***
Ричард не знал, сколько прошло времени с ухода Коннора, но не сомневался, что много. Он уже успел заждаться, поэтому, когда дверь открылась, недовольно бросил в её сторону: — Коннор, ты что, ездил в магазин на другой конец города? — Почти. До комнаты Хэнка. Ричард так и подскочил, уверенный, что ему послышалось и это был вовсе не голос Гэвина. Но нет, на пороге его комнаты стоял именно он, с дымящейся чашкой в руке. Ричард нахмурился, стараясь игнорировать то, как сильно бьётся сердце, и снова отвернулся к стене. Гэвин подошёл к его постели и сел на кровать у него в ногах. — Слушай, Рич… Я… Я не хотел тебя обидеть. А если и хотел, то не так. То, что я сказал, я так не думаю… Или думаю, конечно, но не всё, что я сказал… И вообще, ты не такой плохой, это я мудак… Бля, я совершенно не умею извиняться. Ричард молчал, будто и не слышал его. Не слышал и не замечал, как тяжело Гэвину даётся каждое слово. Гэвин ещё никогда не ощущал себя таким идиотом, а уж он-то мог похвастаться набором самых разнообразных ситуаций, способных конкурировать с этой! В какой-то момент стало просто тошно от себя. Даже извиниться толком не мог. Ну почему, почему так тяжело выдавить из себя идиотское, почти детское «Прости»?! — Эта тупая история со свадьбой… Я никогда не хотел жениться и всё ещё не хочу, наверное, именно это меня так и разозлило. Но если выбирать, если уж совсем без этого никак… Лучше ты, чем кто-нибудь другой. «Бля, звучит как признание!» — Гэвин ещё договорить не успел, а уже возненавидел себя за сказанное. Только теперь гореть уши и шею, точно в печке, заставляло смущение, а не стыд. Пытаясь хоть как-то справиться с нервозностью, он отпил из кружки, только сейчас вспоминая, что вообще-то принёс это какао Ричарду. Обернувшись к нему, чтобы протянуть чашку, он лишь теперь заметил, что на него смотрят. Как давно — он не знал, но Ричард пристально вглядывался в него своими хрустальными глазами. Гэвину даже показалось, что он видит улыбку на его губах, но этого просто быть не могло! Наверняка просто тень неудачно падает, вот и всё. — Сделай ещё глоток, — попросил его вдруг Ричард, поднимаясь. Гэвин не понял. Нахмурился, но всё равно не понял. Однако Ричард оттаял, выбрался из своего кокона, так что ему, сложно что ли? Гэвин действительно сделал ещё один глоток, не сводя глаз с Ричарда, но, когда он убрал чашку от лица, Ричард весело фыркнул. — Это очень мило! — смеясь, воскликнул он обескураженному Гэвину. А Гэвин даже не знал, злиться ему или стыдиться. Причины для смеха он совершенно не видел, отчего нервное напряжение всё нарастало. Чего этот терминатор увидел в нём милого? Он ему что, котик?! Но пока Гэвин негодовал, Ричард вдруг наклонился к нему и лизнул языком над его губой, что-то слизывая. Побежавшие по телу мурашки Гэвин стойко проигнорировал, хотя кружка и дрогнула в его руке, обещая залить его какао за то, что он так крепко и резко стиснул ручку. — У тебя усы от пенки, — улыбаясь, но не спеша отстраняться, объяснил ему Ричард. — Очень мило. Гэвин почти не слышал его. Сердце отдавало в голове так громко, что заглушало всё. Это Ричард был милым, чересчур милым. И он дико устал от него бегать. Поставив чашку с какао на пол, он стёр «усы» тыльной стороной ладони, смущённо разглядывая свои колени. — Кажется, я ещё не до конца протрезвел… — Почему? — Вот поэтому, — выдохнул Гэвин и, не давая себе передумать, схватил Ричарда за загривок, сжимая в пальцах темные волосы, притягивая его к себе для поцелуя. Поступки ему всегда давались проще. Всегда было легче избить негодяя и преступника, чем объяснить ему, почему он не прав. Всегда было легче приехать уставшим, но гладко выбритым и свежим после ночной смены, чтобы отвести девушку на работу, чем сказать ей: «Ты мне нравишься». Куда легче было завалить Ричарда на постель и самому оседлать его бёдра, чем сказать ему: «Я принимаю тебя, мудила». А Ричард и не сопротивлялся. Целовал так, что коленки дрожали, как у школьника, гладил тело, точно зная, где будет особенно приятно, стонал прямо в губы, горячо и жарко, когда Гэвин тянул его за волосы на загривке. Лишь когда он сам стянул с себя футболку, оставаясь в одних лишь джинсах, Ричард позволил себе остановить его. — Ты же не… — начал он неуверенно, но Гэвин перебил его: — Заткнись, пока я не передумал! «Будет нечестно лишить тебя первой брачной ночи», — это Гэвин сказать уже не решился, может и к счастью. Ричард улыбнулся ему и снова увлёк в поцелуй. Теперь уже он, весьма властно, прижимал голову Гэвина к себе, не давая отстраниться, с неподдельным желанием и удовольствием кусая его губы.***
— Признаю, это было… неплохо. — Неплохо? — переспросил Ричард. — Это было ахуенно, доволен?! — вмиг взвился Гэвин, краснея до самых кончиков ушей. — Более чем. Ричард сидел, подперев спину подушкой, прикрывая одеялом лишь то, что шло ниже пояса, и прятал ухмылку за чашкой какао, которое попивал с таким изяществом, словно был лордом, не иначе. А ведь напиток уже должен был давно остыть, но Ричард всё равно выглядел как мартовский кот, довольный и счастливый. Даже его идеальная причёска почти не растрепалась, а ведь Гэвин так старался… Лично он чувствовал себя изрядно помятым, лёжа на животе рядом с Ричардом на его кровати. Тело ныло, в самом низу спины ещё побаливало, кожа на шее и плечах горела от засосов, как и распухшие губы. Гэвин чувствовал себя жертвой изнасилования, в то время как Ричард выглядел так, будто только что закончил выступать с докладом на совещании. Но Гэвин всё равно ощущал себя счастливым и удивительно довольным, будто заряжался от Ричарда. Но надо же было тому всё испортить… — Так я точно у тебя первый? — спросил вдруг Ричард, и Гэвин отчётливо видел, как смеялись его глаза. Поэтому и попытался зарыться лицом в подушку. — Ты вёл себя так уверенно. — Заткнись. — Если бы ты не сказал мне, никогда бы не поверил. Знал, куда целовать, что делать. Я даже позавидовал твоим бывшим любовницам… — Заткнись! — …ведь если ты так хорош в первый раз, насколько же ты будешь хорош, когда наберёшься опыта. — Ричард! Гэвин не выдержал, вскинулся, поднимаясь на руках, всерьёз намереваясь врезать этому мудаку. Но Ричард встретил его нежным мимолётным поцелуем, и злость отхлынула, как не бывало. — Ладно… — уже миролюбиво сказал Гэвин, падая обратно на подушку. — Я слишком ленив, чтобы тебя бить. — Очень на это надеюсь, — неожиданно серьёзно и тихо произнёс Ричард, заставив инстинкты Гэвина насторожиться. Что-то было не так. — Я должен кое-что сказать тебе, Гэвин. Что-то определённо было не так! — М-м? — Гэвин старался не подавать виду. — Я тебе… солгал. — В чём это? — Не было никакой свадьбы. Это всё шутка, придуманная Коннором. Ты вчера отказал мне, и он решил так тебе отомстить. Даже наши кольца — это их с Хэнком. Хэнк сделал ему предложение около недели назад…***
Коннор лежал, пристроив голову на плече Хэнка, и наслаждался воскресным днём и романтической комедией, которую они смотрели. За брата он уже не волновался — Гэвин ушёл в его комнату и не возвращался так давно, что вариантов, чем закончился их примирительный разговор, было совсем немного. Либо они поубивали друг друга (но тогда Рич написал бы ему с просьбой помочь избавиться от трупа), либо мирятся, разговаривая или играя в приставку, на которую с таким вожделением и завистью смотрит Гэвин каждый раз, оказываясь в их комнате. Коннор вовсе не понимал, почему Ричард до сих пор не использовал её в своём плане по завоеванию Гэвина — это было б куда как проще! — Как думаешь, они там ещё живы? — спросил его вдруг Хэнк, вырывая из плена мыслей. — Должны. Иначе бы Рич… Его прервал грохот ударившейся о стену двери, явно идущий из коридора, а затем на весь этаж раздался разгневанный вопль Гэвина: — Отвали от меня! Голос Ричи раздался следом: — Гэвин, стой! Ну извини меня! — Нахуй пошёл! — …если ты простишь меня, так уж и быть, на твой… — Отвали от меня! Коннор покачал головой, улыбаясь и радуясь за брата.