Divenire

Глефа, приставленный к Промпто, был из Галада. Это можно было понять по его традиционным косам, заплетённым особым образом. В Нифльхейме были книги, полные прекрасных картинок, из которых больше всего Промпто любил просматривать изображения стран Северного острова: огромное количество страниц, наполненных яркими птицами и стремительными водопадами, густыми лесами и живописными песчаными пляжами. Теперь это ни что иное, как задокументированные потерянные воспоминания людей, вытесненные войной. Он подумал о картинах и задался вопросом, сколько всего было стёрто с лица земли из-за растущей жадности Нифльхейма. Репутация Королевских глеф намного превосходила слухи с фронта и рассказы о свирепых воинах, состоящих в основном из народов, погибших за время войны. Чем ближе к центру Империи, тем сильнее был страх перед их именем и слухами о том, как они несут дар силы кристалла и используют его, чтобы оттачивать и улучшать свои навыки ведения боя для борьбы против Нифльхейма — против него. Так что нет ничего удивительного в том, что взгляд этого глефы обжигал его, давил, как груда кирпичей. Ему стало интересно, почему они назначили кого-то, кто держал злобу против его страны. Затем, чтобы присматривать за ним? Или, возможно, причина была в чём-то другом? Сбивало с толку и то, как именно этот конкретный глефа смотрел на него — не таким острым обвиняющим взглядом, как остальные, но не менее пристально. Их взгляды пересекались время от времени, и Промпто замечал любопытство в глазах стража, которое только усилилось с кратким появлением принца Люциса. Этот человек не сдвинулся ни на метр от колонны на окраине сада, лишь прижал руку к уху и доложил ситуацию по каналу связи. И Ноктис стал… очередным поводом для беспокойства. Он помнил его — понял Промпто — несмотря на все года, все трудности, которые постигли их обоих. Пыл, с которым Ноктис вспоминал время, проведённое вместе в Тенебре, железными тисками сжимал воздух в его лёгких. Это не должно было повториться. Он не должен был снова привязываться. Таким образом, Промпто сделал то, что у него всегда получалось лучше всего — усмирил воспоминания, отказавшись думать о них, и спрятал их глубоко внутри своего разума; свою коллекцию сверкающих осколков, которые можно было вытаскивать и рассматривать только в темнейшие из часов. Вместо этого он сел неподвижно и попытался игнорировать взгляд глефы, чей дом был разрушен его страной, и напомнил себе, что он ничего не смог бы сделать, чтобы остановить их, даже если бы был рядом, чтобы попробовать. Машипо лежал на коленях, лениво мурлыкая и наслаждаясь пробежкой пальцев принца по своему меху. Это помогло Промпто отвлечься на повторяющиеся действия. Он знал, что позже получит выговор за то, что кошачьи волосы прилипли к его мантии, но сейчас он не мог найти в себе сил позаботиться об этом. В конце концов, это наименьшая из его проблем. Слабый ветерок подул сквозь листву, и Промпто повернулся к солнцу. Прошло слишком много времени с тех пор, как он видел так много зелени. Промпто начал задаваться вопросом — не придумал ли он её цвет? Вдруг сады в его воспоминаниях были преувеличены отчаянием, раз он стремился в них убежать? Но нет, здесь было всё так же ярко и красиво, как он помнил. Промпто не думал, что ему когда-нибудь может надоесть это. Послышались шаги на мягкой траве, но Машипо не посмотрел на фигуру, нависшую над ними. Это был глефа. Холодное прикосновение страха скрутило позвоночник Промпто. То что глефа покинул свой пост, чтобы подойти, было плохим знаком. Промпто боялся шевельнуться и был абсолютно уверен, что умрёт, когда мужчина опустился до уровня его глаз  — Вот, — сказал глефа, протягивая завёрнутый сэндвич. Промпто посмотрел на него. Его лёгкие закричали от нехватки воздуха, но он не смел даже дышать. — Я попросил принести его для Вас. Из желудка Промпто донёсся булькающий звук, и он покраснел. Когда он не сделал ни единого движения, чтобы взять еду, глефа придвинул её ближе.  — Спасибо, — тихо сказал Промпто, надеясь, что если он возьмёт еду, то останется один. Глефа потянулся к нему, и Промпто снова застыл. Но страж только почесал подбородок Машипо, встал и вернулся на свой пост. Когда Промпто развернул сэндвич, то понял, насколько проголодался. Это было необыкновенно — тёплый прессованный хлеб и разноцветные слои свежих овощей, мяса и сыра. Одного запаха оказалось достаточно, чтобы рот наполнился слюной. Но еда осталась тяжело лежать в его руке. Промпто не знал, откуда сэндвич, не знал, обязывает ли он его к чему-нибудь или что в нём, поэтому продолжил сидеть и гладить кошку, игнорируя голод, скрутивший его живот, пока сэндвич остывал. Тень скользнула по траве, когда громкие целеустремлённые шаги эхом разнеслись по коридору. Промпто испуганно встал, пытаясь быстро спрятать сэндвич в карман, а Машипо недовольно уркнул от беспокойства и скрылся между деревьев. — Вот ты где, — презрительно усмехнулся Йедолас, и Промпто съёжился. Это прозвучало как выговор, хотя он сделал всё возможное, чтобы избежать неприятностей. Его отец бросил осторожный взгляд на глефу, прежде чем приблизиться и, понизив голос, произнести: — Люциане предложили соглашение: они примут наше предложение при условии, что вы оба совершите экскурсию по городам до свадьбы. У Промпто упало сердце. Поездка займёт недели. Его желудок скрутило от этой мысли. Промпто представил, как проведёт недели наедине с Ноктисом и его свитой, ночуя в отдельном спальном мешке, пытаясь выяснить, как, черт возьми, сделать то, что был должен, без помощи, на которую рассчитывал. План требовалось отложить. Ему нужно было проследить за тем, чтобы он не сорвался. — Не испорть нам всё, — сказал Йедолас, и Промпто поник под его жёстким взглядом. — Хорошо, пойдём, — отец пошёл по коридору. Его плащ развевался позади, заставляя Промпто отступать, чтобы идти в шаге от него. Глефа следовал за ними, как тень. Потребовалось несколько дней, чтобы составить договор. Промпто захлестнула буря дебатов и бумажной работы, которые, кажется, занимали вечность, а времени не было вообще. Он жил в напряжении и постоянном страхе, желая, чтобы всё поскорее закончилось. Как только план поездки был составлен и предложен, их посланник возвратился для обсуждения переговоров. Расстояние между сиденьем Промпто и Ноктиса ощущалось бездонной ямой, а договор между ними — условной нитью, соединяющей две стороны вместе. Промпто был в ужасе от того, что зыбкая связь между ними могла оборваться, а сам он погрузиться в эту неясную тьму неопределённости. Во время встречи он старался держаться, но большая часть информации проходила мимо него. Промпто никогда не понимал деликатную политику управления страной, поэтому делал то, что от него ожидали: без протеста сидел и слушал, как решается его судьба, в то время как Ноктис высказывал своё мнение, а король Регис принимал его предложения к рассмотрению. Промпто задался вопросом — было ли это нормальным явлением? Эта мысль вызывала у него завистливое жжение в груди, но он чувствовал себя ужасно от этого. Это не их вина, что он был хорош лишь в качестве украшения. Промпто работал над тем, чтобы преобразовать своё раздражение во что-то больше похожее на интерес к происходящему, но иногда его взгляд попадал на Ноктиса, а щеки вспыхивали ярко-красным. И тогда ему приходилось начинать всё сначала. Когда консулам стало скучно обсуждать одно и то же снова и снова, они взяли перерыв. Зал заседаний наполнился звуками, движущихся по полу стульев и шелеста бумаг. Промпто краем глаза увидел, что Ноктис быстро встал, чтобы проскользнуть сквозь толпу вокруг стола. Ардин встал и со вздохом отряхнул пальто, пока Промпто неохотно следовал его примеру. Он разрывался между тем, чтобы немного задержаться и услышать, что Ноктис хочет сказать, и исчезнуть, но настойчивая рука Ардина, коснувшаяся его спины, решила дилемму за него. Они пропустили несколько советников, все ещё вовлечённых в дебаты по поводу переговоров, а Ноктис оказался в ловушке толпы. Они скрылись за плечом женщины-консула и проследовали дальше к выходу. Промпто начал колебаться, но прежде, чем он успел передумать, Ардин вывел его из кабинета в коридор. Промпто возненавидел себя за то, что ощутил облегчение из-за несостоявшегося разговора, успокаивая себя тем, что он всё равно не знал, что ответить Ноктису. Ардин успокаивающе притянул его к себе, заблуждаясь в причине напряжения принца. — Не беспокойся, мой дорогой, все будет кончено, прежде чем ты об этом узнаешь. Промпто очень хотел, чтобы эти слова утешения оказались правдой. Промпто мало что мог сделать во время небольшого перерыва, который у него был. Время от времени он возвращался в сады в компании глефы, которому было поручено наблюдать за ним — тем самым, что сопровождал его в первый раз. Это были лучшие дни, когда он мог сидеть в тени деревьев и стараться не думать. Было приятно находиться окружении жизни и свежего воздуха. Но сегодня сопровождающий принца сменился. Это была женщина с собранными сзади волосами и пронзительными глазами. Промпто не думал, что стражница помешала бы ему покинуть комнату, но не хотел рисковать. Поэтому вместо прогулки в саду, он побродил по выделенным ему покоям взад-вперёд, проводя дрожащими пальцами по острым краям томов на книжной полке, прежде чем развернуться к окну. Промпто находился на верхнем этаже, что давало ему хороший обзор на город, бесконечно тянувшийся во всех направлениях. Парень опустился на сиденье у окна и скрестил руки на подоконнике, подперев ими подбородок, мечтая о том, чтобы выйти и посетить улицы внизу. Это место так отличалось от Гралеи. Здесь было глубокое синее небо, щадящая температура, идеально чистые и блестящие здания. Было очевидно, что снаружи все наслаждаются прекрасной погодой. В то время, как ветер поднимал тонкие занавески, Промпто притворялся, что он здесь по доброй воле и единственное, о чём он должен был беспокоиться — это какие цветы лучше всего подойдут ему на свадьбе. Было трудно заснуть. Независимо от того, насколько Промпто уставал от бесконечных встреч и политики, его разум с трудом расслаблялся ночью. Он лежал без сна и смотрел в потолок, слушая как сменяются дежурные за его дверью в другой комнате. Иногда ему удавалось погрузиться в беспокойный сон. Иногда ему снились сны. Это были сны о кольце — о сокрушительном голубом свете и огне падающей звезды. Сны об ухмылке, полуночных волосах и сверкающей улыбке. Ему снился Тенебра и то, как солнечный свет исчезал в темноте в окружении смутных фигур, вздымавшихся до небес. Ему снился дом — его холодные коридоры и люди, наблюдающие за Промпто. Вечно наблюдающие. То были сны о чёрных вязких жидкостях, ярких линиях и холодном металле. Ему снился кристалл — гигантский жеод, подвешенный в центре огромного зала. Ему снилось, что он идёт к нему, тянется и падает, падает… Сдавленный вздох вырвался из горла Промпто, когда он сел на кровати. Стало темнее, видимо, в какой-то момент он упал. Сердце колотилось, когда он провёл пальцем по волосам, заставляя лёгкие жадно глотать воздух. Он потянулся к потрёпанным концам своей мечты, но она ушла, оставив после себя лишь впечатления. В груди Промпто горело разочарование. Всё, что он хотел вспомнить, всегда находилось вне его досягаемости. Казалось, что в комнате стало слишком жарко. Простыни под ним сбились в кучу, хотя обычно он спал спокойно и не был особо суетлив. Промпто вдруг внезапно ощутил, что ужасно скучает по Гралее. Скучает по чему-то знакомому так сильно, что испытывает сильную боль. Он вздрогнул, когда кто-то тихо постучал в дверь спальни. Промпто в смущении подумал, что должно быть шумел или кричал во сне. Когда он не ответил, дверь медленно приоткрылась. Охранник заглянул внутрь. Это был тот самый глефа из сада — удивительно бодрый, несмотря на ранний час. Они посмотрели друг на друга. Комната наполнилась звуком нервного дыхания Промпто. Его пальцы инстинктивно сжали незнакомые простыни, а сердцебиение стало постепенно успокаиваться. Он первым отвёл взгляд. Стыд сжался у него в животе. Промпто снова лёг, свернувшись калачиком на боку — спиной к глефе. Было глупо, так легко сдаваться, но Промпто слишком устал, чтобы об этом беспокоиться. Дверь тихо закрылась. Он снова остался один на один со своими мыслями. Промпто ощутил, как слёзы подступили к глазам, но проигнорировал это, плотно закрыв их, чтобы урвать ещё час или два отдыха. Но он не мог так просто выбросить сны из головы. Воспоминания следовали за ним весь день, кусая за пятки, пока он шёл на собрания, и тяжело давили на плечи, когда он усаживался за стол. Ноктис время от времени посылал взволнованные взгляды, но Промпто игнорировал их. Ему требовалось оставаться сосредоточенным. Когда всё было сказано и сделано, он исчез, прежде чем Ноктис смог наверстать упущенное. Недолго думая, Промпто вновь направился в сады, спрятанные среди деревьев. Там он, закрыв глаза, задался вопросом — много ли у него будет проблем, если он заснёт прямо здесь. Промпто расположился прямо на траве, привалившись к дереву. Грубая кора умиротворяюще потрескивала за его спиной, пока он располагался поудобнее, погрузив руки в грязь у основания корней, чтобы не упасть. Вдруг до него донесся тихий шум, словно под чьими-то ногами захрустела трава. Это снова оказался тот глефа. Промпто вздохнул: — Разве ты не устал следить за мной весь день? Когда ответа не последовало, Промпто открыл один глаз, чтобы взглянуть на глефу, покинувшего свой пост. — С вами всё в порядке, ваше высочество? Промпто засмеялся, но его смех прозвучал как-то странно и неправильно. — Да, у меня всё хорошо. — Вы выглядите напряжённым. Это фраза показалась слишком незначительной в сравнении с реальностью и не передавала того давления, что испытывал на себе Промпто. Поэтому он просто пожал плечами, глубже погрузив руки в землю, от чего его мантия опять потёрлась о дерево, протестующе скрипнув. — Идёмте. Промпто настороженно посмотрел на протянутую ему руку, не в силах что-либо понять по пустому выражению лица охранника. Сильная хватка легко подняла его на ноги. Он даже на мгновение забыл о смущении из-за грязи, но потом опомнился, отряхнул руки и поправил одежду, пробормотав извинения. — А сколько Вам лет? — поинтересовался глефа, уводя его куда-то. Неуверенный в том, почему это важно, Промпто заколебался. — Двадцать два. — Слишком молод, — почти неслышно пробормотал глефа, но прежде, чем Промпто успел осознать сказанное, повёл своего подопечного по незнакомому коридору. — Нам сюда. Все залы цитадели выглядели ужасающе одинаково. Промпто задался вопросом — откуда этот человек вообще знает, куда идёт? И как они до сих пор здесь не заблудились и не оказались в запретном месте, где нарушителей могли немедленно казнить? Разум Промпто заволокло сомнениями. А вдруг глефа намерено собирался привести его в такое место, где он не должен был находиться? Тот мог запросто убить его за нарушение закона. Это беспокойство казалось оправданным, но Промпто заставил себя казаться расслабленным и сохранять бдительность, пока его вели в комнату. Похоже, это был какой-то тренировочный зал: в центре помещения лежали маты, а по бокам их окружали деревянные дорожки. Несколько шкафов и стойка с оружием располагались у дальней стены. Именно туда зачем-то направился глефа и начал рыться на полках. — Кстати, я Никс. — Да, конечно, — ошеломлённо произнёс Промпто. Он встал у самого входа, опираясь на носочки, на случай, если придётся бежать. — Хм… а я Промпто. — Я знаю, — Никс бросил насмешливый взгляд через плечо, прежде чем вернуться к своему занятию. Возвратился он со стопкой одежды, которую тут же протянул Промпто, кивнув головой в сторону другой двери. — Можете переодеться там. Не могу себе представить, что вам удобно в этих одеялах, которые вы называете одеждой. Промпто ретировался в раздевалку, чтобы сменить свой наряд на простой комплект тренировочных брюк и майку из лёгкой ткани. Он немного повозился с гладким серебряным браслетом, укравшим его запястье, чтобы убедиться, что тот надёжно держится. Затем принц направился обратно в зал. — Итак, на чём вы специализируетесь? — спросил Никс, просматривая учебное оружие. Он бросил на Промпто ещё один оценивающий взгляд. — Вы кажитесь немного тощим без этой громоздкой одежды. Промпто неуклюже шаркнул ногой. — Хм… я лучше владею огнестрельным оружием, — признался он, дважды нервно прокрутив браслет на руке. Никс продолжил копаться в арсенале. Найдя искомое, он бросил притупленный меч в направлении Промпто. Тот даже не успел удивиться, как его тренировка уже началась. Ему пришлось уклониться и подхватить меч, прежде чем оружие коснулось пола. — Тогда лучше всего будет потренироваться с мечом, — проговорил Никс. Промпто задался вопросом — покинет ли эта ухмылка уголки его рта или нет? А вслух поинтересовался: — Почему ты так добр ко мне? У глефы не было на то весомых причин. Промпто видел протестующих и их плакаты за пределами цитадели с самого своего прибытия в город. Едва ли можно было себе представить, какая негативная реакция последует после объявления о королевской помолвке. Промпто посмотрел на Никса. Этот человек должен был ненавидеть его за то, что его страна сделала с Галадом. Но Никс пытался накормить Промпто бутербродами, проверял после ночных кошмаров и отвлекал от дурных мыслей. — Как насчёт уговора? — проговорил Никс, проходя в центр зала. — Ты нанесёшь мне хотя бы один удар, и я скажу тебе. Он занял позицию и поднял меч. Ухмылка вернулась на лицо глефы, будто никогда оттуда не уходила. Промпто не шутил, когда сказал, что плохо обращается с холодным оружием. Когда он проходил обучение в крепости, было до боли очевидно, что это не его сильная сторона. К большому разочарованию учителей интенсивные тренировки и бесконечные спарринги ничем не помогали. К счастью, его более поздние инструкторы решили сосредоточиться на сильных сторонах Промпто. Меч казался громоздким и неудобным в руках. Но Промпто не хотел советов, надеясь, что именно такая встряска поможет ему хотя бы на время забыть о проблемах. Поэтому он последовал примеру глефы и встал в знакомую позицию. Если судить по выгнутой брови Никса и лёгкому кивку в знак одобрения, бесконечное обучение всё же принесло свои плоды. Противники сделали несколько удивительных выпадов, проверяя диапазон и тактику друг друга, кружась в медленном танце, словно тигры, готовые атаковать или быть атакованными. Затем они ринулись в бой, окунувшись в бурлящий шторм выпадов и парирований, перетекающих из одного конца комнаты в другой. Промпто изо всех сил пытался вспомнить все выученные позиции, но ему приходилось двигаться так быстро, что оставалось полагаться только на мышечную память. Он уже подзабыл многое, но размявшись, начал замечать открывающиеся возможности для атаки. Но… Никс мог телепортироваться. Промпто узнал об этом достаточно быстро. И хотя ему рассказывали о невероятных способностях людей, одарённых силой кристалла Люциса, он не ожидал увидеть их собственными глазами. В первый раз Никс с треском исчез из виду, чтобы потом появиться за плечом Промпто. Тогда он легко, но резко ударил по рёбрам принца, не успевшего сориентироваться. Пришлось даже сделать паузу, чтобы перевести дыхание. Но как только Промпто пришёл в себя, звон мечей вновь зазвучал, отражаясь эхом от стен. Справедливости ради стоит отметить, что Никс телепортировался только в том случае, если Промпто удавалось загнать его в угол, что происходило довольно редко. Казалось, что телепортация отнимала у глефы немало сил, ведь после приземления у него учащалось дыхание. Они тренировались не один час. Бились до тех пор, пока Промпто не забыл всё, что связывало его с империей. Потом он вошёл во вкус, чувствуя, что может проявить себя. Промпто даже двигался уже более уверенно и плавно, находя баланс между нападением и защитой. Внутренне он смеялся над мыслью о том, как отреагировали бы его инструкторы на то, что он добился успеха в чём-то, кроме огнестрельного оружия. И подумать только: всё, что ему было нужно, — это закончить долгую войну обещанием женитьбы! Никс, наконец, остановился. Промпто удалось ударить его по бедру идеально поставленным движением. Наступила напряжённая пауза. Глефа с удивлением оглянулся на своего разом побледневшего соперника, только осознавшего, что именно он сделал. От удивления Промпто даже уронил меч и начал извиняться. Если раньше он не был до конца уверен, что умрёт, то сейчас его сомнения разом испарились. Ведь договор могли разорвать до того, как он вступит в силу, прямо здесь, в этой комнате. Промпто задался вопросом — сделает ли Никс ему одолжение, убив раньше, чем это сделает Йедолас? Но вместо того, чтобы сжать его шею, Никс лишь улыбнулся тонкой, как бумага улыбкой, которая чуть ли не доходила до ушей. — Вы в порядке? Раздался демонстративный кашель, призванный привлечь к себе внимание. У порога появился незваный гость. Это был большой и пугающий телохранитель Ноктиса, который стоял в дверях, скрестив руки. Он хмурился, но явно не от злости. И выглядел скорее растерянным, чем раздражённым. Промпто почувствовал смущение из-за своей потной одежды и растрёпанных волос, хотя и был уверен, что это не имело никакого значения для всех присутствующих. Он сдвинул ноги, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Казалось, что эти двое вели какой-то таинственный разговор, ничего не говоря вслух. — Ульрик, — произнёс телохранитель. Его голос прозвучал жёстко. Промпто успел растеряться, прежде чем понял, что это была фамилия Никса. — Могу ли я поговорить с тобой? Наедине. Это была не просьба. Телохранитель бросил пронзительный взгляд на Промпто и вышел обратно в коридор. Ещё одно извинение уже готово было сорваться с губ принца, но Никс прервал его коротким кивком головы. — Вы нанесли мне удар, пусть и не самый удачный, — сообщил он со смехом, на что Промпто лишь опустил голову. — Я думаю… вы, в некотором роде, напоминаете мне меня. Инсомния не всегда была доброжелательна к чужестранцам. И даже к тем, кто живёт в стране за её пределами. Я могу понять, когда кто-то попал в ловушку обстоятельств, не зависящих от него самого. Страх змеёй свернулся в сердце принца. Нет, Никс никак не мог догадаться о его мыслях. Промпто ничем не выдавал себя — он был уверен в этом, но сокрушительная тяжесть ответственности вновь вернулась. И она не имела ничего общего с твёрдой рукой, упавшей ему на плечо. В любом случае он бессознательно потянулся к тёплому дружескому контакту. Никс обнадеживающее сжал его плечо. — С вами всё будет хорошо. Мы находим тех, с кем мы схожи, независимо от того, какое бремя на нас возложено. Держите голову выше, — сказал он, уже выходя из двери. — И не стесняйтесь. Примите душ. Принцу не стоит ходить растрёпанным. Не так ли? Он засмеялся через плечо, а затем вышел. Комната опустела без его присутствия. А Промпто, оставшись в одиночестве, задался вопросом. Что именно имел в виду Никс? Те, с кем мы схожи. Промпто покачал головой и положил мечи на место, прежде чем нырнуть в раздевалку, стремясь вернуться в сад и притвориться, что ничего особенного не произошло. Он потратил немного больше времени в душе, пытаясь смыть свои проблемы, как и слова Никса, вновь всплывавшие в его голове. Поблизости не было никого, кто бы накричал на Промпто за то, что он так долго, поэтому он позволил себе задержаться. Выйдя в коридор, принц не нашёл там Никса. Зато заметил, что кто-то ещё стоит у противоположной стены. — Надеюсь, у вас было… приятное времяпрепровождение, — медленно протянул Ардин, давая Промпто к себе присмотреться, прежде чем протянуть руку, чтобы поправить воротник его мантии. Там нечего было поправлять. Промпто знал это, потому что потратил немного времени в раздевалке, выпрямляя складки и стряхивая кошачью шерсть с одежды. Его волосы ещё не высохли, а кончики прядей чуть-чуть завились в тёплом воздухе. Чужие пальцы касались его шеи, когда Ардин поправлял воротник. Промпто боролся между желанием наклониться к нему и отступить. Мысли принца вернулись в сады, где Ноктис когда-то приблизился к нему. Промпто не хотел отпускать из памяти этот маленький момент близости и спрятал его поглубже в подсознание, отстранившись от реальности. Поэтому не удосужился даже ответить, когда его спросили, прекрасно зная, что Ардин всё равно от него ничего не ждёт. — Всё идёт достаточно хорошо. Поездка действительно получилась сложной. Но, несмотря ни на что, она может сработать в нашу пользу, — схватив Промпто за мантию, он с удивительной скоростью повёл его по коридорам. — Пойдём, домашнее животное. Есть работа, которую нам нужно сделать. Было верным решением полностью погрузиться в работу. На разработку договора ушло несколько дней, а Промпто оказался завален дебатами и документами, которые занимали вечность и в тоже время ничего. После долгих размышлений и перерывов на ночь, когда Промпто уходил с головной болью и причудливыми терминами, плавающими в голове, только чтобы вернуться и начинать всё сначала на следующий день, — обеим сторонам удалось прийти к соглашению. Документ был составлен в соответствии с условиями тощего советника Ноктиса. Он в общих чертах обрисовал предварительные спорные вопросы, которые должны быть решены, и планы Нифльхейма покинуть свои базы в Люцисе. Все детали поездки были обсуждены и сглажены, хотя Йедолас определенно постарался, чтобы его нежелание было хорошо услышано. В тот день Ноктис догнал Промпто на полпути к выходу. Промпто нырнул сквозь толпу и в боковой коридор в надежде ускользнуть, но похожая на лабиринт архитектура цитадели не дала ему и шанса сбежать. — Эй, подожди! — прокричал Ноктис позади, и Промпто неохотно остановился, когда тот завернул за угол. Здесь было тихо, если не считать суматохи, когда советники проходили мимо. Они впервые столкнулись лицом к лицу со времён встречи в садах. Нокстис нахмурил брови, а Промпто постарался не нервничать. — Почему ты меня избегаешь? Взгляд Промпто скользнул вниз и в сторону, фокусируясь на замысловатом дизайне инкрустированного пола. — Я не… — попробовал оправдаться он, но это прозвучало слабо даже для него. — Ты да, — усмехнулся Ноктис, делая шаг навстречу. Что-то изменилось в выражении его лица. Вспышка боли промелькнула в глазах Ноктиса, когда маска сурового политика треснула по швам. — Промпто, мы должны поговорить. Промпто знал, что Ноктис прав. Они должны были решить эту проблему — как ради своего прошлого, так и будущего. Это означало, что им придётся углубляться в то, с чем он ещё не был готов столкнуться. Промпто не мог бегать вечно, но он всё ещё питал надежду на то, что если будет откладывать разговор достаточно долго, всё решится само собой. Он мог дать Ноктису часть ответов, чтобы тот отстал хотя бы на время. Промпто собирался сделать это. Он даже открыл рот, чтобы сказать. Но через плечо Ноктиса он заметил Ардина, прислонившегося к стене напротив коридора, в который они нырнули, и с щелчком сжал зубы, покачав головой. Промпто сделал шаг назад, подняв руку, в попытке отгородиться от собеседника. Ноктис, воспользовавшись моментом, схватил его и притянул к себе. — Чего ты так боишься? — прошипел он. — В конце концов, тебе придётся со мной поговорить. И снова взгляд Промпто скользнул от пронзительных глаз Ноктиса к Ардину и обратно. — Не сейчас, — пробормотал он и отдёрнул руку. — Позже. Он дал обещание. Часть Промпто всё ещё надеялась на то, что-то это самое «позже» никогда не произойдёт. — Хорошо, — смягчившись, согласился Ноктис. Его лицо вновь стало безэмоциональным, как чистый лист. От вида мужественного равнодушия что-то сжалось глубоко внутри Промпто. Но пока, похоже, такого ответа на вопрос оказалось достаточно, поскольку Ноктис посмотрел на него прежде, чем уйти вслед за всеми по коридору. На лице Ардина расцвела ухмылка. Он даже голову наклонил от удовольствия, пока наблюдал, как Ноктис уходит. Кивнув в сторону лифта, Ардин оторвался от стены, чтобы сопроводить Промпто обратно в комнату. Он ничего не говорил о произошедшем, но его крепкая хватка объясняла всё. Ранним утром следующего дня Промпто стоял на ступенях цитадели, снова одетый в парадную одежду. Небо было таким же голубым, как и в день их прибытия, и он пытался сосредоточиться на нём, а не на протестующих с их плакатами позади толпы. Рядом с ним стоял Йедолас с серьёзным и грозным видом, поскольку король Регис обращался к растущей толпе и СМИ. На противоположной стороне лестницы, сложив руки за спиной, возвышался Ноктис, одетый в отутюженный костюм. — Мы стоим на пороге мира, — твёрдо и уверенно произнёс король Регис. — Эта война слишком долго мучила наши земли и семьи. Наши друзья уже достаточно настрадались. И мы готовы сделать всё возможное, чтобы положить этому конец. Он сделал паузу, когда толпа начала с тревогой перешептываться, а Промпто приготовился к неизбежным последствиям. — Нифльхейм предложил нам перемирие. И мы рады объявить, что составлен не только договор, но и брачный союз. Мой сын принц Ноктис Люцис Кэлум и императорский принц Промпто Альдеркапт вступят в брак в знак нашей доброй воли. Реакция последовала незамедлительно. Толпа рванула вперёд. Репортёры хаотично перебивали друг друга, задавая кучу вопросов и протягивая микрофоны участникам делегации. Протестующие кричали от ярости, сдерживаемые королевскими стражами, что не давали подойти слишком близко к монаршим особам. Король Регис быстро успокоил людей, но сначала его слова потонули в ропоте недовольных. Эхо этого шума ещё долго звенело в ушах Промпто. Советник, предложивший договор, упомянул, что уровень неодобрения в Люцисе будет высоким, и назвал его причиной, по которой поездка была сочтена необходимой. Но одно дело представлять себе гнев толпы, но совсем другое — увидеть, как проявляется эта ярость. Промпто забеспокоился. Получится ли у кого-нибудь противостоять такой безудержной ненависти к чужакам? С горечью он задался вопросом — сколько из находящихся здесь людей было затронуто войной? Сколько из них находилось в безопасности за большой магической стеной? Он сомневался, что протестующие знали о трудностях войны из первых рук, кроме разве что беженцев из отдалённых земель, вроде Королевских Глеф. Тем не менее церемонию продолжили. Договор был подписан через несколько часов. Он транслировался по телевидению и был засвидетельствован в зале внутри цитадели. Стоя за спиной отца, Ноктис выглядел таким же измождённым, как и чувствовал себя Промпто. Он не был удивлён тем, что принц казался ошарашенным тем фактом, что их жизни навсегда останутся юридически связанными. Многое нужно было принять и понять. По крайней мере, у Промпто было время, чтобы всё это осмыслить, прежде чем приехать в Люцис. Как только Йедолас и Регис оставили свои подписи на пергаменте, они пожали друг другу руки в знак солидарности на камеру. На этом всё закончилось. Судьба Промпто была решена.