***
— Клинт Бартон, — услышав знакомое имя из уст оборотня, ведьма насторожилась; волнение тонкой иглой кольнуло её в сердце. Их беседа уже подошла к концу, план был озвучен и доведён до совершенства, но Барнс упрямо не отрывал от неё ледяного взгляда голубых глаз. Ещё немного, и он прожжёт в ней дыру… — Как много ты о нём знаешь? Пряча зачатки своего волнения за бесстрастным лицом, Наташа повела бровью: — К чему тебе о нём знать? — аккуратно поинтересовалась она, прощупывая почву. Неожиданный вопрос застал её врасплох, и в голове заметались смутные догадки, неясные идеи и двойственные домыслы. И большинство из них — с плохим финалом. Какой прок Барнсу от Бартона?.. «Что ты задумал?», — ведьма выжидала, неосознанно отсчитывая секунды, — «Что тебе от него нужно?..». Словно издеваясь над ней, Джеймс долго не отвечал. Тянул время. Не желал так просто удовлетворять её скрытое любопытство. Едва замечая зов Роджерса, что уже собирался уходить и настойчиво подгонял друга, Баки едва шевельнул губами, нехотя бросив неясное... — Это личное. Ведьма разочарованно вздохнула в мыслях, стараясь не замечать свою нарастающую комом жгучую тревогу. Она прекрасно понимала, что выпытывать подробности из оборотня нет смысла: не расколется. Только разозлится зазря. — И что ты хочешь о нём знать?.. — сухо спросила она, с недоверием вглядываясь в черты лица Барнса, надеясь ухватиться хоть за какую-нибудь подсказку. Авось проскользнёт что-нибудь во взгляде… — Всё, — был ей однозначный ответ. Не желая объясняться, оборотень молча накинул капюшон мантии на голову и тенью последовал за Роджерсом, оставив Наташу мучиться в непонимании. Романофф молча проводила оборотней взглядом: мягко ступая по скрипящим доскам трухлявого дома, они ушли. Исчезли среди забытых жизнью городских улочек, смешавшись с тенью домов и пышных деревьев. Оставшись наедине со своими мыслями, ведьма едва слышно вдохнула полной грудью, усмиряя проснувшееся смятение и путаясь в искрящихся в голове вопросах. Потонув в догадках, Романофф цеплялась за те, что были хотя бы не лишены смысла. И самая разумная из них назойливым голосом напевала, что если Барнсу и пришло в голову отомстить непутевому разведчику за утерянный коготь и потрёпанную волчью гордость, то он не успокоится, пока не сделает это. Оборотни — злопамятные создания. Джеймс — в особенности. И если он в скором времени начнёт свою охоту… То она должна найти Бартона первой. Предупредить. Отгородить от нахлынувшей штормом опасности. И она будет рада, если ошибётся в своих предположениях…***
— Нат? — услышав своё имя, ведьма дрогнула, вырвавшись из-под гнёта тяжёлых мыслей; задумчивость — непозволительная роскошь. Особенно сейчас, когда в городе оборотни. Опомнившись, она неторопливо подняла взгляд на Клинта, не переставая думать о словах Джеймса. Клинт не отрывал от неё внимательных глаз, в нетерпении выжидая ответа. «Это личное», — странным эхом раздались в её голове слова оборотня, ещё больше беспокоя и без того встревоженное сердце. От Барнса редко можно было ожидать что-то хорошее: дикий нрав его звериной натуры вкупе с паршивым «человеческим» характером были не самым удачным сочетанием. И если он надумал навредить Клинту, в чём Романофф почему-то не сомневалась, то она обязана ему помешать. План был прост до безобразного: отгородить Клинта от навязчивой идеи отправиться в очередной поход. Просто не позволить им столкнуться и помешать замыслам Барнса, что бы он там не задумал и как бы он не хотел отомстить разведчику во имя своей опороченной волчьей чести… — Что случилось?.. — голос Клинта вновь привлёк её внимание. Он звучал неуверенно… Обеспокоенно. Грех не воспользоваться закравшимися в человеческую душу мрачными сомнениями. Они подпитывают собою страх. Терзают сердце, сжимая его в хладных когтях. Заставляют одуматься. Остановиться... — Помнишь, — резко выдохнула ведьма, выкрадывая себе секунду, чтобы собраться с мыслями. Подобрать слова, — Ты просил найти ответы, — Бартон насторожился, чувствуя подкатывающее к груди напряжение, — Магия крови, о которой мы говорили ранее, — Клинт неуверенно кивнул, припоминая их прошлый разговор в таверне, — Боюсь, оборотни связались с Красным Домом ведьм, — легко бросила Романофф, словно это было очевидно. Не отрывая взгляда, она наблюдала за Клинтом, выискивая в его чертах первые нотки страха. Сомнений. Она выжидала, готовая плести свою тонкую паутину тревожных переживаний. Потому что она должна отгородить его от неясной надвигающейся опасности. — Красный… Дом? — задумчиво повторил Клинт, пытаясь понять, что ему это напоминает. — Вдовы, — холодно пояснила Наташа, поджав губы; ей было неприятно об этом говорить, — Красная комната. Я как-то рассказывала тебе об этом. Бартон кивнул, смутно припоминая их давний разговор; ему кажется, что с того момента прошли долгие, полные забот десятки лет… И оставшиеся в глубинах памяти редкие, пугающие истории из уст Наташи не прибавляли ему оптимизма. Лишь огорчали. Воспоминания о том, с какой неохотой ведьма рассказывала о своём прошлом всё ещё были свежи. Наташа никогда не была болтливой и рассказывала о себе и своей былой жизни редко и по капле. И Бартон прекрасно понимал, почему: таким предпочитают не делиться. Об этом предпочитают молчать. Такими тайнами делятся не с каждым и лишь в минуты грусти и искреннего доверия. Ибо каждая, даже крохотная история из уст Романофф была пропитана печалью. Удушающей грустью. Обжигающей болью и пробирающим до костей страхом. Это были лишь крупицы истории её прошлого, но Клинт был благодарен ей. Благодарен за то, что она ему доверяет и находит силы хоть что-то ответить на его полные любопытства вопросы о её жизни. Но сейчас… Сейчас воспоминания о её историях не навевают на него признательность. Они наполняют его растерянностью, сжимающим грудь в крепких тисках… — Ведьмы Красного дома? — нахмурилась за его спиной Бишоп. Она и не пыталась скрыть своё возникшее не на пустом месте недоверие к Романофф, — Это те ведьмы, что увлекаются жертвоприношениями и тёмной магией? — Наташа неустанно кивала на каждое её слово, — Но ты ведь одна из них!.. — Клинт шикнул на подругу, прося её следить за словами. Ведьма едва заметно дрогнула, поджав губы; было очевидно, что ей так просто не поверят. Она привыкла к недоверию, к косым взглядам и беспочвенным осуждениям: такое случается, когда ты «чужак». — Когда-то я была одной из них, — виновато прозвучали её слова, — Но я уже много лет сама по себе. Ей неприятно раз за разом доказывать очевидное, но со временем она привыкла оправдываться за преступления своей прошлой семьи. И хоть в своё время Верховный суд и сам царь признали её отступницей Красного Дома и объявили её невиновной, клеймо её родины не стёрлось со страниц её прошлого… И настоящего. Кейт замолчала, не найдя, чем возразить. Осуждающий шёпот Клинта, возмущённого её прямолинейностью, подсказывали ей, что стоит думать, прежде чем говорить. Не решаясь настаивать, она внимательно взглянула на Бартона; успокоившись и закончив с нравоучениями, он задумчиво потёр подбородок, сосредоточившись на своих мыслях. Он казался ей напуганным. Но он всё ещё был готов слушать ведьму. Кейт хочется верить, что это он доверяет ей не только по старой дружбе. Но и потому, что ей действительно можно верить. Она не так хорошо знала Наташу, но зато давно знала Клинта. А раз он до сих пор не схватился за свой новый лук и не выстрелил в ведьму, то, видать, всё ещё есть смысл слушать её. Следовать её советам. Бартон никогда не умел по-человечески заводить друзей: большая часть его знакомств почему-то оборачивалась дракой или попыткой его убийства. Но уж если и находились такие отпетые «друзья», то такие, каким он мог доверять без оглядки и на веки вечные. И, видно, Наташа была одной из таких… Бишоп поджала губы, усмиряя своё недоверие. Раз Клинт доверяет ведьме, то ей нечего бояться… Верно? — Если уж так, — продолжила она, успокоившись, — Раз ты была одной из них, то тебе должно быть много о них известно. Чего нам ожидать от оборотней, додумавшихся связаться с кучкой ненормальных ведьм? — Всё, что угодно, — ответ Наташи не утешал. Она перевела взгляд на Бартона, будто собиралась рассказать всё лишь ему. Хотя бы потому, что он доверяет ей куда больше Бишоп, — Магии крови можно научиться многими способами: чтение магических книг, изучение тёмной алхимии иль обращаясь к древним богам. Но я решила, что никто не научит ей лучше, чем ведьмы Красного Дома, — она выдохнула, с печалью произнеся, — Не знаю, на кой чёрт им понадобилось заключать контракт с волками из леса… Но, боюсь, теперь оборотни стали куда более опасными противниками. Казалось, Бартона это не впечатлило: — И что нам с этого? — устало произнёс он, — Хочешь сказать, что теперь нам предстоит сражаться на два фронта?.. — он не удивится такому раскладу. Пора уже привыкнуть к трудностям. И к тому, что с каждым годом эта бесконечная война становится лишь тяжелее. — Ведьмы в открытую на фронт не полезут, — слабо улыбнулась Романофф, будто его слова показались ей глупой детской шуткой. Но ободряющая улыбка сменилась строгостью, — Прошу вас, позабудьте на время о походах. Оставьте это Охотникам. Она должна остановить его... Отгородить. — Серьёзно, Нат? — Клинт тихо посмеялся. Кейт не поддержала его настроя, — Если ты надеялась напугать нас… — Не послушаешься меня, верно? — ведьма обречённо выдохнула, стоило Бартону покачать головой, — Пойми, магия крови — это опасное, тёмное колдовство… — Не ходи вокруг да около. — Клинт. — Выкладывай давай, — парень не собирался отступать, — Ранее ты говорила, что у оборотней худо с магией. Мол, они толком-то ничего не умеют. А теперь ты пытаешься напугать меня тем, что они оказались куда талантливее? — Что-то вроде того, — сухо отрезала ведьма. В мыслях она с сожалением отметила, что в её жизни слишком много упрямцев, любящие рушить её планы на корню. И, пожалуй, Клинт делает это лучше всех. Она глубоко вдохнула и нехотя, но со спокойствием ответила, — Оборотней ждал бы провал, попытайся они освоить эту магию самостоятельно. Но если на их стороне ведьмы, то… — Романофф выдержала паузу, умышленно добавив, — Хоть магия крови и считается одной из самых могущественных, но у неё есть один огромный недостаток, — Клинт замер, обратившись в слух, — Ни одна, даже самая могущественная ведьма Красного Дома не сможет навредить ни одному живому существу, пока не прольёт его кровь. Но стоит ей узнать её вкус, стоит смешать её со своей... Клинт не выдержал и с отвращением поморщил нос. Кейт позади него застыла, побледнев. — …или хотя бы услышать её запах, как ведьма получит над ней контроль, — Наташа замолчала на миг, не решаясь продолжать, — Она сможет управлять ею. Если захочет, сделает жертву своей марионеткой. Передумает — сотрёт в пыль... И насколько я помню, — она не отрывала глаз от Бартона, словно надеялась внушить ему страх одним своим взглядом, — Ты лежал в лазарете, потрёпанный оборотнями, что связались с ведьмами Красного Дома. Они испробовали твою кровь. Знают её запах, — услышав это, Клинт наконец начал осознавать, к чему она ведёт, — А теперь спроси себя: каковы шансы, что напавшие на тебя оборотни не смогут тебе навредить? Теперь ты понимаешь, почему я прошу тебя отказаться от похода? Наташа солгала бы, сказав, что не хотела сломать его. Она почувствовала удовлетворение, заметив смятение на лице дорогого друга: встревожено глядя на неё, он поджал губы, осознавая ужасный смысл её слов. Ведьма мысленно выдохнула с чувством облегчения: его уверенность в следующем шаге пошатнулась — она и не против. Он должен остановиться, подумать над её словами… И отступиться от своей решимости. Наташа мельком взглянула на напуганную Бишоп: от девушки не ускользнула суть дурной вести. Ещё миг, и она нанесёт последний удар по его пошатнувшейся уверенности. И ведьме это на руку. — Клинт, — тихо произнесла Кейт; Бартон нервно дёрнулся, будто позабыл о ней, — Тебя же… укусили. Парень упрямо играл в дурачка, но его страх выдавал нервный смешок: — И что с того?.. — А если они действительно научились чему-то у ведьм? — прошептала Бишоп, — Если это так… — То опасность грозит не одному мне, — нервно сглотнул Клинт. Паршивая весть от Наташи и обеспокоенный тон Бишоп ненадолго выбили его из колеи: он пытался мыслить трезво, не поддаваясь накатывающему на него ледяной волной страху, но, казалось, его мысли не поспевали за вскипевшими чувствами, и прежнее волнение обратилось из тихого огня в пожар, в назойливый страх. «У нас огромные потери», — вспомнились ему слова Бишоп. Тогда, в лазарете она выглядела уставшей и расстроенной, — «Десятки раненных. Много погибших. Этот поход был полным провалом». «Ох, чёрт...». Не в силах унять дрожь, Клинт с тревогой взглянул на не менее растерянную Кейт, мысленно прокручивая события прошлого похода. Сумбурные, смешанные в одну неясную картину воспоминания лишь больше пугали его, лишали последней капли самообладания. Только больше разгоняли бушующий шторм переживаний. Если Наташа права, и эти чёртовы лесные монстры научились очередным пугающим фокусам, то следующий поход может стать ещё одним провалом в истории «Щ.И.Т.а». Даже если оборотни научились всему только недавно, Клинт не в состоянии даже представить, скольким его товарищам грозит опасность: сама мысль о всех раненных, укушенных и разорванных в прошлом походе друзьях наводила на него тошноту. Если этим тварям достаточно просто учуять запах их крови, чтобы каким-то безумным способом научиться управлять ею, то... То вряд ли кто-то выберется их этого похода живым. — Мы обязаны сообщить об этом остальным, — тихий голос Бишоп — словно поток ледяной воды. Будит. Отрезвляет от пропитанных ужасом мыслей. Девушка пыталась оставаться хладнокровной. Уверенной. Но глаза — зеркало души, в них читается тревога и страх перед непреодолимым препятствием, — Скоро начнётся новый поход, и если... — Я сообщу об этом вашему командиру, Фьюри, — Наташа грубо прервала её, перетягивая на себя внимание. Она была всё так же непоколебима, будто ничего и не происходило. Жаль только, что её уверенность не внушала покоя, — Он, как и вы, в своё время попросил меня в этом разобраться. Быть может, скоро у вас будет собрание, на котором все и услышат дурную весть. Клинт едва слышно вдохнул, пытаясь собраться с мыслями: те метались в его голове, как взбесившиеся звери. — Ты уверена в этом? — он цеплялся за любой шанс. Ему не хочется верить, что их фортуна отвернулась. Что их враг опередил их на многие мили... Бартон взглянул на Романофф, ожидая от неё поддержки. Протянутой руки помощи, — Это же сложное заклинание, да? Все эти… Проклятия… Фокусы по управлению чужой кровью и… – Этот «фокус» — проще некуда, — Наташа с холодным расчётом нанесла сокрушительный удар по его надеждам, проломив крепкую стену его самоуверенности. Лишь бы он отказался от своих идей. Лишь бы передумал, — В любом случае, есть огромный риск, что оборотни воспользуются этим проклятием и… — Ты уверена? — повторил Клинт, будто почувствовал подвох. Или намёк на крохотный шанс. Романофф словно назло, не уступала ему: её губы дрогнули, бросив однозначный и окончательный ответ: — Я никогда не говорю то, в чем не уверена. И я советую вам не играть в героев и забыть о походах. Хотя бы на время. «Не иди в поход. Передумай», — она будто надеялась, что он услышит её мысли, — «Пока я не пойму, что он задумал...». — Я беспокоюсь за вас, — будто всё ещё сомневаясь в своей победе, ведьма добивала их, раня их отважные сердца осколками сомнений и обжигая их в огне страха, — Я решила сообщить вам об этом первым, потому что вы — мои друзья. И я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности. Кейт нахмурилась: — Но хочешь подвергнуть опасности других? — Судьба других — в руках Фьюри. Не моих. Вас же я прошу ослушаться его приказа, — она замолчала, переведя невозмутимый взгляд на все ещё встревоженного Бартона, — Я прошу вас об этом, как друг. Переждите бурю. Уйдите в затишье. Клинт бессильно выдохнул, собираясь духом; в голове — ни одной разумной мысли. Лишь пустота. Он пытается что-то придумать, неосознанно ищет обходы, иные пути и дороги. Торгуется сам с собой, повышая ставки и подталкивая себя к риску. Пытается убеждать себя, что всё не так уж и плохо, что беда обойдёт его стороной, а удача снова вернётся к нему. Но не подкреплённая разумными доводами надежда легко рушится под гнётом смятений и инстинкта самосохранения. — Хочешь сказать... От этого проклятия не избавиться? — он цепляется за последний шанс. И Романофф безжалостно стирает его надежды в пыль одним ударом. Потому что она должна его остановить. — Время, — смутные, не предвещающие ничего слова, — Время — ваше спасение.***
Слова Наташи не выходили у Клинта из головы. Вспоминая, одержимо прокручивая их раз за разом, он судорожно искал варианты, решал смутные загадки и пытался проложить себе путь, найти решение. Но не находя оное, всё больше утопал в унынии и давящем чувстве безнадёжности. «Время», — вспоминаются ему последние слова Романофф; такие же неясные, как и всё происходящее, — «Время — ваше спасение». Он благодарен ей за её заботу о нём и о Кейт. Благодарен за то, что она нашла их и тихо сообщила о грядущей беде. Предупредила о надвигающемся шторме. Но лучше бы она ошиблась. Возможно, это глупо, но Бартону хочется, чтобы всё это оказалось глупым недоразумением. Нелепым страшным сном, что растворится как туман, стоит проснуться. Вот только он никак не просыпается. И в этом сне их всех ждёт поражение. Крах. И, возможно, мучительная смерть. И у него пока нет идеи, как избежать этого горького финала. И интуиция параноидально подсказывает ему, что ни у кого нет плана. Даже намёка на него. Ни у самой Наташи, ни у Кейт, ни у одного из их товарищей-разведчиков. Да даже у чёртового Фьюри. И последнее пугает его до чёртиков. Все его размышления сходят на «нет», когда начинается собрание, и он ловит себя на мысли, что не может вспомнить, как очутился в заполненном зале, среди сотен таких же напуганных разведчиков. Он не помнит, как шёл сюда, не помнит, о чём говорил с Кейт… В его памяти отпечатался лишь тяжёлый грохот колокола в одной из башен замка, знаменовавший начало собрания: словно надвигающийся гром, он звенел в его ушах, разгоняя рокотом душевное спокойствие. Беспокойные голоса других разведчиков сводят его с ума; они не находят себе место. Они ждут командира, надеясь на благую весть. Ещё верят во что-то хорошее. Бартон с грустной улыбкой понимает, какое разочарование их ждёт: горькое и болезненное. Кейт — сама тишина. Устроившись рядом с Клинтом и устало положив голову на кейс с луком, она удручённо смотрит на сцену, быть может, мысленно отсчитывая секунды. После встречи с Наташей, она неохотно согласилась на просьбу Клинта молчать. Ей хотелось сорваться с места, помчаться к остальным и сообщить, что их ждёт. Бартон едва уговорил её: пусть об этом им сообщит Фьюри. Быть может, это подло — бросать такой груз на его плечи, но на то он и командир; к сожалению, в его обязанностях сообщать как хорошие новости, так и плохие… И в его слова поверят куда проще, чем в пугающие истории от них с Кейт. Сэм, кажется, не находил себе места; он нервно озирался по сторонам, глядя на других и невольно вслушивался в их встревоженные шёпотки. Он тоже в неведении. Клинт даже пожалел на секунду о своём решении умолчать о страшной новости: пожалуй, Уилсону стоило об этом сообщить заранее… До всей этой нагнетающей атмосферы, от чего бедолага только больше начинал волноваться. Бартон отвлекается от своих размышлений, когда Фьюри наконец выходит на сцену, заняв своё привычное место у растры. Мария Хилл, верно ступая за ним шаг в шаг, была преисполнена официальной строгости; один взгляд на неё говорил, что она готова к любому, даже самому худшему исходу этой встречи: надо будет — заставит настороженных разведчиков замолчать и внимать каждому слову; а если они посмеют взбунтоваться — она подавит хаос. И на такую боеготовность были причины: слушатели на пределе. Ослабь бдительность, и они сорвутся, подобно диким псам. Дай им хотя бы малейший повод, и они накинутся на вожака, разорвут его на части и обглодают его кости. И к несчастью, на то был повод. И весомый. — У нас для вас печальные новости, — начало речи не вдохновляло, но заставляло прислушаться; тяжёлый голос Фьюри, пропитанный суровостью, вселял в сердца разведчиков лишь разочарование и страх, — Мы выслушали вас, ваши истории о произошедшем в последнем походе и пришли к неутешительному выводу. К сожалению, с некоторых пор оборотни освоили магию. Проклятие. Тёмное колдовство, пожалуй, более известное вам как «магия крови», — Мария окинула взглядом ошарашенные лица разведчиков, неосознанно разминая пальцы рук, готовая пресечь хаос на корню. Словно не замечая зависшее в воздухе напряжение, Фьюри продолжил речь, — Я пригласил сюда ведьму. Отступницу Красного Дома. Прошу вас выслушать её: она всё вам расскажет. Клинт неосознанно перевёл взгляд на вышедшую на сцену Наташу; укутанная в тёмную мантию, она скрывала своё лицо и яркие кудри под тяжёлым капюшоном. И Бартон понимал, почему: услышав о присутствии ведьмы в зале, кто-то на последних рядах осуждающе засвистел, бросаясь бранными словами. Но стоило Марии бросить строгий взгляд на зачинщика, как тот смиренно затих, не смея больше подавать и звука. Есть всё же что-то пугающее в верной помощнице Фьюри, что заставляет других сникнуть и больше не подавать признаков своего существования... — Что происходит?.. — до Клинта доносится тревожный голос Сэма. Бартон устало выдыхает, сдерживая своё желание всё рассказать, — Что здесь делает Романофф?.. Словно оголодавшие хищники, слушатели не спускали глаз с ведьмы, медленно ступающей по сцене. Встав в центре и лёгким движением уронив капюшон на плечи, девушка окинула внимательным взглядом присутствующих, лишь на секунду задержавшись на Бартоне — словив на себе осуждающий взгляд, ему показалось, как что-то кольнуло его в грудь, — и начала свою неутешительную речь. Клинт почти не слушал её: он не узнает ничего нового. «Я советую вам не играть в героев и забыть о походах», — он вспоминал их недавний разговор, размышляя над каждым словом ведьмы, — «Время — ваше спасение». Тогда ему хотелось посмеяться и ответить ей красивыми словами, мол, «это наш долг», «мы справимся» или «кто, если не мы?». И не важно, что он и сам не верил в собственные слова: они легко теряют весь свой шарм, стоит ему вспомнить, что их ждёт впереди. «Это наш долг». Верно. Вот только никто не согласится пасть смертью глупца, понадеявшегося на победу в заведомо проигранном сражении. «Мы справимся» — звучит нелепо. До слёз смешно. Никому не ведомо, скольких разведчиков покусали оборотни и запах чьей крови они учуяли. Лишь самим оборотням известно, кто теперь находится в их власти. Клинт и без точных подсчётов понимал, что теперь в опасности каждый. Как только люди сделают шаг навстречу дикому лесу, их заклятые враги уже будут знать о гостях. Звери скроются в тени, выжидая подходящий момент для атаки… «Кто, если не мы?». Нет смысла скрывать очевидного: узнав о дурной вести, вряд ли найдутся добровольцы. А людей, сидящих в зале, некому заменить. Только они знают дикий лес. Только им известны повадки оборотней. И только им ведом страх встречи с противником, превосходящим тебя во всём… Клинт с горечью размышляет о том, что, быть может, их попросту заставят пойти навстречу верной смерти, не спрашивая их желания. Скажут, «это ваш долг, так умрите с честью». Паршиво, но ведь от правды не сбежать: если не они, то кто?.. Он мысленно отсчитывает последние часы до начала нового похода — это никак не назовёшь, кроме как «бессмысленное и бесславное геройство». Вынужденный риск. Шутки со смертью. — И что мы решили?.. — ему непривычно слышать такой голос Кейт; лишившись всякой инициативы, она безжизненно следила за выступающей на сцене ведьмой, — Отступим? — А ты уже для себя всё решила? — вымучено прошептал Бартон, отвлекаясь на подругу. Ему показалось, что Бишоп молчала вечность. Она даже не взглянула на него, погрузившись в свои мысли и устало вдохнула прохладного воздуха, собираясь с силами. Она не хочет решать всё в одиночку. Ей тоже нужна поддержка. План. Ответы. Клинт прекрасно это понимал. — Я жду твоего решения, — бросила она, — Из нас двоих ты — единственный, кого покусали, — не произнося более ни слова, она наконец подняла взгляд на Клинта. И Бартон знал её достаточно хорошо, чтобы распознать в её взгляде немую просьбу. «Сдайся», — что-то назойливо шепчет ему на ухо. Именно это читалось в глазах его подруги. Дай Бишоп волю, и она отберёт у него и новый лук, и заколдованную стрелу и сама отправится на передовую в первых рядах. Она надеется, что он отступит. Откажется от своей затеи разобраться во всём и дать отпор оборотням. Хотя бы ради своей мнимой безопасности. Будь он на её месте, он надеялся бы на то же самое. Отговаривал бы. Но, к сожалению для неё, он всё ещё на своём месте. И всё ещё не знает, что делать и как поступить… В зале становится неспокойно: в воздухе послышались первые нотки паники; кто-то с тревогой в голосе обсуждает слова ведьмы, проклиная всё и вся; кто-то с замиранием сердца вслушивается в слова гостьи, с каждой секундой всё больше мрачнее в лице; другим, казалось, уже не терпелось сорваться с места, сбежать, покинуть зал и вдохнуть спокойно свежего воздуха, не пропитанного жгучим запахом страха. Нахмурившись, Сэм нервно ломал руки, собираясь с мыслями. — Если вы боитесь, — стоило Романофф затихнуть, как низкий голос Фьюри громким эхом заглушил встревоженный шёпот разведчиков, — Если вы не уверены в своих силах. Если не хотите рисковать... То покиньте зал. Идите домой, к родным и близким, — вот он, шанс, который не упустит не один разумный человек; шанс просто встать, развернуться и уйти прочь. Возможность спастись от неминуемой гибели… Клинт посмеялся в мыслях: на что рассчитывает Фьюри, предлагая им бежать? Играет в благородного командира, жертвующего долгом, а не своими людьми? Или он надеется, что в зале останутся лишь самые смелые и верные делу солдаты? Но если он хочет остаться без подчинённых, то, без сомнений, он на верном пути, — Никто не осудит вас, — ибо крыс, бегущих с корабля, найдётся в их рядах с лихвой… И подобные нашлись. Не удосужившись дослушать речь командира, кто-то вскочил с места, направившись к выходу. Его примеру последовали и другие — торопливо плутая, топчась по чужим ногам, они замельтешили то здесь, то там, устремляясь к тяжёлым дверям. Иные, заражаясь их страхом, с тревогой перешёптывались, уходя и утягивая за собой ближайших к ним людей. Привычная тишина сменилась десятками голосов и топотом сотен ног, смешивающимся в сводящий с ума гомон. Одержимые страхом, люди, поклявшиеся защищать свою землю, поспешно бросались прочь, порой сбивая друг друга с ног. Ник и Мария молча проводили их взглядом, не произнося ни слова: они дали им право выбора. Они не в праве останавливать бегущих. Им некого винить в происходящем, кроме как самих себя: они сами подписали себе сомнительный договор, и не смели его нарушать… — Мы остаёмся?.. — тихо спрашивает Сэм, наклоняясь к Бартону, вырывая его из туманных мыслей. Тот хмуро бубнит в ответ, не шелохнувшись со своего места: — Зачем меня спрашиваешь? — Но… — Сам решай, как поступить. Уилсон хмурится, отстраняется. Суетливо озирается по сторонам, скользя взглядом по лицам покидающих зал товарищей… Но не уходит. Кейт тоже осталась на своём месте: молчит, глядя в пустоту. Наверное, она надеялась, что Клинт уйдёт. Вот только она, видно, подзабыла, какой он упрямый. От чего-то вздрогнув, Клинт поймал на себе взгляд Наташи: девушка не отрывала от него незнакомый ему доселе взгляд, пропитанный изумрудным ядом… И выжидала. Терпеливо отсчитывала секунды до того момента, как Бартон покинет зал, позабыв о надежде покорить дикого зверя выстрелом из лука. Уступит своё место другим смельчакам. Но Клинт никогда не понимал намёков, даже таких прямых. Пугающих. Настороженно вглядываясь в укрытое тенью капюшона лицо ведьмы, Бартон и не думал даже шелохнуться. Неловко улыбнувшись ведьме, он покачал головой, отказывая. Она может смотреть на него, сколько душе угодно, но он останется здесь. Не передумает. Будет стоять на своём до конца. Романофф, приняв ответ, похолодела в лице… И отвернулась, словно сдавшись. — Вот как? — строгий голос Бишоп, — Значит, отправляемся в поход? — Бартон легко узнал в её голосе нотки досады. — А у нас есть выбор? — откликнулся Клинт. — Был, — отрезал Сэм, скрестив пальцы рук, — Но ты предпочёл им не воспользоваться. Бартон утомлённо усмехнулся: — Будто бы вы им воспользовались. Они не ответили ему. Лишь напоследок оглянулись, выискивая в зале оставшихся смельчаков Ещё никогда зал не казался им таким огромным.***
— Спасибо, что остались, — после собрания голос Фьюри казался уже не таким серьёзным. Не преисполненным извечной важности и строгости. Это был голос человека, полного благодарности за помощь и преданность общему делу, — Спасибо, что не бросили нас в тяжёлый час. Нервно ломая руки, Бартон не находил себе места, гадая, каковы теперь их шансы: оставшиеся в зале смельчаки, которых, дай бог, можно было насчитать несколько десятков, не вызывали и капли уверенности в победе. И что-то навязчиво подсказывало ему, что главная проблема даже не в количестве людей... А в их моральном духе. Один в поле — воин, если жажда победы горит в нём диким огнём, иссекаемым из каменной воли и отваги. Истории о смелости воинов «Щ.И.Т.а», словно прекрасная легенда, всегда плутала среди горожан, уверовавших, что их защищают всемогущие охотники и отважные разведчики... Вот только все эти легенды сейчас кажутся нелепыми сказками. А реальность душит своей паршивостью. От славных смельчаков осталась лишь горстка слабых дураков, не воспользовавшихся шансом сбежать — жалкое зрелище. Глупое подобие былой армии. Крошки с круглого стола «Щ.И.Т.а». На лицах верных защитников не читается былая решительность. Боевой дух не взыграл в них жарким пламенем. А когда-то сияющие смелостью взгляды —потухли. Всё, что у них осталось — чувство собственного бессилия перед сильным противником, и сжимающее сердце горькое отчаяние. Легенды на то и легенды, чтобы в них верили. И не важно, сколько в них лжи. Кейт и Сэм тоже более не походили на бравых защитников из сказок: они с досадой всматривались в чужие лица, пытаясь разглядеть в них хоть каплю отваги. Но встречались взглядом с такими же потерянными товарищами, ищущими той же поддержки. С этими разведчиками им ещё не приходилось бывать в одном отряде: они были им незнакомы. Клинт же едва припомнил парочку человек. И в правду, вся эта чёртова затея с походом теперь не имеет ни грамма здравого смысла: они не справлялись с напастью оборотней, когда их было сотни, когда они были куда отважнее и слаженнее... А теперь Клинта окружают незнакомцы. Потерявшие веру в себя люди. Одинокие, погружённые в свои тяжёлые мысли. Цепляющиеся за обломки своей силы воли. И собрать воедино, сплотить их в одну команду и вдохнуть в них смелость незадолго до начала рокового похода вряд ли возможно... Если только не произойдёт чудо. Но стоило им отдать должное: они были одними из немногих, кто остался в этом зале. Кто не отказался от шанса вновь встать на защиту своих родных земель, несмотря на все предупреждения и пугающие истории ведьмы. Уже за это им стоит сказать слова благодарности… Быть может, о таком думать дурно, но Бартон морально готовился к тому, что и среди оставшихся найдутся желающие покинуть этот зал. Все замерли в нетерпении. В ожидании громкой речи и бессмысленных обещаний. Ждут, когда Фьюри вдохновит их красивыми словами. Отсчитываю секунды до мига, когда солнечные лучи разгонят тёмные грозовые облака. Но не так просто затмить их мысли о дурной истории о проклятии чем-то ободряющим… Ибо вряд ли в зале найдутся те, кому посчастливилось ускользнуть от волчьих клыков и когтей: Бартон с печалью разглядывал собравшихся у сцены товарищей, замечая оставленные в «подарок» от чудовищ глубокие шрамы, украшающие чужие руки, ноги и иногда даже лица… Каковы шансы, что эти люди не под властью «проклятия»? Насколько они были удачливы в прошлом походе? И какова вероятность, что их смелость не погубит их в следующей схватке с чудовищами?.. Есть ли хоть капля смысла отправлять «проклятых» на бойню? Они бесполезны. Ни на что ни годны — всё равно, что погнать раненого пса на охоту на медведя. Подохнет, только погоди. Сдохнет в муках, скуля от хруста собственных костей, сжатых в медвежьей пасти… Клинт одёргивает себя с горькой мыслью, что это он может сказать и о себе. «Тебя же… укусили», — вспоминаются ему пропитанные страхом слова Кейт. Девушка до сих пор иногда бросала на него тяжёлый взгляд, от которого парню становилось не по себе. Бартон успокаивает себя, стараясь не вспоминать о зажившей давеча ране на плече и затянувшихся шрамах на груди. Кончики его пальцев предательски холодеют, когда он вспоминает рычание оборотней, дышащих прямо в спину… Он не из робкого десятка. Но и его сердце замирает от гнетущего ужаса, стоит ему только вообразить, что их ждёт впереди. Всё слишком… Нет. Чертовски паршиво. Ему хочется верить, что будущий поход — не акт отчаяния и безрассудства. Что у командира всё же есть замысел, что приведёт их к победе… Или хотя бы к наименьшим потерям. — И каков наш дальнейший план? — кто-то осмелился нарушить тяжёлую тишину и задать вопрос, что не решились озвучить другие. Остальные дрогнули, когда Фьюри, очнувшись от тяжёлых дум, обратил уверенный взгляд на обречённых и потерянных разведчиков. Он как никто другой понимал: им нужна надежда. Хотя бы намёк на то, что все под контролем. Гарантия, что в конце всё будет хорошо… В час, когда они так легко потеряли всякую надежду и утопали в собственном страхе, им нужны были красивые слова. Эти чёртовы слова, с обманчивой красотой… Не имеющие за собой ничего настоящего. — План остаётся прежним, — незатейливо бросил Фьюри со сцены, не замечая замершее напряжение в воздухе. Наташа за его спиной холодно взирала на Клинта; последний старался не пересекаться с ней взглядом, — Вы будете путеводной звездой наших охотников. Кто-то опешил: — «Охотников»?.. Фьюри коротко кивнул, поднимая холодный взгляд: — Верно. Мы начнём охоту на оборотней. Словно по команде, высокие двери зала тяжело отворились, впуская внутрь рослых мужчин; разведчики замерли, не отрывая взволнованного взгляда от одетых в крепкую, начищенную до блеска броню рыцарей. «Охотники», — не скрывая своего недовольства, Клинт не отрывал взгляда от незваных гостей. Взвалив на плечо тяжёлые, знававшие кровь и хруст чужих костей ружья и секиры, охотники неторопливо спускались по тонким ступенькам к сцене, и каждый их шаг сопровождался тихим звоном мечей, убранных в длинные ножны. Рельефные рисунки разъярённых львов на металле доспехов завораживали, а дорогой мех, подобный их пышной гриве, укутывал шеи солдат и вызывал лёгкую зависть. — Ваша подмога, — низким голосом объявил Фьюри, вглядываясь в лица приободрившихся разведчиков, — Вам предстоит сражаться плечом к плечу. Клинт хмурится, вслушиваясь в повеселевшие голоса своих товарищей, заворожённых скользящими по начищенному металлу отблесками света факелов. Без сомнений, помощь со стороны могучих воинов — лучшее решение в столь безнадёжной, душащей всякую надежду ситуации: боевая мощь им не помешает в схватке с дикими чудовищами. Но… Всегда есть это пресловутое «но». Разведчики и охотники ещё никогда не действовали сообща: их деяния всегда совершались порознь. Одни тихо пробирались всё дальше в лес, изучали его, протаптывая дорогу ценой своих жизней, чтобы по их следам прошли другие смельчаки. Охотники же были живым воплощением войны, яростного огня, охватывающего дикий лес под грохот орудий. Не страшась зверя, они в открытую шли в бой, не думая скрываться и забыв о всякой осторожности… Разведчикам была не знакома такая безрассудность. Они привыкли играть в прятки со зверем, не смели ослушаться законов леса. Выживали наравне со своим врагом… Клинт боялся представить, что их ждёт: происходящее казалось ему немыслимым. Фьюри, словно незатейливый ученик чародея, пытался смешать яростное пламя и умиротворённый ветер. Итог мог быть только один: огонь взбесится, подпитываемый ветром, либо потухнет и обратится в пепел, не совладав с бушующим ураганом. Бартон надеется, что Ник это прекрасно понимал. Или хотя бы предполагал такой исход. «Надеюсь, этот поход не закончится очередным громким провалом…». Окружив разведчиков ровным строем, охотники с усмешкой взглянули на своих новых товарищей; Бартон легко мог разглядеть их горделивые улыбки сквозь забрало переливающегося металлом шлема, украшенного редкими золотыми вставками. Должно быть, богато одетые охотники не могли смотреть на лохмотья разведчиков без жалости. Бартон же с иронией отметил, что богатство одеяния охотников не имело и капли смысла: их тщеславие их же и погубит. Он и его товарищи носили блеклые одеяния не из бедности и скромности, а из необходимости скрываться в тёмных красках дикого леса. И причин для издёвок здесь не было. Ибо закованного в сияющие латы дурака хищники легко заметят за десятки миль и не раздумывая разорвут его на мелкие кусочки — это поймёт любой, у кого есть своя голова на плечах. Хотя, если броня охотников столь же крепка, сколько дорога, то, быть может, они и не погибнут… …от первого же укуса. — У нас всё готово, — Бартон дрогнул, услышав знакомый мужской голос. Он оглянулся, высматривая среди высоких охотников Фила. Показавшись из-за чужого широкого плеча, Колсон окинул всех торжественным взглядом и ободряюще кивнув разведчикам: как и всегда, те ещё больше приободрились — они всегда были рады видеть своего наставника. Фил отвлёкся от своих верных подопечных и обратился к Фьюри в своём привычном тоне, — Ждём Вашего приказа. — Благодарю, — ответил Ник. Вдохнув полной грудью, будто успокаивая себя, он обратился к разведчикам, громогласно объявив напоследок, — Быть может, вы взволнованны. Страшитесь похода. Я понимаю это, — он всплеснул рукой, обращая внимание своих верных подчинённых на охотников, — Но теперь вы не одни. Это будет первый ваш совместный поход. Вы будете нашими глазами. Мы — вашим разящим мечом. И на чужие земли мы будем ступать на ногах волчьих, подобно ветру… Клинту кажется, что он не поспевает за собственными мыслями. «Что?..» — Мы будем с оборотнями на равных. И да засияет над нами лучи нашей триумфальной победы!..***
Клинт вздрогнул, чувствуя, как холодок скользит по его коже: находиться в запутанных, укрытых под сырой землёй подвальных помещениях величественного замка «Щ.И.Т.а» было до мурашек неприятно: гнетущая мрачность и запах сырости отпугивал, а пропитанный таинственным ужасом воздух заставлял сердце замереть. Клинт никогда не считал себя трусом, но от этого места он всегда держался поодаль, несмотря на изредка просыпающиеся в нём любопытство и желание узнать тайну, таящуюся за тяжёлыми железными дверьми. Как оказалось, за ними скрывался казавшийся бесконечным спуск вниз, в неизвестные тёмные глубины. Узкой винтовой лестнице, выстланной из гладкого камня, казалось, не было конца: словно змея, она уходила всё дальше под землю, и Клинту думалось, что в конце его ждёт ловушка. Если, конечно, этот конец существует. Редкие огоньки настенных факелов услужливо освещали им путь в неизвестность, но дикие, искажённые до неузнаваемости скачущие то тут, то там человеческие тени настораживали, пугая предчувствием чего-то ужасного. «Мы будем с оборотнями на равных», — интригующие слова Фьюри, не выходили у Клинта из головы. Услышав их, Бартон потерялся, не знал, что и думать. И когда Ник пообещал показать ошарашенным разведчикам кое-что впечатляющее, Бартон рассчитывал увидеть что-то более вдохновляющее, чем унылые подвальные коридоры. Он не удивится, узнав, что здесь обитают призраки: им тут самое место. Лица его товарищей не придавали ему энтузиазма: те тоже надеялись на что-то менее… Пугающее. Кейт недоверчиво осматривалась по сторонам, иногда с раздражением отмечая, что разглядела на стене очередного мерзкого паука, повисшего на тонкой паутине. — Сколько здесь этих тварей?.. Сэм тоже выглядел неуверенно: его обеспокоенный взгляд, скользящий по сторонам, так и говорил, что здесь он чувствует себя не в своей тарелке. На лицах остальных читалось уныние; обещанный сюрприз, безусловно, разочаровал их. Клинт устало выдохнул, послушно спускаясь всё ниже, стараясь не поскользнуться на ступеньках; его дыхание обратилось в облако пара — здесь действительно холодно. Идущим впереди всех Нику и Марии, казалось, были незнакомы страх и волнение: они ступали уверенно, будто вышли на прогулку. Однозначно, они здесь не впервые. Охотники, замыкающие сей поход в никуда, тоже чувствовали себя прекрасно: отблеск факелов от их нагрудников ослеплял, притягивал взгляд. Видно, и они знали об этом месте… Либо просто были куда беспечнее осторожных и вечно ожидающих опасность разведчиков. Наташу же сюда не пустили: после собрания, Фьюри просто поблагодарил её за помощь и предложил ей прогуляться в саду вокруг замка в ожидании дальнейших указаний. И неторопливо спускаясь под хладную землю, Клинт предавался размышлениям о том, когда она успела познакомиться с Ником: сколько он не общался с Наташей, она никогда не упоминала о сотрудничестве с «Щ.И.Т.ом». Хотя, она никогда не была болтливой особой: наверняка утаила это в секрете… Погрузившись в свои мысли, Клинт и не заметил, как утомляющие серые ступеньки сменились на подвальные коридоры, больше напоминающие дорогу в морг. Один мимолётный взгляд на мрачные постройки душили в нём зачатки надежды на что-то хорошее. Они таяли прямо на глазах, словно лёд весной, а неизвестность, непонимание, почему их вели сюда, всё ещё не давали ему покоя. Он содрогнулся, услышав в укрытой мраком глубине тихий скрежет чего-то острого о голый камень. Из мрака, не освещённого огнями факелов, до него донесся едва уловимый шорох движения, чьё-то спокойное дыхание... …и глубокий звериный рык. Сердце предательски замирает. Кровь вмиг насыщается адреналином. Никто не смел ставить инстинкты разведчиков под сомнение: жизнь в диком, враждебном лесу научила их различать даже малейшие звуки. Только заслышав приближение зверя, они, как один, инстинктивно схватились за своё единственное оружие — верный клинок, спрятанный за спиной, на ремешке, — готовые принять вызов и защищаться. Замерев, не издавая и звука, они всматривались с темноту, готовые бороться за жизнь до конца… И плевать на смешки охотников за их спинами. — Умерьте свой пыл, господа, — Фьюри казался неестественно спокойным. Слишком равнодушным, будто не он их привёл в логово дикого зверя, — Здесь вам нечего бояться. — Что это?.. — шёпот Кейт казался оглушающе громким на фоне мёртвой тишины. — Будто вы не знаете, — бросил беззаботно Ник. Он легко щёлкнул пальцами, и тьма смиренно отступила под гнётом зажигающихся настенных факелов: вспыхивая ярким светом один за другим, они рассеяли темноту, открывая вид на огромный зал, рассказывая гостям его тайну… Застыв в изумлении и немом ужасе, Клинт не верил собственным глазам. Перед ними предстала самая настоящая тюрьма во всех её мрачных и пугающих красках: разогнав тьму, свет факелов открывал вид на устремляющийся вверх ступенчатый колодец, укрытый тяжёлым куполом из тёмного стекла; Клинт разглядел светящиеся блеклым огоньком символы, начертанные на стекле — чары обмана. Заворожённый, он неосознанно вспомнил, что видел этот странный стеклянный купол, выглядывающий наружу во дворе замка «Щ.И.Т.а», но он никогда не мог разглядеть, что таилось под ним, как бы ни всматривался. Очевидно, виной тому были эти чары… Нагоняющие головокружение каменные узкие лестницы змеёй тянулись вдоль холодных стен, давно позабывших тепло солнечных лучей, теряясь в полумраке. Сырость и холодный воздух были здесь постоянными гостями, а пугающая тишина — хозяйкой. Взгляд невольно цепляется за скудные толстые арки на разных этажах, ведущие в иные бесчисленные неизведанные коридоры, но куда больше незваных гостей интересовали крепкие прутья огромных клеток, испещряющие то тут, то там стены колодца, что подобно верной страже, удерживали в неволе… Нет, не отпетых преступников. Не жестоких убийц. Не ловких карманников. Переливаясь в темноте, словно свет ярких звёзд на ночном небе, на незваных гостей взирали волчьи глаза: утробно рыча, пленённые чудовища, не моргая, всматривались в каждого разведчика, будто узнав в них злейшего врага. Клинт словно забыл, как дышать. Он не понимал, реально ли происходящее или же воображение играет с ним жестокую шутку, затуманивая взор? Его напуганный взгляд потерянно перескакивал с одной клетки на другую, цепляясь за укрытые полумраком огромные волчьи морды, с любопытством рассматривающие его в ответ. Клинту слишком быстро пришлось смириться с мыслью, что это не мираж. Не пугающий до холодного пота сон. Не бред сошедшего с ума. Оборотни были настоящими. Да, сдерживаемые крепкой клеткой и тяжёлыми цепями, но оборотни. Во плоти. Бывшие хозяева дикого и бескрайнего леса, пленённые человеком, ныне были хозяевами собственной клетки. Словно домашние псы, позабывшие свою гордость и вкус бесценной свободы, они покорно сидели в своих камерах, и в их мыслях не было и намёка на желание сбежать. Они не бросались на жёсткие прутья. Не бродили в волнении в тесной клетке. Не рычали в ярости, почуяв запах недруга. Нет, ничего подобного. Казалось, от них не осталось ничего от тех оборотней, о которых слагали страшилки для детей. В них не осталось и капли той сокрушительной дикости, что присуща тем тварям, которые порой снятся Клинту в ночных кошмарах. Казалось, их зверский нрав затих, сменившись покорностью и любовью к человеку… — Впечатлены? — слова Фьюри заставляют очнуться, отвлечься от мечущихся мыслей и удушающей растерянности. Кажется, ему были в радость удивление и трепет его воинов. — Что всё это значит?.. — неосторожно бросает Клинт; ему странно слышать собственный голос, полный ужаса и злости. Ник кивает, обращаясь к потерянным разведчикам: — Без сомнений, ваша помощь в поиске логова оборотней была неоценима, — медленно ступая в центр зала, он окинул взором смиренных пленников, холодно продолжив, — Только благодаря вам мы, охотники, смогли отловить столько чудовищ, — не пугаясь зорких волчьих взглядов, устремлённых на него, Ник добавил своим извечным спокойным тоном, — Без вас нам бы это не удалось. — Но зачем?.. — прошептал кто-то за спиной Клинта. Возможно, Нику этот вопрос показался глупым. Будто успокаивая своих верных служащих, он умиротворённо заявил: — Не стоит волноваться. Эти чудища более не представляют опасности, — Ник отчеканенным шагом подошёл к одной из клеток, откуда на него взирало чудовище, чьи глаза отливали неестественно алым огнём. У Клинта что-то застревает в горле от страха. Инстинкты, которых он привык слушаться, кричат, что это самая паршивая идея в мире: даже проспорив, он и думать не смел бы подходить к клетке с чудовищем, способному в любую секунду вырваться из плена и сожрать его, и не заметив… — Мы отлавливали их на протяжении многих лет, — руки Фьюри неторопливо потянулись к тяжёлому замку, — И подчиняли их себе. Это более не дикие звери, с которыми вам приходится сражаться в лесу, — в холодном воздухе послышался звон связки ключей, — Ныне это наши покорные слуги, — Клинту казалось, что вся его жизнь промелькнула перед его глазами, когда тяжелая дверь клетки с мерзким скрипом отворилась, выпуская лесное чудовище на волю. Фьюри не дрогнул и кончиками пальцев, когда огромное существо послушно подошло к нему, покорно выжидая команды, — Ныне они наши верные псы. Клинт нервно сглатывает. Кейт за его спиной, кажется, пыталась держать себя в руках. Сэм нервно чертыхнулся. Огромное животное, чья тёмная шерсть переливалась в свете огней яркими отблесками, неторопливо перевело взгляд на побледневших от ужаса гостей. Переминаясь с одной когтистой лапы на другую, создание внимательно изучало людей, иногда дёргая кончиками ушей, вслушиваясь в их бьющиеся в ужасе сердца и сбивчивое дыхание. Клинт был готов поспорить, что оно без труда учуяло его немой ужас: он никак не мог успокоиться чувствуя, как ему в голову вместе с разгорячённой кровью ударяет и жгучий адреналин. Бартон понимал, что смотреть в глаза хищнику — паршивая идея. Но он не мог заставить себя оторвать взгляд от волчьих глаз. Ему не показалось. Это не было бредом сошедшего с ума от страха безумца. Они действительно отливали алым: янтарная радужка звериных глаз изредка переливалась красным, словно наливались кровью... — Перед походом вам придётся привыкнуть к некоторым новым обстоятельствам, — прервал тишину Фьюри, беззаботно потрепав оборотня по шее. Чудовище, словно домашний пёс, едва уловимо завиляло кончиком хвоста, — Теперь вы сотрудничаете с охотниками. И как я и обещал, — он махнул рукой, указывая на бесчисленное множество светящиеся в полумраке глаз, устремлённых на него, — На этот раз, мы будем с оборотнями на равных. Ибо их сородичи станут нашей силой. Скоростью. И ключом к победе.***
Клинту катастрофически не хватает времени понять происходящее. Оставшееся время перед началом рокового похода стремительно пролетает мимо него, не давая и минуты на обдумывание. Ни секунды на передышку. Ни мгновения на то, чтобы собраться духом. Фьюри отдаёт приказ за приказом, собирая всех — и разведчиков, и охотников, — у круглого стола. Многочасовые разговоры выматывают. От громких споров начинается мигрень. А вечно меняющийся план похода путает мысли в голове. Взгляд уже в чёрт знает какой раз изучает разложенную на круглом столе магическую карту, скользя по знакомым наизусть тропинкам, узнавая давно запомнившиеся очертания леса... Разум запоминает новые линии на карте, ведущие в гущу леса, пути обхода, поменявшуюся в очередной раз тактику ведения боя… В горле уже першит от нудных разговоров, от разбрасывания аргументами… От бессмысленных споров. Всё меняется слишком быстро. Прежний порядок и правила, словно столетнее дерево, легко вырывают с корнями, взрыхляя протоптанную многими годами землю. Всё переиначивается. Выворачивается на иную сторону в мгновение ока. Охотникам подавай путь напролом. Им не терпится рвануть на передовую, как можно скорее столкнуться с врагом лоб в лоб. Они верят в свой триумф. В свою безусловную победу. Разведчики настаивают на обходах. Им хочется остаться в тени. Они не готовы к войне и не жаждут оной. Они верят в превосходство противника. И в свой талант избегать конфликтов. — Нам стоит перераспределить имеющиеся ресурсы, — от слов Фьюри уже пухнет голова. Он пытается найти баланс. Стремится к компромиссу. — Помните, ваша задача — поймать оборотня, — Бартон так и не вспомнил, когда Мария в последний раз так много говорила. Её нравоучительный тон и бесконечные инструктажи надолго отложатся в его воспоминаниях, — Не убить. А поймать. Эти твари нужны нам живыми. — Понимаю, вам непривычно сотрудничать с охотниками, — лишь голос Фила успокаивал. Помогал прийти в чувства, — Но не переживайте. Они прекрасные солдаты. Они помогут вам и будут вас защищать. А оборотни… — с задумчивой печалью добавляет он, будто не был внутренне согласен с собственными словами, — Их выдрессировали. Они и не подумают накинуться на вас. Оборотни. Смертоносные чудища. Непокорённые хозяева дикого леса. Извечные враги человека… И теперь они — замена лошадям. Боевая мощь «Щ.И.Т.а». В какой момент Фьюри пришла идея «приручить» диких тварей? Какими неведомыми силами он смог обратить чудовище в послушного сторожевого пса? И как давно это началось? Быть может, с самого основания «Щ.И.Т.а»? И почему это утаили от разведчиков? Потому что это не касается их? Вне их полномочий? Бартон терялся в собственном непонимании. Он привык считать, что цель охотников — уничтожить врага. И он и думать не смел, что всё это время этих чудовищ дрессировали как каких-то собак. Но почему-то ему кажется, что это было очевидно. «Щ.И.Т.» всегда стремился набрать силу. Стать могущественнее. И всё ради того, чтобы защитить свой родной дом. И он сделает ради этого даже невозможное… …покорит саму природу. Ох, он сдаётся. Это вне его понимания. Наблюдая за тем, как охотники выводят из укрытой под сырой землёй темницы оборотней, словно лошадей на прогулку, Клинт чувствовал, как к нему подкатывает паранойя. Шепчет ему, что что-то не так. Неправильно. До невозможного неправдоподобно. Одетые в тяжёлую броню, подобную одеяниям охотников, и украшенную смертоносными шипами, ведомые за толстые поводья оборотни — «верные псы», — казались ему чем-то абсурдным. Не такими он привык видеть этих чудовищ. Его учили, что они — монстры, таящиеся в темноте. Они убийцы, жаждущие чужой крови. Вечно голодные хищники, не знающие пощады недругам… Но никак не то, что он видел там, в темнице. Рухнувшие в один день устоявшиеся правила этого мира сводят его с ума. Он хочет отвлечься. Посвятить себя чему-то более знакомому. …стрелы одна за другой наполняют колчан. Взгляд Клинта на долю секунду замирает на одной из них, с красным оперением… И тонким металлическим наконечником. «Целься в металл, а не в плоть», — он уже не знает, имеет ли это смысл. Так ли ему необходимо ждать того оборотня? Так ли необходимо выжидать момента для верного выстрела? Стоит ли выискивать его среди теней деревьев, вслушиваясь в каждый шорох?.. Ведь нынешний план похода куда глобальнее. Пройти как можно дальше. Следовать по запутанным следам оборотней. Застать их врасплох. И посадить в клетку. Клинт вздрагивает в волнении. Он привык скрываться. Не выдавать своего присутствия. …и вступать в бой, только в крайнем случае. Когда прятаться уже бессмысленно. Но на этот раз они идут не на разведку. Они идут в бой. Война — стихия, знакомая охотникам. Для разведчиков она чужда. И верная интуиция подсказывает Бартону, что всё может пойти не по плану: он уже ни в чём не уверен. Мысли путаются в неряшливый клубок, завязываясь в крепкие узлы. И у Клинта не остаётся ни времени, не сил их распутать. …он открывает глаза, крепко сжимая в руке верный лук. Глаза слепят первые лучи утреннего солнца, скользящие меж высоких деревьев, застывающие в каплях росы, оставленные в память о ночном дожде. Поддаваясь хладному ветру, ветки лениво качаются, тихо шелестя влажными листьями. Грудь наполняется ещё холодной свежестью, пропитанной запахом влажной хвои. Бодрое пение ранних пташек разгоняет тяжёлые мысли. Помогает забыть недавнюю суету… — Готовьтесь! — резкий голос одного из охотников выдёргивает Клинта из полусна мыслей, — Скоро отправляемся! Он осматривается, словно вспоминая, где находится. Сегодня в их рядах пополнение… Новые лица пугают. — Ты тоже не можешь в это поверить?.. — слышится ему голос Кейт. Она не отрывала взгляда от крепких оборотней, привязанных поодаль, на чьи спины охотники взваливают громоздкие сумки с припасами; доспехи охотника тихо скрипят, когда и он взваливается на седло, плотно обтягивающее своими ремешками туловище оборотня. Упирается ногами в стремя, усаживается поудобнее. Животное лишь тихо скалится, недовольное неожиданной тяжестью, но не смеет бросаться на своего хозяина. Бартон старался не смотреть на этих чудовищ. Ему и без того тошно находиться рядом с ними. — Как им это удалось?.. — шепчет Сэм, преисполненный ужаса, — Как они приручили их? — Кто знает… — потерянно бормочет Кейт. Другие разведчики тоже не находили себе места: они всё ещё не привыкли видеть в оборотнях товарищей. Всё ещё остерегаются их, не желают и близко подходить, несмотря на насмешки зазнавшихся охотников. Те не знают страха: они нагло подгоняют диких чудовищ, ударяя пятками сапог по их телу, грубо дёргая за поводья. Клинту кажется, что в любую секунду эти твари сорвутся. Взбунтуются. Выйдут из-под контроля и разорвут наездников на куски… Но нет. Они послушно следуют приказам, не смея даже оскалиться. Никто не знал, что именно сделали с этими тварями. Но, без сомнений, это изменило их до неузнаваемости. Стёрло из их воспоминаний их дикую суть, подпитываемую инстинктами и жаждой свободы. Теперь это рабы. Наездные животные, заменившие лошадей. Боевые единицы в отчётах. Клинт на долю секунды ненароком вспоминает, что оборотни в какой-то мере… Тоже люди. Он никогда не видел их человеческие обличия. Никогда не видел их «превращение». Но он точно знал одно: эти твари наделены и человеческим обличием. Фил рассказывал им об этом, читая свои толстые, исписанные его же рукой книги. «Когда же это было?..» Кажется, на самых первых занятиях, когда они только-только прошли посвящение в разведчики. Когда они были ещё совсем зелёными. И ничего не смыслили в жестокости этого мира… «Да, у оборотней есть и человеческое обличие», — Колсон терпеливо отвечал на вопросы ещё несмышлёных новичков, — «Но не дайте глазам себя обмануть. Они могут быть похожи на нас. Могут говорить на нашем языке. Они попытаются обмануть вас своей невинностью и слабостью. Но никогда, никогда не забывайте», — он замолчал, вглядываясь в лицо своих учеников, — «Их настоящий облик — это жестокие чудовища, что не пощадят никого. Голодные, яростные и непреклонные, они с лёгкостью разорвут вас… Если вы не выстрелите первыми». — Задумался? — сухой женский голос вырывает из воспоминаний. Словно ещё не отойдя ото сна, Бартон медленно взглянул на Наташу, вставшую перед ним, не отрывая от него строгого взгляда, — Скоро рваться в бой, а ты тонешь в мыслях. — Ты злишься?.. — необдуманно бросил Клинт. Это было первое, что пришло ему на ум. Ведь Наташа действительно выглядела… Разочарованной. — Возможно, — ведьма пожала плечами, позволяя рыжим непослушным прядям соскользнуть с них. — Нат... — Ты сделал свой выбор, — Романофф грубо перебила его, качая головой, словно не желала слушать его бессмысленные отговорки, — Моё дело было предупредить вас. Но раз уж ты не послушал меня… То будь готов к последствиям, — Бартон открыл было рот, надеясь возразить, но ему не дали и шанса, — Руку, — отрезала Наташа. — Что?.. — Дай мне свою руку. Парень опешил, не совсем понимая, что происходит. Он послушно протянул ведьме свою ладонь… И та крепко схватила парня за запястье, сжимая его в тонких пальцах, опасно скользя ногтями у тонких вен. — От этого проклятие не так просто избавиться, — вкрадчиво произнесла она, — Но есть шанс защититься от него. Хотя бы на время. Клинт морщится, стискивая зубы, стоило Наташе проткнуть его кожу острым ногтем. Молчаливо наблюдая, как рана набухает свежей кровью, стекающей по чужой ладони, ведьма глубоко вдохнула, запоминая её аромат. Словно подчиняясь немому приказу, кровь застыла подобно льду и испарилась, обращаясь в блекло-алый туман… А на месте раны остался лишь алый символ, чем-то напоминающий песочные часы. — Ваш оберег, — губы Романофф дрогнули. Отпустив руку Бартона, она потянулась к Кейт: впечатлённая, та с неохотой протянула ей свою руку, — Будь у вас куда больше времени, я бы могла снять с вас проклятие… Но пока что, — она выдержала паузу, раня до крови тонкое запястье Бишоп, — Приходится довольствоваться этим. Клинт не отрывал взгляда от странного рисунка на своём запястье — найдя покой меж тропинок из синих вен, он едва уловимо переливался в лучах холодного солнца, подобно свежим каплям крови… — Это заклятие сдержит проклятие, — словно прочитав его мысли, произнесла Романофф, отпустив руку Кейт. Теперь была очередь Сэма, — Убережёт вас от верной смерти. — И сколько оно действует? — осторожно поинтересовался Сэм, морщась от боли. — До тех пор, пока эта метка не исчезнет, — холодно ответила ведьма, — Возвращайтесь, как только поймёте, что она стёрлась. Это же касается и всех ваших товарищей… …её тихие слова затмевает бодрый вой рожка, всколыхнувший утреннюю тишину. Долгожданный и столь же пугающий поход начался. Пора отправляться. — Разбиться на отряды! — послышался приказ Фила, — Всем собраться! Ведьма на мгновенье замирает, будто всё происходящее для неё — неприятная неожиданность. Отпустив руку Уилсона, она медленно окинула друзей утомлённым взглядом, не находя слов на прощание. Клинту хочется успокоить её. Уверить, что всё будет в порядке. Что всё пройдёт без сучка и задоринки. Ведь у них есть все шансы. Но он не из лгунов. И ему не дано заглянуть в будущее, чтобы так легко бросаться обещаниями… Романофф подняла на него мимолётный взгляд, коротко бросая напоследок: — Удачи. И возвращайтесь живыми, — и, не желая продолжать разговор, девушка накинула тёмный капюшон на голову, торопливо ускользая прочь, оставив своих друзей на усмотрение загадочной судьбы. Клинт долго провожал её взглядом, пока ведьма не скрылась в мягком тумане, скользящем по влажной траве. Он вздохнул, успокаивая разум и тело перед началом очередного тяжёлого испытания. Оставалось верить, что план Фьюри спасёт их. Что вся эта затея, все эти многочасовые сборы, бесконечные обсуждения плана и действий принесут свои плоды. Ибо в противном случае их ждёт поражение. Очередное. И куда более болезненное. — Пошли, — тихо произносит Клинт, кивая напарникам. Бишоп без промедления последовала за ним, сжимая в руках верный лук. Сэм привычно разминает плечи, готовясь к продолжительному полёту в хмурых облаках. Они неторопливо подходят к своему новому отряду — к пяти охотникам, уже взгромоздившимся на оборотней, что закованы в прочную броню. Чудища утробно рычат, послушно и бесстрашно ступая в чащу; влажные ветки едва уловимо трескаются под их мягкими лапами… Никто не знает, что их ждёт. Как всё пройдёт. И будут ли готовы к их визиту оборотни. Но Бартону хочется, чтобы всё прошло по плану. Ибо это единственное, во что им сейчас остаётся верить...