***
Однажды, Рус вместе с каким-то одноклассником разбили стекло в школе, из-за чего отцов обоих вызвали к директору. Поперечный сходил вместо папы, ведь тот до ночи работал, возвращаясь поздно. Там он узнал, что парни баловались и задели то самое стекло. Второй виновник — высокий парень по имени Миша, пришедший с родителем, взял всю вину на себя, заявляя, что Руслан не виноват. Но Данила решил не бросать Кшиштовского, как выяснилось позже, и заплатил за ремонт.***
Младший сел на стул, сложив ноги по-турецки и принялся уплетать печенье, смотря куда-то в даль. Смотри куда угодно, только не в глаза, да? — Как дела? — глупо конечно. Как могут быть дела у выпускника одиннадцатого класса? — Н-нормально. — Рус, отхлебнув чаю, опустил глаза в пол, задумчиво глядя на мусорную корзину, полную бумаги. Подросток — человек особо эмоциональный и ранимый. Одни закрываются в себе, скрывая свою жизнь ото всех. Другие пытаются глупо выделиться — покрасить волосы полностью в зеленый? Отлично! В 15 заниматься сексом с кем попало? Да! Поговорить с подругой, рассказать что тебя беспокоит? Нет, зачем, лучше написать во всех социальных сетях что твой «бывший» — козел. Руслан относится к первому типу. О таких детях мало что известно. Личная жизнь, учеба, проблемы, успехи, увлечения… Ведь многие родители даже не интересуются, чем живут их дети. Где они, с кем, как давно. А знаете ли вы, родители, что ваш ребенок уходит вечером погулять не просто чтобы отдохнуть, а встретиться со своей второй половинкой? Сколько влюбленных парочек сидят в кафе, кофейнях, на лавочках, а сколько глупо улыбаются, переписываясь? Не сосчитать. Поперечный еще месяц назад заметил изменения в поведении брата. Тот убегал гулять, хотя раньше не любил проводить время на улице, стал больше времени проводить в смартфоне, с кем-то общаясь. Родители, ругавшиеся что у Руслана ветер в голове, сразу решили — влюбился. А вот студент не спешил с выводами. Может, просто дружба, нашел человека с такими же увлечениями, они стали закадычными друзьями и никакого криминала.***
Но… Все изменил один случай, произошедший пару недель назад. Данила, ждущий брата с поздней прогулки, домывал посуду. Покончив с этим, он подошел к окну. Возле качелей мелькнула знакомая куртка, но тут рядом появился кто-то высокого роста. «Наверное Миша» — подумал Поперечный, ведь Кшиштовский стал частым гостем в их квартире в последнее время. Неожиданно, высокая тень нагнулась к низкой на несколько секунд, после чего они отошли друг от друга. Поперечный нахмурился. По телосложению инициатор возможного поцелуя походил именно на Мишу. «Они просто обнимались, чего ты себе придумал?» — фыркнула совесть, отправляя Даню заваривать чай, чтобы отогреть замерзшего школьника.***
— …Да-ань! — голос брата вырвал его из размышлений. Очнись, хватит с тебя мыслей о неумелых подростковых поцелуях. — Да? — как ни в чем не бывало отвечает тот, откашливаясь. — Я за уроки сяду, завтра важная контрольная работа, надо подготовиться. — по Русу заметно, что его это достало, хочется отдохнуть, уделить время себе… Но вместо этого он вынужден что-то учить. Данила видит в младшем себя несколько лет назад. Такая же постоянная усталость, синяки под глазами и вечно сонное состояние. В этом они схожи. Только если у Поперечного это выражалось в ненависти к самому себе и заебанности, то в серых кристалликах брата видна грусть, отчаяние и желание выспаться. — Хорошо. Только пожалуйста, не сиди до ночи, окей? — целует в висок, ерошит волосы и покидает комнату, закрывая дверь. И рыжий даже не подозревает, что за стеной по щеке Руслана катится слеза. Мальчишка плачет, держа остатки т е х писем…***
В жизни подростка не было кого-то ближе брата. Тот помогал, стебал, мотивировал, объяснял, ругал, защищал… Даня всегда хорошо общался с мелким. Даже когда начался переходный возраст, в стиле «Все достало, я ни на что не способен, отстаньте от меня!» тот терпеливо выслушивал, успокаивал, прижимал к себе, уверяя, что он справится. Но вот доверял ему далеко не все. Личная жизнь всегда была запретной темой. Руслан говорил, что ему не до этого, впереди ЕГЭ, некогда глупостями заниматься. Даня улыбался на это, внутренне радуясь, что мальчишка свободен. Что, на детей потянуло? Окстись!***
Вот только из-за любви сейчас парень роняет обжигающе горячие слезы, утирая их и запивая ком в горле чаем. «Прекрати плакать, не надо, он того не стоит.» Черт, именно так недавно Руслан пытался успокоить подругу, которую бросил парень. Тогда ему казалось, что слова помогут, утешат, но…нет, испытав подобное на себе, ты понимаешь, поможет только время и поддержка того, на кого ты можешь положиться. Следующие несколько часов он провел у себя. Данила действительно сидел тихо, стараясь не мешать и без того напряженному брату. С балкона веяло слабым запахом табака, видимо, снова курит. Приглушенный кашель стал тому подтверждением. Навредит себе рыжий вредной привычкой… От звонка во входную дверь Руслан вздрогнул, выронив ручку. Да, очень кстати, химия только-только стала поддаваться, вроде как сходясь данными в параграфе.Но нет, не судьба. Старший, увлекшийся курением, не услышал звуков, оставаясь на балконе. — Ла-адно, сам открою. — буркнул выпускник, нехотя покидая теплое кресло. —Кого там прине… — дверь отворяется. —…сло. — на пороге стоит Кшиштовский. — Руслан, ты что как ребенок? Мы поговорили? Поговорили. — ага, разговор посреди урока в мужском туалете, где его практически выловили. —Ты почему телефон отключил? Ведешь себя как истеричка! — с порога начал парень, наступая на растерявшегося друга. — Миша, ты зачем пришел? Я вообще-то не один дома! — отличная отмазка. Скажешь правду? —Не хочу тебя видеть! Уйди! — Руслан начинает почти рычать, не собираясь продолжать разговор. — Нет уж. Мне плевать. Ты сейчас успокоишься и выслушаешь меня, ясно? — Миша не сдает позиции, хотя его знатно заебало женское поведение человека, в которого он вроде-как влюблен. — Кшиштовский, иди к ней, давай! Понравилось с этой дурой набитой целоваться, а? — на лице Руслана появилась первая слеза. Он спешно утер ее, сдерживаясь. Виной всему стала фотография, только не простая. Миша на какой-то вписке, с бутылкой дешевого вина, целуется с девчонкой из параллельного класса, а уже утром вся школа знала, что «шпалу» покорила та, кто спит с каждым. — Руслан, я же тебе объяснил, она сама полезла ко мне, я был пьян, ну и… — как и тем самым хмурым осенним утром, пару часов назад, так и сейчас мальчишка не собирался слушать оправдания. — Уходи. — повышает голос, который дрожит, а осознание измены продолжает душить. — Да как же ты бесишь! — Миша берет одноклассника за запястье, замахивается, чтобы отвесить Русу пощечину. Бьет — значит любит, говорите? Нихуя. Его останавливает низкий прокуренный голос: — Кшиштовский, руки от него убрал. — возле стены стоит Данила, очень вовремя вернувшийся с балкона. Руслан, нервно выдохнув, сам отвешивает обидчику леща. Затем, почувствовав себя в безопасности, прячется за братом, не поднимая глаз. Ничего не хочешь ему объяснить? Тот хмурится, вопросительно глядя на высокого парня, который примерно такого же роста, не смотря на разницу в пять лет. Руслану плохо. Хочется накричать на Мишу, Даню, на самого себя. Только вот виноват он один. Не смог удержать парня возле себя и теперь их отношения поломаны. — Что происходит? — рыжий чувствует теплое дыхание мелкого за спиной, и буквально на себе ощущает его волнение. — Ничего. Миша уже уходит. — зачем гложить себя ложными надеждами? Все отношения, в которых произошла измена, никогда не будут прежними. Или их вообще не будет. — Руслан, ты слишком сложный и правильный. Нам не суждено быть вместе. Расстанемся? — Кшиштовский говорит спокойно, словно он давно хотел это сказать. Вот только момента не было. Перегорел любовью? Видимо, все же его больше прельщают яркая помада и грудь, чем скромная улыбка и ссоры из-за ревности. — Ненавижу тебя! — мальчишка скрывается за дверью своей комнаты, давая слабину. Поперечный прожигает уже, видимо, бывшего парня своего брата взглядом, начиная осознавать всю ситуацию. — Данила, я виноват. Слишком поторопился, соглашаясь встречаться. Я не был готов. Передай ему, что…хотя ладно, он даже слушать не станет. Прощайте. — Кшиштовский криво улыбается, покидая квартиру. А Даня мечется между двумя вариантами. Можно пойти и поговорить с Русланом, а можно пока его не трогать, дать успокоиться. Решив немного подождать, он закрывает входную дверь и садится на пуфик. Брату изменил его парень. Подозрения оказались не напрасными. И сейчас мелкий, видимо, в небольшой нервной истерике. Такое отвратительное состояние, когда ты ненавидишь себя, винишь во всем ненавистное отражение, замыкаясь в себе. Резкий запах горелого из соседнего помещения заставляет его подняться и ворваться к подростку в комнату. Тот стоит с зажженной спичкой в одной, и с разорванной бумагой в другой руке. — Ты что творишь?! — огонь затухает, не успевая лизнуть своим пламенем белые листы, исписаные черной ручкой. Данила спешно отбирает коробок спичек, пряча себе в карман. — Мусор сжигаю. — Руслан поднимает мокрые уставшие глаза на старшего, чуть задирая голову. — Дурак, это что вообще? — бумага летит в ведро, где ей и место. Часть воспоминаний выброшено, а что с остальным? — Мне Миша стихи писал. И письма. А я действительно дурак, повелся на его романтику. Думал, что он тоже меня любит. Но нет. Как видишь, я теперь брошенная девочка. — сделать вид что ничего не случилось и как ни в чем не бывало завести разговор о погоде не получится. Даня приподнимает Руса за подбородок, вытирает слезы и отправляет в ванную умыться. Тот кивает и уходит. Остатки писем, лежащие обрывками на столе, тоже летят в небытие. В темной комнате по-прежнему пахнет гарью. Поперечный морщится, открывая окно и закрывает дверь в помещение. Проходя мимо ванной, он замечает брата, склонившегося над раковиной. На белый фарфор капают соленые капли. И рыжему кажется, что он сделает все, чтобы эти слезы не роняли бездонные серые глаза. В аптечке на кухне находится успокоительное. Взяв кружку с разведенным лекарством, он отдает ее пострадавшему, заставляя выпить. Когда мальчишка собирается слинять в спальню, чтобы задушить себя самотерзанием, старший берет его за холодную руку, ведя к себе. У Дани уютно. Шторы задернуты, но даже полумраке можно заметить полку с книгами, несколько учебников на письменном столе, на стуле темное худи, скорее всего бордовое, его любимое, небольшой скетчбук, который ему подарил на день рождения младший брат, и большую кровать, с парочкой подушек и теплым одеялом. Именно туда и лег школьник, свернувшись клубком. Они молчат, каждый думает о своем. Руслану становится прохладно. Лед в душе и холод в квартире делают свое дело, объединяясь. Он придвигается ближе к живому источнику тепла, но отворачивается от него, тот, в свою очередь, отмирает, укрывая одеялом и прикасаясь к мягким волосам. Спустя некоторое время, Даня замечает, что комок рядом с ним перестал дрожать и прерывисто дышать. — Русь, ты спишь? — в ответ только сопение. — Быстро тебя размотало…- с мыслями собраться сложно, но рыжий делает это, тихо начиная. — Мне очень жаль, что Миша так с тобой поступил. Знаю, это больно. Почему ты не рассказал мне, что Кшиштовский больше, чем друг? Я приму тебя любым, ты же знаешь…Малыш, я н и к о м у тебя не отдам, я всегда буду рядом. — Даню тянет к приоткрытым губам, но он сдерживается, мягко касаясь щеки. Когда рыжий, замученный совестью, собирается уйти, теплая рука берет его за запястье, сжимая. Беглый взгляд, закушенная губа и…поцелуй. Мягкий, осторожный, нежный, аккуратный, невесомый. Синонимов множество, но значение одно. Первый. Второй не заставляет себя ждать. Руслан, слышавший всю речь брата, неуверенно лез целоваться, внутренне боясь отказа или удара. Но когда вместо крика он услышал еле уловимый стон в губы, стал немного напирать. Поперечный же, не особо отвечал первое время, не понимая, что происходит. Темнота. Поцелуи. Вздох. Стон. Искра. Рыжий отмирает, отрываясь от детских губ. — Не стоит наверное нам… Я пойду там посплю. — явная попытка побега не венчается успехом. Его снова целуют, но притягивают к себе, роняя на постель. — Дань, пожалуйста, останься. — лишь тихая просьба заставляет остаться, прижать к себе это наглотавшееся успокоительного чудо с теплыми руками, пушистыми волосами и сладкими поцелуями, и поставить в голове маленькую галочку. Поцеловать котенка — есть. И лишь примокивающие звуки нарушают тишину, превращая вечер боли и слез, в ночь тепла и уюта. «Я люблю тебя, Руслан» — скажет Данила, уходя на дно этих льдинистых глаз окончательно. Погружение 99%…100%. Тонем вдвоем, там, где нам хорошо.