Hurts – Lights
Хотела начать с диалога, но чтобы читателям было сразу все понятно, опишу ситуацию. Действие происходит уже в настоящем времени, то есть на съемках пятого сезона сериала. Завершаются съемки девятого эпизода, прочитан сценарий эпизодов до хиатуса. Это и обсуждали наши главные герои. – О, я знаю, моя дорогая, ты бы тоже спустилась за мной в подземный мир, не так ли? – Еще чуть-чуть и Колин бы прыснул ядом. Но это он посетил трейлер коллеги под вечер. – Конечно, но только чтобы убедиться, что ты не выберешься, или добить! – Так они могли общаться только без свидетелей. Они пытались общаться нормально, и это почти получилось, но Джен обвинила Колина в расставании с Себастьяном, и все вернулось на свои места. Однако вели они себя очень профессионально, когда были на публике. Вам тоже запала в душу их фишка с конференций «Голова Колина на плече Джен»? А поцелуй? Поцелуй в Неверленде! Вас тоже будто засосало в безумный водоворот, когда их губы сомкнулись? Это было не горячо. Это было «Тушите остров, ребята!». Опустим то, что остров был декорацией. Казалось, все поверили в их любовь! Настолько эти двое были убедительны. Даже каст бросал в их сторону многозначительные взгляды, когда видел вместе. Признаться, и я думала, что все наладится после одного раза. Все-то вам расскажи! Не нужно меня так уговаривать, уже пишу.***
Где-то в перерыве между съемками последних эпизодов третьего сезона. – С тебя не убудет, если мы пройдемся по улице, обнявшись, Моррисон, – тихо произнес Колин, обнимая ее за плечи, когда им нужно было пройтись от съемочного павильона к своим трейлерам. – Забыла, о чем просил Эдди? Людям это понравится. Мы, – он выделил неприемлемое к ним местоимение, – нравимся фанатам. И это общая заслуга. – А тебе не нужен предлог полапать меня, да? – только и успела проговорить женщина до того, как была захвачена в плен теплых ирландских рук. – Это так неприятно? – Вопрос ребром. – Не в этом дело, – она вмиг натянула самую приветливую улыбку, как только они оказались за пределами павильона. Со стороны казалось, будто они о чем-то мило беседовали, а на самом деле было так, как я вам говорю. – Зачем нам это? – спросила она, улыбнувшись так, словно спросила, что ему подарить на день рождения. – Что именно? – Это выглядело как «Зачем же что-то дарить, ведь ты мой самый лучший подарок!». – Все эти прелюдии. Я, – она открылась, – не могу ни с кем встречаться. Все думают, что ты мой парень! Тебе это доставляет такое удовольствие? – Теоретически я могу быть им, если бы ты не была такой… – Какой? – Она резко остановилась и уставилась на него. Тот, на кого она уставилась, задумался. – Такой! – Он указал на нее обеими руками и зашагал к своему трейлеру, наплевав на наблюдавших за ними папарацци. Джен так и осталась стоять, как вкопанная, в полном замешательстве. Какой она была в его глазах, и почему это ее интересовало, было загадкой. Однако, зайдя в свой трейлер, она громко разрыдалась. Наверное, это продолжалось бы еще долго, если бы Джинни не зашла за ней, чтобы возвратиться к съемкам. – Джен, все в порядке? – обеспокоенно задала вопрос подруга, заметив покрасневшие и опухшие глаза блондинки, вытирающей слезы и сопли. Без прикрас, и слезы, и сопли были у принцессы. По ним и видно, что ничего не в порядке. – Да, – она шмыгнула носом, успокаиваясь. – Я сейчас… приду, – последний раз всхлипнув перед подругой, Джен закрыла за ней дверь. Приведя себя в порядок, Джен снова надела накидку Эммы и отправилась на съемку сцены, где она должна была плакать после смерти Белоснежки. Посмотрев в зеркало напоследок, она решила высказать ирландцу все, что о нем думает, но только после завершения съемок и, желательно, не на трезвую голову. А до этого им предстоит еще один поцелуй, очередной «эпичный» поцелуй, как всегда отмечали в сценарии Китсис и Хоровиц. Съемки эпизода, который будут называть КапитанСвонФильмом, благополучно завершились. Время близилось к прощальной вечеринке. Кроме того, она приходилась на день рождения Дженнифер. Женщина пригласила актеров и создателей сериала в забронированный загородный дом после официального торжества.The Neighborhood – Sting
Пропустим довольные улыбки, веселые рассказы и смущенные ужимки. Это все было. Перенесемся к самой сути. К тому моменту, когда все случилось. Не спрашивайте, что именно, просто погрузитесь в чтение, используя свое воображение. Я помогу вам. Представьте просторный светлый холл большого особняка, много мягких диванов, которые могли уместить команду «Веселого Роджера» целиком, и кучу людей, бурно обсуждающих отснятый материал. Представили? Слышите шум голосов? Хорошо. Теперь прислушаемся и переключимся на разговоры отдельной компании, а именно: Гудвин, Даллас, О’Донохью, Макайвер, Моррисон. – Ребят, вы так гармонично смотритесь вместе, – мечтательным голосом произнесла Джинни, подливая в свой бокал еще шампанского. К слову, Джен в это время отпивала из своего, поэтому чуть не захлебнулась от ее комментария. – Что, прости? – спросила она недоуменно, не удостоив напарника по «гармоничному смотрению вместе» даже взглядом. – Я имею в виду, все так хорошо складывается. Пират исправляется, спасительница влюбляется, все счастливы… – Пока на город не напал очередной злодей, – вставил свои пять центов Колин, осушив стакан с виски до дна. Будучи ирландцем, он предпочитал рому виски, в отличие от своего героя. – Да, и не убил пирата, – подхватила сама спасительница. – Или тебя, – пират перешел на личности? Не пора ли перейти в наступление? Нет, еще недостаточно выпито. Моррисон наградила ирландца саркастической улыбкой и поднялась, чтобы сходить в бар и принести себе еще выпить. Иногда она даже забывала причину их вечных споров. Признаться честно, порой ей просто нравились сами споры. Но все имело границы. Особенно ее терпение. Налив в стакан виски, залпом выпив его и налив еще, пока рот сводило от жгучего напитка, женщина решила выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Не думайте, она не питала иллюзий насчет ирландца. Да, он чертовски хорош собой. Его голос можно слушать вечно. Щеки сами краснеют, когда он смущается, отвечая на вопрос. Его воспитанию можно позавидовать. Но вся эта волна позитива разбивается о камень его ущемленного самолюбия. Подначиваемая женской гордостью, эта огненная смесь вполне способна поджечь большой дом, например, этот. Вы еще не поняли, к чему я веду? Тогда подсказка за подсказкой. Вернувшись к друзьям, отчаянно спорившим о чем-то, Джен не сразу влилась в тему разговора. Сознание приятно мутилось от разливающегося по телу тепла после виски, поэтому она поздно поняла, о чем шла речь, когда успела кивнуть Роуз. – Серьезно? – ошарашенно спросила блондинка у блондинки, на которую теперь были устремлены все взгляды этой маленькой компании. – Что? – Джен еще попыталась узнать, что от нее хотели, в то время как Колин выпрямился на своем месте и попросил всех угомониться. – Она шутит, у нас все нормально. Мы не встречались и не собираемся, я ее не бросал, и она меня тоже. Прояснили? – встрял мужчина, положив стакан на журнальный столик. – Еще раз с днем рождения тебя, красотка, я поеду домой, – он встал с места и, совсем чуть-чуть пошатываясь, направился к выходу. – Подожди, я провожу тебя, – никто не посмел последовать за ними. Видимо, подумали «Пусть взрослые сами разберутся». Колин лишь пожал плечами, выходя на веранду. Апрельский ветер был прохладным, а Джен вышла за ним лишь в одном легком платье, поэтому, вызвав такси, джентльмен накинул свой пиджак ей на плечи. К всеобщему удивлению (имею в виду себя и вас, уважаемые читатели), женщина не отказалась, принимая этот щедрый подарок, пусть и на несколько минут. – Я не слышала, о чем спросила Роуз, – призналась Джен после минутной тишины. Они смотрели в одну сторону – сторону красивого озера. Вот где вся романтика! А не тут, не возле этого дома. – О чем же ты думала в этот момент? – Они, не договариваясь, пошли в сторону озера, отдаляясь от шумной компании. – К чему мы пришли? – Она не смотрела на мужчину, говоря это куда-то вдаль. – Мне тридцать два года, я замужем за работой, воспитываю только собаку. И ты последний, кому я должна это говорить, потому что… – она запустила руки в волосы, отчего пиджак покинул ее плечи. – Почему же? – Они остановились у раскидистого дерева с широким стволом. Колин поднял пиджак и заключил женщину в кольцо между собой и пиджаком, положив руки ей на плечи и смотря в зеленые глаза. – Потому что ты это ты, – она нахмурилась, глядя в голубые глаза. – Это не аргумент, Моррисон. – А что для тебя аргумент? Ты хочешь извинений за то, что я прошла в ту дурацкую школу, а ты нет? Извини… – ее голос скрипнул. Его губы накрыли ее прежде, чем она успела сказать еще хоть что-то. Нежно касаясь ее скул ладонями, он направил их к дереву. Что было приятнее всего, так это то, что она отвечала на поцелуй! Пиджак давно оказался на земле, но без него не стало холоднее. Они целовались, будто у них уходило последнее время и силы на это. Когда воздух в легких совсем закончился, Колин отстранился, прижавшись лбом к лбу девушки, но не выпуская ее из объятий. – Я хотела сказать – извини, но извинений не будет, – выдохнула она в его губы. – Ну и дура, – его терпение лопнуло. Такси должно было давно подъехать, и Колин исчез в темноте. Она снова осталась одна, совсем, как тогда. Вы ведь слышали не всю историю. Семнадцатилетний Колин был так обижен на Джен, что не смог даже остаться в Америке, ведь у него были неплохие шансы поступить в другой университет. Она до сих пор винила себя в том, что все испортила. Будь она смелее, призналась бы ему еще пятнадцать лет назад. В чем? Не нужно слов, когда речь идет о юной любви. Хорошо, влюбленности. А вы бы не влюбились в молодого Колина? Вопрос риторический. Чего она хотела добиться, сказав ему, что у него нет таланта? И как потом доказать обратное, когда он в тот же вечер собирает свои вещи и улетает первым же рейсом, а у нее даже нет машины, чтобы догнать его, как в дурацких мелодрамах… Джен прижалась к дереву, часто дыша и еле сдерживая слезы. Губы еще покалывало, а щеки горели. Она взяла себя в руки и вернулась в дом, как ни в чем не бывало, одолеваемая колким чувством дежавю. Конец показательной вставки из прошлого.***
С того момента, кажется, все стало только хуже. Колин уже не пытался выглядеть счастливым в ее присутствии. Только, когда видели фанаты или фотографы. Так прошло два Comic-Cona и несколько других конференций. Они чуть ли не восхищались друг другом, отвечая на всевозможные вопросы и заканчивая друг за друга ответы. К четвертому сезону мы еще вернемся. На чем я остановилась? Ах, да. Пятый сезон, хиатус. – Я не буду выступать с ним, – утвердительно сказала Джен на встрече со сценаристами. – Мы услышали твое мнение. Хорошо, это будет Лана, – предложил Адам. Моррисон наотрез отказалась произносить речь на Trevor Live 2016 вместе с О’Донохью. Вы наверняка помните тот стильный бордовый костюм ирландца? Лана тоже была шикарна, но интернет взорвался от его образа. Быть может, я преувеличиваю, говоря за весь интернет, но у меня в редакции равнодушных точно не было! К тому времени Темная Эмма уже убила Темного Крюка в сериале. Для Джен эта сцена, пожалуй, была самой тяжелой в эмоциональном плане. Невозможное количество дублей и нервов ушло на перевоплощение в отчаявшуюся женщину, навсегда потерявшую любимого. После последней сцены женская половина каста подходила к ней, чтобы успокоить, а мужская смотрела с сожалением. Настолько хорошо она сыграла. Джен, как и почти весь каст, снимала квартиру под Стивестоном, где проходили съемки сериала, поэтому не было нужды искать тех, кто составит компанию до дома на такси. Сегодня ее сопровождали только женщины, потому что мужчины решили уединиться своей компанией. Лана, Джиннифер и Эмили устремили на нее немые взгляды, как только все сели в машину. – Что? – спустя несколько неловких секунд спросила Джен. – Мы из сил выбились, чтобы помочь вам, Дженни, – ее экранная мать проговорилась первой. – Что это значит? Кому – нам? – блондинка использовала тактику «я здесь не при чем». – Тебе и Колину, конечно! – Как будто это было так очевидно. – Нам не нужно помогать, все в порядке, – она сидела впереди, поэтому выражения лица ее не было видно. – Детка, ты замечательная актриса, но ведь все давным давно заметили, что между вами что-то происходит, это не может не напрягать, – вмешалась Лана. – Спасибо, конечно, но мы как-нибудь сами разберемся. Обменявшись подозрительными взглядами, брюнетки решили во что бы то ни стало помирить их. Пусть на это могут уйти месяцы. Но ведь все, что у них есть, – это время.