Камень опенула

      — Эрика! Ты… ох, ты в порядке?!       Эри с трудом продрала глаза. Тело колотило, желудок сворачивался в трубочку, ноги тряслись и грозились вот-вот подкоситься. Белуха будто подхватила тяжелую форму гриппа, которая умудрилась развиться за доли секунд. Только что ведь была полна сил — мчалась по улице, лишь пятки сверкали! Но стоило выскочить в наспех открытую Оливером дверь, как вдруг вся энергия будто испарилась. Эрика сейчас с огромным трудом даже просто держалась на ногах!       Она, конечно, опенул не очень опытный, но не нужно быть магом с многолетним стажем, чтобы понять: эта складка разительно отличалась от обычных — тех, что Оли создавал до этого.       — Вроде, — прохрипела девушка, облизывая пересохшие губы. — Что случилось?       — Я… — Оливер прерывисто выдохнул. — Я не знаю…       Эрика подняла на друга глаза. Он был бледнее самой смерти, ошарашенно озирался по сторонам, крепко-крепко обхватив себя поперек тела. Зеленоватые глаза блестели от страха, губы дрожали, ноги подкашивались. Так и не скажешь, что перед тобой стоит прирожденный воин и сильный колдун. Обычный парень, способный ошибаться и бояться.       Инсив, заметив чужой взгляд, встал чуть ровнее и попытался придать своему голосу твердости:       — Я открыл переход, но я… не думал, что он сработает. Вернее, я не очень понимал…       — В каком смысле? — изогнула бровь Эри. — Ты не концентрировался на том, куда мы попадем?       Оливер кивнул.       — Просто открыл дверь? На эмоциях? — продолжила она.       Оливер кивнул снова.       Белуха удивленно вздохнула. Все это было слишком похоже на то, как она использовала свои способности в первый раз. Ни с того ни с сего распахнула шкатулку в момент страха и растерянности, перескочила в старую котельную после смерти Йенца — и все практически неосознанно! Даже узнав о складках и прочих опенульских примочках, Эрика сбежала из инсивского плена больше из-за паники, чем из точных расчетов. Впрочем, эти знания не помогали ей и сейчас…       Нет, надо отвлечься от подобных мыслей — ситуация к ним точно не располагает! Эри встала ровнее и осмотрелась. Голова все еще трещала и кружилась, но сделать несколько шагов это не помешало. И, надо сказать, Эри очень пожалела, что не чувствовала себя лучше — тогда бы она сполна поразилась бы окружающим видом, не отвлекаясь на недомогание.       Их выбросило на обрыв. Почва под ногами оказалась сухой и песчаной, отовсюду торчали пучки желтой ломкой травы, и, будто им в противопоставление, воздух был полон влаги. Лицо покрылось мелкими солеными каплями, а о ноги, как ласковый щенок, терся бледный туман. Эрика вдохнула полной грудью, и тошнота мигом отступила. А стоило подойти к самому краю, как девушка и вовсе будто забыла обо всем — казалось, что лопатки превратились в пару мощных крыльев, способных бороться с штормовыми ветрами, и ничего не стоит сейчас сорваться вниз и припустить к сияющему горизонту.       Если бы существовал на свете конец земли, то Эрика бы не мгновения не сомневалась, что это он и есть. Скалы — черные, острые — обнимали серые облака, такие низкие, что нельзя было точно сказать: где же наступает тот момент, когда они превращаются в яростные волны там, у подножья. Вода отчаянно билась о камень, разлеталась серебристыми осколками, и вновь собиралась для нового удара, вечно, постоянно, наверняка уже долгие века. Море терялось в затянутом туманом небе и, вторя небосводу, окрасилось розовым и золотистым. Солнце вставало где-то слева и чуть позади, потому утес отбрасывал длинную темную тень. Какой резкий контраст — теплый солнечный свет и остатки ночной тьмы…       — Красиво, — только и смогла выдохнуть Эри и, расплывшись в улыбке, по-детски захлопала в ладоши. — Боже мой, Оливер, как красиво! Ты только посмотри! Ты знаешь это место? Оно прекрасное!       — Да, прекрасное… — завороженно повторил за спиной Оли.       Эрика развернулась на каблуках, будто не у нее за спиной расположился десятиметровый обрыв, и блестящими от восхищения глазами взглянула на друга. Тот сидел на покосившейся лавочке у входа в какой-то заброшенный сарай. Крыша строения прохудилась, отовсюду торчали высушенные солнцем и временем травинки, но дверь, хоть и заметно подгнила, оставалась в петлях. Через нее, очевидно, они сюда и попали.       — Но раньше здесь было куда прекраснее, — отвлеченно заметил Оливер и странно поморщился.       Лишь сейчас Белуха поняла, что инсив побледнел не только из-за неудачной складки. Парень осторожно ощупывал правое плечо, кривился и тихонько шипел себе под нос. Школьный пиджак на этом месте оказался прорван, а рубашка, виднеющаяся из разрыва, приобрела алый цвет.       — Господи, Оли! Ты ранен?! — Эрика в мгновение ока позабыла о чарующем пейзаже вокруг и подскочила к парню. — Сильно больно? Тише, не двигайся. Давай перевяжу!       Оливер виновато улыбнулся и отстранился от ее ладоней. Эри удивленно вскинула брови.       — Не стоит, — прищурился парень.       Здоровой рукой он вытащил из внутреннего кармана небольшой моток бинтов и, все так же не принимая помощи, принялся стягивать с поврежденного плеча одежду. Эрика завороженно наблюдала, как оголяется бледная кожа с ярким красным пятном вокруг раны — достаточно глубокой, чтобы из нее шла кровь, но при этом не слишком серьезной. И встрепенулась только тогда, когда Оли принялся закрывать порез лентой марли. Не очень-то ловко.       — Почему? — поинтересовалась она и вновь потянулась к другу.       Опенул отсел на самый край скамьи и кинул в сторону Белухи снисходительный взгляд, не отвлекаясь от попыток перевязать ранение.       — Нечего тебе с такой ерундой возиться, — хмыкнул он и натянул рубашку на повязку, которая вряд ли продержится дольше получаса.       Сердце отчего-то неприятно укололо.       — Давай останемся, — перевел тему Оливер, блаженно прикрывая глаза и подставляя побледневшее лицо морским каплям. — Хоть на чуть-чуть… Переведем дух — и вернемся туда. Но немножко посидим здесь, одни.       Он выглядел измученным. По правде, Эри бы тоже не отказалась от отдыха. Небольшая передышка вдали от опасностей и проблем. Только ты, близкий человек рядом и необъятный, нетронутый людьми мир. Ей это нужно.       Им обоим это нужно.       Пристроившись так, чтобы не задевать больное плечо, Эрика прижалась к боку друга и расслабленно улыбнулась, когда почувствовала, как тонкая рука обняла ее за талию и притянула ближе.       — Ты так и не сказал, где это — здесь? — одними губами проговорила Белуха, вслушиваясь в биение сильных волн и чужого сердца.       Оливер оперся напряженной спиной о хлипкую стену и вдохнул полной грудью.       — На земле Лайтов, Эрика. — Он нежно сжал чужие пальцы. — Дома. Мы у себя дома…       Они вдвоем сидели на покосившейся скамейке около узенького сарайчика с дверью из иссохших досок, и казалось, что в мире не осталось больше никого. Солнце неспешно поднималось где-то слева, море бушевало далеко внизу, над самой головой изредка свистел ветер. Оливер говорил тихо и спокойно, трепетно поглаживал ладонь Эрики, положившей голову ему на плечо, и глядел куда-то вдаль задумчивыми блестящими глазами.       — Я не думал о чем-то конкретном в тот момент, — размышлял опенул, следя за ленивыми серыми облаками возле горизонта. — Просто хотел оказаться где-нибудь, где будет спокойно и безопасно. Видимо, подсознание сыграло со мной злую шутку. Да, ты скажешь, что земля Лайтов сама по себе — антоним спокойствия и безопасности…. Но для меня она, прежде всего, — дом.       — Дома всегда спокойно и безопасно, — лениво согласилась Эрика и подняла на друга взгляд. В свете рассветного солнца его лицо приобрело новые, таинственные черты. — И красиво…       — Очень красиво, — вздохнул Оли и сильнее прижал к себе девушку, пряча ее от промозглого морского ветра. — Я любил убегать сюда в детстве. Правда, раньше это место выглядело совсем по-иному.       Эри чуть приподнялась, чтобы видеть золотистые глаза, ничем не уступающие по цвету утренним лучам.       — Расскажи, — тихо попросила она.       Парень поколебался мгновение, но все же ответил согласной улыбкой.       — Оно… — вздохнул Оливер, — Оно было полно жизни. Утопало в ней. Круглое лето здесь летали белые бабочки и светило солнце, даже когда всюду бушевала гроза. И росли цветы. Много-много лютиков и незабудок. — Взгляд его наполнился чем-то светлым и неизвестным, как если бы инсив видел свои воспоминания, как наяву. — Я обожал часами лежать среди них и разглядывать небо. А еще обожал собирать букеты. Для мамы, для Анель… Анель их всегда хранила. Даже когда в комнате места, чтобы лечь, не оставалось! А, знаешь, однажды я нарвал такой огромный, что просто не смог его поднять и унести с собой. Ты бы знала, как я тогда расстроился! Целый вечер в подушку хныкал…       — Ты был очень милым ранимым мальчиком, — умилилась Эри.       — Я до сих пор милый ранимый мальчик, — фыркнул Оливер и вновь посерьезнел. — Просто в определенный момент я узнал, что растения вянут лишь потому, что я их срываю. Что я только ни придумывал! И добавлял разные соли в воду, и высаживал их в горшках… Но, рано или поздно, лютики чернели, как маленькие угольки, а незабудки опускались на подоконник белыми пепелинками. Все, что мне оставалось в напоминание — только голые стебельки. Они умирали, как бы я ни старался, — Он поежился и крепче обнял Эрику. — И однажды, выкидывая очередной мертвый букет, я понял, что больше не хочу губить то, что люблю. Я перестал рвать цветы и уносить их с собой. Это было сложное решение для восьмилетнего мальчика… Но верное. И я перестал сюда приходить. Думал, если я не буду видеть лютики и незабудки, то мне проще будет обходиться без них…       Оли еще раз окинул взглядом пустынный обрыв, но уже совершенно другими, потухшими глазами.       — Но сейчас, глядя на это место спустя столько лет, — продолжил он, — Я понимаю, как же сильно ошибался. Неважно, забирал бы я отсюда цветы или нет, их бы все равно здесь не осталось. Теперь то, без чего я когда-то не мог жить, исчезло. Умерло. И ради чего тогда я тогда мучил себя, если результат бы не изменился? Разве не лучше было бы наслаждаться цветами каждый миг до самого конца? Разве не так, Эри?       Эрика пожала плечами и сорвала одну из сухих травинок. Покрутила в пальцах, пытаясь представить на ней голубые лепестки или желтые бутоны, и, тяжело вздохнув, ответила:       — Тогда бы ты привязался к ним слишком сильно. И от их потери было бы куда больнее. Любовь превратилась бы в настоящую зависимость. Исчезновение того, к чему она обращена, вырвало бы сердце с корнем.       Оливер тихо рассмеялся, как если бы услышал детскую, наивную глупость:       — Лучше плакать из-за хороших воспоминаний, чем от их отсутствия. Все умирают, Эрика. Нас, опенулов, берегут как зеницу ока. Нам судьбой предрешено видеть, как друзья и близкие жертвуют собой ради наших жизней. — Он осторожно забрал травинку у подруги, покачал головой и обессиленно опустил стебелек к ногам. — А о любимых и говорить нечего. Наверное, опенулы сами распустили слух, что любовь для них ничего не значит. Чтобы никто не проникался к ним чувствами, не привязывался и потом не совершал губительные ошибки. Потому что против лагеря ты пойти еще можешь. А вот против сердца — навряд ли.       Прижавшись к боку парня плотнее, Эри подняла глаза, пытаясь поймать его взгляд. Оливер все так же смотрел на море, словно позабыв о том, что он здесь не один.       Оли одинок — поняла Эрика. Даже будучи сейчас в компании Эри, даже примкнув к каннорам, он оставался таким же одиноким, каким был сразу после побега. Предав лагерь, Оливер лишился всего. Он не сможет просто вернуться туда, где вырос, увидеть тех, кого называл друзьями. Один его поступок перечеркнул все, что дает любому человеку силы. Ни дома, ни друзей, ни семьи — и все ради того, чтобы предупредить Сондру. Чтобы Эрика сегодня сидела рядом с ним, а не лежала в гробу с пронзенным сердцем.       — Оливер, — робко окликнула друга Белуха, смущенно сжимая его ладонь. — Когда ты говорил, что влюблен…       Парень вздрогнул, спина заметно напряглась.       — Даже если твои чувства безответны, — на свой страх и риск продолжила Эри, — Ты все равно будешь… ну, собирать букеты?       Повисла тягучая тишина. Нарушал ее только далекий шум прибоя и поскрипывания старых досок. Эрика мысленно треснула себя по голове так, что звезды перед глазами замелькали. Ну какая же она дура! Оливер ей сейчас буквально вывернул душу, а она только и думает, что о своих чувствах! Вот какая ей, к черту, разница?! У Оли своя личная жизнь, и он вправе сам решать, как ему поступить в отношениях. Если только он, конечно, все-таки влюблен не в…       — Букеты из людей? Да, именно что-то такое я и ожидал от девушки, у которой лучшая подруга — цветок, — усмехнулся опенул и ткнулся носом Белухе в макушку.       — Нет. — Эри почувствовала, как ее щеки заливает краска. — Я, ну, имела в виду…       — Я понял, что ты имела в виду, мышонок, — уже в голос рассмеялся Оливер. — Неужели ты заразилась от ящерки? О боже, вас теперь будет двое с ужасным чувством юмора!..       — Дурак, — натянуто прыснула Эрика, пихая развеселившегося друга в бок. — Чья бы корова мычала! Клички давать — много юмора не надо. И что за мышонок вообще? Меня же Анель так назвала! Повторяешь за старшими?       — Ха-а… да, кстати об этом. — Оли разомкнул их легкие объятья. Супер, Эрика, ты окончательно все испортила! — Надеюсь, ты не расскажешь Дейру? И вообще кому-либо из «синих».       — О том, что ты плакался в жилетку старшей сестре? — попыталась скрыть разочарование за неловким смехом девушка.       — О том, что я вообще к ней ходил. У меня слишком многое накопилось в душе, и мне необходимо было кому-то все это выплеснуть. А среди канноров нет даже тех, кого я смог бы назвать приятелем. Ну, ты меня понимаешь.       Инсив пожал плечами, будто отсутствие близких его совсем не напрягало. Но ведь, оказавшись в чужом лагере, он как никогда нуждался в поддержке. Наверное, поэтому Оли настоял побыть здесь хоть чуть-чуть…       Осознание ударило хлесткой волной, пробежалось дрожью по всему телу и отозвалось громом прибоя далеко внизу. Эри подскочила с лавки, отшатнулась на пару метров от ничего не понимающего друга и ошалело огляделась. Небо, море, обрыв, солнце, трава, горы… Горы!       За сараем, с той стороны, на которую девушка совершенно не обращала внимания, возвышались высокие, черные, как уголь, и острые, как клыки, скалы. Обегали весь остров по периметру, окружали жутким темным венцом, не выпуская туман из низины и не пропуская ни капли солнечного света. Но, словно по велению невидимого сценариста, откуда-то из-за спины хлынул ветер, рванул вниз, разгоняя низкие сизые облака, и угнал густую дымку прочь по каменным долинам и устьям ледяных горных рек. Белесая пелена исчезла и открыла за собой голую землю с редкими узловатыми деревьями, безлистными и мертвыми. А среди них готической короной возвышалась крепостная стена, шпилями и башнями вторя скалам. Внутри этого темного круга, как рукой великана, были неаккуратно расставлены дома, длинные, узкие, с плоскими крышами. А в самом центре — высокое мрачное здание, походившее на одну из жутко завораживающих церквей Средневековья. Еще не отошедший от ночи, город сиял миллионами огненно-алых факелов: их свет лизал высокие черные стены, рвался ввысь, отражался от влажного камня и разбегался всюду причудливыми бликами.       И Эрика восхитилась бы этим городом не меньше, чем пейзажем природы несколько минут назад. Вот только это был совсем не город.       Это был военный лагерь.       — Эри, — обеспокоенно приподнялся Оливер. — Что-то случилось?       Белуха судорожно облизнула вмиг пересохшие губы и ткнула пальцем на шпили далеко внизу.       — Мы… мы что… — Она глубоко вдохнула и перевела на Оли полные ужаса глаза. — Мы на Инсиве?!       Опенул непонимающе изогнул бровь, огляделся, как если бы пытался найти что-то новое в окружении, и неловко усмехнулся:       — Ну… да? Не совсем уверен, что вопрос был риторическим.       — Что?! По-почему ты не сказал?!       — Я рассказал тебе о детстве, которое провел здесь. — Парень встал с лавочки и чуть кривовато из-за ноющего плеча развел руки. — Мне казалось, это само собой разумеется.       Эрика крепко обняла себя поперек тела. Все вокруг в одно мгновение перестало быть таким мирным и спокойным. Это — Инсив! Остров, полный чертовых убийц! Остров, на котором опенулов принято едва ли не живьем вспарывать! Да черт побери, их буквально полчаса назад пытались зарезать жители этого самого острова!!!       — Ты издеваешься? Здесь опасно! А если нас кто-то заметил? Что, если Керал уже донесли о нас? И сюда прямо сейчас бежит целый отряд головорезов, чтобы насадить наши черепа на пики?! Я не хочу умирать!!! Зачем ты меня сюда затащил?! — взвизгнула Белуха, боясь даже лишний шаг сделать. Кажется, даже трава здесь мечтает ее прикончить.       Оливер не отвечал пару секунд, а потом расслаблено рассмеялся, подошел ближе и приобнял подругу за плечи:       — Эрика, не волнуйся ты так! Мы сидим здесь уже минут двадцать, и еще ничего не случилось. Неужели ты думаешь, что я умышленно подверг бы тебя опасности?       — Но…       — Сама посуди, ты же так восхищалась этим видом! Разве он стал менее прекрасным от того, что открывается с острова Инсив?       Его голос и объятья успокаивали, вселяли уверенность и будто бы защищали от невидимой угрозы. Эрика пробежалась взглядом по розоватым волнам и светлеющему небу, вызывающим благоговейный трепет в груди, и вновь подняла глаза на Оливера. Он улыбался виновато, но глядел открыто, с надеждой. Точно так же, как когда сознался в своем происхождении.       — Не стал, — сдалась Эри и плотнее прижалась к груди опенула. — Но оставаться я здесь больше не хочу. Мы и так сильно задержались. Тем более, нужно рассказать Дейру обо всем случившемся…       — Ты права. Пора возвращаться. — Оли коснулся кончиком носа ее макушки и отстранился. — Дай мне пару минут кое-что сделать, и пойдем.       — Что сделать? — удивилась Белуха.       — Разложить скаппар и зафиксировать его окружение, — подмигнул парень и направился к сарайчику. — Типичные опенульские дела, тебе вряд ли будет интересно.       — Ну, если ты не забыл, я тоже опенул, — буркнула под нос Эри, но за другом не пошла. Он прав — не настолько уж она в это дело втянута. Скаппар, зафиксировать окружение... Еще пара новых слов, и она точно свихнется.       Все еще опасливо, девушка шагнула в сторону цитадели. Спорить нечего — Инсив действительно красив. Как обсидиановая статуэтка, окруженная тысячью свечей. Но приближаться к этой красоте у Эрики не было никакого желания. Интересно, другие лагеря такие же отпугивающие и манящие одновременно?       Эри вытянула шею, пытаясь выглянуть за высокие скалы. На крепости не стоит и надеяться, но, может, хоть краешек берега какого-нибудь острова удастся зацепить взглядом?       У горизонта все еще стояла рассветная дымка, что заметно ухудшало обзор. Белуха уже хотела бросить эту глупую затею и перестать впустую пялиться на сероватое море, как вдалеке, под восходящим солнцем, что-то промелькнуло. Эрика вгляделась в одну точку, игнорируя слепящие лучи. Да, действительно, что-то черное и далекое, чем-то напоминающее тень тех самых скал, что девушка видела перед собой.       — Понравился пролив Лермат? — спросил за спиной Оливер.       Эри машинально вздрогнула и нелепо улыбнулась другу:       — Эм… да. Тут и правда красиво. Лермат, говоришь? Интересное название.       — Когда-то Лермат был просто горной речкой, — произнес Оли и с тоской взглянул на черное пятнышко вдалеке. — Но потом, из-за огромного количества шахт и череды землетрясений, скалы начали обрушаться, и «река Лермат» превратилась в «пролив Лермат». Но это было давно, еще до войны.       — Ого… — выдохнула Белуха. Она почти забыла, что история земли Лайтов не ограничивается бесконечным противостоянием лагерей. — Так и не скажешь, что здесь когда-то были горы.       — И не говори, мне самому верится с трудом. Сейчас по Лермату с легкостью ходят корабли.       Эрика окинула взглядом пролив. Не составляло труда представить, как из-за скал один за другим выскальзывают величественные галеоны и, подобно лебедям, плывут по водной глади, вперед, к солнцу. А с того черного берега вдалеке видны их острые носы, раздутые паруса и яркие огни с палуб. Нечто подобное, наверное, видел Ил год назад, когда…       — Оливер! — оживленно воскликнула Эри и ткнула пальцем на чужой берег. — Там, там что за остров?       Оли нахмурился и скрестил руки на груди:       — Это имеет значение?       — Это ведь Каннорский хребет, верно? Ну, там Каннор же?!       — Предположим, — уклончиво ответил инсив и потянул подругу за руку обратно к сараю. — Все, нагляделась. Пойдем скорее домой, сама же говорила, что мы задержались       — Да погоди! — Эрика упрямо выдернула ладонь. Каннор, который она столько раз пыталась представить, на который так хотела попасть, совсем рядышком! Кажется, только руку протяни… — Мы можем сейчас туда перенестись?       Оливер опешил от такого вопроса. Помолчал, будто надеялся, что Эри пошутила, и вдруг испуганно замотал головой:       — Нет-нет. Послушай, нельзя так просто создать переход на чужой остров. У нас есть целый список законов на этот счет. Нужно личное разрешение главнокомандующего, сопровождение, еще оповещение о прибытии, точные координаты, все в письменном виде…       — Так ты же не на чужой остров перейдешь! Каннор — уже почти твой лагерь. Ну пожалуйста, Оли! Всего одним глазочком, туда-обратно. Никто не заметит даже!       — Нет.       — Ну Оливер!..       — Я сказал: нет! — огрызнулся парень. — Черт возьми, почему тебе обязательно нужно вести себя, как… — Он медленно выдохнул и мотнул головой. Плечи обессиленно опустились. Оли потер глаза и куда тише и спокойнее продолжил, — Прости. Столько навалилось, а еще Анель, этот утес, и… Я не должен был срываться, извини меня.       Эрика удивленно посмотрела на друга. Он выглядел действительно измотанным. Вряд ли полчаса наедине с воспоминаниями о беззаботном детстве пошли ему на пользу. Не стоило им вообще здесь оставаться. Еще и Белуха со своими просьбами… Идиотка! Могла бы и догадаться, что Оливеру сейчас не до выполнения желаний глупых девчонок.       — Это ты меня прости, — виновато улыбнулась Эри и снова взяла парня за руку. В конце концов, никуда от нее Каннор не денется, побывает там позже. А вот Оливер запросто может обидеться, разозлиться или, того хуже, прекратить с Эрикой вообще всяческое общение. — Давай возвращаться. А то Дейр себе ноги сгрызет оттого, что не знает, где я прохлаждаюсь.       Оли весело рассмеялся и потянул Белуху к двери, прочь от навязчивых воспоминаний. Эри только на прощание бросила взгляд в сторону чернеющего вдалеке манящего Каннора. Ей даже показалось, что над угрюмыми скалами поднимается клубами темный дым. Наверное, на острове «синих» построена парочка заводов — Эрика же не знает наверняка. А надо бы спросить, все-таки ей, возможно, очень скоро придется проводить много времени в лагере.       И, уже шагая в открытый Оливером переход, девушка поймала себя на мысли, что точно так же не знает, кто отвлек теневика у Красного озера и помог им с Оли сбежать.