Divenire

      Когда посыльный ворвался в комнату с новостями, Ноктис даже представить себе не мог, что представители Нифльхейма уже были на пути к цитадели. Казалось, его мозг решил полностью избавиться от шока и впасть в глубокое оцепенение. Пустота внутри заставляла Ноктиса задаваться вопросом: действительно ли его сердце вырвалось из груди и упало на пол, или ему лишь показалось?       Сама идея мира и возможность прекратить вековую войну, заключив союз, показались ему обманчиво простыми. Он даже не знал, что у Империи был принц, пока о его присутствии не объявили.       Верно, принц.       Взгляд Ноктиса притянуло будто магнитом к светлым локонам Промпто, сияющим в центре зала, в то время как какофония из голосов и шёпота наполняла воздух. Ему было непривычно видеть столь светлое лицо в Люцисе за пределами районов беженцев и новобранцев из королевских глеф. В голове промелькнули воспоминания давно минувших дней, сопровождаемые яркими вспышками и отчётливым звуком затвора камеры, когда он отбрасывал их. Промпто, похоже, был готов уйти, но канцлер удерживал его твердой хваткой. На бледном лице принца отразилось озарение. Его взгляд сосредоточился на чём-то отдалённом, после чего он сильно зажмурился, распахнул глаза и вновь посмотрел на Ноктиса.       Их взгляды встретились, и мир замер. Или, вернее, они замерли, а мир продолжил крутиться, как будто они были охвачены бурным штормом и нашли укрытие в центре урагана. Ноктис ощутил то самое тянущее чувство в груди и на этот раз был почти уверен...       Словно почувствовав их контакт, глаза канцлера вспыхнули, резко отразившись в позднем дневном свете. Края губ изогнулись в ухмылке, когда его рука, обнимавшая плечи Промпто, вдруг соскользнула тому на талию. В ту же секунду момент близости был испорчен. Оборванные края связавшего их чувства утекли сквозь пальцы Ноктиса, как вода.       Ураган успокоился. Волна звуков накрыла Ноктиса и выбросила его назад в настоящее. Только теперь он заметил, что Игнис всё ещё стоит рядом с ним, как статуя. Шок распространился по его телу, пока он судорожно пытался понять происходящее. Протесты доносились со всех сторон, слова перекрывали друг друга и смешивались в непонятную волну гнева, отчаянно бросающуюся взад-вперёд и грозившую накрыть Ноктиса с головой.       Вдруг оглушительный звук разрезал шум. Это отец Ноктиса поднялся со своего места и резко стукнул тростью о полированный пол. Он казался таким же невозмутимым, как и всегда. Но Ноктис мог бы поклясться, что Король Регис был обеспокоен. В уголках его глаз собрались морщинки, говорившие об усталости. А волосы поблекли до седины под тяжестью обязательств. Иногда на него было тяжело смотреть.       Требовалось много сил, чтобы поддерживать магическую стену вокруг Инсомнии. Это оказывало физический эффект на тело короля Региса. Трудно было сказать, когда смерть заберёт его, а бремя будет передано Ноктису, чтобы он также начал медленно угасать, дожидаясь собственного часа. Но сейчас… сейчас его мысли бежали далеко вперёд, спотыкаясь о самих себя. Ноктис подумал, что если они заключат мир между странами, то не будет больше нужды поддерживать стену. Его дыхание от этого осознания вдруг резко перехватило.       Один небольшой надзор за благами королевства. — Довольно, — строго проговорил его отец. – Пожалуйста, простите, что мы оставляем вопрос открытым. Как вы понимаете, это было довольно неожиданно. Наш гид покажет вам дворцовые сады, в то время пока мы обсудим ваше предложение. — Конечно, — низко поклонившись, согласился канцлер.       Напряжённость зависла в комнате. Дамба, сдерживающая голоса, была готова в любой момент прорваться, когда посланников начали провожать к выходу. Даже Ноктис совершил маленький подвиг, прикусив язык, чтобы не сказать что-нибудь опрометчивое. Игнис мог бы им гордиться. Вместо того, чтобы прокомментировать происходящее, Ноктис позволил себе задержать взгляд на принце Промпто, провожая его к выходу, пока тот не пропал из виду.       Ноктису показалось, что он теряет точку опоры, но вдруг почувствовал, как Игнис ласково и осторожно коснулся его спины, будто желая подбодрить и успокоить, дать ему защиту и комфорт. Краем глаза принц увидел, что другая рука советника незаметно обвилась вокруг предплечья Гладио, словно показывая, что они все вместе и борются за одно дело. Ощущаемая между соратниками связь дала Ноктису сил, чтобы выпрямиться.       Как только двери плотно закрылись за спинами гостей, разразился скандал. Самообладание людей полностью испарилось, будто они и не сохраняли невозмутимость на протяжении всего совещания. Король Регис нахмурился и поднял руку, чтобы подавить возобновившуюся вспышку протестов. Только после того, как совет снова обосновался на своих местах, он, наконец, обратился к ним. — Я знаю, что вопрос не терпит отлагательств, но предлагаю, чтобы мы все взяли заслуженный перерыв на обед и собрались в более подходящей обстановке. Нам лучше иметь ясный ум, если мы хотим подойти к рассмотрению проблемы более тщательно.       Все неохотно пробормотали своё согласие и начали выходить из зала. Ноктис пересёкся взглядом с отцом, но понял, что сейчас не время для личного разговора, неважно, насколько сильно он хотел с ним посовещаться. Этот вопрос выходил за рамки «семейного» и был роскошью, которая была им непозволительна. Множество вопросов крутились в его голове так быстро, что его начало подташнивать. Он был благодарен Игнису, который повёл его к выходу, утягивая Гладио за ними. Им удалось зайти в лифт, и, как только двери закрылись, Игнис глубоко вздохнул. — Что ж, это было неожиданно, — проговорил он, снимая очки, чтобы протереть их мягкой тканью, вытащенной из кармана. — «Неожиданно»? Это было проклятое издевательство! — процедил Гладио сквозь зубы.       Пока никто не видел, Ноктис опёрся о стену и вздрогнул, когда до него дошла реальность произошедшего. Ничего хорошего здесь не было — его шантажировали браком.       В его голове мелькали мягкие локоны светлых волос вслед за лёгкими мазками ностальгии. Он протянул руку, цепляясь за воспоминания, но они стихли от прохладного прикосновения Игниса к затылку, а его присутствие стало бальзамом против бурного урагана, который теперь бушевал в голове Ноктиса. — Всё будет хорошо. Мы это выясним вместе, — произнёс Игнис, и Ноктис уткнулся лбом в крепкое плечо, вдохнул успокаивающий запах накрахмаленной рубашки. Он знал, что Игнис осмелился бы обнять его, будь они наедине, но Ноктиса это не волновало, и он прижался ближе. — Очкарик прав, Нокт. Не отчаивайся, мы не позволим ниффам забрать тебя у нас, — сказал Гладио. Его разочарование по-прежнему витало в воздухе, но оно заметно отличалось от того, которое можно было почувствовать, когда они были чуть младше, неопытнее, когда их жизненный путь был только начат. По крайней мере, за последние несколько лет он научился сдерживать свои эмоции и контролировать вспыльчивость. — Это ничем не помогает, Гладио, — сухо проговорил Игнис, глядя на него с притворной серьёзностью, и Ноктис подавил смешок, зарывшись носом в его рубашку. Абсурдная рутина дня надавила на него, и захотелось хоть чего-нибудь иного, чего-нибудь расслабляющего. Гладио успел выдавить из себя подобие улыбки: — Похоже, это помогло мне.       Игнис закатил глаза, но прежде, чем они успели перейти к более шутливой беседе, лифт зазвенел, и он отстранился от Ноктиса, обнадёживающе положив руку на его плечо. — Увидимся на собрании, — Гладио ушёл в сторону тренировочных комнат.       Смирившись, Игнис покачал головой и повернулся к Ноктису. — Хочешь чего-нибудь? — Нет. Со мной всё будет в порядке. Мне просто нужно время подумать. И, может быть, сэндвич.       Игнис усмехнулся, но это была скорее гримаса, чем что-либо ещё. — Не уходи далеко, я уверен, что скоро все снова соберутся.       Затем он ушёл, шагая по коридору с целью подготовиться к собранию: найти отчёты о Нифльхейме — всё, что может быть полезно, или, возможно, начать опрашивать всех членов совета. И не есть. Ноктис неодобрительно покачал головой при этой мысли и подумал прихватить Игнису чего-нибудь перекусить на будущее.       Наконец, Ноктис приложил все усилия, чтобы разобраться в бардаке, в который превратился его день, но давление от приближающейся помолвки было трудно переварить. Он знал, что когда-нибудь придёт время женитьбы, но не сейчас и уж точно не с кем-нибудь из Нифльхейма. После многолетней вражды это показалось слишком легкомысленным предложением.       Часть его была неугомонно взбешена, сопротивляясь одной только мысли о том, чтобы принять это предложение. Должно быть, это ловушка, какой-то трюк. Нет ни единого шанса, что ниффы отступят, на самом деле вернув захваченные ими территории Люциса, и попросят взамен лишь брак. У них не было никакой очевидной выгоды от этого. Возможно, они собирались попытаться захватить королевство с его помощью? Сразу же при этой мысли Ноктис рассмеялся внутри — им не так просто манипулировать.       Но здесь у них точно не было преимуществ, и было бы более разумно считать, что Империя планировала оказать на них давление, добившись согласия, и ослабить их в дальнейшем. Или, возможно, они искали способы проникнуть внутрь Люциса. Любой из этих вариантов безусловно был более реальным, чем подозрительное предложение мира.       Или, может быть, это было основой чего-то более ужасающего.       Неожиданно в путанице мыслей, скрещивающихся друг с другом в голове, Ноктис согласился, что ему нужно оставаться начеку в кругу их гостей, пока все подозрения не будут сняты. Но всё же другая его часть тихо манила отдалёнными воспоминаниями о зелёной траве и сладкой улыбке. Это было так давно, но, может быть...       Ну, был только один способ выяснить это. Ноктис решительно расправил плечи и отправился по знакомому лабиринту коридоров.       Сады здесь были не такими пышными, как в его воспоминаниях, но они давали то же ощущение укрытия от нежелательных взоров, что и тогда. По мере того, как он проходил через них, быстро стало очевидно, что их почетные гости, возможно, были приглашены на обед. Укол разочарования осел внизу живота, когда он заметил краем глаза вспышку белого света.       Это был он.       Нервная дрожь резко впилась в грудь, словно шипы, когда он сменил курс. Если он прав... хорошо, он разберётся с этим, когда узнает наверняка.       Принц Промпто присел на траву, и Ноктис совершенно не понял, почему он там, пока не подошёл ближе и не заметил знакомый пушистый кошачий хвост, свернувшейся вокруг руки принца. Тот был один — ну, в основном. Быстрый осмотр подтвердил подозрения, когда Ноктис увидел королевскую глефу, стоящую у стены в отдалении. Это было достаточное расстояние, чтобы предоставить кому-то иллюзию конфиденциальности, но всё же достаточно близкое, чтобы следить за происходящим.       Остановившись на расстоянии пары метров до Промпто, Ноктис попытался собрать всю свою храбрость в кулак. Он почувствовал себя неприятно, вторгаясь в момент чужого уединения, но у него всё ещё были вопросы, и это мог быть его единственный шанс, поэтому он присел напротив него лицом к лицу. — Его зовут Машипо*.       Он пожалел об этом опрометчивом действии, когда принц подпрыгнул, отдёрнув руки, словно ошпарившись, но Ноктис продолжил: — Или, по крайней мере, так мы привыкли его называть. Он приходит в цитадель, когда захочет.       Кот остался невозмутим, несмотря на прекратившиеся ласки, и лениво потянулся перед тем, как подойти к Ноктису и обвить собой его ногу. Под настойчивое мяуканье Ноктис порылся в карманах, чтобы накормить Машипо одним из лакомств, хранящихся там, несмотря на то, что Игнис всегда критиковал его за вечно застревающие в ткани крошки. — Я... мне жаль, я не... я имею в виду… я, — заикнулся принц Промпто, прежде чем решил остановиться на лаконичном: — Извините.       Он выпрямился и принялся поспешно счищать светлую шерсть с белой мантии — громоздкого и давящего куска ткани на своём худощавом теле. Когда задача была выполнена, бедный мальчик, похоже, не мог перестать суетиться — его руки метались из стороны в сторону то скрещиваясь, то поправляя рукава одеяния, а в ярком свете его золотые волосы сияли, когда солнечные лучи проходили сквозь них, падая на лицо и на россыпь веснушек на переносице.       Чем дольше они стояли там, тем больше принц Промпто заставлял себя смотреть куда угодно, но не на него. Ноктис нахмурился. Бой нервов, такой, как здесь, или как тогда в тронном зале, точно не соответствовал его ограниченному опыту пребывания в Нифльхейме. Он считал, что их принц будет гораздо более уверенным, если не ужасно тщеславным. — Всё в порядке, он, безусловно, наслаждался Вашей компанией, прежде чем я прервал её, — сказал Ноктис, приняв во внимание, что тот немного успокоился от его заверения. Он подошёл ближе: — Принц Промпто, не так ли? — спросил он, хотя уже знал ответ. — Весьма необычное имя.       Стандартное замечание, но это взбудоражило что-то, хранящееся в глубине, и это привлекло его внимание; глаза Промпто расширились, когда он дёрнул головой. Из-за недосказанности между ними его лицо побледнело. Разлитое в воздухе напряжение, натянувшееся между ними, как струна, подтвердило это, и Ноктис сменил тему: — Почему Вы не обедаете с остальными?       Тут же осекшийся Промпто издал неестественный смешок и покачал головой. — Я... я не очень голоден. — Хорошо. Если Вы передумаете, здесь Вам предложат полноценную порцию картофеля, — Ноктис присел, чтобы почесать Машипо под подбородком.       Промпто залился смехом, и этот яркий звук нашёл отголосок между рёбер Ноктиса. Разница столь же сильная, как между ночью и днём — отголоски его громкого смеха, отражающиеся в сияющих глазах и ослепляющей улыбке. Они всё ещё смотрели друг на друга, и личный ураган снова накрыл их, но теперь они улыбались, а воздух вокруг был разряженным, как и обстановка между ними.       Мурчание Машипо заполнило пустоту, а улыбка Промпто исчезла, как только он отвёл глаза вниз. — Мы уже встречались раньше.       Ноктис не стал ничего спрашивать. Он услышал резкое дыхание и возненавидел то, как плечи Промпто снова напряглись, но ему нужно было узнать наверняка. И он попытался вновь. — В Тенебре. Ты был другом Лунафрейи. Я видел тебя каждый день недели подряд. Мы были… мы были друзьями.       И хотя теперь Промпто выглядел старше и более статно, Ноктис был уверен, это он.       Большую часть своей жизни он считал это не больше, чем кошмаром наяву — отправленный в другую страну, чтобы исцелиться от ран, которые ребёнок никогда не должен был познать — но встреча с Лунафрейей и Промпто стоила того, и они стали единственными яркими лучами света в тёмном туннеле тех лет. Его ум принялся перебирать яркие воспоминания о том, как они осматривали сады вокруг дворца: Луна толкает Ноктиса в его инвалидном кресле, пока Промпто мечется туда-сюда, делая снимки с помощью камеры, заимствованной у Флёре. Ноктис всё ещё помнил его беззаботный смех, веснушки, цветущие на его носу и плечах от летнего солнца и нотки поддразнивания в голосе, когда он говорил им не отставать.       Промто перед ним превратился в статую, всё ещё сияющую в саду, напоминающую о тех людях из прошлого. Ноктис шагнул вперед, протягивая руку, словно пытаясь коснуться его мраморного лица — отчаянно желая дотронуться, убедить себя, но Промпто вздрогнул, и он одёрнул руку. — Но потом ты больше не появлялся, — продолжил он тихо, не справившись с болью, отдающейся нотками в его голосе. Когда Промпто поднял глаза, его маска сломалась: брови были сведены, а глаза заслезились.       Он бесследно исчез, не сказав ни слова. Луна сказала, что он прожил там несколько лет, будучи одним из многих беженцев, вытесненных безжалостно растущей Империей. Если бы она не упомянула об этом, Ноктис никогда бы не узнал — Промпто никогда не поднимал эту тему, а они не спрашивали.       Проходили дни, потом недели, месяцы, но он исчез. Есть большая разница в потере того, что когда-то было, ведь ты точно знаешь, чего не хватает, и тем, чего никогда не было. Так было с его матерью — дыра в его душе никогда не затянется, но это... это был первый раз, когда Ноктис узнал, что такое разбитое сердце. — Ноктис, я… — Ваше Высочество, — они оба вздрогнули и обернулись. — Высочества, — поправил себя Игнис, чьи глаза скользнули от Ноктиса к Промпто и обратно. Тревожная морщинка вернулась на его лоб. — Извините, что прерываю, но собрание вот-вот начнётся. — Верно, — Ноктис быстро взял себя в руки, а глаза Просто закрылись — их момент единения был разорван и погребен вместе с вернувшимися масками полного безразличия: — Увидимся позже.       Промпто всё ещё не смотрел на него, но он кивнул, поэтому Ноктис принял это за ответ и ушёл вслед за Игнисом. — Ноктис, я бы хотел посоветовать тебе не оставаться наедине с кем-либо из наших гостей, но я чувствую, что это будет лишним в свете того факта, что ты, вероятно, меня не послушаешь, — в его тоне чувствовалось недовольство, но он протянул ему завёрнутую половину сэндвича, выуженную из кармана. — Если ты уже знаешь, зачем вообще упоминать об этом? — Ноктис широко улыбнулся, сняв полиэтиленовую обёртку, чтобы перекусить. Он понял, что этот сэндвич сделан не Игги — слишком много хлеба, недостаточно мяса, а это что? Томат? Ноктис сморщил нос и вытащил оскорбительную пищу, бросив её в мусорную корзину, стоявшую по пути.       Игнис не успел даже возмутиться, как Ноктис прервал его. — Расслабься, Игнис, мы были не одни. Там была глефа, и, кроме того, у меня уже есть три королевских оружия. Если бы он попытался вытворить что-нибудь, я смог бы легко справиться с этим. — Будем надеяться, что нам никогда не придется выяснять это, — сказал Игнис. — Пожалуйста, будь осторожен. Всё происходящее... кажется слишком удобным способом для отвлечения внимания. — Я знаю, — пробормотал Ноктис. — Они определённо что-то замышляют, и я планирую выяснить, что именно. Игги... Я уже встречал Промпто. Ещё в Тенебре.       Моментально уловив смысл, Игнис остановился. Удивление — редкая эмоция на его лице, но Ноктис заметил её тень на его лбу. — Ты абсолютно уверен? — он немного ужесточил тон для того, чтобы Ноктис выложил все свои карты на стол. — Да, — твердо произнёс он. Это определенно был он, независимо от того, насколько отличным он выглядит и действует сейчас. Ноктис надеялся, что тот самый яркий ребенок, которого он когда-то знал, всё ещё находится под всеми слоями правил этикета Нифльхейма.       Игнис задумчиво промычал, прижав руку ко рту. — Что ж, это немного усложняет дело, не так ли? Пойдём, мы же не хотим опоздать. Мы можем обсудить это позже. Я бы посоветовал тебе держать это между нами, пока мы не решим, что с этим делать.       Ноктис возненавидел себя за то, что углубил морщинку беспокойства на лбу Игниса, зная — она будет долго исчезать. Также нужно будет рассказать обо всём Гладио, но он отмахнулся от этой мысли и заставил себя закончить перекус, пока шёл по коридору.       Когда они дошли до зала переговоров, многие из членов совета уже были вовлечены в жаркие споры по поводу условий предлагаемого договора. Свет лился из высоких окон и освещал отца, сидящего во главе длинного дубового стола, напряженно слушающего окружающих. Он поднял взгляд от своих сложенных рук, когда Ноктис и Игнис вошли в зал, чтобы наградить их маленькой, усталой улыбкой. Рядом с ним сидел Кларус, сильный и внушительный, каким и должен быть щит короля и стратег.       Они поспешили занять свои места по обе стороны от Гладио, который выглядел так, будто он прошел полный раунд против Гарулы. — Приятно, что ты наконец присоединился к нам, — сказал он с ухмылкой на лице. Ноктис игриво ущипнул его за ногу и присоединился к дебатам. — Мы не можем отдать им принца, как какую-то фигуру во время шахматной партии! — обеспокоенно возмутилась женщина в синем одеянии. Ноктис подумал, что она управляет чем-то связанным с финансами, но был не совсем уверен. Он понадеялся, что Игнис напомнит ему позже. — Мы понятия не имеем, какой козырь они прячут в рукаве! Наши шпионы вообще ничего не сообщали об этом договоре, и если всё же возникнет такая необходимость, то как нам отказать Империи? Мы не можем просто повернуться к ним спиной!       Мужчина стукнул кулаком по столу и выразил своё несогласие: — Это может быть наш единственный шанс положить конец этой забытой богом войне. Мы, возможно, наслаждались относительным спокойствием здесь, в Инсомнии, эти бессчётные десятилетия, но это лишь формальность. Что насчет нападений на Галад несколько лет назад? И сообщения о стычках на юго-западных территориях?! Это только вопрос времени, когда Империя продвинется дальше, захватит Лесталлум и заберёт столицу из наших рук. Если это и ловушка, то пока они соблюдают условия договора и возвращают нам наши земли, это может дать нам преимущество, удерживая и защищая их в будущем!       И снова разговор растворился в препирательствах и пустых аргументах, изливающихся на всех и каждого, не приводящих к какому-либо решению. Его отец расправил руки, прочистил горло и обратился к Ноктису: — Ты выглядишь очень озабоченным. Что ты думаешь обо всём этом? В конце концов, это ведь тебе предложили вступить в брак.       В комнате наступила напряжённая тишина, и все обратили внимание на Ноктиса, замершего от удивления. Он почувствовал, как Гладио сжал его колено, словно успокаивая и подавляя его нервозность, пока он обдумывал свой ответ. — Я его знаю, — это невольное высказывание осталось бы незамеченным, если бы не последовавший следом усталый вздох Игниса. Это было довольно спокойное высказывание, но оно вытянуло весь воздух из комнаты, обстановка стала напряжена настолько, что, казалось, вот-вот раздастся взрыв. — Извините... Вы что? — спросил пожилой джентльмен с недоверием. — Что Вы имеете в виду, говоря, что знаете его? — Я встречался с принцем Промпто, когда был в Тенебре, — Ноктис вступил в зрительный контакт со своим отцом. Тот был не удивлен и задался вопросом, уверен ли принц, что это тот самый мальчик. Он не смотрел на Гладио, но мог почувствовать через подлокотники стульев, что тот застыл от удивления. — Тогда я не знал, кто он, но сейчас я уверен, что это был именно принц Промпто.       В его голове промелькнули вспышки воспоминаний о переплетающихся мизинцах и сладком смехе, сопровождающимся ярким светом солнца, тянущегося за ними, когда Луна толкала его кресло-коляску по траве. — Теперь мы друзья? — Конечно! И всегда ими будем. — Обещаешь? — Обещаю.       Ноктис отбросил воспоминания и покачал головой. — Я не знаю, что планирует Империя. Скорее всего, существует обратная сторона предложения мира, о которой мы не знаем.       Он сделал паузу, чтобы хорошо подумать о возможных последствиях, но в глубине души он уже принял решение. Если бы не было войны, не было бы и необходимости в стене — не нужно было бы переносить на него ношу его отца как песчинки, просачивающиеся сквозь песочные часы; люди на внешних территориях знали бы о мире не только по слухам, и не было бы необходимости в бесконечных жертвах и сокращении потерь. «Возможно, Галад можно было бы восстановить», — подумал Ноктис. — Как бы то ни было, если есть хоть малейшая вероятность прекратить эту войну и шанс построить будущее, на которое мы все надеемся, то я готов внести свой вклад, чтобы это наконец произошло.       Наступила оглушающая тишина. Это было самым большим, что он когда-либо предлагал на собраниях за всё время своего присутствия на них, и многие из членов совета, похоже, были впечатлены его ответом. Глаза отца с гордостью замерцали и одобрение согрело его в груди. — Хорошо, если мы должны согласиться с этим договором, то должны и сделать надлежащую подготовку, приняв во внимание каждую деталь и обезопасив себя от непредвиденных действий Империи.       Пожилая женщина с мудрыми глазами, которую признал Ноктис, заговорила: — Ваше Величество, людям это не понравится. Инсомния никогда не была благосклонна к посторонним, и многие будут протестовать против союза только из-за этого. — Если позволите, Ваше Величество? — произнёс Игнис, и Регис показал жестом, что тот может продолжить. — Я размышлял над этой проблемой во время перерыва, и я считаю, что у меня, возможно, есть решение. Если мы хотим принять их предложение, то будет хорошей возможностью взять жениха в тур, который охватит основные города в Люцисе и за его пределами. Это не только даст населению время к тому, чтобы привыкнуть к принцу Промпто и принять идею с браком, но и даст нам возможность выяснить что-либо о планах Нифльхейма до того, как они с принцем Ноктисом вступят в брак.       Когда совет тихо усмехнулся, Ноктис вопросительно взглянул на Игниса. Тур — довольно крупное предложение, но чем больше он думал об этом, тем больше видел пользу от него. Гладио посмотрел прямо вперёд, его челюсть крепко сжалась, и Ноктис немного поник в своём кресле. Он надеялся, что они уже прошли этот этап, когда Лунафрейя была предпочтительным выбором для политического союза.       Почувствовав колебание в комнате, Игнис быстро добавил: — Это было бы также удобной возможностью для поиска королевского оружия, ранее недоступного нам, если у нас появится на это время. Мало того, что Ноктис будет лучше защищён, но он также приблизится к исполнению своего долга как наследник рода. — И, говоря об исполнении своего долга, — сказала женщина в синем, — что насчёт наследника?       Во время этой тяжелой паузы Ноктис сильнее вжался в своё кресло. — Не секрет, что в прошлом несколько правителей заключали подобные союзы, — произнёс Кларус. — Когда придёт время, будут приняты надлежащие меры. Нифльхейм, должно быть, уже об этом подумал, и мы должны поднять этот вопрос с ними, чтобы обсудить возможность продолжения рода Люцисов.       Подобное было более распространено среди благородных семей Люциса, чем внутри королевской линии, но Ноктис вспомнил, как читал рассказы своих предков, в которых они тоже столкнулись с этой проблемой. Во-первых, была королева Латалия, которая женилась на единственной дочери соседнего королевства, сегодня являющимся восточной Инсомнией. Они нашли респектабельного донора, чтобы продолжить линию Люциса, когда в этом появилась необходимость. Он также вспомнил случайные истории о королях, вступивших в брак для укрепления своих стран. Одной мысли об этом стало достаточно, чтобы Ноктис снова почувствовал себя подростком, сильно покрасневшим от разговоров о родословных и наследниках.       Регис кивнул с задумчивым выражением лица, его брови сошлись на переносице. — Я обязательно подниму этот вопрос на переговорах. Полагаю, что голосование должно прояснить ситуацию для принятия наиболее верного решения. Те, кто выступают за брак и тур, поднимите руки.       Ноктис, Игнис и неуверенный в своём решении даже после долгих раздумий Гладио подняли руки вместе с несколькими членами совета. — Остальные против?       Появился ещё один голос и ответ стал ясен. Многие советники разочарованно нахмурились, в том числе и женщина в синем. Ноктис не смог решить, почувствовал ли он облегчение или обеспокоенность результатом. — Я приму сторону большинства. Мы должны дать ответ после того, как будут обговорены детали и согласованы условия. Игнис, если у тебя есть ещё мысли о том, как прийти к соглашению, то прошу, — сказал Регис, указывая на стол перед собой.       Большинству показалось, что выражение лица Игниса не изменилось, но в его глазах появился довольный блеск. — С удовольствием.