***
— Где ты вчера был, Гэвин? — Фаулер, сложив на столе руки в замок, осматривал сидящего перед ним Рида, который, натянув на лицо гримасу раздражения, смотрел на Фаулера в ответ. — Бухал, — в своей обычной манере ответил детектив, откинувшись на спинку стула. — У тебя есть люди, которые могут это подтвердить? — подозреваемого не переставали прожигать взглядом, но казалось, что тому совсем пофиг. — Хэнк. Мы с ним вместе бухали у него дома, — краткий, но чёткий ответ. И чем грубее он будет звучать, тем больше шанс, что этот цирк окончательно надоест Фаулеру. — А засос на шее? Тоже Хэнк поставил? — после этого вопроса Гэвин на секунду опешил, скривив лицо и смущенно отвернувшись. — Поставила моя девушка. Может хватит спрашивать о моей личной жизни? — у Гэвина не было девушки. О его личной жизни в отделе вообще ходили какие-то дурные слухи, вот только Джеффри об этом не знал. — Ты же понимаешь, что я тебя не просто так позвал, — Фаулер подпихнул к Риду пару чёрно-белых фотографий. — Насколько ты помнишь, вчера в клубе «Рай» случилось происшествие. В одной из комнат разгорелся пожар, а на крыше обнаружили следы кровавого побоища. И, представь себе, на записи замечен человек, очень похожий на тебя. — Боже, Фаулер, я видел эти записи. И если ты действительно думаешь, что я когда-либо нацеплю на себя ту дурацкую рубашку, то ты ошибаешься. Я не одеваюсь, как педик, — прошептал Гэвин, делая вид, словно Фаулер оскорбил его самыми нехорошими словами, какие только есть на планете. И если учесть, что на шутку про Хэнка и засос он отреагировал менее эмоционально, то Джеффри только в изумлении вскинул брови. — Хватит, я понял, — он закатил глаза, не желая слушать и дальше такие язвительные фразы в свою сторону. — Я обязан был тебя спросить. Можешь пока быть свободен, я позову тебя, если что-то случится. Фыркнув в ответ и совсем уж карикатурно скривив лицо, Рид поднялся со стула и пинком отправил его обратно к столу. С хлопком закрыв за собой дверь в кабинет Фаулера, детектив пару секунд постоял около входа, а после подошёл с сидящему в смятении Хэнку. — Расслабься, я не сдал тебя, — встав рядом, Гэвин похлопал Андерсона по плечу, но после болезненно опустил руку — вчерашний укус всё ещё болел. — Что он сказал? — Хэнк развернулся от своего рабочего места и стопки документации, понизив голос, чтобы другие коллеги не услышали их. — Ничего особо интересного. Улик у них почти нет, а камеры засекли только меня, но качество там настолько херовое, что трудно понять. А если принять во внимание мой ублюдский внешний вид, то они и в жизнь не догадаются, что это я, — гордо улыбнувшись, словно провернул самую лучшую махинацию в своей жизни и тем самым выиграл в покер круглую сумму, Рид резко поутих, заметив, что Хэнк сейчас не в настроении. — Кстати, как твоя псина? — Сумо? А что с ним? — но Гэвин лишь негодующе развёл руками, не понимая, как Хэнк упустил его мысль. — Я говорю о другой псине, Андерсон, если ты ещё не понял, — он быстро поднёс руки ко рту, изображая огромные клыки. — Идёт на поправку. Я перевязал ему самые искусанные места, поэтому ему должно стать лучше, — разговоры о израненном Конноре вновь укололи совесть и Хэнк развернулся обратно к столу. — Мне нужно работать, поговорим как-нибудь потом. Гэвин ещё постоял рядом пару секунд, а потом двинулся куда-то дальше, оставляя Хэнка одного. Бомба из мыслей потихоньку накапливалась, грозя тем, что вечером она точно взорвётся. Настроение хотелось смыть в унитаз и больше никогда не вспоминать о произошедшем. Последствия вчерашнего вечера были ужасны. Пожар в «Раю» уже осветили все СМИ, а на радио опросили кучу людей, которые в тот день посещали клуб. Многие из них жаловались, что теперь заболели из-за мороза и требовали с заведения возместить материальный ущерб. Кто-то даже пожаловался, что после такого опыта у него совсем не стоит. Все подобные интервью звучали слишком по-комедийному, но Хэнк, понимающий где-то внутри, что всё это произошло из-за него, так и не улыбнулся. Ему хотелось просто вернуться домой, но этот день ещё не закончил со своими сюрпризами и решил добить полицейского окончательно. Появилась информация о новой жертве суккуба, найденной мёртвой недалеко от окраины города. Когда показали фотографии трупа, то Хэнк сразу узнал человека на них. Тот самый молодой парнишка, которого он встречал при первом посещении «Рая». Они познакомились возле бара, где бедолага поведал о том, что оставил свои личные вещи в клубе. Его смерть была ожидаема, если учесть, что метка на шее не пропадёт, но говорить ему об этом было нельзя. Когда лейтенант Андерсон уже собрался идти домой, то краем глаза заметил, как рядом с ним быстрым шагом прошла блондинка, одетая в белый лабораторный халат и удерживающая в руках коробку. — Хлоя? — поинтересовался Хэнк и не ошибся. Девушка вдруг остановилась и развернулась, вытирая красные и опухшие от слёз глаза. — А, привет, Хэнк, — поздоровалась она сиплым голосом, явно не желая поднимать голову и демонстрировать мужчине то, что она совсем недавно плакала, да и сейчас ещё не до конца успокоилась. На ее щеках всё ещё красовались пятна из-под туши, плохо вытертые салфетками. — Что за коробка у тебя в руках? — Хэнк подошёл к ней, оглядывая содержимое ноши. Внутри старой коробки из-под бумаги лежали чашка, горшок с кактусом, целая куча личных вещей, начиная от тетрадок и заканчивая канцелярскими принадлежностями, а также упаковки недоеденных конфет и печенья. — Ну, я как бы немного меняю место работы, — она попыталась выдать свои слова за шутку, но получилось у нее слабо. — Меня уволили. Начальство всё же заметило нехватку препарата. Сказали, что я ещё хорошо отделалась. — Мне жаль, — и вновь вина Хэнка. Девушка потеряла свою работу только потому, что помогла ему. — Не переживай, всё хорошо. Ближайшее время ещё проживу, а потом просто найду новую работу, — как бы Хлоя не пыталась сгладить острые углы своего положения, было видно, что ей очень обидно. Она была лучшим криминалистом в городе и явно любила полицейский участок. — А что насчёт тебя? Хэнк, ты поймал, — она понизила голос до шёпота, — суккуба? — Я… — в глазах Хлои читалась надежда, что ее жертва не оказалась напрасной и нарушение рабочих правил принесли хорошие плоды, но Хэнк просто не мог ей соврать. — Нет. Он удрал от нас в самый последний момент. — Оу, — тихо прошептала Хирш, а огоньки надежды в её глазах потухли, сделав их тёмными и пустыми. — Я лучше пойду. Удачи тебе, Хэнк. Она медленно развернулась и заковыляла дальше, сдерживая сдавленные похныкивания, пока не завернула за угол. Вот тогда Хэнк и услышал отчаянный вой боли и обиды. Всхлипывания, вперемешку с тяжёлым дыханием и глотанием слёз. И пусть Андерсона переполняло желание догнать ее и попытаться успокоить, но он знал, что сделает только хуже. Благодаря Гэвину, умеющему подбирать слова, они вместе вышли сухими из воды, чего не скажешь о Хлое, потерявшей свою любимую работу. И самым обидным в этой ситуации был факт, что потеряла она ее зря. Ночной Охотник удрал. Ужасные мысли не покидали голову даже по дороге домой. Какая-то часть Хэнка пыталась придумать хотя бы ещё какой план, чтобы вновь выйти на след демона, но все идеи казались глупыми и невозможными. Ночной Охотник теперь будет гораздо осторожнее. Жестокая правда в том, что отныне выйти на его след будет практически невозможно, зато сам демон узнал внешность Рида и больше не попадётся на одну и ту же приманку. Такими темпами он действительно скоро сам устроит охоту на своих преследователей и разделается с ними, когда выпадет возможность. Коннору не нужны были бинты, но Хэнк решил перестраховаться и перевязал пару ран, смущающих его больше всего. Целая куча на руках и шее, ведь эта область была самой открытой. В доме даже не хотелось включать свет, поэтому, прошагав сразу к дивану, не снимая ботинки, Андерсон плюхнулся вниз. Даже Сумо, подошедший за порцией поглаживаний по голове, так и не получил желаемое, поэтому просто улёгся к ногам. При всём желании, Хэнк не хотел вообще открывать газет или включать телевизор ближайший месяц, потому что каждое слово напоминало бы про их провал. — Всё хорошо Хэнк, — заметив волнение Андерсона, суккуб подошёл поближе, украдкой поглядывая на полицейского. — Проблемы случаются. В следующий раз у нас всё получится. — Мы согнали птичку с насиженного места, и теперь она, скорее всего, больше никогда туда не сядет. Этот шанс поймать демона нам больше не представится, — зная, насколько сейчас худо Коннору, вываливать на него подобную мешанину из негатива не хотелось, но поменять интонацию сейчас казалось чем-то невозможным. — Пожалуйста, успокойтесь, — израненный суккуб во всех перевязках выглядел до ужаса жалким. Он уже не внушал тот ужас, какой был при их первой встрече. Тот ужас, который внушал Ночной Охотник. Где-то говорили, что домашний пёс больше не сможет жить на улице, и это отчасти правда. — Мы ни к чему не придём, если будем сейчас паниковать. Стоит просто придумать другой план, наша цель всё равно никуда не денется из города. Руки Коннора медленно легли на широкие плечи мужчины, немного сжав их, пытаясь хоть как-то помочь согнать стресс. Вот только у Хэнка начал проявляться один из его худших пороков — он прыгал с темы на тему. Когда депрессия и безнадёга накатывали волной, он уже не разбирал, на что именно он сердится, и под горячую руку попадало всё окружение. Как в тот раз, после убийства паренька из супермаркета, Хэнк знал, что виноват сам и стоит сказать Коннору спасибо, ведь он последний, кто всегда будет на его стороне и не осудит, но излишняя эмоциональность всё только испортила и, вместо благодарностей, в сторону бедного суккуба полетели незаслуженные упрёки. — Мы облажались, Коннор. Я облажался. Ночной Охотник больше не подставится подобным образом, — помолчав пару секунд, Хэнк сделал худшее из того, что мог сделать — сделал жертвой собственных терзаний демона, который был вообще не виноват. Сжав его за руку, Андерсон дёрнул её на себя, и теперь удивлённое лицо смотрело на него сверху вниз. — Я устал, Коннор. И от твоих приставаний, и от всего происходящего дерьма. И то, что происходило в клубе. Забудь, ладно? Ты мне нахрен не усрался. Сколько уже можно ко мне лезть? Неужели ты и правда решил, что я начну встречаться с демоном? С тобой? — Хэнк? — низким голосом. И Хэнк бы рад перестать. Где-то в глубине души он хотел дать сам себе по морде, как вчера ему дал Гэвин. Хотел перестать срываться на демона, который и так пострадал из-за его тупости, но рот попросту не закрывался. Все накопившиеся эмоции теперь тяжёлым грузом вешались на плечи суккуба. — Давай проясним пару вещей, Коннор, если мы собираемся наконец начать вести себя серьёзно. Большинство проблем выплывают из-за наших с тобой взаимоотношений. Я тебе уже говорил, что между нами ничего не будет. Но ты нихера не понимаешь и продолжаешь доставать меня. Я не гей, Коннор. Меня не тянет ни на мужиков, ни на твою демоническую морду. Во всяком случае я не настолько низко пал, чтобы быть с тобой после всего твоего прошлого, — окинув шокированного демона каким-то презрительным взглядом, Хэнк задал такой вопрос, за который набил бы харю кому-нибудь другому. Обидный и унизительный. — Сколько членов в тебе побывало? — Я… — не ожидая таких грубых резких слов в сторону, Коннор растерянно приоткрыл рот, не успев даже выдать нужную реакцию — настолько обидными были оскорбления в его сторону. — Я, конечно, понимаю, что тебе в голову стукнула моча и теперь ты только и говоришь, что о любви. Будь добр, вылей этот словесный понос на кого-нибудь другого, хорошо? Или у суккубов от недотраха окончательно последние мозги сносит? Если так, то во время следующей охоты изнасилуй кого, мне уже всё равно. Но ради Бога, перестань донимать меня, — понимая, что уже не следит за словами и несет полный бред, Хэнк попытался себя остановить, чтобы не наговорить ещё больше обидных слов. — Мне нужно развеяться. Не ищи меня, если задержусь. Хотя бы на этот вечер притворись, что мы не знакомы. Поставив жирную точку в их коротком, но бездушном разговоре, Хэнк отпустил чужую руку и, резко поднявшись с дивана, вышел за дверь на мороз, оставив демона в полной темноте и одиночестве. Коннору не привыкать — он демон, который всю свою жизнь сидит в темноте. И куда же теперь решил направиться Хэнк? Бар. Старый любимый добрый бар, где можно промочить горло и не встречаться глазами с созданием, с которым у него непонятные отношения. И пусть он знал, что собирается пить, но всё же сел за руль, не собираясь в мороз шагать по улице пешком. Верно, он никогда не был хорошим полицейским. Пытаясь заглушить бушующие внутри эмоции, мужчина опрокидывал уже не первый стакан виски, морщась от всего отвращения, переполнившего его изнутри, как гниющее яблоко. Хотя обычно он старался не пить посреди рабочей недели, но сейчас был особый случай, а особые случаи были исключением из правил. Мужчина чувствовал себя, как разворошенный муравейник. Было от чего-то тошно, а вся уверенность в будущих делах резко потерялась, и складывалось ощущение, словно внутри бегают тысячи таракашек, не давая взять себя в руки. Спустя полчаса бесчисленные стаканы алкоголя замылили взгляд, зато мысли резко отодвинулись на второй план, позволяя наконец перестать корить себя за все грехи. Хэнк даже не сразу заметил, как рядом с ним подсела женщина, одетая в меховую шубку и колготки. В такой мороз? Неужели она тоже суккуб? Или просто Хэнк рехнулся окончательно, не понимая, во что он верит, а во что — нет. Но заставив Андерсона перестать переживать, девушка сама раскрыла все карты и коротко, использовав всего одну фразу, пояснила о своих целях. — Хэй, милашка. Не хочешь немного любви? Проститутка. Не та прекрасная и элегантная особа из «Рая», а уже более дешевый вариант, который сам ищет клиентов, таскаясь по разным заведениям. Не страшненькая на лицо, даже симпатичная в какой-то мере. Она улыбалась Хэнку, играючи стреляя накрашенными глазками. Неужели она заметила его опечаленную рожу? Обычно он всегда отшивал таких вот дам, предлагающих ему свои услуги. Да и сейчас хотел было отшить, но, видимо, выпитый алкоголь окончательно ударил в голову, как делал это всегда после пары стаканов виски. Коннор был красивым суккубом и Андерсон много раз подмечал, что их отношения не были такими противными, какими он их описал. Поцелуи, касания и переглядывания заставляли его почувствовать себя живым. Вот только последняя ссора заставила самооценку мужчины пошатнуться. Будучи подавленным целый день, он болезненно усмехнулся в ответ новой знакомой. Повторив в голове последний раз гордую фразу о том, какой он «не гей», Хэнк сказал: — Почему бы и нет?Глава 19. Демоническая шлюха
4 июля 2019 г. в 03:40
На фоне городских звуков и людских возмущённых перекрикиваний заверещала сирена пожарной машины. Который раз подул холодный ветер, потрепав волосы замершего на месте Коннора, переставшего даже дышать. Его глаза неподвижно уставились на руку Хэнка, оказавшуюся перед бледным и испачканным в крови лицом, всего за долю секунды. Пуля, выпущенная Гэвином, должна была прилететь точно в его голову. Если говорить конкретно, то в район макушки, убив бы на месте. Точно прилетела бы, не успей Андерсон вздёрнуть руку вверх, прикрыв ею зону поражения. Сам же Рид, который не сразу понял, что произошло, в изумлении приоткрыл рот.
— Выпустил пар? — стискивая от боли зубы, Хэнк опустил дрожащую руку вниз. Делая вид, что не замечает кровавое пятно, потихоньку пропитывающее разорванную рубашку, он поправил свою куртку на плечах все ещё шокированного Коннора, а после предпринял очередную попытку поднять его, хотя сделал это с куда более большими усилиями. Жгучая боль в районе предплечья заставляла мышцы онеметь, не давая нормально их напрячь, однако полицейским никогда не платили за слёзы и слюни, а стреляли в них часто, поэтому приходилось терпеть, пряча все эмоции за маской безразличия.
— Почему? — Рид, выдавивший из себя одно единственное слово, наконец соизволил перестать целиться в них, но причиной скорее послужила его собственная рана. Жгут, сделанный из разорванного покрывала, начал потихоньку ослабевать. Негодующе клацнув зубами, детектив откинул пистолет в сторону и, внезапно ускорив шаг и приблизившись к Хэнку в упор, со всей силы ударил его кулаком по лицу. Приложи он чуть больше усилий, так и вовсе мог запросто выбить зубы. Коннор, явно не собирающийся терпеть такое обращение, угрожающе сверкнул глазами, и, превозмогая боль, дёрнулся к обидчику, но Хэнк не отпустил его. Он считал, что уже давно заслуживал того, чтобы кто-нибудь прописал ему. — Какой же ты урод, Андерсон. Врезать бы тебе ещё разочек, да посильнее, чтобы выбить всю дурь из твоей поехавшей башки.
— Врежешь как-нибудь потом, — пытаясь унять дрожь и жжение, расползающиеся от его левой руки и потихоньку парализующие конечность, Хэнк наконец смог приложить немалые усилия и поднять Коннора, а далее, минуя Гэвина стороной, потащить его в сторону пожарной лестницы. Вдобавок ко всей симфонии болезненных ощущений, словно специально не желая оставаться незамеченной, метка на запястье тоже начала пощипывать. Опять же, по сравнению с пулевым ранением эта боль была практически незаметной, но с каждой секундой она только раздражала всё сильнее и сильнее, отчего хотелось просто до крови разодрать кожу, в попытках унять неприятный зуд.
— На вашем месте, детектив Рид, я бы поторопился в больницу. Вы же не хотите подохнуть здесь от потери крови, не так ли? — внезапно спросил Коннор, выглянув из-за плеча несущего его полицейского. Такая забота с его стороны казалась подозрительной и необычной, пока не начнёшь догадываться, к чему он вообще это ляпнул. Подлый приём, который не заставил Рида долго думать, а лишь в грубой форме ответить:
— Не разговаривай со мной, я тебя ненавижу.
— Взаимно, — на этом их короткий диалог закончился, но Хэнк даже спиной чувствовал, как они продолжили кидать друг в друга взгляды, полные презрения и открытого отвращения. Не лучшее время для выяснения отношений, особенно учитывая состояние, в котором оказались все они.
Пытаясь всё ещё поверить в происходящее, Гэвин, видимо, только сейчас понял, что потихоньку ослабевает, а его жгут уже стал практически бесполезным, развязываясь всё больше и больше. Ещё немного и артериальное кровотечение возобновится с той же силой и будет недолго до момента, когда детектив окончательно отбросит коньки, как и подметил суккуб. Внимательно осмотрев свою руку, даже побоявшись заглянуть под рубашку и лицезреть малоприятную картину разорванной кожи, Рид поднял со снега своё оружие и, быстрым шагом поспешив вслед за Хэнком, внезапно крикнул:
— Моя машина ближе, чем твоя. Шевели ногами, если собрался тащить с собой и эту тварь, — дважды говорить не пришлось. Сиганув по пожарной лестнице вниз, Андерсон напоследок оглянулся, надеясь, что никто из местных обывателей, морозящих сейчас свой зад около входа в клуб, не заметил их ночной побег. Но тем явно было не до поисков подвоха в липовом пожаре. Единственное, чем они были обеспокоены — это мыслями о том, как бы поскорее вернуться назад в тёплое здание, чтобы не стоять полуголыми на морозе. Пресса точно раздует из этого сенсацию, на этот счёт можно было даже не переживать.
Свернув за забор из красного кирпича (еще один повод для гордости клуба), троица смогла незаметно пробраться к припаркованному там одинокому автомобилю. Протянув Хэнку свои ключи, на которых барахтался брелок с фотографией кошки, Гэвин с каким-то отвращением поёжился, когда Андерсон усадил перепачканного кровью демона на заднее сиденье, кое-как уместив туда и огромные крылья, которые никак не хотели складываться вместе.
— Ты голоден? — осматривая и мысленно подсчитывая многочисленные укусы и царапины на бледной коже, Хэнк опустился на одно колено перед машиной. Одежда и без того была мокрая и грязная из-за снега с кровью, поэтому за ее сохранность волноваться не следовало — всё равно полетит в мусорное ведро. Удивительно, но прожив вместе с Коннором всего полмесяца, Хэнк уже выкинул кучу гардероба, сколько не выкидывал за последние шесть лет. Такими темпами к концу декабря в шкафу останутся одни трусы, но и то не факт.
— Нет, — покрутил головой демон, уставившись в одну точку, словно находясь в какой-то прострации, не дающей ему начать хладнокровно мыслить. Хотя Хэнк сам сглупил, что задал этот вопрос, потому что честного ответа даже ждать не стоило. Если память не изменяла, то последний полноценный приём пищи у Коннора был больше недели назад. Ещё при их первом разговоре он упоминал, что ему нужно съедать по одному человеку в неделю, иначе организм переставал регенерировать и быстро слабел. Чтобы заставить раны затягиваться, нужно было срочно найти пару кусков свежего человеческого или на крайний случай животного мяса. Вот только сейчас не было возможности пойти поискать поблизости хоть что-то из этого, а стрелять голубей из пистолета как-то не хотелось, иначе не далёк шанс, что вместе с пожарными сюда приедет ещё и автомобиль из психиатрической больницы. Там то наверняка поверят в рассказы о демонах. И только из-за тупика, в котором они оказались, Хэнк решился на отчаянный шаг. Закатывая и без того порванный левый рукав, пропитавшийся кровавым пятном, он вытянул руку, поморщившись от боли.
— Кусай.
— Что? — рассеяно посмотрев на серьезного Хэнка, а после на Рида, который, судя по звукам, задохнулся от переполнившего его возмущения, но всё же решил промолчать, суккуб опять покрутил головой. — Я же сказал, что всё нормально. И так выкручусь.
— У нас нет возможности достать для тебя свежего мяса сейчас, а охотиться ты не сможешь. Кусай, пока дают, иначе клянусь, я буду кормить тебя силой, — фраза звучала менее угрожающе из-за першащего от боли голоса. Даже не хотелось вдумываться в происходящее, иначе картина больше напоминала сцену из какой-то паршивой драмы на телеканале для домохозяек. Вроде где-то даже был похожий японский мультик, до того эта ситуация абсурдна, но на данный момент реальна.
Замерев на мгновение в замешательстве, Коннор нервно сглотнул подступившую слюну, а его ноздри едва заметно дёрнулись, уловив запах человеческой крови. Ледяные пальцы сжали протянутую руку полицейского, а рот приоткрылся, обнажая передние клыки. И если вспомнить слова о том, что зубы у суккубов острее, чем у собак, то было страшно даже представить, как они разрывают мясо, хотя Рид уже послужил прекрасным примером и теперь не мог остановить кровотечение. В тот момент, когда уже показалось, что вот сейчас клыкастая пасть примется за трапезу, Хэнк зажмурил глаза. Однако он не почувствовал ничего, кроме влажного языка, который прошёлся прямо по ране от пулевого отверстия. Коннор выбрал иной путь и, не решаясь насытить себя мясом, принялся слизывать кровь, как сгущёнку с пончика. От этой картины где-то сзади заматерился Гэвин, но казалось, что демон вообще забыл о его существовании и даже не обратил ни малейшего внимания. Пачкая рот, он довольно аккуратно проскользил по ране, оставляя после себя влажную слюнявую дорожку, из-за которой ледяной ветер начинал пощипывать кожу. И было в этом что-то странное. Что-то противное, но всё же приятное. Взгляд так и приковался к чужому языку, заставляя невольно представлять, что он ещё может, помимо тех мокрых поцелуев. Что будет, если этот язык окажется не на предплечье, а, например, в совсем ином месте? Нет, Хэнк не считал свои мысли зазорными, он просто интересовался в угоду своему любопытству и только.
— Пока хватит. Регенерация будет медленной, но я пойду на поправку. Спасибо вам большое, — закончив наконец со своим занятием, Коннор вытер рукой грязный рот. Его слова всё же вывели Хэнка из мыслей, заставив вспомнить, в каком положении они оказались. Сейчас было не время для пошлых представлений, которые даже таковыми не являлись. Нет, однозначно.
Сдёрнув рукав рубашки назад и захлопнув заднюю дверь, Хэнк уселся за руль машины, пытаясь сориентировать себя дальше. Ночной Охотник уже наверняка сбежал куда-то далеко в другой конец города и оставаться возле «Рая» больше не имело смысла. Когда увидят весь переполох, устроенный в одном из приватов, сотрудники наверняка вызовут полицию. А если учесть, в каком состоянии сейчас находились лейтенант и детектив, не учитывая сидящего сзади демона, то против них можно было смело выдвигать прямые обвинения. Верно, даже против Рида, который теперь стал соучастником.
Совсем другая тема — раны. Пусть и медленно, но Коннор уже потихоньку шёл на поправку, чего не скажешь о Гэвине. Тряпичный жгут держался на одних соплях, поэтому следовало отвезти его в больницу. Да и пуля, застрявшая в руке Хэнка, тоже не собиралась сама выскакивать. Это не заноза — иголочкой ее просто так не достанешь.
— Ты псих, Андерсон. Настоящий псих, — прошипел Рид, пытаясь перекрыть свою рану. — И ты мне всё объяснишь. Мне не важно сколько времени у тебя уйдёт, но ты расскажешь абсолютно всё! Иначе… — он на секунду замешкался, не зная какую угрозу ему придумать, — иначе я всем расскажу, что ты теперь встречаешься с молодыми проститутами.
— Нет такого слова, дебил, — бросил откуда-то сзади Коннор, на что Гэвин только продемонстрировал ему средний палец. Ему сейчас не было дела до грамотности своей речи.
— Давай позже, — отрезал Хэнк. Держаться за руль левой рукой было практически невозможно — пальцы плохо слушались, но водить одной рукой в такую погоду было бы безрассудством. Не хватало ещё попасть в аварию, как шесть лет назад.
Дёрнув рычаг коробки передач и надавив на газ, Хэнк смог быстро скрыться с места. Нарушив по пути не одно правило дорожного движения, машина всё же смогла добраться до пункта назначения. Ситуация больно напоминала день первой встречи Хэнка и Коннора, только теперь всю эту «романтическую» обстановку нарушал третий пассажир. Самое противное — это то, что всю дорогу голову забивали нехорошие мысли последующих событий. Куда сейчас уполз Ночной Охотник и что будет в клубе «Рай» после того, как там начнётся разбирательство? Всё было серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Коннор пытался продумать и этот план до мелочей, поэтому заранее выбрал комнату, находившуюся в слепой зоне обзора камер видеонаблюдения, но ведь они проделали такой немаленький путь через несколько этажей. Что-то да должно было попасть в объектив, а клуб «Рай» — не мелкий магазин в спальном районе и выкрасть записи тем же способом, какой был и раньше, точно не выйдет.
В больнице действовали довольно оперативно, несмотря на позднее время. Риду мастерски заштопали руку, а Хэнку извлекли пулю, обвязав рану бинтом. Медсестра краем глаза заметила демоническую метку на правом запястье, но, видимо, посчитала эту причудливую надпись за татуировку и даже выдала комплимент, а после решила узнать, где это мужчины получили все ранения. Оправдание было простым — попали в потасовку против шпаны с собакой. Все живы здоровы, никто не умер и никакие раненные демоны в машине не сидят, а про клуб «Рай» они знать не знают. На такое разъяснение медперсонал отреагировал с каким-то пониманием. Даже предложили наложить гипс и, получив вежливый отказ, напоследок попросили быть осторожней и не шляться вечерами по темным переулкам.
Когда Хэнк и Гэвин наконец вернулись к машине, Коннор уже дремал на заднем сиденье, накрывшись курткой Андерсона. Раны у него не заросли, но уже не кровоточили так сильно, а жжение в метке стало утихать, свидетельствуя об улучшении состояния, но Коннор всё ещё был голоден и всё ещё страдал от боли.
— Я не хочу думать о том, во что ввязался, но может ты расскажешь мне, какого хрена вообще происходит? — спросил Рид, устало откинувшись на спинку кресла. И Хэнку все же пришлось, несмотря на то, что он поклялся держать все подробности в тайне. Он рассказал Гэвину всё от самого начала когда они с Коннором только встретились. Рассказал о нападении шпаны в переулке, о краденных записях, о встрече с Кэрой и о том, как продвигалось их расследование. Даже продемонстрировал отметину на своей руке. Пусть история и звучала как абсурд и детская страшилка для лагерей, но Гэвин внимательно слушал, иногда кивая. И когда Хэнк наконец договорил, он лишь добавил:
— Я не понял, так ты его трахаешь или нет?
— Нет, — отрезал Хэнк, смущенно отводя глаза. Тему их личных отношений с Коннором он всё же опустил, но по какой-то причине это был первый вопрос, который задал детектив. — Это мы тебе так сказали, чтобы вопросов не было.
— Понял. Ну и хитрые же вы, ублюдки, — усмехнулся Рид, но по нему было видно, что он что-то недоговаривает. — Если тебе интересно, то я поджег его.
— Кого? — удивлённо спросил Хэнк, а после, как полный идиот, повернулся назад к Коннору. Тот вроде не горел. Внешне точно.
— «Рай». Я подумал, что у нас точно будут проблемы, если всё внимание обратят на переполох, устроенный в одном из номеров, поэтому я поджёг комнату, пока никто не увидел. Там столько ткани, которая разом вспыхнула, как сухая солома. Я не знаю, до куда добрался пожар, но кровавые простыни исчезнут, будто их и не было, — детектив развёл руками, а после выдал: — Теперь это место стоит переименовать в «Ад».
— Тонко, — улыбнулся Хэнк, устало откидываясь на спинку водительского кресла. Наблюдая в лобовое зеркало, как мирно посапывал на заднем сиденье Коннор, он краем глаза заметил на шее Рида алое пятно.
— Она тебя поцеловала? — от воспоминания звука того поцелуя Хэнка аж передёрнуло. Он был до жути неприятным. Коннор же целовался мягко, не торопясь, растягивая удовольствие. Иии… мысли Хэнка опять понесло не в то русло.
— Скорее засосала, как пылесос. Я уже решил, что она собирается проделать в этом месте дыру и высосать все мои внутренности, — потерев отметину на шее, Гэвин надавил на нее большим пальцем, словно боялся, что та раздуется, как укус жука.
— Видимо решила подготовить почву для метки, — решил Хэнк. Он раздражённо хмыкнул, когда вспомнил, что ему ещё и за своей машиной придётся возвращаться. Благо, ещё перед походом в клуб он додумался не ставить ее прямо возле здания, а оставил за три квартала дальше, словно подсознательно догадывался, что может случиться что-то плохое. Утром ему придётся встать пораньше и, усевшись на ранний автобус, добраться к ближайшей остановке, а после пересесть уже на свой автомобиль и отправиться на нём на работу, чтобы лишний раз не вызывать вопросов у своих коллег.