---
— А это у нас что такое? — вдруг остановившись прямо посреди тротуара и прервав свою речь, спросил Станислав. Он то ли обращался к своему спутнику, всего мгновение тому назад внимательно слушавшему распорядок на завтрашний день, то ли просто вслух удивлялся разворачивающейся в стороне картине. Акинфеев развернулся, взглянув в одну сторону с тренером, и не поверил сначала увиденному, лишь про себя произнеся: «Идиоты!». — Я разберусь, — бросил Игорь и, не дав собеседнику сказать ни слова, сорвался с места. Футболисты, собравшиеся в одном из уголков новогорской базы, были слишком увлечены своим делом и разговором, что даже не заметили приближающегося капитана. Игорь, на ходу открутив от удачно оказавшейся в руках бутылочки пробку, затормозил возле стоящего к нему спиной Смолова и залил водой дымящиеся угли, а вместе с ними и мясо, которое вот-вот начало бы подрумяниваться. — Э-э, — заголосил Дзюба, оторвавшись наконец от созерцания и подняв взгляд на нарушителя гармоничной атмосферы. — Ты чего творишь?! — Это вы что творите?! Вообще уже обнаглели? Бессмертными себя возомнили? Ладно вы, два балбеса, но… — махнув рукой, вратарь развернулся к Фернандесу. — Марио, тебя как во всю эту историю затянуло? От кого-кого, а от тебя такого не ожидал! Как можно было додуматься до этого?! Бразилец буквально не находил себе места. Он то виновато тупил взгляд в землю, словно был зачинщиком этого несанкционированного пикника. А то поднимал на капитана глаза — хотя на этот вариант у него уходило лишь пару секунд, а потом он вновь возвращался к первому. Марио, конечно, много раз видел Акинфеева в гневе, слышал его бранную речь, но сам никогда не попадал в число провинившихся. — Артём сказать, что ты не против жареный мяс, — едва слышно пролепетал Фернандес, стараясь не смотреть на Дзюбу, а заодно и Смолова. Чувствовал сам на себя неприязнь за то, что рассказывает всё, но понимал, что капитан всё равно не отстанет и в любом случае узнает абсолютно всё и даже больше. — Артём сказал… — Игорь вновь перевёл на брата взгляд, в котором ясно читалось, что он в авторе идеи и не сомневался. — У меня Артём сейчас вообще говорить разучится! Или рот ему зашью, или язык зажарю на этих ваших углях, — Акинфеев кивнул на стоящий рядом мангал. — Не зажаришь, — заявил Тёма. — Ты ведь угли залил, они теперь не загорятся. Отвечать Игорь не стал. Вместо этого он замахнулся и с невозмутимым лицом запустил в младшего пустую бутылку. Тот среагировать не успел, и Акинфеев довольно поднял уголки губ, пожалев лишь о том, что в бутылке не оказалось воды. — Да ладно тебе, Игорь, — рискнул подать голос Фёдор. — Чего ты завёлся? Мы ведь не для себя одних, а для всех ребят. Так сказать, небольшое расслабление между сложными играми. Не бухалово ведь устроили! — Федя, не беси меня! — недобро сверкнул глазами голкипер. — Не хватало ещё, чтобы с алкоголем кто-нибудь на базе появился. Меня б и рядом тогда не увидели. Почему я перед Черчесовым из-за вас краснеть должен и как идиот вечно выглядеть?---
Станислав Саламович появился рядом с футболистами как из ниоткуда — Марио даже вздрогнул, в очередной раз втянув голову в плечи. Тренер всё время был неподалёку, со стороны наблюдая за происходящим, но непосредственно вмешаться в происходящее решил только после того, как Акинфеев выплеснул на товарищей всю порцию своих натаций и отборной брани. Трое провинившихся при появлении тренера приготовились уже слушать новую воспитательную беседу, и Акинфеев в её озвучивании не сомневался, но все четверо оказались не правы. — Поговорили? Молодцы, — не став распинаться о чести игрока Сборной, распорядке дня и пищевом режиме, проговорил мужчина. — А теперь вы все дружно разворачиваетесь, идёте на поле и своей великолепной четвёркой, включая вратаря, пробегаете там пять кружочков. Когда закончите — зайди ко мне, — обратился к Игорю Черчесов. — Станислав Саламыч, а я-то за что? — не понимая решения тренера, обратился к нему Акинфеев. У него в планах на свободное между тренировками и теоретической подготовкой время совершенно не было пробежки в компании двух нападающих и защитника. — А за то, Игорь, что ты — капитан и отвечаешь за своих ребят. Ну, и не могу же я лишить вас с братом времени, которое вы собирались провести вместе, — сообщил Черчесов и проследил за взглядом голкипера, буквально прожигающим Дзюбу. — Не смог контролировать и пресечь их выходку— иди перевоспитывай. Не увлекайся только. Стоило Игорю отвлечься всего на мгновение, переведя на Черчесова взгляд, как Артём решил удалиться прочь, желая поскорее начать отрабатывать своё наказание, а, значит, побыстрее выскользнуть из-под прожигающего братского взгляда. — Дзюба, я прибью тебя! — обнаружив удаляющегося в сторону поля брата, крикнул Акинфеев. Он сорвался с места, не обращая внимание ни на Черчесова, ни на Федю с Марио, и поспешил догнать младшего, чтобы теперь уже персонально вправить ему мозг, а заодно и парочку подзатыльников отвесить.