Бамбук и светлячки

Любовь — бескорыстна. А брак — требует вложений. Подумай, прежде чем связывать себя узами брака, можешь ли ты дать супругу то, чего тот желает, и обеспечить ему спокойную и счастливую жизнь. Из «Наставлений молодому имперцу, начинающему семейную жизнь»

       — Добрый день, какой неожиданный, но такой приятный визит, — улыбался Рокуро, провожая Акиру и Макса в гостиную. — Мы даже не слышали, что вы приехали, правда, дорогой? Вы недавно дома, господин Акира?        Максу повезло больше. Он по-имперски не очень понимал, а в тонкостях речи еще вообще не разбирался. А вот Акире пришлось очень постараться, чтобы удержать приветливое выражение лица. Рокуро обращался к нему, как к равному, хотя Акира помнил его босоногим учеником местного травника, который всегда ругал Рокуро за лень. Видимо, он нашел для себя идеальный способ не работать.       — Буквально пару дней как вернулись, — согласился Акира.       — Ну чего, можно дарить уже? — Макс подтолкнул его локтем и поудобнее перехватил красиво упакованную коробочку со вчерашними пирожными. Он до последнего сомневался, стоит ли брать с собой этот “подарок”, но папа убедил, что это хороший тон. И вообще имперцы это едят. — Мне уже не нравится этот тип, дай я его осчастливлю?       — Передавай двумя руками и хоть голову наклони, — напомнил Акира и перевел для Рокуро: — Небольшой подарок для вас.        Ему самому бывший травник уже тоже не нравился. Мало того, что хамит в лицо и людям помогать не хочет, так еще и разодет, как павлин. А господин Хизэши, между прочим, выглядит больным, и седой уже весь, а ведь папин ровесник!       Хорошо еще, он вряд ли услышал шепот Макса — а то неловко было бы: ему-то, в отличие от Рокуро, слова Макса переводить не придется!       — Добрый день, господин Хизэши, — Акира поклонился, как доброму и уважаемому другу, кем, в общем-то, тот был. По крайней мере, когда они проказничали с Такеши, господин Ясуда-старший папе не жаловался и за уши не драл. — Простите нас за визит без приглашения, но я подумал, что неизвестно, когда еще буду в наших краях, и решил вас навестить.       Господин Хизэши, надо отдать ему должное, был человеком храбрым и сделал вид, что не увидел татуировку Акиры. Славный старик...       — Позвольте вас познакомить с моим спутником... — Акира дернул Макса за рукав и тот бойко поклонился, — даже как надо, умница! — и радостно представился:       — Максен Сугияма!       Господин Хизэши распахнул глаза, став похожим на старого филина, но ничего не сказал.       Вот Рокуро чувства такта не хватило:       — Ваш супруг? — не скрывая удивления, спросил он.       Акира и сам от этого заявления чуть не сполз по стеночке, но его хотя бы спасло воспоминание о том, что раньше Макс представлялся фамилией Мартина. Но не говорить же, что он ему хозяин!       — Жених, — сдержанно ответил он. В конце концов, Макс ведь сам клялся быть с ним до конца дней… — Но здесь Максу удобнее представляться нашей фамилией, конечно.        — Конечно, — согласился Рокуро. — Чтобы сразу прописаться в аристократию.        Бывший травник начинал серьезно злить, и Акира сцепил ладони, чтобы точно не коснуться кого не надо. Побочные эффекты собственной магической силы начинали серьезно беспокоить.        — Это сейчас многие делают, — согласился Акира вслух. Рокуро скривился и предложил чаю.        Это слово Макс уже знал.        — Чур, я выбираю, — объявил он. — Мы же гости. Переведи ему.        Перевел господин Хизэши, и даже без просьбы:        — Дорогой, предложи гостям выбрать чай.        — Конечно, любимый, — расплылся Рокуро в сладкой улыбке, и господин Хизэши посмотрел на него так по-дурацки влюбленно, что Акире стало его жаль. В его годы — взять и влюбиться в молодого парня, который в нем видит только деньги! Грустная история, если подумать.        Макс тем временем только что не обнюхал чайный ларь.        — Акира, а где тут “Снежный дракон”? То ли я забыл, как он пишется, то ли его нет.        “Дракона” не было. Акира попытался вспомнить, когда это у Макса появился любимый сорт чая, и не притащить ли его из дома, раз такое дело. Положение снова спас господин Хизэши:        — Любовь моя, у нас же еще остался “Снежный дракон”? Только утром пили.        Рокуро захлопал глазами, как будто его не про чай спросили, а как минимум про императорскую сокровищницу — мол, не она ли тут на заднем дворе стоит? Потом медленно кивнул:        — Да, на кухне, кажется. Сейчас заварю.       Он прошуршал мимо халатиком, и без него как будто стало легче дышать.       — Надолго ты вернулся? — спросил господин Хизэши по-крайорски.       — Мы об этом не думали, — честно ответил Акира. С папой было хорошо, но хотелось показать Максу столицу, да и вообще, мало ли в Империи красивых мест? — Может быть, встретим с папой праздники... Такеши не приедет вас навестить?       Макс как-то сразу навострил ушки и тоже заинтересованно посмотрел на господина Хизэши.       — Мальчикам лучше в столице, — подумав, ответил тот. — Что им тут время терять?       Учитывая, что раньше об этом никто не говорил, такую ценную мысль ему тоже внушил молодой супруг.       Акира откашлялся и решил, что некоторые вопросы лучше обсудить, пока Рокуро возится на кухне.       — Простите, что я раньше не заходил и не писал о своем состоянии, — выдохнул он. — Такеши, должно быть, обижен на меня за долгое молчание, но я надеюсь, что увидев меня, он все поймет сам и сумеет меня простить. Как вам кажется, господин Хизэши, я могу на это надеяться?       Господин Хизэши помолчал несколько секунд, но все же кивнул.       — Думаю, если вы поговорите, то сумеете понять друг друга.       Акира кивнул, ему и самому хотелось в это верить. В конце концов, у Такеши всегда был очень миролюбивый характер. Наверно, не убьет сразу!       — Значит, поедем в столицу, — кивнул он. — Если вы пожелаете что-нибудь передать с нами, будем рады оказаться полезными.       — Мы подумаем, — согласился господин Хизэши. — Обычно мы с Рокуро отправляем им посылки. Ну, знаете, то, что обычно отправляют из деревни живущим в городе детям: варенье, местные фрукты и сладости… Этого не хватает вдали от дома.       Он вздохнул. И так было видно, что господин Хизэши скучает по сыновьям. Но молодой супруг… Насколько Акира знал Такеши, он вряд ли ужился бы с Рокуро.       Тот как чувствовал, что речь зашла о нем, вернулся с чайником, выставил на низкий столик чашки — яркие и совершенно новые. Видимо, по-настоящему дорогую посуду для таких гостей жалел. Потянулся к чайнику — и не успел, за ручку уже взялся Макс.       Взгляды скрестились над чайником, как клинки, — только звона стали не хватило!       — Макс, — шепнул Акира. — Он младше...       — Зато я — красивее, — скалясь в улыбке, отозвался тот, даже не думая отдавать чайник и, возможно, грозя отгрызть руку Рокуро.       Акира почувствовал острый приступ нежности. Все-таки приятно было быть варваром с кем-то за компанию!       — Рокуро, — вполголоса осадил мужа господин Хизэши. Тот отдернул руку с оскорбленным видом. Может, Рокуро и не понимал крайорского, но что ему “намекнули”, что он уступает кому-то из присутствующих в красоте, сообразил.       Макс оскалился еще радостнее. Акира даже сложил руки на коленях, чтобы не погладить его по голове. Нельзя все-таки такую вопиющую наглость поощрять, пусть даже и очень хочется!       Макс придержал рукав очередного выданного папой халата — на этот раз светло-голубого, с вышитыми цаплями, — образцово поднял локоть, и первым налил хозяину дома. Все-таки опыт с господином судьей даром не прошел. Потом пронес чайник мимо чашки Рокуро и налил Акире. Улыбнулся, так сладко, будто обещал ему взглядом ночь любви... И, наконец, "вспомнил" об Рокуро и налил ему чаю до краев чашки — так, что не поднять, не расплескав.       Об этой его выходке, пожалуй, можно будет рассказать Такеши при встрече и посмеяться вместе.       Возвращая чайник Рокуро, Макс вдруг по-детски ойкнул, распахнул глаза и… уронил чайник с остатками чая на стол. В руке у него осталась обломившаяся бамбуковая ручка.       Повезло, что чайник был невелик — остатки чая потекли по столу. Рокуро всплеснул руками:       — Новый же чайник! Как так!       Акира махнул рукой, магией останавливая растекающуюся по столу лужу. Макс поганец, конечно, разломить ручку — это ж надо еще постараться!       Поганец сидел и хлопал ресницами с невинным видом.       Рокуро помощи Акиры не оценил, только рассерженно махнул рукавами и унес испорченный чайник. Загремел на кухне посудой, не торопясь возвращаться.       — А что же, Максен остался без чая? — спохватился господин Хизэши.       — Не беспокойтесь, мы сделаем вот так, — Акира подхватил свою чашку и передал Максу. — А я другого подожду.       Макс глотнул чаю и поморщился так, словно тут сено заварили, а не благородный напиток.       — Да, — согласился господин Хизэши, — нынче “Снежный дракон” уже не тот, но я старомодно к нему привязан.       — Ну, это вы извините, — вдруг решил побыть вежливым Макс, — но имперские вкусы для меня все еще в новинку.       — Видимо, не все, — улыбнулся господин Хизэши, кивая на Акиру. — Традиции наших браков, я слышал, иностранцам особенно нелегко принять.       Макс подумал, потом еще подумал и мотнул головой:       — Да нет, так, как у вас, даже удобнее, в общем. Конечно, с наследством в случае чего не разберешься, да? Вот если были муж и жена, кто из них наследует?       — Дети, — не колеблясь, отозвался господин Хизэши. — А если детей нет, то оставшиеся супруги в равных долях. Любовники и любовницы на имущество не претендуют, хотя могут получить какую-нибудь безделушку на память.       — Типа любовь должна быть бескорыстной? — протянул Макс задумчиво. — Ну, наверно тоже ничего.       — А почему ты вдруг заговорил про наследство? — удивился Акира, которому эта тема совсем не казалась подходящей. Особенно с учетом того, как выглядел господин Хизэши. — Неужели прикидываешь, что тебе достанется в случае чего?       — В случае “чего” я умру раньше, — пообещал Макс. — Или покончу с собой на твоей могиле.       — Какое красивое обещание, — умилился господин Хизэши. — А я-то думал, что жители материка ничего не понимают в настоящей любви!       Акира приобнял Макса и поцеловал в висок, шепнув на ухо:       — Вот даже не думай такое устроить на самом деле! И вообще дома поговорим! Про любовь и все такое...       Вернулся Рокуро с еще одним чайником, на этот раз с металлической ручкой, и разговор снова пришлось вести на двух языках.       — А мы здесь говорим о любви, — перевел мужу господин Хизэши. — Максен так правильно оценивает это чувство!       — В самом деле? — Рокуро бросил короткий взгляд на лицо Акиры. — А мне казалось, что иноземцы... Практичны.       — До практичности имперцев им далеко, — тоже не удержался Акира.       Рокуро зыркнул на него взглядом и крепко сжал ручку чайника, будто собирался треснуть им Акиру по голове.       Макс тоже как-то подобрался: не то настраивался на очередную порцию чая, не то почувствовал, что гадости говорят, и готовился душить Рокуро.       — Максен обещал умереть на могиле Акиры, — вовремя вмешался господин Хизэши. — Что ты об этом думаешь, любовь моя?       — Думаю, что это глупо, — ответил тот, засыпая в чайник щепоть чая уже из другой коробки, не предложив больше выбирать гостям. — Кто тогда станет хранить память о любимом?       Хизэши погладил его по руке, а Акира почувствовал острое желание поскорее разделаться с обременительным разговором и сбежать из этого дома. Ему стало понятно, почему господин судья стал предпочтительнее для папы, чем старый друг.       — Давать красивые обещания легко, — осмелел Рокуро. — Но кто проверит, сдержат ли их?       — Я верю клятвам Макса, — сквозь зубы выдохнул Акира.       — И все же мне, как родственнику, жаль, что вы оставили Такеши, — не унимался тот. — Он бы не видел недостатков супруга...       — Рокуро, — резко одернул его господин Хизэши.       — Но как же, — Рокуро изогнул брови, — ведь он совсем ослеп, бедняжка. Даже в столице, говорят, ему не смогли помочь...       “Ослеп… А я ему еще не писал!” — Акире хотелось провалиться сквозь землю. Если друг думал, что Акира все знал, потому пропал... Да тут самому в пору покончить с собой, чтобы не жить с таким грузом на совести!       Макс дернул его за рукав:       — Ты сидишь с таким видом, как будто этот павлин тебя обижает. Или срочно переводи, или я ему чайником по башке дам! Тем более хороший чайник, тяжелый...       — Я думаю, нам уже пора, — Акира встал, потянув за собой Макса, продолжил на имперском: — Спасибо за гостеприимство, господин Хизэши, рад, что вы в добром расположении духа. Было приятно с вами увидеться, будем рады видеть вас тоже...       — Ну, уходим так уходим, — согласился Макс и очень даже изящно поклонился. У него вообще с каждым разом все лучше получилось, Акира даже почти отвлекся, но совесть продолжала царапать тигриными когтями. Бросил! Оставил без присмотра! И даже столичные целители не смогли помочь, пока он тут за сельского знахаря работает!       На улице Акира почти врезался в заступившего ему дорогу Макса.       — Давай переводи уже! — потребовал его охранник, скрестив руки на груди. — Еще не поздно вернуться и...       Акира выдохнул, обнял Макса, притягивая к себе.       — Да все нормально, честно. Рокуро просто...       “Отвратительный самовлюбленный слизняк”, чего уж скрывать правду.       — Просто сказал, что Такеши болен.       — А, и ты сразу готов кинуться лечить? — кивнул Макс. — А я, значит, тут тебя буду ждать? А если и помру от отравленного чая, так и ладно, все равно ты на Такеши женишься.       — В каком смысле, помрешь? — растерялся Акира. — Кто тебя травить станет!       — Так уже, — пожал плечами Макс. — Если этот ваш "Снежный дракон" не отрава, которую вы с чего-то пьете...       У Акиры совсем пошла кругом голова.       — В смысле, чай был отравлен? И ты его пил?!       А он еще и передал Максу свою чашку — своими же руками яд поднес!       — Я сейчас! — Акира скинул куртку и дрожащими руками принялся закатывать рукав рубахи. — Сколько тебе крови нужно? Резать или укусишь?       Макс посмотрел на него, как на больного.       — Ты свихнулся? Куртку надень, ничего мне не будет от одной чашки — старикан вон пьет его и ничего, не помер еще. Хотя уже совсем плохой, давно угощается, наверное...       — Макс, — новость об отравленном Хизэши с перепуга за Макса почти не задела. — Тебе точно не нужно лечение?       — Отстань от меня! — тот еще и отпрыгнул на шаг. — Там корень трубочника в чае, что мне сделается от одного глотка?!       Акира выдохнул, чувствуя, наконец, как его трясет. Макс был прав, конечно, — ничего ему не сделается, но...       Трубочник, соцветия которого сушили и добавляли в табак для легкого дурманящего эффекта, был настолько известен, что Рокуро просто не мог не знать о нем и его свойствах — и в первую очередь о том, что корень у него ядовит. А значит...       — Рокуро травит господина Хизеши.       — Я ж тебе уже сказал, — проворчал Макс.       Акира оглянулся на дом, теперь казавшийся сумрачным и зловещим. От него теперь словно тянуло холодом, а купы багрового мха напоминали брызги подсохшей крови. Нужно было вернуться и...       — А вот этого и не думай, — снова влез Макс.       — Ты что, мысли читаешь? — Акира еще раз оглядел своего охранника, убедился, что тот действительно в порядке, и постарался переключиться на разговор.       — Твои и читать не надо, — отмахнулся Макс. — И так все понятно. Ну, скажешь ты правду, а дед — брык, и все, от нервов и не такое бывает. Я понимаю, что истина важнее, но там вроде как любовь.       — И про наследство ты тоже не просто так спрашивал? — понял Акира. — Проверял, от кого надо сначала избавиться?       — Соображаешь иногда, — одобрил Макс и пошел рядом. — Пока этот твой Такеши жив, господин Хизэши нужен муженьку. И лучше больным, чтоб с супружеским долгом не лез и помер вроде как естественным путем.       — Понятно, — Акира кивнул, хотя понятно не было вообще ничего.       Неужели господин Хизэши настолько влюблен? Умереть за любовь, конечно, красиво, но умирать за Рокуро?! Нет, это уж совсем никак.       — Да, и вот что тут делать, если даже твой папа до сих пор ничего не придумал, — кивнул Макс сочувственно.       — А папа-то тут при чем?       — Ты, правда, думаешь, что он не в курсе? — поднял бровь Макс. — Не просто же так он нас туда послал!        — А это он нас?.. — Акира осекся на полуфразе. Приятно, конечно, что Макс понравился папе, но вот то, что у них уже появились общие секреты и планы, о которых ему говорить не надо, — это как-то неприятно царапало.        — Кстати, — сменил тему он, — насчет умирать на моей могиле и все такое. И не думай. Пойдешь к папе, будешь его охранять. Вы как раз поладили.       — Ты меня что, по наследству передать решил? — нехорошо прищурился Макс.       — Я не передаю, а прошу, — поправил Акира. — Если со мной что-то случится, папа останется совсем один.       — Хорошо, — кивнул тот, ухмыляясь. — Притащу ему Ичиро за косу, а сам к тебе на могилку...       — Макс!       — Что?       Акира хотел сказать, что он того не стоит, но ведь Макс, своими повернутыми на хозяине мозгами, все равно не поймет.       — Ничего. Давай постараемся сделать так, чтобы все выжили?       — Всем не получится, — покачал головой Макс. — Хотя бы эту разряженную жабу придется убить...       — А потом господин Хизэши "брык, и все"?!       — Да, неудобно выйдет, — согласился Макс, распутывая повод привязанной у забора лошади. — А может на него деревенских натравить, что он их лечить не хочет?       Акира хлопнул себя по лбу.       — Вот я балбес — пошел об этом ругаться, и так ни слова не сказал!       — Конечно, — протянул Макс, — ты как про своего Такеши услышал, так обо всем забыл...       Акира в очередной раз замер. Лошадь посмотрела неодобрительно, переступила с ноги на ногу, шумно фыркнула. Акира рассеянно потрепал ее за ухом, но лезть в седло не торопился.       Уж как-то слишком обиженно звучал тон Макса.       — Только не говори, что ты ревнуешь...       — Кто, я? — Макс покрутил пальцем у виска. — Я всего лишь какой-то охранник. А он — друг детства, с которым можно было так удачно объединить владения...       Теперь Акира еле удерживался от смеха.       Он и Такеши, придумает же!       — Макс, мы с ним просто друзья!       — Ты со всеми просто друг. А потом то бывший мужик всплывает, то меня за уши кусаешь! Ай, да ну тебя совсем!       Макс запрыгнул на лошадь и сразу галопом рванул по дороге. Акира посмотрел ему вслед, но поехал неспеша. Или сам придет, или опять придется в лесу искать. И этому... — охраннику! — уже за сорок. “Гормональный фон подростка не меняется, — писал Мартин в своей тетради для опытов лет пятнадцать назад. — Поведение соответствует. Стоило взять экземпляр постарше, моя ошибка”.       Акира, в общем, тоже не чувствовал себя готовым воспитывать мальчишку, зато вот папа в Максе сразу что-то нашел... А еще в его присутствии Макс вел себя очень прилично.       В общем, стоило учиться у папы.       Макс дожидался у ближайшего поворота. Увидел и тут же тронулся дальше, не давая себя догнать.       “Ну, хоть по лесу бегать не придется”.              — Папа, ты ничего не хочешь мне рассказать? — с порога спросил Акира.       Папа поднял голову от цветного пергамента для поздравительных писем.       — О чем именно, сынок?       — Да обо всем! Неужели нельзя было меня предупредить перед тем, как я поеду к Ясуда? Хотя бы про Такеши рассказать!       Папа отложил кисть для письма и вздохнул:       — Очень неприятно было?       — Папа, ты что, не понимаешь — Такеши ослеп, а меня не было рядом! — не выдержал Акира.       — Значит, ты, наконец, понимаешь, что почувствует бедный мальчик, когда узнает про твою травму — тебе было плохо, но ты не захотел его помощи...       Акира зашипел — папины уроки не всегда были легкими, но чтобы вот так!       — Спасибо, папа, — выдохнул он. — А то я ведь недостаточно чувствую себя последней сволочью!       — Ты хочешь выяснять отношения при Максе? — уточнил папа.       — А что такого? Пусть знает, с кем связался! — огрызнулся Акира.       — Да я догадывался, — Макс неслышно подкрался сзади и обнял со спины. — И не сволочь ты, а просто дурак...       — Спасибо за утешение! — хмыкнул Акира. Совесть грызть не перестала, но хотя бы то, что Макс не считал его гадом, немного успокаивало. — Давно это случилось?       — Летом, — ответил папа. — Хизэши возил своего молодого супруга знакомиться к сестрам. На следующий день, как они вернулись из путешествия, Такеши упал с лошади и сильно ударился.       Должно быть повредил нервы... А целителя рядом не оказалось, чтобы сразу все исправить. Акира сжал зубы, чтобы не взвыть от грызущего чувства вины.       Он сел рядом с папой. Сжал ладонь устроившегося под боком Макса, и спросил:       — Тебе за меня стыдно?       — Мне за тебя больно, — серьезно сказал папа. — Как ты жить будешь, если не умеешь думать наперед?       — Он научится, — пообещал Макс. — Когда-нибудь...       — Хочу в это верить, — вздохнул папа.       — Ладно, — кивнул Акира. — Буду учиться... Но ты мне скажи — про то, что господина Хизэши муж травит, ты тоже знал?       Папа прикрыл глаза, чуть качнул головой.       — Только предполагал.       — И тоже меня предупредить не мог, — проворчал Акира. — Зато теперь понятно, почему ты перестал ходить к ним в гости!       — Да нет, не поэтому... — папа снова выдержал паузу, и Акира не вытерпел:       — Папа, ну, можешь ты хоть раз сказать прямо?!       Папа снова вздохнул.       — Меня смущает, что Хизэши, никогда особенно не увлекавшийся юношами, вдруг так влюбился, что решил взять в мужья деревенского парнишку. Тебе не показалось, что он ведет себя странно?       Акира задумался.       — Ну, он слишком влюблен...       — И ему кажется правильным все, что говорит Рокуро. Мне знакомо это состояние...       Акира поймал отвисающую челюсть.       — Хочешь сказать, что он его приворожил? И теперь вертит им, как хочет!       Папа задумчиво кивнул.       — Я, конечно, не большой специалист в магии, но очень похоже.       — Ну, — Макс потер руки, — что делать будем? Не оставлять же дядечку на произвол судьбы? Хотите, я его украду, а вы его тут вылечите?       Предлагал он совершенно серьезно, но Акира все равно не удержался от смеха. С Макса станется действительно засунуть господина Хизэши в мешок и принести на лечение!       Папа тоже улыбнулся:       — Вряд ли он будет нам благодарен, милый. Я бы предложил... Акира, а как у тебя с зельями?       — Ненавижу алхимию, — честно признался он, уже понимая, что отвертеться не удастся. Да и вообще натуральные травы — это вам не магически обогащенные реактивы, они не взрываются. Хотя с чем смешивать, на самом деле... — Но если надо, то сварю. Я так понимаю, нам надо противоядие от корней трубочника? Отворотное зелье еще варить?       — Думаю, — папа улыбнулся, — противоядия вполне хватит. Особенно если подменить чай в целом.       — А потом... — Макс задумался ненадолго и выдал: — Вы пошлете к ним в гости судью? Я угадал?       Папа улыбнулся:       — Скорее всего, судья сам захочет их навестить и поздравить с праздниками. В жизни столько совпадений!       И Акира даже мог сказать, как эти совпадения называются.       Все-таки императору очень повезло, что папа решил сдержать слово и действительно не плел интриги против официальной власти. А то вряд ли тиран и вообще неприятный человек Сёму дожил бы до сегодняшних дней.       Акире как-то невольно вспомнилось, что вообще-то сейчас траур по недавно умершему сыну императора, и он подозрительно глянул на отца. Да нет, глупости! Папа бы не стал, да и не мог он вредить в столице, если безвылазно сидит в поместье! Акира решительно выбросил из головы все лишнее и пошел оборудовать себе лабораторный стол. Упражнения в алхимии требовали свободного места... и несгораемых перчаток, как минимум!       Шкафчик с материалами Акира вытащил целиком, стол со всеми колбами — тоже. Папа страдальчески закатил глаза:       — Сын, это же совершенно не вписывается в интерьер! Потом уберешь этот ужас в конюшню, ясно?       — Туда он тоже не впишется, — предупредил Макс.       Оба стояли на почтительном расстоянии, но болтали так, что работать в их присутствии было совершенно невозможно!       — Ничего, кони обладают менее развитым чувством прекрасного, им будет проще, — успокоил Макса отец, а Акира попытался вспомнить, сколько капель сока наперстянки уже отмерил в стакан. Вспомнить не удалось, пришлось вылить все и начать сначала.       — Даже на Островах как-то больше эстетики, — заметил папа. Акира не выдержал:       — Красота тут не главное! А варить зелья в прокопчённых котлах и бросать туда пучки травы целиком я наотрез отказываюсь! Как и петь в процессе и танцевать вокруг костра!       — О, я уже хочу на Острова, — выдохнул Макс.       — Не уверен, что тебе понравится, — покачал головой папа. — Акира был неплох в танце с веером, но в танце с бубном слишком много...       — Варварского, — мрачно подсказал Акира. Мама, и правда, пыталась учить его некоторым основам ведьмовства, когда Акира вплотную принялся изучать магию, но взял он от нее немного. Академическая магия, не зависящая от воли богов, направления ветра и цвета перьев в волосах, была ему как-то милее.       А спевшиеся папа с Максом чем-то необъяснимо раздражали.       Может, тем, что с папой Макс не ругался и вел себя совершенно свободно. Пусть и не лип к нему, но ведь неприятно же, что с ним он так себя не ведет!       — Ну, чего ты киснешь? — как раз влез под руку Макс. — Ты же радоваться должен, что лечишь старика!       — Вообще-то, он папин ровесник, — не удержался Акира.       — Да? — искренне удивился Макс. — Никогда бы не сказал!       — Спасибо за комплимент, милый, — засмеялся папа.       Акира раздраженно высыпал в стакан семена болотной ползучки.       — Кстати, чтоб ты знал, Макс теперь носит нашу фамилию, — сказал он по-имперски. — Так что если начнут поздравлять с нашим обручением — не удивляйся.       Папа все-таки выронил веер, а поднимал его настолько неторопливо, что Акира все-таки успел смешать состав и даже поставил его греться.       — А вы все-таки поженились? — уточнил папа.       — Эй, хватит секретничать, — возмутился Макс. — Я, между прочим, тут стою! И вообще дождетесь — выучу ваш язык и испорчу вам жизнь!       — Сэи — это фамилия, — подсказал папа и снова перешел на имперский: — Так что?       — У народа Макса есть вроде как традиция, — пояснил Акира, — менять фамилию и без брака. Так что нет, предложение я еще не делал.       — А чего ждешь? — удивился папа.       — Словарь есть? — снова перебил Макс. — И это, не хочу вас отвлекать, но эта жидкость и должна так кипеть? Как будто сейчас вообще все расплавит...       До кипения доводить, конечно, не стоило, и Акира убрал огонь под колбой совсем, давая составу остынуть. Потом надо было проверить, что получилось, и если таки перекипел — начинать сначала. Все-таки алхимия была тем еще издевательством.       Пока он отвлекался, папа уже успел ухватить Макса под руку и увести из комнаты.       — Надо же, какой у вас интересный народ, — только и услышал Акира. — Расскажи еще о ваших обычаях...       Акира оперся ладонями на стол, сжал его край до хруста в пальцах. Нет, следом он бежать не будет и подслушивать тоже! И вообще ревновать — некрасиво и недостойно. Этим ты показываешь, что не уверен в себе и не хочешь счастья человеку, которого любишь.       Счастья Максу Акира, конечно, желал. Насчет уверенности в себе было сложнее. Он коснулся татуированной щеки, прослеживая неровности забитых узором шрамов. Если бы кто-то пригляделся, заметил бы, что на лбу, например, остался только рисунок. Химические и магические шрамы убирать было долго, но кто сказал, что совсем невозможно? Он еще раз погладил щеку, сверху вниз, горячими пальцами словно разглаживая кожу, привычно сосредоточился, добавляя магию, — и граница гладкой кожи сместилась чуть ниже. И еще чуть-чуть...       Акира заставил себя остановиться. Все равно за раз не получится сделать, и спешить никакого смысла нет. Лучше проверить, испортил он противоядие или нет. И не ревновать!              Если бы кто-то когда-то сказал Акире, что темной зимней ночью тот пойдет на воровство, он бы только засмеялся. Но жизнь с Максом приучала к тому, что в ней всегда есть место для сумасшествия.       Во всех приличных поместьях имелись амулеты, заговоренные против воров, так что будь подельником Акиры кто-то другой, весь дом Ясуда уже стоял бы на ушах. Но иногда невосприимчивость Макса магии была даже кстати.       Акира, правда, все равно волновался. Амулеты не сработают, а если Рокуро выйдет на кухню водички попить? А там Макс! Безобидный на вид, но если его разозлить...       Красочные фантазии о том, как они под покровом ночи зарывают в лесу труп Рокуро, прервало рычание за спиной. Акира испуганно обернулся и увидел смеющегося Макса с чайным ларем под мышкой.       — Ты о чем так замечтался? — спросил он. — Что даже не слышишь, как я подошел!       Акира только отмахнулся. Такие фантазии его, как целителя, не красили.       — Пошли, — махнул рукой он и поманил Макса в ближайшие кустики.       — Какой интим! — восхитился тот. — Знал бы, что ты меня в кусты потащишь, давно бы в воры подался!       — Макс!       — Да понял я, понял... — хмыкнул тот. Откинул крышку ларя и обвел взглядом коробки с чаем. — Ну, и где тут приворотный чаек?       Он вынул одну коробочку наугад, открыл, понюхал. Скривился:       — И как вы это пьете? А чем должно пахнуть?       — Сладким, — пожал плечами Акира. — Шиповником. Или яблоком.       Макс замер. Потом вытянул еще коробку, понюхал тоже.       — А как оно действует все-таки?       — Если ты решишь меня приворожить — не получится, — улыбнулся Акира. — Меня же зачали под приворотом, вот оно и не действует.       Макс вытащил еще коробочку, понюхал, закрыл глаза.       — Тут, — глухо сказал он.       — Не нравится запах? — уточнил Акира, тоже принюхиваясь к чайнице. Определенно, тянуло сладковатым навязчивым духом переспелых яблок. Чай так пахнуть не будет, это уж точно.       Макс фыркнул, торопливо взял следующую банку, уходя от ответа.       — Тут вроде чисто. Как думаешь, он только в одну сыпал? Или в несколько для верности?       — Проверяй все, — решил Акира. — Не хватает еще пропустить.       Он пересыпал приворотный чай в отдельный мешочек, наполнил чайницу свежим чаем и коротким заклинанием придал ему нужный запах. Теоретически Рокуро не должен был заметить подмену. Он-то ведь не маг и магию не чует.       Акира потер замерзшие руки и взял сосуд со “Снежным драконом”. Пара маленьких фонарей со свечками едва разгоняли темноту и позволяли различить надписи на крышках, так что Акира в очередной раз порадовался, что сделал из противоядия порошок еще дома. И дозы отмерил там же. Здесь оставалось только высыпать в чайницу две пробирки, встряхнуть, равномерно распределяя новое снадобье — и дело сделано.       — Макс?       Охранник задумчиво крутил в руках еще одну баночку, глядя перед собой так, словно вместо почти облетевших, дрожащих на ветру кустов видел что-то поинтереснее... и довольно противное.       — Ты что, так яблоки не любишь?       — Да достал меня уже ваш чай, — огрызнулся Макс. — Вот, тут тоже. Меняй уже на свежий, и пошли. Я всю задницу в этих кустах отморозил!       Акира торопливо опустошил и эту банку.       — Ну вот, если больше нигде нет, можно нести обратно.       Макс молча подхватил ларь подмышку и скрылся в темноте.       Теперь все наладится: через несколько дней действие приворотного зелья сойдет на нет и господин Хизэши посмотрит на супруга трезвым взглядом. А дальше папа с господином судьей позаботятся о том, чтобы Рокуро не ушел от правосудия.       А он может теперь поехать в столицу. К Такеши. Пусть даже не получится ему помочь, но быть рядом, показать, что у него есть друг...       Макс вынырнул из-за забора, хмуро окликнул Акиру:       — Идем домой?       — Пойдем, зайка, — Акира приобнял его за плечи. — И спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делал!       — Что делал, что делал, — проворчал Макс. — Бегал бы и паниковал, я тебя знаю. И пытался помочь всем и сразу!       — Точно, — согласился Акира, воровато зарываясь носом ему в волосы. — Хорошо, что теперь есть, кому меня удерживать от глупостей!       — И влипать вместе с тобой в новые! — поддакнул Макс.