***
Когда стрелки часов уже ползли к десяти, а то и к одиннадцати, проснулся и Эш. В этот раз, что было достаточной редкостью, молодой мафиози был в распрекрасном настроении. Наверняка он один из первых, кто из этой компании чудных индивидов, подумал утром о том, что на улице прекрасная погода, а у него сегодня начало взятого отпуска, а ещё о том, что именно сегодня канун Рождества и скоро праздник. Оптимистичные мысли, не правда ли? Так загадочно, но никак не пакостно улыбаясь, Эш добрался до кухни и обнаружил то, что завтрак никто не торопился готовить, а вот чай был уже давно готов и даже остыл. — Ты долго там ещё спать собрался? — обратился он к другу, с улыбкой вернувшись в комнату, как Эйджи сонно поднял лицо с подушки. — А? — поднял на него измученный взгляд Окумура. — Утро доброе, Эйджи. До обеда валяться собрался? Мы ж с тобой вчера не пили… Ты чего такой разбитый? — поймал нотку волнения Эш, заметив как хреново Эйджи и даже присев с ним рядом, потянувшись в попытке проверить температуру Эйджи к его лбу, как тут Окумура резко схватил его руку, отодвинув её от себя. Эш даже немного был шокирован, но не стал этого показывать. — Не надо, Эш. Я в порядке, — отозвался дружелюбно Эйджи, мысленно корчась от вновь въевшейся в голову боли, но, увидев непривычно лучезарное лицо Эша, всеми силами постарался собрать себя по кусочкам и сгрузить последние частицы бодрости воедино. Он не хотел беспокоить Эша. Тем более когда он так счастлив. Он хотел видеть его счастливым. Не смотря ни на что… — Точно всё в порядке? — переспросил ещё раз Эш, взглянув на Эйджи теперь уже серьезнее своим тяжелым, пристальным взглядом дикой рыси. (Чтоб, все боялись. Бугага…) — Да, всё хорошо, — улыбнулся Эйджи, тем самым успокоив Эша и вернув ему прежнее гармоничное и приятное настроение. — Ну тогда давай что-нибудь придумаем на завтрак. Я там… чай приготовил, — хитренько улыбнулся американец, покосившись глазами в сторону кухни, а Эйджи окончательно проснулся, радостный от того, что хоть чай, но Эш всё же решился приготовить, ведь светловолосый совсем не любитель кухонных забот. Так они и добрались до кухни, ведя пока что разговоры ни о чём. — Это ты так чай приготовил? — укоризненно посмотрел на стоявшего рядом совершенно беззаботного Эша, который горделиво представил японцу чайник, с перезаваренным содержимым, остывшим, по-видимому, уже с утра. — Ну, заварен-то он был ещё утром. Я просто кипятка долил, — нагло улыбнулся Эш без зазрения госпожи Совести. — Ну-ну, я так и понял, — хихикнул Эйджи, вздохнув. — Яичницу будешь? — предложил Окумура. — Ну-у-у… В Рождественское утро и яичницу-у-у… — протянул Эш, наглея ещё больше и изобразив совершенно милейший взгляд. — Ну ты и!.. Пироги ему тут ещё с утра готовь… — проворчал Эйджи, и Эш подошел к нему со спины и наклонился к лицу Эйджи. Волосы блондина коснулись шеи Эйджи, а теплая рука оказалась на плече, немного перебирая пальцем. Губы Эша так близко оказались к уху Эйджи, что темноволосый почувствовал теплое свежее дыхание своего друга, от которого веяло мятой. — Неужели ты даже не готов испечь для меня какого-нибудь чудного праздничного блюда? Я так надеялся, я же ведь совсем не умею… Ты же меня научишь? — вкрадчиво чуть ли не пропел Эш на ухо Эйджи, и японца это ещё пуще раззадорило, но, как ни странно, злость пропала, а её сменила насмешливая, но больше добрая улыбка. — Ну ладно уж, хитрец. Испеку медовые лепёшки. Согласен? — фыркнул Эйджи, как блондин победно улыбнулся. — Конечно, я люблю твои лепёшки. В отличие от этой полезной и непереносимой моим желудком японской кухни, я их ем с удовольствием, — разулыбался Эш, как Эйджи вспылил. — Сейчас тресну тебя поварешкой! — яростно возмущён был японец, как американец вальяжно сел на стул напротив, положив ногу на ногу. — Ой, боюсь-боюсь… — заохал Эш, похихикивая. Эйджи гордо отвернулся и передал своё внимание медовым лепешкам, хоть и погружен был в раздумья совсем не о них. Сейчас, от близких мгновенья назад, касаний Эша Эйджи чувствовал себя немного сконфуженно, но до чего же приятно, хотя и знал, что это чистой воды мазохизм, который так любит Эйлин. Окумура знает это, но он не прекращает верить в то, что ещё дорог Эшу, теперь хотя бы как просто друг. Так, спустя совсем немного времени, парни уже завтракали горячими и волшебно пахнущими медовыми лепёшками и запивали их чаем. Они получились ровными и мягкими, светлое тесто даже нигде не подгорело, а когда Эйджи аккуратно полил их медом, они казались будто снятыми со снимков в альбомах кулинарии. — Офень фхусные… — говорил тем временем Эш, наслаждаясь блюдом вместе с Эйджи. — Я рад, что тебе понравились, я очень старался. А ты сначала прожуй, потом говори. Подавишься, — легонько укорил его Эйджи, на что опять же, прожевав, Эш лишь показал ему язык и выпил перенастоявшегося чая. Эйджи всё смотрел на Эша и радовался каждой минутой наедине с другом. Он ведь понимал, что она может быть сейчас последней — либо в этом сознании, либо в Этой жизни. — Ты чего такой задумчивый? — выдрал из раздумий Эйджи Эш, как Окумура обернулся, уже занимаясь мытьем посуды. — Да нет, ничего. Просто немного не выспался. А ты куда? — спросил Эйджи, отмахнувшись. — Мне надо будет съездить ещё в одно место. Не выспался? Это из-за того что вчера поздно легли? — спросил Эш, цепко вглядываясь в Эйджи. И правда Линкс заметил яркие, словно фонари на улицах ночью, синяки под глазами японца. — Нет-нет, просто иногда просыпаюсь среди ночи от ветра, — вновь отбил удар Эйджи, не желая беспокоить Эша своими кошмарами и тут же вспоминая слова Эйлин: «Не справишься с ними — сдохнешь». — Из-за ветра? Тебе ночью холодно? — приелся к нему Эш, как Эйджи не желая продолжать этот, по его мнению, совершенно бессмысленный разговор решил подыграть этой идее. — Да, и вправду холодно, — согласился Окумура, а реакция Эша не заставила себя долго ждать. — И чего ты молчал? Сегодня же достанем плед и поставлю обогреватель. Я, кстати, тоже, иногда стал подмерзать вечером. Батареи топят плохо. Если почувствуешь себя плохо, лучше ещё поспи. Хорошо? — посоветовал Эш, во взгляде которого уже выражалось беспокойство. — Хорошо. Не беспокойся обо мне, я в норме, — отозвался Окумура, уловивший этот взгляд. — Ну смотри… Тогда я пошёл, до вечера братишка, — улыбнулся Эш, как Эйджи тоже одарил его теплой улыбкой, выделявшейся на болезненном лице.***
Этот торопливый, суетной и немного комковатый по собственным воспоминаниям день Эш провёл в оживлённой работе, желая оставить в прошлом году все дела оставшиеся дела, только зловредный Окулист никак не поддавался. Заручившись помощью Эйлин, коей Линкс звонил на протяжении этого бодрого предпраздничного дня несколько раз, он удостоверился в том, что сегодня она, по своему обещанию, выполнит всё что он просил. А именно: заедет к знакомым Бланки, номера телефонов которых последний дал за кругленькую сумму. Уже ближе к вечеру красноволосая расправилась со всеми задачами, но кое-что её таки расстроило. Девушка как раз набрала номер Эша, уже рассчитывая на то, что Линкс будет орать на неё, как потерпевший. — Здравствуй… — донеслось из трубки, когда Эйлин уже стояла на остановке. — Привет, Эш. Я сегодня объехала знакомых твоего товарища, вот только никто из них, даже тот чей телефон ты мне передал, понятия о маньяке не имеет, или только знает последние вести об убийствах, — принялась рассказывать Эйлин, уже предвкушая злость на неё Эша, но блондин не торопился на неё орать, даже наоборот, был излишне спокоен, что в свою очередь напрягало Эйлин. Она хотела бомбы, боли… И восторга! (Хе-хе-хе… Мазометр зашкаливает…) — И что же... таки ничего не выяснила? — с хитрецой спросил Эш, не теряя серьезного тона. — Нет, ничего, к сожалению, более подробно выяснить не удалось. Только то, что те люди играли роли, что давал им Гольцине, а свободный творец лишь неплохая игра по части денег. У него не было постоянной потребности изничтожать, а сейчас этот богатей и вовсе осел дома, — парировала Айриш, как Эш приумолк. (Видимо, в задумчивости повис) — Ладно, тогда езжай домой. Уже поздно, да и праздник же сегодня, не буду тебя мучить, — почти нежным, но всё же сурово-руководительским голосом, сказал Эш. — Спаси-и-и-ибо! — пропела Эйлин и услышала лишь лёгкий смешок и ответ о том, что Эш тоже скоро будет дома. Девушка с довольным видом спрятала телефон в сумку и направилась дальше по улице. На фонарях уже тихонько осели мушки жемчужного снега, а в воздухе витал аромат свежести и звуки доносившихся праздничных песен. Айриш наблюдала за прохожими, за певцами, поздравляющими с праздником, и за простыми разносчиками Рождественской рекламы. — Они все скоро умрут, вопрос в том, что когда? Ведь как же приятно, каждый новый год — новая смерть! — произнесла себе под нос она и, насытившись от этой приятной для себя мысли, вновь направилась вперед, подгоняемая ветром. Вскоре вишнёвоволосая почти полностью с мокрыми от снега волосами, добралась и до квартиры. Несколько последовательных звонков, но ответа пока не последовало. — Да что ты будешь делать… — прошипела себе под нос Эйлин, как ей тут же открыли дверь. Это был Эйджи, и он выглядел сейчас уже более огурцом, чем утром, когда Айриш весьма нелестно завела с ним разговор, но совсем не жалела о этой беседе. — Привет, — улыбнулся, как ни в чем ни бывало ей японец, как девушка отозвалась бодрым поздравлением. — Мерри Кристмас, Эйджи! — произнесла на немного искаженном английском она, как Эйджи добро улыбнулся и поблагодарил её. Разговорившись, они с Эйлин решили перейти к давненько планируемому ими занятию — стали печь рождественское печенье с кремом, а вскоре разговор перешёл и к рассказу о других рецептах. Попутно вновь, как и в прежнюю пору перекликаясь с Окумурой, Айриш рассказывала о временах проведенных в Голландии и о том, что Дед Мороз приезжал к ним и вовсе не на лётных санях и оленях, а приплывал на большом красочном корабле из далёких стран.