Мэлис

      — А ничего так, — прожевав, оценил шаурму Брок.       — Нам тоже понравилось, — я вежливо кивнула и продолжила смотреть на деревья. В пакете лежали еще три порции фаст-фуда и литровая бутылка воды.       Мы сидели в парке, подальше от людей, на разных концах лавочки, ибо Мэлис всячески пыталась воспользоваться удобным моментом сбежать или скрыться. Разговор, ради которого мы собрались, так и не завязывался, а я все сильнее ощущала неловкость и нелепость ситуации.       Мимо проехала девушка на роликах, а внутри зажегся интерес.       Мы тоже так хотим, — Мэлис проводила жадным взглядом девушку до поворота, пока та не скрылась за кустами.       — Ну, можно попробовать, — задумавшись, кивнула я.       Тут симбиот была права — я давно хотела кататься на роликах, но все шанс не выдавался. А теперь Мэлис могла меня растрясти и дать волшебного пинка в нужном направлении. Я ж знаю, что она с этой темы не слезет и не успокоится, пока не встану на коньки.       — Только надо купить ролики для начала.       Теплый весенний майский денек — птички щебечут, деревья шумят. Красота. Прямо душа радовалась погоде.       — Как твои близкие отнеслись к твоим резким изменениям? — неожиданно спросил Брок.       Я резко обернулась, отметив, что мужчина со своим перекусом закончил и теперь просто сидел, сцепив руки на животе, и смотрел в сторону деревьев.       — Никак. У меня нет близких. Я сирота, — я пожала плечами и отвернулась. — Моя мама погибла в тех событиях в Сан-Франциско, когда за вами гнались наемники «Фонда Жизни». Авария.       — Мне жаль, — Брок посмотрел на меня с сочувствием, явно ощутил себя виноватым, а я опустила голову, разглядывая носки кед, и поджала губы.       — Так что никто ничего не заметил. А если и заметил, то не лез, — я дернула плечом и полезла за следующей шаурмой, отвлечься.       Может, я и не была идеальной дочерью, но маму любила. Ее тепло, легкость и умение выводить из болота даже банальными картинками или видео, которые присылала по мессенджеру. После ее смерти земля под ногами действительно подкосилась, а мир готов был вот-вот рухнуть и разбиться.       — А та женщина?..       — Моя опекун, — я не дала договорить, поняв, о ком речь.       — И сколько тебе лет?       Это допрос?       Но вслух я не бросила вопрос, возмущаясь внутренне.       — Месяц назад исполнилось семнадцать, — я пнула камушек, улетевший на дорожку.       — Совсем еще ребенок, — покачал головой Брок. — А… она не доставляет тебе проблем?       — Мэлис? Ну, если не считать денежных. Ведь из-за ее аппетитов я скоро обанкрочусь, — я усмехнулась, а симбиот возмущенно фыркнула.       Брок понимающе улыбнулся.       — А еще она очень любознательна, непосредственна как ребенок, ей понравился первый день в школе, особенно астрономия, и… немного кровожадна.       — Так ее… зовут Мэлис? — мужчина махнул рукой, пытаясь жестом что-то показать.       Я вскинула бровь, так и не поняв пантомиму, и кивнула.       Мы снова замолчали, а атмосфера наполнилась неловкостью. Пронеслись мимо два бегуна, прошлась женщина с мелкой собакой. Я успела подточить запасы еды и цедила воду, в которой разбавила витамины.       — Веном считает, что ее нужно уничтожить. Что она опасна, — неожиданно подал голос Брок.       — Почему? — я закрыла бутылку, а Мэлис сжалась, волнами испуская страх, будто бы ее прямо тут убивали.       — Он не сказал, — пожал плечами Брок и вздохнул, доставая из кармана телефон и что-то там ища. — Энди, — позвал он и протянул устройство, а я неуверенно приняла его, с вопросом глянув на мужчину. — Смотри, — Эдди кивнул на мобильник.       Воспроизвела видео и… заледенела.       Звуки чуть приглушены и не так остры — явно при записи, камера где-то была спрятана. Хоть из-за света фар много бликов и участки засвечены, но при желании все можно разобрать.       — Это то, что записал видеорегистратор на одной из машин, той, которой удалось скрыться, — устало и спокойно говорил Брок. — Остальные напрочь испорчены, и полиции не удалось изъять с них видео.       Люди в ужасе кричали, беспорядочно стреляли по верткой цели, которая буквально скользила, извиваясь и прыгая с одной жертвы, на другую, на землю, мост… как в каком-то триллере с кровожадными монстрами.       Запись остановилась, когда кто-то запрыгнул в машину, крича, и Мэлис это заметила. Она бросилась на капот, щупом разбила переднее стекло, тем самым сбив камеру с места крепления.       Много крови. Боли. Страха.       Я тяжело сглотнула и еле отняла пальцы от устройства, возвращая его, но не поворачиваясь к мужчине. Не представляла, какая там была картина, когда туда явились полицейские. Не представляла, что будет, когда найдут нас. Выйдут на нас.       Руки мелко дрожали, потому я нервно обхватила себя за плечи, прикрыв глаза.       Мэлис…       В одном кадре симбиот попала во весь рост и во всей красе. Там было видно, как она растерзала человека и отбросила то, что осталось в сторону, а сама прыгнула на новую жертву.       — Мне удалось изъять оригинал, но я не знаю, были ли копии у полиции и сколько, — продолжал говорить Брок, но слова доходили как-то фоном.       — Как? — голос дрогнул, я сглотнула.       — У меня свои методы, — криво усмехнулся мужчина.       Нет-нет, не время расслабляться и вздыхать спокойно — буря не прошла стороной. Как скоро появятся предупреждения полиции и статьи в газетах с фоткой Мэлис?       — Энди, несмотря на все, я все-таки согласен с Веномом. Мэлис не место здесь. Ты еще совсем ребенок, — все также спокойно говорил Эдди, пытался донести мысль. — Она может испортить тебе жизнь. Твое будущее. Пока не поздно, ты можешь отказаться от нее.       Страх, боль и отчаяние — чужие эмоции смешались в безумном коктейле, заполонив сознание. И как вспышка пришла злость из-за несправедливости. Обида.       Контроль над телом грубо отобрали, и Мэлис вышла на сцену, окутывая покровом. Она вскочила с лавочки, а следом растерянный Брок, шипя под нос отказы — видимо, отвечал Веному.       — Мы — вместе! Навсегда! И мы хорошие! Мы защищаем и спасаем обычных людей от плохих. А их можно есть, если они убийцы! Мы ничего плохого не делали! — выплеснула всю боль и обиду симбиот и рванула, куда глаза глядят, скрываясь среди деревьев, где и исчез за спиной мужчина, что-то кричавший вслед.       Мэлис сильно ранили те слова, и ее эмоции растекались по мне, сдавливая от боли дыхание и выбивая слезы. Она заглушала собой меня, не давая вырваться из плена бушующих переживаний, поглощая и топя. Я не могла очнуться и даже слова вставить, пытаясь бороться с чужим океаном.       А после за спиной полыхнуло злостью, которая стремительно нагоняла нас, отчего Мэлис прибавила скорости, петляя между деревьев на четвереньках, пока не выскочила в открытую зону парка, где гуляли семьи, играли дети на каруселях.       Раздался крик. Нет. Визг.       Симбиот замерла, испугано озираясь, когда люди всполошились, заметив ее. Они разбегались в ужасе, бросая все. Хватали детей, пытались скрыться. Некоторые смельчаки снимали на телефоны напугавшуюся не меньше Мэлис, которая растерянно озиралась и отступала под сень деревьев, ошеломленная реакцией.       Даже животные и те убегали.       — Почему? — вопрос повис в воздухе.       Треск веток и тяжелые шаги за спиной. Мэлис обернулась, снизу смотря на приближавшегося Венома в страхе, который и не скрывала.       — Мы хотим жить. Почему вам можно, а нам нельзя?..       Веном остановился, внимательно смотря на вжавшуюся в землю Мэлис.       — Оставь ее сама, или мы снимем тебя, — чуть пригнувшись, холодно произнес симбиот.       — Нет! — меня как хлыстом обдало отчаянием паразитки, и она снова рванула, вырывая себе жизнь из лап родителя.       А ведь он ее почти схватил за загривок, но она выскользнула, воспользовавшись слизью.       Симбиот бежала без оглядки, обходя случайных людей, а в груди горела и зрела обида. Выскочила из парка на оживленную улицу, распугав всех, и бросилась к дому, взбираясь на крышу и уходя в неизвестность по ним мощными прыжками.       Мэлис… — я пыталась прорваться сквозь бурю эмоций, но казалось, бесполезно.       Она или не слышала меня, или игнорировала.       Она чувствовала себя преданной и брошенной.       Мэлис, не глупи, успокойся. Ты чего устроила? — но я не бросала попыток достучаться до чрезмерно эмоциональной пришелицы. — Мы ведь обещали друг другу, что будем вместе, верно? Ты ведь говорила, что не бросишь меня. Так и будет. Не бойся. Мы будем вместе.       Картинки окружения перестали мелькать, как в бешенной перемотке, и симбиот постепенно замедлялась, давая толком осмотреться. Колючий кустарник, запах сырой воды. Наше «логово»?       Мэлис остановилась около покосившегося сарая, где вероятно раньше хранили лодку. Она села в тени и прислушивалась к окружению, боясь погони.       Неужели ты всегда будешь убегать? Ты хочешь жить? Так докажи!       — Я слабее, — тихо прошипела симбиот.       Веном тоже был слабее Райота, когда пошел против него. Но он победил.       Мои попытки вразумить Мэлис прервали. Очень бестактно.       — Фух! Мэлис! Куда ты так спешила?! Ты всех распугала! — к нашему убежищу вывалился Человек-Паук собственной персоной. Кажется, он шел пешком через заросли. — Как тебе быть героем, если ты всех пугаешь? Я сам очень удивился твоему появлению, когда помогал старушке перейти через дорогу… Так что случилось?       Я мысленно хлопнула ладонью по лбу и тяжело вздохнула.       Какого хрена ему здесь пригодилось?!       — Они, — раздраженно прошипела Мэлис и присела, как для броска.       Паук удивленно вскрикнул и отскочил — за спиной расслышал грохот.       — Это еще кто?! — крикнул парень, когда из кустов выпрыгнул Веном и чуть не получил на свою долю паутиной в лицо, вовремя увернувшись. — Ой. Рефлекс…       — Родитель, — коротко ответила симбиот, яростно дергая хвостом.       Паразит-пришелец, — мысленно дополнила я, но привычно осталась неуслышанной.       Ну вот… наше «логово» превратилось в проходной двор, еще и травку всю тут вытопчут…       — А ты еще что за насекомое? — рыкнул черный симбиот.       — Вообще-то, сэр, пауки — животные, но все, почему-то, не считают должным знать это, — наигранно расстроено вздохнул парень. — Но я не совсем понимаю, что здесь происходит.       — Сгинь, пацан, иначе без головы останешься, — отмахнулся от мальчишки Веном.       — Лады. Понял. У вас тут типа свои семейно-монстрячие разборки, — Паук попятился, вскинув руки в мирном жесте.       Мэлис зашипела, с угрозой следя за парнем.       — Мы еще не простили тебя за прошлый раз, а ты снова обзываешься!       — Такая ранимая… — выдохнул парень и споткнулся об незамеченный камень среди травы, но удержал равновесие и выпрямился.       Карма, — отметила я с удовлетворением.       Симбиот переключила внимание на Венома, который со странным интересом следил за нами.       — Мы хотим жить! И мы будем бороться за свою жизнь! — Мэлис припала к земле, а ее щупы на голове прекратили извиваться, как и хвост яростно биться.       Она настроена серьезно.       Видимо, мои слова возымели эффект.       Я ведь тоже не хотела с ней расставаться. Казалось, что, потеряв ее, я снова останусь в ледяном одиночестве, пожиравшем и затягивавшем в голодную пустоту. И если крикну «помогите», то даже эхо не вторит.       Да, мы уже накосячили хуже некуда, как слоны в посудной лавке, но… мы бы старались исправиться. Первый блин комом. Правда, этот ком отвратительный. Но… у нас все впереди.       Мэлис прыгнула, целясь в ноги, но сильный удар откинул ее еще на подлете, отбрасывая в сарай, который развалился под ее весом. Веном бросился следом и попытался схватить, но руки скользнули по покрову, не давая зацепиться. Симбиот, воспользовавшись заминкой, поспешила извернуться, но черные жгуты обхватили все тело, крепко цепляясь и буквально сдирая ее с меня.       Острая боль стрелой пронеслась по телу, отчего в глазах потемнело, а звуки резко пропали.       Меня будто резали на части заживо и вынимали органы, ломали кости и выворачивали нутро.       Отпустило также неожиданно, а до слуха донеслись далекие звуки битвы и нервозный голос Паркера. Я тяжело и с хрипом дышала, всхлипывая. Конечности слушались с трудом, но все-таки смогла повернуться набок и сквозь блики заметить, как Паук пытался хоть что-то сделать с Веномом, но безуспешно — тот бросал его как мячик, в конце концов, схватив за ногу одним черным отростком и швырнув в сторону воды. Послышался тихий всплеск.       — Мэлис? — тихо выдохнула я, приложив ладонь к груди.       Она скрылась. Снова спряталась.       — Она не сможет биться в полную силу, пока этого не захочешь ты, — меня накрыла тень. — Она рано родилась. Не успев созреть.       Я вздрогнула и вскинула голову, натыкаясь взглядом на слишком близко склонившегося Венома.       — У вас очень крепкая связь, — он ткнул пальцем мне в лоб. Больно. — Удивительно и быстро… но мне придется разорвать ее, пока Мэлис тебя не извратила и не иссушила полностью.       — И… иссушила? — я испугано отшатнулась.       — Будет больно, Энди, — только и сказал он и резко схватил за горло, а черные щупы слились с моим телом.       — Почему тогда вы живете?.. — выдохнула я, но вспыхнувшая боль оборвала всякое желание говорить, пронзая тело.       Последнее, что я слышала — свой крик, а после мир погрузился во тьму.       Не знаю… либо это галлюцинации от боли, либо перед смертью вся жизнь проносилась перед глазами, но… во мраке раздался звонкий смех — веселый, полный радости, счастья.              — Когда я вырасту — я стану космонавтом! — малышка, лет шести, вскинула кулачки вверх и начала прыгать вокруг телескопа, который ей подарил папа. Мужчина стоял рядом и с теплом улыбался девочке.       — Конечно, милая, — он погладил ту по непослушным волосам и присел на колено, помогая настроить телескоп. — Но для этого тебе надо усердно учиться.       — Я буду изучать другие планеты! Искать жизнь! И помогать всем! — радостно вещала девочка, стараясь говорить внятно, ведь одного из зубов не хватало, но она резко замерла, прекратив прыгать вокруг устройства и обратилась к папе: — Как ты думаешь, папуль, а есть ли жизнь там? В небе?       — Должна быть. Не можем же мы быть одиноки.       Девочка решительно кивнула.       — Верно! Я их найду! И они не будут одиноки, зная, что есть мы! Мы будем вместе дружить и помогать друг другу! Работать со-об-ща! Вот!       Мужчина усмехнулся, закончив возиться с телескопом, и растрепал девочке волосы.       — Иди, смотри.       Малышка радостно взвизгнула и припала к окуляру, вглядываясь в бесконечное черное пространство.              Ох, как я могла забыть это? По-моему, это был самый счастливый день в то время. Да и за всю прошлую жизнь. Я тогда только открыла себя и пыталась играть ребенка — с легкостью удавалось.       Еще с прошлой жизни я мечтала покорять космос, да банально о телескопе, но первое было лишь детским желанием, а второе позволить себе не могла — средств не хватало на жизнь, не говоря уже о какой-то «игрушке».       Поэтому хотелось в новой жизни хоть что-то реализовать.       Например, телескоп. За которым после проводила ночи, криво-косо что-то вырисовывая на звездных картах, пытаясь что-то отыскать.       Глупо и наивно.       Правда… в тринадцать лет я все бросила, а телескоп отправился на чердак.              — Малышка, папа не вернется, — бледная женщина сидела и крепко сжимала меня в объятьях.       Я понимала, почему он не приедет, но продолжала с растерянным и каплю обиженным видом задавать вопросы.       — Но… он же обещал поехать со мной за город… смотреть на звезды…       Мама лишь всхлипнула и сильнее сжала, уткнувшись лицом мне в волосы.       А где-то там на фоне по телевизору крутили обзор по трагедии в Нью-Йорке, куда нагрянули пришельцы…              В тот вечер комната претерпела кардинальные изменения, а телескоп с коробкой, где лежали карты неба и разные атласы с книгами, отправились на чердак.       Я перестала мечтать о космосе.              — Все только и говорят о зимнем бале. Тебя уже пригласил кто-нибудь? — мама хитро улыбнулась, ставя на стол тарелку с ужином.       Я тяжело вздохнула и закатила глаза в потолок.       — Я не иду, — бросила и уткнулась в тарелку, к любимым тефтелям.       — Ну что ты как зануда? Тебе уже пятнадцать! А ты дома прозябаешь, — женщина покачала головой и села напротив. — Тебе надо с мальчиками гулять, с девочками сплетничать. А у тебя ни друзей, ни общения. Никого! — она всплеснула руками, сжимая столовые приборы, и вздохнула.       — У меня есть ты, — я пожала плечами и потянулась к салату.       Мама грустно улыбнулась и покачала головой.       — Это совсем другое, звездочка. Меня пугает твое одиночество. Ты загоняешь себя в него насильно, делаешь себе больно. Ты прямо…       — Как звезда в холодной пустоте космоса? — я насмешливо вскинула бровь.       Женщина сокрушенно пробормотала себе что-то под нос и переключилась на еду.       — Ты просто не такая как все…              Она тщательно обходила подобные темы, думая, что напоминания о звездном небе доставляли мне боль. Но я просто смирилась. Приняла. И плыла по течению дальше. Я не хотела связывать себя с кем-то, зная, что снова потеряю.       Наверное, я боялась этой боли.              Холодный светлый коридор. Глухие шаги разносились, отдавая эхом. Где-то кто-то говорил вполголоса, и было не разобрать о чем.       Меня провели в помещение и подвели к столу, накрытому белой тканью.       Мужчина, что сопровождал меня, офицер, кивнул врачу, и тот отдернул полотно, открывая взгляду женщину.       Мир пошатнулся. Или это ноги ослабели, потому меня и подхватили под спину.       — Мама… — тихо прошептала, а офицер поспешил увести из ледяного зала, где врач снова спрятал тело под тканью.       Я уходила будто не на своих ногах, не слыша ничего вокруг. А пустота в груди разрасталась все сильней.              В последнее время меня все сильней занимала мысль — какой я буду по счету, если прыгну с «Золотых ворот»?       Я стояла на краю и вглядывалась во тьму, на черную воду под ногами, где-то далеко. Ветер порывами нападал на меня, будто подталкивая к краю.       Я не боялась смерти — я уже была на той стороне, и с уверенностью могу сказать, что там лишь мрак.       Но уже раз пять меня сгоняли с чудесного места — вид там и вправду открывался прекрасный, на закате. Но там постоянно кто-то бдел, не давая глупцам свести счеты с жизнью.              Я стояла и следила за всем со стороны с грустной улыбкой и болью в сердце.       Отчего ленте воспоминаний захотелось вылезти именно в такой момент?       Не хватало физических мук — держи душевные?       Ха…       А ведь я снова теряла то, к чему так быстро привязалась.       Мэлис.              Воспоминания подошли к концу — видимо, проглядела всю свою жизнь пора и туда, за грань. Нечего очередь задерживать.       Я усмехнулась в темноте.       Холод и пустота.       Звуки появились неожиданно. Кажется, кто-то старательно звал меня.       Даже помереть не дают спокойно.              — Энди! Энди!.. — нервозный юношеский голос, чуть срывающийся.       С трудом открыла глаза, в которые резанул яркий свет, но его тут же закрыла чужая тень, и я разглядела склонившегося надо мной Паука.       — Фух… очнулась! Я уж было испугался, что ты… — он не договорил, но меня мало волновали его слова.       Голова раскалывалась. Что внутри, что снаружи — все горело огнем и слабо ощущалось. От каждого движения боль стреляла по всему телу, вырывая тихие шипения.       — Что… случилось? — с хрипом выдавила я, слыша где-то вдалеке шум лопастей вертолета.       — Этот здоровяк выбросил меня в море, а когда я вылез, то он что-то делал с тобой, пытался… вытащить из тебя черную такую жижу… — он взмахнул руками, растопырив пальцы, будто показывал, как именно это происходило. — Но она не отпускала тебя. Вцепилась всеми отростками.       — Это Мэлис, — выдохнула я и прикрыла глаза.       Такая слабость…       — Эй-эй! — Паук снова слегка встряхнул меня. — Не отключайся. Смотри на меня. Я еще не дорассказал…. Постой-ка! Так Мэлис — это ты?       — Мы, Паркер, мы, — я, лежа на обломках сарая все также с закрытыми глазами, усмехнулась.       — Что? Откуда ты?.. — он аж отшатнулся.       — Продолжай, что там дальше было?       — А… Ну, когда я уже подошел и хотел влезть, как что-то грохнуло, будто взорвалось. А здоровяка аж откинуло от тебя. Он так и влетел в кусты. Но я бросился сразу к тебе, ты… не подавала признаков жизни.       — Поздравляю, Паркер, ты спас мне жизнь. Если бы не твой голос, я бы спокойно приняла свою смерть, — никаких эмоций не сквозило в моих словах. Только вялость и усталость.       Опустошение.       Мышцы дергало, все тело болело, будто тысячи игл погнали одновременно. А сознание стремительно уплывало.       Но…       Мэлис?       Я с трудом положила руку на грудь, пытаясь ощутить симбиота.       Тонкое слабое прикосновение.       Она со мной.       Мы — вместе.              Похоже, я снова отключилась, наплевав на зов Паркера.