки внезапно стали просто мучительно тесными. — Вот чёрт…       — Что? — тревожно спросил Осаму, поцеловав его в уголок губ. — Я тебе больно сделал?       — Нет. Кажется, у меня опять встал…       — Осаму-кун… — склонившись к спине тихонько дышащего вампира, Чуя кончиком языка провёл дорожку от затылка к вздымающимся лопаткам. — Люблю тебя, — поцеловал плечо, заставив вздрогнуть.       Осаму приподнялся на локтях и за воротник свитера притянул его к себе, прикоснувшись к уголку рта.       — А я тебя, — прошептал он и улыбнулся. — Больше всех на свете.       Арахабаки потянул его за плечо, переворачивая на спину, и впился в припухшие губы. За поцелуями прошло несколько минут; говорить ни о чём не хотелось — всё было понятно и без слов. С трудом оторвавшись наконец от возлюбленного, Чуя сполз с него, садясь на край постели и застёгивая брюки, и стал наблюдать, как вампир приподнимается, сладко потягиваясь.       — Вот теперь я готов гулять хоть всю ночь напролёт, — мурлыкнул довольный донельзя Осаму и, повернувшись, приник к божеству и лизнул шершавым языком щёку.

***

      После тёмной, полуразрушенной и занесённой снегом Йокогамы Осака казалась параллельным миром. По широким, освещённым яркими огнями улицам в любое время суток текла весело гомонящая толпа, моргали фарами машины, стеклянные небоскрёбы переливались разноцветными неоновыми вывесками. От этого шума даже становилось немного не по себе — слишком уж ярким контрастом это выступало на фоне привычных вещей. И Осаму, который уже много лет подряд не оказывался в таких многолюдных местах, слегка нервно сжимал руку партнёра.       — Что с тобой? — с беспокойством спросил Чуя, сдув с носа длинную чёлку и поправив капюшон.       — Мне как-то не по себе… — пробормотал вампир и спрятал нос в высоком воротнике пальто. — Я уже так привык прятаться, что мне даже не верится, что я вот так открыто гуляю среди людей…       — Ты скоро привыкнешь. И кстати, в толпе затеряться проще, — Чуя улыбнулся. — Расслабься, всё нормально.       Слова Арахабаки всегда успокаивали вампира, Осаму уже привык к тому, что если Чуя говорит, что бояться нечего, то так оно и есть. Он ведь прав, в толпе и вправду куда проще стать незаметным. Сам Арахабаки ведь всё это время спокойно передвигался по городу, он даже успел получить права на вождение машины, помотаться по различным кастингам и засветиться на парочке вокальных конкурсов. И с ним ничего не случилось. Может, в этом и вправду нет ничего такого уж страшного? В конце концов, Осаму всё равно придётся рано или поздно смириться с тем, что вокруг больше не пустые улицы и тишина Зоны, а большой, живущий своей жизнью город. Просто пока что это кажется ужасно непривычным, сегодня он впервые согласился выбраться в центр вместе с Чуей, предпочитая до этого отсиживаться в доме.       — Кстати говоря, — Чуя вдруг подал голос, вырывая вампира из мыслей, Осаму вздрогнул и посмотрел на него. — Тебе тоже надо бы найти себе какое-нибудь занятие по душе.       — Какое, например? — Осаму прикрыл один глаз.       — Ну не знаю, тебе самому вот чего бы хотелось?       — Чуя, мне не пять лет, чтобы я задумывался над тем, кем хочу стать, когда вырасту, — вампир слегка поджал губы.       — Верно, тебе двести пятьдесят лет, — Чуя ухмыльнулся, — уже пора бы хоть немного об этом задуматься. Знаешь, с твоей внешностью ты мог бы быть актёром или моделью… Не хочешь попробовать?       Осаму недовольно нахмурился.       — Давай пока оставим этот вопрос открытым, ладно? Я не могу вот так на него ответить…       — Как будто я от тебя требую ответа прямо сейчас. Я просто предлагаю варианты. Тебе надо заняться чем-нибудь, может, тогда тебе перестанут повсюду боевики Ордена мерещиться, — Чуя улыбнулся и, приподняв руку, тронул его щёку кончиками пальцев. — Ну, не дуйся.       Осаму легонько боднул головой его руку.       — Я и не дуюсь, рыжик, — он улыбнулся краем рта в ответ. — Не беспокойся, я обязательно придумаю, чем хочу заняться. Просто ты слишком внезапно мне об этом сказал. Я, может, в детстве и думал о том, кем хочу быть в этой жизни, а потом меня обратили, и эти вопросы как-то отпали сами собой… Мне кажется, я и тогда этого не знал, а сейчас уж и подавно, — он тяжело вздохнул.       По его дрогнувшему голосу Чуя понял, что ненароком затронул не самые хорошие воспоминания. Вздрогнув, он опять сжал руку вампира и потянул его за собой дальше.       Около часа они гуляли по оживлённому, ярко освещённому центру, один раз даже непонятно зачем спустились в метро, разговаривали о всяких мелочах. В конце концов Осаму, явно утомившийся от непривычно долгой прогулки, вдруг остановился возле какой-то витрины. Он затормозил так неожиданно, что Чуя даже выпустил его руку и по инерции сделал несколько шагов вперёд, и только потом, вздрогнув, обернулся.       — Что случилось?       — Чуя, а давай посидим где-нибудь? — вампир хлопнул ресницами. — Что-то я устал. Хочу кофе. И мороженое.       — Ну пойдём, — Арахабаки улыбнулся, — наверняка тут поблизости есть кафе.       Маленькая кофейня и вправду обнаружилась на соседней улице. В небольшом уютном помещении было совсем мало посетителей, несколько парочек ворковали за столиками, худенький парнишка в смешной шапке сосредоточенно стучал пальцами по клавишам ноутбука на дальнем диванчике.       Чуя расслабленно потягивал кофе с бренди из высокого стакана. Осаму, ковыряя маленькой ложечкой своё мороженое, краем глаза наблюдал за ним. Ему так и хотелось протянуть руку и всё-таки сдёрнуть этот дурацкий парик. Перед выходом из дома он попытался уговорить Чую не натягивать его, на что Арахабаки с возмущением ответил, что за несколько минут до этого Осаму сам боялся, как бы их не нашли, так что пусть теперь помалкивает. Единственное, на что Осаму смог уговорить его — это не надевать линзы и чёрные очки. Но всё равно ему ужасно не нравилось видеть родные голубые глаза под незнакомой длинной блондинистой чёлкой.       — Знаешь, а ведь Рождество в Японии считается таким праздником, который надо проводить либо с семьёй, либо со своей второй половинкой в каком-нибудь красивом месте, — вдруг сказал Чуя, слегка отодвинув стакан. — Мне об этом босс когда-то говорил.       Осаму улыбнулся и повёл плечами:       — А мы разве не так его проводим? Сидим сейчас вместе в очаровательной кофейне. С чего ты вдруг об этом вспомнил?       — Нет, всё так, просто… — Чуя осторожно сложил перед собой на столе чуть подрагивающие руки. — Просто я тут думал кое о чём сегодня ночью… И вдруг осознал, что, похоже, забыл об одном обещании, которое я тебе дал.       Осаму вопросительно вскинул брови. А Арахабаки, будто не заметив этого, продолжал:       — …В итоге я сегодня весь день об этом размышлял, что надо бы его исполнить, вот только как бы место и время получше подобрать… А сейчас вдруг это напоминание о Рождестве со второй половинкой…       — О каком обещании ты говоришь? — искренне изумился вампир, по-птичьи наклонив набок голову.       Чуя вдруг нахмурился.       — Да о нашем разговоре в соборе Йокогамы. Ты не помнишь?       Осаму наморщил лоб, пытаясь вспомнить, о чём он говорит. Он помнил, как они разок зашли в заброшенный собор на окраине Йокогамы и чем это в итоге закончилось; но вот именно обещание какое-то у него напрочь выветрилось из головы.       — Не помню, — виновато отозвался он и опустил глаза. — Прости, пожалуйста.       — Неважно, зато я прекрасно помню, — серьёзно ответил Арахабаки. — В общем, наверное, более подходящего момента, чем сейчас, уже не будет…       Он опять запнулся, залившись краской; быстро отведя взгляд, потянулся к карману своей куртки, висевшей на стуле. Осаму с недоумением наблюдал за ним. И едва не вскрикнул, когда увидел появившуюся в пальцах Арахабаки чёрную бархатную коробочку. А Чуя, не меняя выражения лица, осторожно поставил её на столик между ними и потянул за крышечку. Вампир изумлённо уставился на два тоненьких золотых ободка, лежащих на подушечке.       — …Я тебе тогда пообещал, что если мы когда-нибудь выберемся из Зоны, я на тебе женюсь, — всё так же серьёзно продолжил Чуя и поднял на любовника лихорадочно горящие глаза. — Может, теперь вспомнишь?       — Ты… Ты тогда серьёзно говорил? — севшим голосом прошептал Осаму, побледнев и прикусив губу. — Я думал, что ты шутил…       — Я такими вещами не шучу, — Чуя сощурился. — И мне тогда показалось, что и ты это воспринял вполне серьёзно.       Осаму нервно сглотнул и посмотрел на коробочку. Сказать ему, что вампир в тот момент не верил, что они когда-нибудь покинут Зону, и потому, решив повеселиться, поддакнул? Нет, этого явно делать сейчас не стоит. Ну кто же тогда мог знать, что дело в итоге повернётся таким боком, что они спустя довольно короткое время будут вот так сидеть в кофейне в центре Осаки, и что Чуя воспринял эти их шутливые разговоры настолько серьёзно? Хотя Осаму и до этого замечал, что у Арахабаки не очень с восприятием некоторых шуток…       Он моргнул и, опять подняв глаза на Чую, улыбнулся.       — Ты вправду так сильно меня любишь?       — Я ценю тебя больше всего на свете, — попытался увильнуть от прямого признания Чуя и, поняв, что не вышло, вздохнул и потёр ладонью затылок. — Блин, ну конечно, люблю, дурак ты этакий. Ты ведь об этом прекрасно знаешь.       — Просто хотел убедиться, — Осаму накрыл ладонью его руку. Потянувшись к коробочке, он выудил один ободок и, не выпуская кисть Арахабаки, аккуратно надвинул его на безымянный палец. — А ты, думаю, прекрасно знаешь, что я соглашусь. Я тоже тебя люблю, рыжик.       Чуя осторожно повторил его манёвр со вторым ободком и сжал руку в ответ. Конечно, это не официальная церемония, но зачем она в этом случае вообще нужна? Они оба и так знают, что у них уже давно нечто большее, чем брак. Привязанность, начавшаяся со взаимной неприязни и смертельной петли из крови на шее вампира, в итоге переросла в нечто куда более крепкое — нечто такое, что даже не получится нормально объяснить. А теперь, когда Зона и все ужасы позади, уж точно никто не сможет эту связь разрушить.       Парень за дальним столиком захлопнул крышку ноутбука и, убрав его в сумку, направился к выходу. Осаму, вздрогнув, глянул на него. В нём промелькнуло что-то странно знакомое; из-под шапочки выбились разлохмаченные пряди коротко остриженных рыжих волос. Но прежде чем вампир успел сообразить, что к чему, посетитель уже выскользнул на улицу.       — Что такое? — тут же отреагировал на нервозность вампира Чуя и обернулся на выход. — Что ты там увидел? Аж позеленел весь.       — Нет, ничего… — Осаму нервно сглотнул и заставил себя улыбнуться. — Просто что-то показалось, — и, хитро сощурившись, он потянулся к божеству. — Так на чём мы там остановились?..       А возле выхода из кофейни парень в шапке остановился, нервно оглядываясь по сторонам. Не прошло и минуты, как к нему подошёл другой молодой человек — невысокого роста, в длинной белой куртке, с серебристыми волосами и холодными серыми глазами, которые словно слегка подсвечивались изнутри. На открытой шее виднелись проступающие голубые узоры.       — Тачихара-сан?       — Похоже, нашёл, — хриплым голосом произнёс парень и поднял лицо. Жёлтый глаз зло блеснул, а второй, стеклянный, с длинным уродливым шрамом, будто засветился, отражая собой свет уличных фонарей. — Не уверен, правда. Похож на этого кровопийцу, как близнец…       — Вас что-то смущает? — равнодушно продолжил спрашивать юноша.       — С ним был не Чуя, — отрезал Мичидзо и надвинул шапку на лицо. — И это странно. Разделились что ли… Ладно, хер с этим, пошли отсюда. Надо сообщить боссу на всякий случай, пусть расширит круг поисков.       Собеседник медленно кивнул, пряча глаза за серебристой чёлкой, и послушно пошагал за ним по улице. Равнодушно обтекаемые весело гомонящей толпой, они исчезли в ближайшем спуске на станцию метро.