Двое: я и мой брат

      Акинфеев никогда особо не любил давать интервью, но в этот раз появилось сразу две причины всё-таки согласиться. Во-первых, журналист получил весьма положительную характеристику от Станислава Саламовича, который уже ни один раз давал интервью этому представителю четвёртой власти и беседовал с ним в нерабочей обстановке на приёмах у общих знакомых. А во-вторых, было проще согласиться, чем попытаться бороться с напором Тёмы, который выпалил даже, что не пригласит брата на празднование Нового года, если тот не захочет дать интервью. Игорь посмеялся, вспомнив, что на праздник они поедут на построенную родителям дачу в Подмосковье, но всё же дал положительный ответ.       И вот, в назначенный день, когда до тренировки оставалось ещё довольно прилично времени, Игорь уже сидел в удобном кресле на базе Сборной и отвечал на очередной вопрос:       — Нам по пять лет было, когда папа привёз нас в армейскую школу. Вообще они вместе с мамой должны были везти нас с братом записывать на плавание. Мама очень этого хотела, но её вызвали на работу, и папа один поехал. Не знаю, планировал ли он этот заезд на отбор в ДЮСШ заранее или только из-за отсутствия мамы решил, но в итоге до бассейна мы так и не доехали. Тренер сразу сообщил, что набор с шести лет, но сказал: «Раз уж привезли ребят — пускай хотя бы мячик на настоящем футбольном поле попинают». На нас никто и внимания не обращал… пока мы в тренера мячом не попали. Папа, конечно, извиняться начал, а тренер рукой махнул и сказал, что раз мы слаженно сработали и так точно запустили мяч на довольно приличное расстояние, то выжидать целый год точно незачем.       — А кто именно мяч-то запустил?       — Не знаю, — пожал плечами Акинфеев. Михаил недоверчиво покосился на капитана Сборной и выразительно приподнял бровь. — Не, на самом деле не знаю. Так быстро и неожиданно всё случилось, что мы с братом так и не поняли, кто из нас «прописку» в ДЮСШ оформил. Но я думаю, что всё-таки Тёмка — он ведь у нас крутой стрелок по воротам.       — Кстати, по поводу ворот, — решил перейти к новому вопросу журналист. — В последнее время на официальном канале Сборной появилось несколько видеороликов, где Артём во время тренировок стоит в воротах. Играет, — поспешил исправиться журналист. — Конечно же играет в воротах. И, я посмотрел, в Зените он тоже частенько оказывается в раме. Не возникает хотя бы на пару мгновений мысли, что брат решит сменить позицию, и у тебя появится новый конкурент?       Игорь расплылся в улыбке — этот вопрос он ждал, не сомневаясь, что в век развития интернета просто невозможно такого, что эти ролики останутся без внимания и не попадут в тему вопроса для интервью. Он даже младшему это своё предположение высказал, и тот сказал, что если журналист не задаст этот вопрос — то это не очень-то просвещённый журналист.       — Тёма и в ЦСКА частенько вратарские перчатки премерял. Мы, бывало, во время игр на тренировках позициями с ним менялись: он на воротах, я в нападении. И игра хорошо шла. Бывало, что очень хорошо: я забивал, он ворота сухими оставлял, — отметил Акинфеев, предугадывая дальнейший вопрос Михаила. — А что касается возможности сменить позицию… нет, я не переживаю по этому поводу. И не потому, что не вижу в брате конкурента в этом случае, это не так — он очень хорош в воротах, и ты на видео это видел. Просто я абсолютно уверен, что Тёмка этого не сделает. Если бы не его решение — тогда, когда нам было по пять — сейчас бы не было вратаря Акинфеева, а был бы Дзюба. Если бы он, конечно, фамилию не оставил.

---

      Михаил попросил Дзюбу, следующим участвующим в интервью, рассказать какую-нибудь историю из детства, которая вызывает у него тёплые ассоциации. Нападающий сначала улыбнулся, потом серьёзно задумался, перебирая в голове варианты, а потом вновь расплылся у счастливой улыбке.       — У меня на самом деле очень много воспоминаний из детства. Очень тёплых воспоминаний. И практически все из них связаны с братом, — признался Артём, не переставая улыбаясь. — Но вот сейчас первое, что пришло в голову… это даже не воспоминание, а история. Родители как-то рассказали. Мы когда маленькие совсем были — буквально где-то годик, не больше — я приболел, спал у себя в кроватке. Сопливым носом сопел, — рассмеялся Дзюба. — Игорь тогда взял и через бортик перелез. У нас кроватки спинками друг к другу стояли, так что это удобно было сделать. Он перелез и обнял меня. Папа когда заметил, обратно его переложил. Говорит, Игорь был весьма недоволен. Потом папа через какое-то время зашёл, а ситуация точно такая. Игорёк опять ко мне перелез, обнял и сам спит лежит. Я не помню этого момента, но уверен, что мне тогда было невероятно уютно. Родители в итоге решили так нас и оставить — Игорь ведь с детства упёртый, он бы так и продолжил лазить в соседнюю кроватку.       — Давай тогда продолжим братскую тему. Игорь рассказал мне интересную историю о том, как вы попали школу ЦСКА, и сказал, что не знает, кто именно попал в тот раз мячом в тренера. Это правда неизвестный факт или всё же секрет от любопытных журналистов?       — Не, Игорь, конечно, может вывернуть подобное как секрет, но не в этот раз, — заверил мужчину Дзюба. — Мы с братом действительно не знаем, кто именно нанёс тот, оказавшийся счастливым, удар. Но если быть откровенным… я всё же склоняюсь к тому, что Игорёк тогда последним коснулся мяча. Не думаю, что я смог бы запустить его так далеко, а у брата удар уже тогда был невероятно сильным. Но это моё мнение по поводу того мяча, а у Игоря, я знаю, оно совершенно противоположное.       За время, отведённое для интервью, Михаил успел озвучить буквально все вопросы, которые были подготовлены заранее и даже сумел вместить в хронометраж и дополнительные, которые пришли в голову по ходу беседы, так сказать были навеяны ответами Дзюбы. Но финальным всё-таки стал именно тот, который планировался на эту почётную роль изначально.       — Ты уже много лет в профессиональном футболе. За это время были и взлёты, и падения, и травмы — как свои, так и брата, все знают, как болезненно вы реагируете на повреждения друг друга. Что в карьере для тебя самое сложное? Есть такое в футболе, к чему ты до сих пор не можешь привыкнуть?       — Футбол — вообще непростая игра, как и весь спорт. Да и вообще, мне кажется, простых профессий не бывает, — заметил нападающий сине-бело-голубых и национальной Сборной. — Есть такой книжный персонаж — Итен Хоули*. Так вот он говорил, что человек привыкает ко всему, но на это нужно время. У Достоевского тоже есть подобное выражение в «Преступлении и наказании». Но я до сих пор не могу привыкнуть играть против ЦСКА. Для меня это на самом деле очень тяжело. Во-первых, в воротах Игорь, а мне забить в них нужно. Во-вторых, ЦСКА — это родной клуб, я в нём вырос, стал самим собой. Если бы не армейская школа, меня бы сейчас не было ни на клубном поле, ни в Сборной. Это огромная часть моей жизни и фундамент карьеры. Ну и в-третьих, Москва — это родной город. Я, конечно, очень люблю Петербург, иначе бы не смог в нём остаться, но в Москве я родился и вырос, там брат, родители, племянники, множество друзей… Поэтому если так называемое дерби двух столиц в Москве проходит — это непросто для меня. Но в то же время я всегда жду игр с армейцами. Чтобы увидеться с Игорем, с товарищами, которые сейчас за ЦСКА играют. Когда игры в Москве, я стараюсь либо заранее приехать, либо задержаться после — и мы с Игорем обязательно к родителям едем, потом вдвоём в наших с ним местах время проводим. В эти моменты будто получаешь новую порцию сил и понимаешь, что ничего больше и не нужно — главное, что в семье все здоровы и счастливы.