***
— Давай, двигай батонами. Окупай свою цену. Жирдяй, не очень приятной наружности с узкими свинячьими глазами, целовал Коннора в шею, пропихивая в его промежность толстый, но довольно короткий член. Делал это с до ужаса запыхавшимся дыханием, будто пробежал стометровку. Вот только на данный момент Коннор был не «Коннором», а изумительной Мэрилин Монро, которую толстяк увидел на страницах одной из новых газет. Теперь та газета валялась в самом углу и без того маленькой комнатушки, а её страницы, где красовалась популярная нынче звезда, давно слиплись. Возле одной из стен с ободранными, разрисованными карандашами обоями, лежал труп пятилетней девочки, у которой было перерезано горло чем-то острым — ножом или ручной пилой. Обычный случай из сотни. Чтобы воплотить своё желание в реальность, люди готовы убивать своих друзей, жен и детей. Поддаваясь искушению заняться сексом с красивой знаменитостью или просто любовью всей своей жизни, они убивают друг друга, а после чертят кровавые пентаграммы и призывают суккубов в этот мир. С силой сжимая широкие бёдра девушки, жирдяй вдалбливался прямо внутрь тесного влагалища, слюнявя губами шею и обдавая лицо демона вонючим дыханием. Идеально подражая Мэрилин, Коннор стонал точно таким же голоском, запомнившимся всем с экранов чёрно-белых телевизоров и вечерних программ, однако всё что он делал — это отыгрывал ту самую роль, не более. Отыгрывал настолько искусно, что даже краем уха услышал, как на улице остановилась какая-то женщина и, немножечко промолчав, сказала своему спутнику: «А не Мэрилин Монро ли это?». — Увеличь сиськи, крошка, — прохрипел толстяк и сразу после его приказа грудь девушки стала гораздо больше, на два размера так точно, чем вызвала радость у мужчины и тот принялся сжимать мягкую грудь своими руками. Даже издавал какое-то подобие поросячьих выкриков, которые можно было оценить, как звуки счастья. Видимо, огромные сиськи настолько приглянулись ему, что не сдержав себя, толстяк незамедлительно кончил внутрь влагалища Мерилин, пыхча, как запыхавшийся боров. Столкнув с себя женское тело, жирдяй устало завалился на кровать и принялся рыться на полке в поисках упаковки сигарет. Чувствуя отвращение от семени, растекающегося внутри фальшивого влагалища, Коннор потёр ушибленное место, на которое упал, а после, оскалив клыки, набросился на всё ещё теплый труп ребенка, отрывая от него мясо, заработанное с таким трудом. Сойти с ума от отвращения ему не давала лишь мысль, что все женские образы на самом деле ненастоящие. Демоническая магия позволяла ему прятать внешность так, чтобы вся происходящая грязь не коснулась его. Временами, страдая от полной безнадёжности, суккуб даже горько подшучивал сам над собой: «Для кого ты бережешь себя, Коннор? Ты что, хочешь быть верной невестой? Ждёшь своего принца на белом коне?» — Отвратительное создание, — прохрипел мужик, посасывая сигарету и рассматривая со стороны то, как демон доедал его собственного убитого ребенка. — Ты просто омерзителен. Не стыдно вот так пожирать маленькую девочку? Коннор остановился на секунду, выдав многозначительную паузу, что вызвало у жирдяя лишь смешок. Эти слова ему говорил мужик, который сам хладнокровно убил родное чадо, перерезав ему горло, а после отдал на сжирание демону. И всё ради того, чтобы удовлетворить сексуальный голод и желание предаться любовным утехам с женщиной мечты, которая в жизни даже не глянула бы в его сторону. Или, как любили грубо выражаться некоторые люди, «не села бы срать с ним под одним кустом». По контракту, заключающемуся с демоном, цена одного часа — одна душа. Но толстому мужику хватило всего пятнадцати минут, потому что, видит Бог, он не так часто спал с женщинами в силу своей внешности. Своей уродливой, ублюдской внешности. Закончив курить, мужчина выкинул окурок куда-то на стол, а после, вытянув левую ногу, пихнул ею суккуба в бок. — Хватит жрать, мы ещё не закончили, — чувствуя нарастающую ненависть, Коннор хотел перегрызть глотку этому жиробасу, не оставив от него даже малейшего кусочка, но демонический контракт запрещал любые убийства призывателей и заключённый договор не мог позволить демону напасть, как бы тот ни хотел. Даже при сильном желании. Понимая это и с досадой вытирая рот, суккуб поднялся на ноги. Только теперь прекрасная фигурка Мэрилин была вся запачкана и белоснежная кожа покрылась кровавыми пятнами. Толстяка это не смутило, а в какое-то степени даже начало возбуждать, что давала понять очередная эрекция. Резко дёрнув демона за руку, мужик повалил его на кровать, как лёгкую игрушку, какой он и представлял Мэрилин в своих фантазиях. Прижал своей тяжёлой тушей, пытаясь показаться более властным, хотя на деле являлся лишь горсткой грязи. — Никогда не надеялся, что смогу трахнуть звезду, — он оскалил зубы, убирая прядь с лица девушки. — Скажи, ты рада? — Очень, — сухо ответил Коннор, подыгрывая в этом убогом спектакле похоти и грязи. — На концертах я только и думала о том, чтобы переспать с тобой. — Хорошая девочка, — толстяк улыбнулся, облизнув верхнюю губу. В его маленьких глазах бегали огоньки азарта и он, что-то обдумав, неожиданно наклонился и поцеловал девушку, пропихивая свой слюнявый язык прямо в пухлые губы. Жмурясь от отвращения, Коннор попытался оттолкнуть от себя мужика, однако этого попросту не требовалось. Спустя пару секунд, тот внезапно вытянул лицо и, упав с кровати вниз, принялся блевать на ковёр кровавой рвотой. Его поросячьи глазенки бегали туда-сюда, пытаясь понять причину, но вскоре закатились вверх и, подогнув руки, мужчина упал лицом прямо в кровавую лужу, издав последний хриплый вздох. — Какая неудача, — вытирая губы от мерзкой, чужой слюны, демон с отвращением отпихнул толстое тело с пути. Призыватель умер, а значит делать в этом мире ему больше нечего. Ступив в круг пентаграммы, он напоследок оглянул неопрятную комнату, а после отправился в свой мир. Через два дня это место найдёт соседка, проходящая мимо квартиры и почувствовавшая запах гниющих трупов. Она вызовет полицейских и те установят, что психопат-мужчина, занимающийся оккультизмом, убил и частично съел своего ребенка, а после умер от сердечного приступа. Данное дело не будет придаваться огласке и его не удостоят даже маленькой колонке в газете.***
Весь этот случай промелькнул у Коннора перед глазами за пару секунд. Все обидные слова, сказанные в его сторону, отразились болью в метке на запястье. Он чувствовал, насколько этот мир несправедлив по отношению к нему. Единственный человек, которого он полюбил за две тысячи лет, предпочел заниматься сексом с грязной шлюхой, нежели с ним. Нечестно. Неприятно. Вспыхнув всего одним огоньком, злость начала разрастаться внутри него. Прошло десять минут с тех пор, как Хэнк завёл женщину в комнату. Пусть Коннор и продолжал сидеть на диване в гостиной, но он всё слышал. Слишком хорошо слышал. Он слышал хриплое дыхание проститутки и её стоны; слышал скрипы кровати; слышал шлепки кожи о кожу. Коннор всё чувствовал. Слишком хорошо чувствовал. Запах смазки презерватива, запах лубриканта. Чёрт возьми, в конце он мог поклясться, что чувствовал запах спермы Хэнка. Пусть Коннор ничем не обладал, но сейчас он был готов отдать всё на этом свете, лишь бы очутиться в той комнате на месте женщины. От всей обиды и несправедливости у него потекли слёзы и, сдавленно застонав, демон опустил глаза. Как там говорил Хэнк? В Конноре побывала куча членов. Даже больше, чем та женщина, что сейчас была в комнате с Андерсоном, могла себе представить. Вот только Коннор никогда не спал с кем-то, будучи мужчиной. Будучи собой. Сейчас это не мешало чувствовать себя так, словно его смешали с грязью. Втоптали в самый низ, как букашку. Самое ужасное, что сделал это человек, которого он больше всего любит. Эмоции постоянно сменяли друг друга, но когда скрипы перестали резать уши, от самоуверенности Коннора не осталось и следа. Он был разбит и подавлен, но теперь его переполняла ещё и животная ярость. Та самая ярость, какую он никогда ещё не испытывал. Та самая ярость, какую и должен испытывать злой демон, собирающийся крушить всё на своём пути. Та самая ярость, которой придавались все его знакомые суккубы, включая Ночного Охотника. Проститутка вышла из спальни Хэнка через полчаса после начала, но уже одна. Она оделась и даже помахала Коннору на прощание, а после, пересчитывая заработанные деньги, направилась домой. Минуя улицу за улицей, на половине пути она вдруг остановилась и осмотрелась, услышав какие-то звуки. А после, явно начав что-то подозревать ускорила шаг и зашла за угол парикмахерской, чтобы скоротить дорогу. Оказавшись в тёмном переулке с мигающим через раз фонарём, женщина уже перешла на бег, но резко остановилась, чуть не поскользнувшись на каблуках, когда увидела создание, которое резко спрыгнуло с крыши и перегородило дорогу, растопырив два огромных крыла. Она не узнала Коннора лишь по той причине, что тот не решался ступить на светлую часть дороги, а только стоял в тени, не опасаясь мороза. — Кто ты?! Что тебе от меня нужно?! — закричала женщина дрожащим от страха голосом. Коннор не ответил. Он продолжал оглядывать её своими голодными, злыми, жёлтыми глазами. — Ты хочешь денег? Я отдам тебе, только отстань. Не дождавшись ответа, испуганная проститутка развернулась и побежала обратно, но, опустившись на четвереньки, демон внезапно ринулся в её сторону, напав сзади и сбив с ног. Она хотела было закричать, но Коннор не позволил ей, вдавив рукой в холодный грязный снег и поцарапав кожу на щеке. Она пару раз хрипленько простонала, пытаясь слабо выкарабкаться из-под демона, но, быстро потеряв надежду, окончательно перестала дергаться и просто начала плакать. Тяжело сдвинуться хоть на миллиметр, когда тебя придавили к земле, как мягкую игрушку. — Обидно, да? — прошептал суккуб, прижав жертву сильнее, пачкая её очаровательное личико и размазывая по лицу косметику с кровью, выступившей из царапин. Дрова в очаг гнева подбрасывал факт, что от этой женщины пахло Хэнком. Его запах остался на её теле после полового контакта и на суккуба это действовало, как красная тряпка, колыхающаяся перед глазами быка. — Неприятно, когда чувствуешь себя загнанной? Когда это ощущение давит тебе на глотку, не давая сделать и пары глубоких вздохов? Женщина не ответила, а только продолжала плакать. Терпению подошел конец. Разорвав тоненькую шубку на её теле, демон сильнее прижал жертву к земле и резко вцепился клыками в её плечо, впиваясь клыками как можно глубже и отрывая кусок мяса. Раскрыв рот, женщина что было мочи закричала, но на улице уже было слишком поздно, чтобы хоть кто-то ходил рядом, тем более рядом с одним из самых неблагополучных районов города. Нет, Коннор не хотел просто убить её. С его стороны это было бы слишком милосердно. Коннор хотел отомстить; хотел показать мерзкой воровке, кому она перешла дорогу, когда раздвинула ноги не перед тем мужчиной. Коннор считал её ведьмой, а ведьм нужно сжигать на кострах. Конечно, огня у суккуба с собой не было, зато были острые клыки. Они ничуть не хуже. — Бесчестный, мерзкий, злой, ничтожный кусок дерьма, — повторял вслух суккуб, размахивая здоровыми чёрными крыльями и продолжая отрывать куски с всё ещё живой женщины. Раны на его теле, оставшиеся после вчерашней битвы, потихоньку зарастали и в бинтах уже не было смысла. Никто не спешил на помощь бедной девушке, а её горло потихоньку хрипло, пока она вконец не надорвала его, а после продолжила лишь кряхтеть. Снег вокруг них пропитался красным оттенком и демон, полностью потерявший интерес к своему занятию, сделал последний укус, вгрызаясь прямо в шею. Проститутка окончательно замолчала, но гримаса ужаса на её лице никуда не делась. Схватив останки трупа за ногу (точнее за то, что от этой ноги осталось), Коннор вытер рот и запрыгнул на ближайшую невысокую крышу, отшвырнув мертвую женщину к стенке. Все подозрения упадут на Ночного Охотника, что было на руку, но времени радоваться своему коварству и хитрости не было. Оставалось ещё одно, незаконченное дело. Сумо, мирно спавший на подстилке, дёрнулся от страха, когда входная дверь ударилась о стенку с огромной силой. Они с Коннором уже давно подружились, но сейчас пёс начал дрожать и ретировался под стол, когда демон прошёл мимо него, скинув с себя грязную кофту. Хэнк спал на кровати, прикрывшись одеялом, а на прикроватном столике лежала раскрытая пачка презервативов. В самом углу комнаты стояло мусорное ведро, в котором находился главный источник запахов. В голове у суккуба промелькнула мысль о том, чтобы порыться там, уподобляясь бродячей шавке, отыскать наполненный спермой презерватив, развязать узелок, а после… он потряс головой, пытаясь не слететь с катушек окончательно, хотя был близок к этому. Одним движением руки отшвырнув в сторону одеяло, Коннор заскочил на кровать и неуклюже перекинув ногу, уселся прямо на Хэнка, прижав того к кровати. Протерев немного пьяные и сонные глаза, проснувшийся мужчина изумлённо уставился на перепачканного кровью демона, наблюдавшего за ним холодным и слегка испуганным взглядом. — Коннор? — Хэнк попытался отодвинуться немного назад, но не смог. Сейчас он буквально оказался в ловушке, не дающей ему привстать и отползти. — Почему? — растерянно пробормотал демон, наблюдая своими желтыми глазами. — Почему не я? Ты же мог попросить меня, Хэнк. Я буду всем, кем ты захочешь, чтобы я был! — Ты о чём? — видимо мозг Хэнка всё ещё не соображал после алкоголя и секса с уже мёртвой шлюхой, отдыхающей на крыше. Это погружало в отчаяние всё больше. Коннору не хотелось дважды повторять одни и те же вещи — он демон, а не попугай. — Назови имя! Любое, имя, Хэнк. Назови девушку, которую ты хочешь, и я стану ей! Тогда ты будешь со мной, — голос, ранее полный обиды, резко превратился в растерянный. Настроение суккуба скакало, как новенький мячик-попрыгунчик. — Подожди, Кон… — но Коннор уже завёл свою пластинку и не был намерен останавливаться. Он слишком долго слушал и сейчас пришло его время говорить. Пришло время действовать, оставив свою нерешительность далеко позади. — Я помню, Хэнк, ты хочешь, чтобы я стал ею, да? — выдавив на лице улыбку, полную боли, Коннор сжал пальцы в кулаки и в одно мгновение преобразился, отрастив светлые волосы и небольшую грудь. Теперь на Хэнке восседала обнаженная Элизабет. — Видишь, Хэнк? Я как она. Я полностью её копия. У меня такой же голос. Такая же внешность. Теперь ты будешь со мной? — Хватит, Коннор, — Хэнк уже начал злиться, но демон не давал ему сказать и пары слов, продолжая свои фокусы, пытаясь угодить. — Нет, слишком маленькая грудь? Я могу сделать больше! — сразу после этих слов размер груди у демона резко вырос на пару размеров, как надувшийся шарик. — Видишь? Что ещё? Скажи мне любые свои желания, я исполню их. — Да прекрати ты уже! Отпусти меня, — эти слова Коннор воспринял как отказ, но у него был план и для такого развития событий. Проигравшим он быть никак не собирался. — Ты будешь со мной Хэнк. Не переживай, я смогу заменить тебе жену, — демонические глаза вспыхнули вновь, гипнотизируя и заманивая, но уже не так, как в «Раю». Уже иначе. Полный решимости Коннор буквально заставил Хэнка против его собственной воли потянуться к резинке трусов. И Коннор, чёрт возьми, заставит его спать с собой. Коннор очистит член Хэнка от всей той грязи, какую нанесла та дохлая мразь. Оседлает его и покажет, на что способны суккубы. Ещё никто не жаловался. Ну, по крайней мере никто, среди тех, кто остался жив. Не имея в своей жизни ничего, Коннор всё равно готов был сделать для Хэнка всё. Коннор готов был сделать Хэнка счастливым. Ещё в пятом веке ходили легенды, что для мужчин самое главное в жизни — это секс. Если так, то лейтенант-вечно-недовольный-Андерсон получит его. Конечно, Коннор подозревал, что Хэнку просто противно заниматься сексом с парнем, поэтому он готов был стать женщиной, как и всегда. Он уже привык менять образы, поэтому от очередного раза хуже не будет. Любой женщиной, невиданной красоты. Вот только, казалось, Хэнку это нравится ещё меньше. Пусть его руки нехотя поглаживали бедра Коннора-Элизабет, но во взгляде всё равно была открытая неприязнь, какую не скроешь никакой демонической магией. — Я сделаю тебя счастливым, Хэнк. Всё будет хорошо, я дам тебе кончить, куда ты захочешь, — поглаживая твердый, до слюней во рту огромный член Хэнка кончиками пальцев, Коннор уселся на него сверху, придавив промежностью. Продолжая свои сладкие игры, демон подался вперед, пройдясь клитором прямо по большой венке на члене Хэнка. Ему было плевать, видит ли тот в нём сейчас Коннора, а может свою бывшую жену, но единственное, что волновало — это попытка доказать Хэнку, что ему не нужны все женщины мира, когда рядом есть создание, способное менять свою внешность за пару секунд. Создание, которое сейчас ласкало большим пальцем уретру твёрдого члена, продолжая заглядывать мужчине в глаза. Создание, до неприличия красивое, но все равно устрашающее. — Кто ты? — внезапно пролепетал Хэнк, и Коннор замер, остановив свои махинации рукой. Он покосился, не понимая, почему Хэнк задаёт такой вопрос. — Хэнк, это я, Коннор, — решив, что виной был пьяный, замыленный взгляд, демон преобразился назад в мужской облик, демонстрируя Хэнку, что это всё ещё он. Вот только это не помогло. — Коннор не стал бы пытаться меня изнасиловать, тупое ты создание. Что ты с ним сделал? Чары, окутавшие мужчину с головой, мгновенно спали, и тот, перестав сжимать бедра суккуба, отпихнул его от себя, уронив на кровать. Коннор не сопротивлялся. Верно, Коннор любил Хэнка. Любил сильнее, чем всё на этом свете. И после всего, через что они вместе прошли, он просто не мог использовать демонические чары, чтобы оседлать Андерсона против его собственной воли. Эта сцена должна была выглядеть совсем не так. Коннор не должен был быть испачкан в крови. Хэнк не должен был не контролировать свои действия. Они не должны были испытывать друг к другу неприязнь. Что делал Коннор, пока Хэнк был на работе? Познавал человеческий мир, в котором уже век не появлялся. В основном смотрел популярные фильмы. Многие из них были просто ужасны, но парочка среди них всё же цепляла. Например тот, в котором вампир влюбился в обычную девушку. «Лев влюбился в овечку». Слащаво и отвратительно, но что-то в нем цепляло. Даже секс между ними был переполнен нежностью, а не взаимным презрением. Но фильмы на то и фильмы — в них нет ничего настоящего. Ровно как и во всех россказнях про демонов. Все в этом мире — грязная фальш. — Я понял, — прохрипел суккуб, опустив голову, чтобы Хэнк не увидел его слёз. — Я слишком многого хочу. Прости, Хэнк, я делаю только хуже. Я слишком эгоистичен. Этого больше не повторится. Возникла неловкая пауза. Коннор чувствовал себя совершенно чужим в этом помещении. Словно он внезапно очутился дома у того, кто его совсем не знает и не рад видеть. Хэнк явно всё ещё находился в шоковом состоянии, да и его можно понять. Все простыни который раз были перепачканы в пятнах, хотя Коннор выглядел не лучше. Он только сейчас краем глаза заметил свое отражение в висящем на стене зеркале. Оттуда, сверкнув желтыми глазами, на него посмотрело животное, заляпанное кровью. Ночной Охотник? Нет, это был все тот же Коннор. — Я подышу свежим воздухом, — промямлил наконец демон и, не дождавшись ответа, вышел из комнаты. Входная дверь опять громыхнула, а где-то под столом, прикрыв слюнявую морду лапой, заскулил Сумо.