***
Маленькую девочку вели за тоненькую ручку по длинному коридору в белых тонах. Старый мужчина, держа ладошку ребенка в правой руке, неотрывно смотрел в документы, чтобы спрогнозировать ход эксперимента над подопытной 77. Характер, способности к обучению, физическая и мозговая активность, а также генетика — всё учитывалось в экспериментах с «хвостатыми» монстрами, созданными для защиты от других военных баз типа «Суны», «Амэ» и других подобных им, что пытались когда-то уничтожить Коноху. Девочка смотрела на других детей и не понимала, для чего их тут собрали. Лучше бы она продолжала сидеть в своей комнате и читать книжку про златовласую девочку, что была заперта в башне без дверей, с одним очень высоким окном, с своей мачехой-ведьмой, которая пользовалась волшебной силой золотых волос. Мачеха развивала детские страхи высоты и добилась паники при упоминании других людей, приговаривая, что она единственная в мире способна защитить и любить девочку. Наруто не понимала зачем её ведут по белому коридору, ведь дяди и тети брали кровь и другие анализы в соседней комнате, где стояло много странных машин с непонятными трубками и приспособлениях на них.***
В палату влетела вспотевшая Цунаде. Подбежав к кровати, женщина стала успокаивать кричащую девушку, что должна была спокойно спать в коме, но это выходило за рамки обычного сна. Медик чертыхнулась сквозь зубы, держа ту едва-едва, боясь повредить недавно сросшиеся кости. Набрав по телефону старшую медсестру, приказала той: — В палату Узумаки Наруто приволочь Учиха Саске и успокоительного, так же прихватите наш пистолет. Быстро! — рявкнула напоследок Санин, расторопной медсестре, напоминая, кто главный в госпитале. Отключившись, Сенджу продолжила, как можно аккуратнее удерживать пациентку, что норовилась свалиться с кровати и сломать шею, моля всех богов о скорейшем прибытии Учихи.***
Златоволосая девочка плакала, прижимаясь к прохладной стене. Она помнила только операционный стол, куда её без одежды положили и ввели в руку какую-то прозрачную жидкость из шприца. Большие голубые глаза смотрели на светлые стены непонятного оттенка, толи бежевого, толи светло-голубого цвета и на чисто белые потолки с яркими лампами. После всё вокруг было заполнено светом большой лампы, лампы которой образовывали в помутненном сознании девочки причудливую ромашку, что она видела в книжке с какой-то сказкой. Детский уплывающий разум так и не мог вспомнить в какой сказке видел картинку с красивой, но одинокой ромашкой. После была только сильная боль. И комната с двумя десятками детей примерно возраста от трех до пяти лет.***
В палату влетел чёрноволосый парень, как и медик до этого. Цунаде сразу заметила изменения в физическом состоянии брюнета, скорее на автомате, благодаря богатейшей практике в госпиталях и своей фирме. Медик со злостью сбросила ненужные мысли и громко воскликнула: — Учиха, где остальное? — Цунаде-сама, вот пи-пистолет! — Учиха, держи свою жену и говори с ней спокойно и размеренно! — повернувшись к молоденькой медсестре, рыкнула: — Пистолет мне и шприц набранный. Три кубика. Живо! Пока женщина командовала новенькой девочкой, что не сталкивалась ещё с гневом и волнениями Слизня, мужчина нежно, но надежно прижал сопротивляющуюся жену, что пыталась сбросить вес чёрноволосого. Глаза пациентки приоткрылись, давая обзор бледно-голубым глазам, что сразу зацепились за чёрные пряди волос до подбородка, тёмные, почти чёрные глаза и бледную кожу. Тело резко перестало брыкаться, голубые глаза более осмысленно вцепились в лицо мужа, а губы дрогнули перед тем как тихо прошептать: — Са… Саске? Ты… настоящий? — хриплый голос дрожал, а освобожденные руки потянулись к бедному лицу. — Нару, это я. Я настоящий. Трогай, смотри, это я. Взяв похудевшие руки девушки в свои, мужчина поднес их к своим щекам, прислонившись и протяжно вздохнув, прошептал: — Я ждал, когда ты вернешься ко мне. Ещё с того момента в лаборатории Корня. Прости, что не смог защитить, — жена видела ту боль, что находилась в чёрных глубоких омутах и в дрожащих тонких губах родного мужа, но остальное было идеальной маской без эмоций. Видимо, придётся снова развивать лицевые мышцы. — Нару, моя Нару. Пара не сразу заметила тишину в палате, а оторвавшись друг от друга, заметили плачущую Цунаде, сидящую на полу, в обнимку с медсестрой, что прижимала русую голову к своему плечу и аккуратно гладила волосы вхлипывающей женщины. Девочка с красными волосами грустно улыбнулась и произнесла: — Санин-сама год выхаживала Наруто-сама и не раз запускала остановившееся сердце. А Саске-сама проходил жестокую реабилитацию и всё свободное время проводил с вами, — девушка всхлипнув, продолжила: — Наруто-сама, мы все ждали вашего пробуждения. Голубые глаза переводили взгляд с Цунаде, на девушку и на Саске, не понимая, что происходит. Но муж лишь аккуратно положил руку на кулачки златовласой и кивнул, легко приподняв уголки губ в улыбке. Узумаки, успокоившись этим жестом, счастливо улыбнулась, прохрипев: — Я вернулась, даттебайо!***
В страшной комнате у стены была плачущая от боли и страха златоволосая девочка. К ней никто не подходил, потому что все кто с ней заговаривал не возвращались, поэтому её обходили стороной все дети. Чёрноволосый мальчик видел травлю светлой девочки, что старалась держаться подальше ото всех. Он понимал почему её задирали, он тоже проходил это, но, не видя реакции на подначки, быстро надоело и его стали игнорировать. Мальчик фыркнул и подошел к девочке, протянул руку и широко улыбнулся: — Привет, я Саске, а ты? Девочка шмыгнула носом и, вытерев слезы, лучезарно улыбнулась, произнесла: — Я Наруто, даттебайо!