***
— Извините? Вы привезли Арсения Попова? — рядом остановился человек. — Арсений, да… Я его привез. — Антон сидел на скамейке, ожидая врача, который скажет ему хоть что-то. Тот мужчина на дороге, которого сбил Шаст, выглядел вполне нормально. Не считая ноги, он должен быть в порядке. Шастун поднял глаза на говорящего и понял, что это не врач. — А вы кто? — Майор полиции Сергей Матвиенко. Это вы сбили Арсения Попова? Как называется чувство, когда внутри будто все органы падают вниз? Антон не знал, но очень хорошо сейчас это чувствовал. — Он сам на дорогу выбежал! Я ехал с допустимой для парковки скоростью, он просто выскочил перед машиной! — В тюрьме будешь рассказывать об этом. Вставай. — Что? В какой тюрьме?! — Антон не знал, что ему делать, куда звонить, что говорить. Господи, у него даже знакомых адвокатов не было. — В той, где небо в решетку. Вставай быстро! — полицейский протянул к Шасту руки. — Серега! — прозвучал голос сзади. — Прекрати пугать людей! Из кабинета наконец вышел врач и сам пострадавший. Правая нога у Арсения была в гипсе, ладонь левой руки перемотана бинтом. Он опирался на врача, и они медленно подходили к скамейке. — Я его арестую! — прозвучал голос Матвиенко. — Он же сбил тебя! — Я сам виноват. — Врач помог Арсению сесть на скамейку рядом с Шастом. — А Антон привез меня сюда и, как видишь, не сбежал. Сергей посмотрел на Шастуна, потом на ногу Арсения, потом снова на Шастуна. Прищурился, долго всматриваясь в лицо Антона, а потом протянул руку. Шаст аж отшатнулся, так резко это было. — Спасибо! — Антон пожал протянутую руку. — Прости, если испугал. — Ничего… — проговорил Шаст и перевел взгляд на Арсения. — Все хорошо? — Да. Нога сломана, но это не так страшно, как могло бы быть. Хотя теперь… — мужчина замолчал и помотал головой. — Что? — Антон непонимающе всматривался в лица полицейских. — Не важно. Спасибо, что довез. — И сбил. — вставил Матвиенко и растянул губы в такой широкой улыбке, что казалось странным как у него рот еще не треснул. — Чего лыбишься? Только что переживал. — нахмурился Арсений. — Ну ничего. — Ему на плечо легла рука друга. — Меньше будешь по парковкам бегать. — В общем. — подал голос врач. — Рекомендации я вам дал. Придете на перевязку как договорились. — Спасибо, доктор. Врач кивнул и вернулся в свой кабинет, куда пригласил следующего пациента. — Я тоже пойду. — Антон поднялся со скамейки. — Прости еще раз, что сбил. — Все нормально… — начал говорить Арсений, но его прервал звонок телефона. — Погоди немного. Да? Что?! Приедем. Да. Где? Хорошо. — Арсений положил трубку и повернулся к Сереже. — Нашли тело. Девушка. — А почему они звонят нам? — спросил Матвиенко, косясь на Антона. — У нее в руках черная роза. «Черная роза» — проносится в голове у Шаста. — Ладно. Я поеду на место, а ты давай домой. — Что? Какого…? — Ты свою ногу давно видел? Как ты собираешься там находиться? Арсений гневно посмотрел на Матвиенко и сжал руки от бессилия. — Черт. Расскажешь все потом. — Ага. Вызвать тебе такси? — Я сам. Иди давай. Матвиенко строго посмотрел на Арсения. Ему не хотелось бросать друга в таком состоянии, но дело было важнее. Они оба это понимали. А Антон стоял рядом и у него складывалось впечатление, что он смотрит какой-нибудь дешевый полицейский триллер. Сережа вздохнул и направился в сторону выхода, кинув напоследок: «Под еще одну машину не попади, пока меня нет». Арсений уже набрал воздуха, чтобы что-то прокричать в ответ, но остановился. Вздохнув, он достал телефон. — Может я подвезу? — произнес Антон. — Я же отчасти виноват в этом. Шаст показал на ногу Арсения. На нее же посмотрел и мужчина. — Ты не виноват. — произнес Арс, положив руку на гипс. — Но все же лучше подвезу. Арсений поднял взгляд на Антона, долго всматриваясь в парня, а затем кивнул. — Хорошо.***
Антон и его родители находились в кабинете врача. Стены давили здесь в разы сильнее, чем в коридоре. За столом сидел седовласый мужчина пятидесяти лет, в белом халате и с недельной щетиной. Его глаза были полны грусти и усталости. Он хотел бы лечить людей щелчком пальцев и не сообщать родным плохие новости, но он так не может. На стенах весели грамоты, дипломы. Можно было бы сказать, что врач старается произвести впечатление, но нет, они просто тут были, и от их наличия или отсутствия ничего бы не изменилось. На полках шкафов Шаст увидел несколько игрушек, у которых до этого явно были хозяева. Это был маленький плюшевый лягушонок с выцвевшими глазами, которые больше не увидят этот мир; фигурка балерины, у которой не хватало ноги и она больше не сможет танцевать как раньше; и заводная игрушка солдатика, в котором не было батареек. Все эти игрушки были очень старыми и уже не функционировали, но врач все равно хранил их у себя на полках. И эти игрушки были ему намного дороже, чем весящие на стене грамоты и дипломы. Стульев за столом напротив было только два, и там сидели родители. Антон же сидел на кушетке, которая стояла боком к столу. От волнения он и рассматривал все эти детали, уже не хотел ничего знать. Была бы его воля, он бы оттянул этот момент на вечность, но это невозможно. Антон перевел взгляд на лицо врача и начал всматриваться в глаза мужчины, который сейчас вынесет приговор его сестре. — Врожденный порок сердца — тяжелое заболевание. Ваша дочь перенесла несколько операций в детстве. Мы надеялись, что осложнений не будет, но произошло худшее. — Что с ней? — произносит глава семейства сдавленным от эмоций голосом. — У нее случился инсульт. — вздыхает врач, открывая историю болезни Алены. — Сейчас она находится в коме. Мы делаем все возможное, чтобы как-то изменить ситуацию, но шансы того, что она очнется, крайне малы. Антон услышал женский плачь, а у самого отказывалось работать сознание. Казалось, что сердце пропустило удар, а сейчас и вовсе остановится. Он не мог в это поверить, не мог банально переварить эту информацию у себя в мозгу. Ступор и шок — это именно то, что сейчас испытывал Шастун. Других эмоций просто не было. — А что делать нам? — спросила женщина, сдерживая всхлип. — Только ждать и верить в лучшее.***
За окнами машины началась настоящая вьюга. Казалось, что ветер хочет выломать стекла машины и задушить своим холодом. Но в машине и без того было не очень тепло, так как они только выехали с парковки и машина была не прогрета. Декабрь подбирался все ближе и забирал последние крупицы тепла. Шастун потянулся к приборной панели, нажал на кнопку и в салон стал поступать теплый воздух. Выехав на почти пустую дорогу, Антон поехал по сказанному адресу. Было уже около двух часов ночи, день был очень долгим, поэтому мозг отказывался работать. У Антона оставалось только одно желание — спать, но нужно было довезти Арсения. — Красивые браслеты. — нарушил тишину Арсений, когда машина выехала с больничной парковки. Ему казалось, что один из них он уже где-то видел. Может в магазине каком? — Спасибо. Привожу из разных городов. Кто-то коллекционирует марки или машины, а я браслеты. — Это здорово. — проговорил Попов. — А я вот ничего не коллекционирую. Ну, может только алкоголь в крови. — Пьешь ради развлечения или чтобы забыться? — Антон включил поворотник и свернул налево. — Чтобы забыться. — Говорить с незнакомцами всегда легче, Арсений это давно понял. Может он больше никогда и не увидит Антона, поэтому хотел ему все рассказать. — Несколько лет назад моя сестра работала в полиции и расследовала одно дело. Я тогда был не очень хорошим братом, да и вообще человеком. Меня волновала только нажива, не хотел я думать о том, как мои решения отразятся на окружающих. А нужно было. Расследование Кристины оказалось опасным, она подобралась очень близко к разгадке и ее убили. А меня не было рядом, я не помогал ей, хотя должен был. Более того, я виноват в том, что ее убили. Я… — Арсений покачал головой и посмотрел в окно. Фонари цепляли из темноты снег, заставляя хлопья искриться серебристым. Арсению всегда нравился снег, этот волшебный момент снегопада каждый раз завораживал своей красотой. А еще снег нравился Кристине, которой больше нет. И это все вина Попова. — Мне очень жаль, Арс. — У меня ощущение, — перевел тему Попов. — что мы уже где-то виделись. Арсений поморщился от боли, когда машина наехала на яму. — Я тоже об этом думал. — Антон сделал вид, что не заметил столь очевидную попытку уйти от разговора. — Кажется, именно на тебя я и пролил кофе в той кофейне. — Шаст слегка улыбнулся. — Точно. Смотреть же надо куда идешь. — шутливо упрекнул следователь. Антон хмыкнул и в машине повисло молчание. Каждый из них понимал, что шутки и веселый тон - это только попытки скрыться от своих мыслей.***
Антон не мог заставить себя зайти в палату. Он не хотел видеть свою сестру в окружении этих трубок, экранов с показаниями ее организма, и вообще в этом здании. Он хотел, чтобы она была дома, смеялась над его глупыми шутками и играла в его компьютер. Он так этого хотел, что становилось больно. — Тош? Ты зайдешь? — произнесла мама, заглядывая в зеленые глаза сына. А Антон не мог. Он не мог сделать этот единственный шаг в палату, увидеть свою сестру такой. Он просто не мог. Это все казалось ему сном, от которого не проснуться. Антон покачал головой, потом еще раз, поднял на маму полный ужаса взгляд и начал пятиться. Сердце начало стучать так сильно, что Шаст чувствовал каждый удар и слышал каждое сокращение. Воздуха стало мало, он не мог собраться с мыслями. Это все нереально, такого просто не бывает. Разве что только в дешевых сериалах на российских каналах, но не в жизни, не с его сестрой. Шаст развернулся и побежал настолько быстро, насколько он мог. Он задел пару людей, которые что-то выкрикнули ему в след, но Антону было глубоко плевать на них. Сердце разрывало грудь, воспоминания разрывали сознание. С этим справиться было просто невозможно и он бежал. Бежал от своих проблем, от своих мыслей, от самого себя. И от сестры, что в данный момент лежала на больничной койке и хотела только одного - жить. Он выбежал из больницы и остановился посреди улицы, вдыхая свежий ноябрьский воздух так резко, что начало болеть горло. Его сестра умирает, а никто ничего не может сделать.***
— Антон? Антон! — Арсений уже несколько минут не мог дозваться парня. — А? — мысли Шаста наконец вернулись обратно в машину, а внимание — к дороге. — Ты всегда такой рассеянный? — спросил Попов. — Нет, просто устал. — Это конечно плохо, но я не хочу попасть в аварию второй раз за несколько часов. Антон сбавил скорость и потер рукой глаза. Нужно было снять с себя это наваждение шестилетней давности. Арсений прав, не хватало еще попасть в аварию. — Этот поворот? — спросил Шастун, когда они подъехали к светофору, который в такое время постоянно горел желтым. — Да. — Арсений поморщился, когда машина наехала на лежачего полицейского. — Второй подъезд. Антон завернул во двор, проехал несколько метров и остановился. Это был обычный спальный район, в Москве таких много. Многоэтажные дома стояли по кругу, в некоторых окнах домов еще горел свет. Раньше, Антону было интересно, что же такого может происходить ночью в квартирах и почему люди не спят, а сейчас уже было глубоко все равно. Никто не помог тогда его сестре, никто не знает о его боли, никто ему не нужен. В центре же этого импровизационного круга находилась детская площадка, почти полностью покрытая снегом. Сейчас на ней, конечно, не было детей и их родителей, но там был какой-то человек, мирно храпящий на скамейке. — Какой этаж? — спросил Антон, смотря на алкаша и морщась. — Десятый. – ответил Арсений и уже хотел попрощаться, но не успел. — Хорошо, пошли. — Куда? — Арсений с недоумением посмотрел на Антона. — Доведу тебя до квартиры, дальше уже сам справишься. – Антон взялся за ручку двери. — Да не нужно… Но Шастун уже не слушал. Он вышел из машины и направился к двери Арсения, чтобы помочь ему выйти. Попов вздохнул, последний раз посмотрел на хлопья снега, которые уже спокойно падали на землю, и открыл дверь.