***
Третий за день удар головой не прошел без следа — пусть зрение и не помутилось, но сквозь удушающий звон не прорывалось ни звука. Эри широко распахнула глаза, как будто это помогло бы услышать хоть что-то. Но сознание решило ее сегодня подвести. Инсивы метались из стороны в сторону в панике. Кого-то, как и Эрику, отбросило, и они валялись черными грудами без движения. Эри старалась не смотреть на них. И не думать, что с ними стало. Не думать. К тому же, куда важнее те, что были уже на ногах. Как ни странно, на Эрику не обращали никакого внимания. Она, шатаясь, поднялась на ноги. Один из солдат в черном плаще едва не задел ее плечом. Эри уже стиснула кулаки, приготовилась защищаться, но он просто промчался мимо. Рот инсива раскрылся, словно он что-то кричал. Но в голове не раздалось ничего, кроме этого гадкого звона. Эрика положилась на глаза и огляделась. Из того места, где был постамент с камнем, сейчас вверх бил вверх яркий желтый луч. Инсивы метались вокруг него, подбегали, тут же отскакивали прочь и беззвучно открывали рты — кричали. Пахнуло смесью гари и гнили — сладковатый, оседающий в легких запах. Мир вокруг паниковал, а Эри даже не понимала, из-за чего. Смотреть на луч казалось невыносимо: не только потому, что глаза жутко жгло, но и внутри что-то испуганно сворачивалось клубком. Эрика отвернулась от постамента. В паре метров плато резко срывалось вниз, подобно ступени. И там, на нижнем ярусе, мельтешили, как мухи, черные плащи. Много, много плащей и еще больше огней. Пламенные шары молниями пересекали пещеру и врезались в самую гущу солдат. Эрику осенило. Инсивы переполошились не только из-за ритуала. Значит, за Эри все же пришли! Канноры пришли за ней. За ними… «Ками», — вспыхнуло в голове. Что с ней?! Что вообще произошло? Она ведь… еще жива? Конечно жива! Эри чувствует. Надо только найти ее. Первым делом найти ее. А дальше разбираться со всем остальным. Впереди красным маячком зажглась цель. Эрика развернулась на сто восемьдесят и подалась в ту сторону, где последний раз видела сестру — к злосчастному лучу. Но не прошла и пары метров, как ноги подкосились, и Эри полетела прямо на камни. Под дых что-то резко ударило — и на Белуху обрушилась целая волна звуков. Она судорожно вдохнула и снова растерянно захлопала глазами, как будто потеряла ориентир. — Эри! — раздалось у самого уха. После монотонного звона это вышло сродни пытке. — Эри, ты меня слышишь?! Девушка повернула голову и встретилась взглядом с блестящими от ужаса карими глазами. — Да, — хрипло ответила она, не узнавая собственный голос. — Да, Ли… — Слава богу, — на выдохе произнесла подруга и прижала Эрику к себе. Руки, которые не дали Эри упасть, едва не выбили из легких остатки кислорода. — Я думала, они тебе что-то сделали! Боже, у тебя голова в крови, я думала… Белуха сдавленно простонала. Ли поняла намек и ослабила хватку. И, вероятно, зря: Эрика вновь начала заваливаться набок. — Ками, — шепнула она. — Надо ее най… — Найдем. Тихо, — Лилька подхватила Эри под руки и довела до ближайшего выступа, на который можно было опереться. — Ты сейчас не высовывайся. Эрика упала на ледяной камень. Сейчас он казался ей мягче любой подушки. Отчего-то сильно захотелось спать. Но нельзя, кругом враги, Ками в опасности, и с ритуалом неизвестно что, еще этот странный луч… — Ты видела Керал? — кратко уточнила Эри. Сотенко глянула в сторону сражения, как отвлекшаяся на белку собака, и кивнула: — Да. Эта мразь заняла Яноша. Дейр помчался за ней куда-то, — она повернулась в противоположную сторону, где дно пещеры поднималось выше, к следующему плато, — Куда-то туда. — Дейр… здесь? — Здесь все. Я вызывала только наших, но они притащили и «синих». Ли сглотнула, стянула с себя плащ и накинула его на плечи Белухе. Эри успела заметить, что подруга отыскала-таки нож и даже успела нацепить коричневый пояс с ножнами. И ум занял логичный вопрос. Сколько прошло времени? Озвучить его Эри не успела: камни под ногами подскочили, пещеру словно тряхнули, как шар со снегом. Лилька ухватилась за тот же валун, сверху мелкой крошкой посыпались осколки сталактитов. Вдалеке что-то оглушительно ухнуло — и все замерло. Солдаты закричали снова, те, кто попадали с ног, подскочили и помчались вниз, к товарищам, словно бы ничего и не произошло. — Черт, снова это! — прошипела сквозь зубы Ли и, не дожидаясь расспросов, добавила. — Уже третий раз так трясет. И все чаще. Эри метнулась взглядом к лучу. Что-то подсказывало, что именно он — причина землетрясений. Сердце странно дрогнуло, словно кто-то чиркнул по нему острой иглой. Взор сам собой поднялся выше. И замер почти у самого свода. Свет не рассеивался, как должен. Он бил фонтаном, упирался во что-то темное наверху и распадался желтыми искрами. И этот столб постепенно уменьшался, достаточно быстро, чтобы было заметно глазу, но достаточно медленно, чтобы до полного исчезновения оставалось еще несколько минут. Но то, что опускалось вместе с ним, заставило Эрику оторваться от валуна и, несмотря на слабость, шагнуть ближе. — Ками, — одними губами шепнула она. Луч бил прямо в спину Рой, безвольно лежащей в воздухе. Ее руки и ноги едва покачивались, край черного плаща трепыхался, как в невесомости. Разноцветные волосы резали глаз, но лишь по ним Эри могла точно сказать, что там, на высоте нескольких метров, окруженная пугающим сиянием и желтыми искрами, была ее сестра. — Надо ее снять оттуда! — срывающимся голосом выкрикнула Эрика и подалась вперед. Грудь прошило болью, ноги ослабели — но от падения вновь спасла Лилия, рванувшая следом. — Стоять! — Она дернула Эри на себя и крепко сжала ее плечи. — Ты что творишь?! — Я… — Белуха стиснула зубы, не сводя глаз с Рой. — Я не знаю, но нужно это остановить. Это и есть ритуал, понимаешь?! Он идет прямо сейчас! Почему никто ничего не делает?! Моя сестра сейчас погибнет, а на ее месте будет инсив! — Успокойся! — хорошенько тряхнула ее Лилька. — Успокойся и внимательно, черт тебя дери, посмотри! Эри дернула плечом, но все же посмотрела на луч снова. К постаменту как раз подскочил очередной солдат в плаще. Протянул руку к верхушке, где поблескивал камень, положил прямо поперек потока — и ничего. Свет продолжил бить прямо сквозь его ладонь, даже не померк. Солдат постоял так меньше секунды, и вдруг отпрыгнул, баюкая очевидно поврежденную руку. Еще через мгновение, он коснулся своей шеи — или груди, Эрика не успела разглядеть — и рванул к обрыву, помогать соратникам. Он промчался мимо девчонок и даже не обернулся. Лилька проводила его равнодушным взглядом и поджала губы. — Сейчас ее оттуда не снять, — подытожила она, переводя взгляд на Эри. — Надо как минимум подождать, пока мы сможем до нее дотянуться. Как только Сотенко договорила, землю под ногами снова хорошенько тряхнуло. Эрика едва устояла на ногах и успела посмотреть на луч. Он замерцал, как лампочка по время перебоев с электричеством, и Ками, рвано продвинулась ниже на пару метров. Желтых искр вокруг нее стало на порядок больше. Эри почувствовала, как подкашиваются коленки. — Что, если, когда она опустится слишком низко, будет уже поздно?! — надрывно выпалила она. Лилька нервно помялась на месте и снова повернула голову к обрыву. — Другого варианта все равно нет. Постарайся выдернуть ее, как сумеешь допрыгнуть. — Я? Ты не поможешь мне?.. — Эри! — сорвалась Ли. — Мне правда не все равно на твою сестру, но сейчас мой лагерь снова наполовину вырежут. Так что каждый спасает свою семью, не обессудь. Эрика распахнула рот, но тут же его закрыла. Лилька не останется, пока ляры в опасности. Похоже, справляться и правда придется самой.***
Когда Дейр выкарабкался на плато, фигура уже исчезла. Здесь тоже были инсивы — на порядок меньше, но все же, — однако среди них каннор не видел никого, кто заставил бы кровь выкипать из сердца. Он озирался, рьяно, бешено, из глаз, казалось, сыпались искры. Все усложнял еще этот чертов луч, который прорывался из земли в десяти метрах далее. Или не из земли — Дейру было абсолютно начхать. Но вот он заметил ее, по ту сторону площадки, все такую же неподвижную черную фигуру. Из горла вырвался звериный рык, и Дейр со всех ног припустил к ней, расталкивая мешающихся инсивов. Образ дернулся и исчез за такими же темными скалами. Но Лио знал, что Керал не исчезнет. О нет, она специально его дразнит! Кто-то сзади кричал, камень под кадыком пульсировал, принимая сотни сообщений, но Дейр не отвлекался. Есть лишь он и Керал — и никто не посмеет его остановить. — А ну стой! — выпалил он, стоило ему взлететь по крутому обрыву на следующий уровень Драконовой пасти. Сюда не добирались ни свет озера, ни солнечные лучи. Дейр слепо огляделся. Он чувствовал: она здесь. Резкий взмах — и руку охватило холодное, но яркое пламя. В двадцати шагах впереди мелькнула едва заметная угольная тень. Лио оскалился. Огонь сорвался с ладони и рванул туда, к острым ребрам скал. Шар врезался в камни и разросся пожаром. Янтарный свет выхватил из мрака человека в плаще. — Керал, — довольно прорычал Дейр, как настигший добычу хищник. Человек понял, что бежать некуда, и шагнул прямо в иллюзорный огонь. Руки синхронно метнулись к капюшону, ткань скользнула вниз, и Дейр впился взглядом в чужое лицо. И тут же шагнул назад. Это не Керал! Это не могла быть Керал! — Что такое, господин Лио? — издевательски протянул рыжий мальчишка с двумя желтыми искрами вместо зрачков. — Не признали давнюю подругу? Или же верный авитар не раскрыл даже моих способностей? Хм, ты мог бы списать его предательство на мой гипноз, но ведь и сам прекрасно понимаешь, что столь родственные дары имеют друг к другу иммунитет. Он вытянул из шлевки джинсов клинок, но не спешил наставить его на каннора — лениво покрутил, как крутят ручку перед тем, как подписать смертельный приговор. Дейр чувствовал, как льется в сердце чужой змеиный яд. Керал всегда знала, на что давить. Иначе бы не существовало Секретного пакта, не погибло бы столько народу. И где-то внутри уже зрела черная, гнилая зависть. Керал знает о нем все и так легко манипулирует. Почему он не может так же?! — Меня предал один человек, а тебя за последнее время возненавидела половина лагеря, — попытался отразить он. — Разве один? — вскинул рыжие брови парень, загипнотизированный Керал. — Или же ты не хочешь признавать то, в насколько идентичных ситуациях мы находимся? Насколько одинаково расставлены фигуры в наших партиях! Лио мог бы сейчас бросится в атаку, но этот спектакль — стыдно признать — его затянул. Он принял условия игры. Похоже, только так можно обыграть Керал. Каннор шагнул вперед, покачивая ножом перед собой. — Расставлены одинаково, — ответил он, не сводя с противника взгляда. — Фигуры разные. И тактики у нас с тобой совсем не похожи. Каждый ставит на кон что-то свое. — Ох, Дейр Лио! — Керал запрокинула голову и расхохоталась. — На кон ставишь лишь ты. Я ничем не рискую. — Потому что тебе нечего терять? Инсив замолкла и серьезно взглянула на иллюзиониста. Дейр внутренне ликовал. Один-один. Вернее, один-двести один. Так или иначе, теперь они играют не всухую. Керал вышла из пламени, но глаза ее продолжили гореть. По неведомой причине Дейра не отвлекало чужое лицо — эти глаза, этот взгляд выдавали главаря «желтых» с головой. — Почему же, — медленно произнесла она, обходя соперника кругом. Лио следил и ни на мгновение не поворачивался к ней спиной. — У меня все еще остался ты. Мой излюбленный враг. — Ненависть — единственное, что у тебя осталось. Мне жаль тебя. — Себя пожалей! — воскликнула Керал. Но мгновенно успокоилась, и на ее лице расплылась блаженная улыбка. — У тебя тоже нет ничего, кроме ненависти. Ни семьи, ни друзей. Разве я не права? Она замерла в десятке шагов. Дейр перехватил поудобнее клинок и прикрыл на мгновение глаза. Где бы он ни был, что бы он ни делал, кто бы ни стоял перед ним, под закрытыми веками он всегда видит лишь одно лицо, рождающее в его груди что-то такое, чем он и отличается от Керал. Его кожа всегда будет хранить родное тепло, губы — поцелуи, сердце — чувства. Да, жизнь многое отняла у него: семью, друзей. Но у него все еще есть Вирджиния. У него все еще есть ее любовь. И эта любовь во сто крат сильнее любого зла. — Я нашел альтернативу ненависти, — усмехнулся он и сорвался с места. Сейчас или никогда! Керал выставила клинок в самый последний момент. Ножи сцепились зубцами — одно мгновение Дейр видел собственное отражение в чужих радужках, — и инсив отскочила на пару метров. Каннор развернулся и ударил наотмашь, но не достал. Зато выпад Керал нашел свою цель — нож продрал плащ в опасной близости к боку. Лио бил реже, так уж научили, поэтому все чаще приходилось защищаться, чем нападать. Керал теснила его к обрыву. Дейр отскочил было вбок, но парой четких ударов противница гнала его обратно. Камни под ногами начали крошиться. Лио остановил чужой кинжал у самого лица — острый край кости царапнул по старому шраму, — и машинально пустил сопернику в глаза сноп искр. Керал вскрикнула и отшатнулась. Дейр ошарашенно на него взглянул. И перевел глаза на свои руки. Магия, конечно! Гипнотизеры хороши лишь в разведке, а вот в бою все козыри у Дейра! — Ну что, крыса, — протянул Дейр, чувствуя, что удача наконец-то не обошла его стороной. На губах заиграла ухмылка. Руку охватил багровый туман, готовый обрушить на жертву тяжесть всех ее проступков. — Время для сказочки перед вечным сном? Не успела Керал даже головы поднять, как концентрированная, едкая магия сорвалась с пальцев и впилась в ее лицо. Гримасу боли Дейр не разглядел, но вот крик — о, его он расслышал и запомнил на всю жизнь. Настоящая песня! — Почему так тихо? — рассмеялся иллюзионист, шагая вперед. Керал, сжавшаяся в комок, попыталась отползти. Дейр наблюдал за этими жалкими потугами и чувствовал этот сладкий-сладкий вкус возмездия на губах. — Почему же так тихо, м? Может, тебе маловато? Ты же так любишь, когда кто-то страдает! Так пострадай сама! Между ладонями заискрился болотный туман и отправился к прежней атаке. В кровавом мареве заплясали отвратительные грязные узоры. Керал широко распахнула сверкающие глаза и захрипела, схватилась за горло, забилась, как выброшенная на берег рыба. Лио медленно подошел к ней, униженной, корчащейся от жутких, уродливых воспоминаний. Взглянул свысока, наслаждаясь видом, и с силой надавил каблуком на плечо. Керал завизжала, заизвивалась, как крыса в кошачьих когтях. Дейр ощутил, как по телу теплыми волнами расползлось осознание, что теперь он властвует над ней. Что он — выше, он — решает ее судьбу. Он! Послышался смачный хруст, и Лио брезгливо поднял сапог. Визг инсив превратился в болезненный хрип, тело ее заколотило в болезненных судорогах. Дейр не смог сдержать смешка. — Кто теперь на шаг позади, Керал? — прошипел он и крутанул меч в воздухе, с удовольствием наблюдая за его тенью, мелькнувшим в желтых глазах. — Кто теперь в проигрыше? Кто выбрал неверную тактику? Лио опустился на одно колено. Керал изгибалась так, словно ее прошиб электрический ток. Дейр впился в раскрошенное плечо и вновь придавил ее к камням. Ладонь резали выступавшие из кожи осколки костей, но каннору было абсолютно плевать — это его триумф, его победа! И он не собирается его упускать. — Поверженная и сломленная, — Он окинул взглядом искаженное болью лицо врага. — Такая ты мне нравишься куда больше. Ох, ты так любила пафос! Керал теперь лежала неподвижно, широко распахнув глаза. Белые губы кривились и шептали что-то невнятное, но Дейру было приятно думать, что это молитва. Потому что последнее, что сделала бы Керал — помолилась. Она беспомощна. Она раздавлена, как поганый клоп, и размазана по камням отвратительной кровавой кляксой! И все, что ей остается — надеяться на чужую помощь. Которая никогда не придет. Дейр направил острие клинка на ее слабо вздымающуюся грудь. Эх, вот жалость, надо было с плечом сломать еще и пару ребер. Но ничего. Скоро это не будет играть никакой роли. Как и сама Керал. — А подохнешь, как грязная крыса, — хмыкнул каннор, крепче сжимая рукоять ножа. — Одна. Без семьи. Без друзей. Без любви. И даже ни один из твоих прихвостней не прибежит, чтобы меня остановить. И когда ты умрешь, когда последний воздух выйдет из твоих легких — всем будет плевать! Никто не заплачет. Никто не явится на твою могилу. Все тебя забудут, словно тебя и не было. Всем будет плевать, как тебе было плевать на всех! Вот оно, доказательство, что твоя жизнь ничего не стоила! Но я все равно с превеликим удовольствием отниму ее у тебя. Он обхватил клинок обеими руками и перевел взгляд на чужое лицо. Он хочет видеть — видеть, как эти глаза навсегда меркнут! Как эта сволочь сдыхает, как она хватает ртом воздух и цепляется за этот мир — но тщетно, тщетно, тщетно! Сейчас это произойдет. Сейчас она умрет! Дейр чуть приподнял меч, чтобы с разгона вогнать его прямо в сердце. Сейчас!.. Керал вдруг замерла. Не было слышно хрипов, не дергались в конвульсиях руки, не шевелилось лицо. А затем произошло страшное. Произошло то, отчего душа ухнула под землю, а все надежды, все, чем полнился сосуд под ребрами, разбилось вдребезги и разодрало нутро на куски. Глаза Керал остекленели и погасли.***
Сырой пещерный воздух наполнил легкие, а от призрачного запаха гари все внутри свернулось в трубочку. Правда тошнило совсем не от душка, а грудь раздирало не из-за влажности. Но Ил просто хотел найти причины, почему ему вдруг захотелось развернуться и убежать. Впереди уже проглядывался выход, подсвеченный озерным светом и огненными всполохами. Битва в самом разгаре. Ил должен был присоединиться, так положено. Но если сунется, его свои же и зарубят. И не случайно — наверняка целой стаей набросятся, позабыв про крыс… Камень на шее едва потеплел. Снова общее сообщение. Но Ил сегодня уже один раз вышел в поток, сглупил. Второй ожог под кадыком ему был не нужен. — Что там? — он обернулся через плечо. Оливер, идущий в метре позади, мотнул головой. — У инсивов ничего. Ил нахмурился. Значит, что-то именно каннорское. Вдруг важное? Была не была. Он потянулся к ожерелью, но Оливер перехватил его запястье на полпути. Учитывая то, что в щели между скалами они едва протискивались, действие это было не из легких. — Не вздумай, — серьезно шикнул он. Подселенец вскипел: — А ты не вздумай указывать мне! — Я буду указывать! Потому что в случае чего откачивать тебя буду я. — Я не выйду в общий поток, — Ил упрямо вырвал руку из хватки. — Свяжусь с Дейром напрямую. Проблем возникнуть не должно. Оливер снова вцепился в его ладонь. — От него и идут все проблемы. Напомнить, кто натравил на тебя целый лагерь?! — Напомнить, из-за кого? — Ил закатил глаза, но руку расслабил и продолжил продираться вперед. — Если бы ты изначально хотел мне помочь, не заводил бы разговор той ночью, мол, у тебя нет выбора, должен взять все на себя, пятое-десятое. Инсив хмыкнул: — Ящерка, ты бы защищал меня, даже если бы не знал, что я стал несчастной жертвой шантажа. Ил вздернул брови. — Откуда такая уверенность? — Во-первых, как бы ты ни кичился, а целый год нашего близкого общения из памяти ты не выкинешь. Я — часть твоего прошлого. А значит, часть тебя, — пожал плечами Оливер, и подселенец уже приготовился возражать. Но Оли продолжил быстрее. — И во-вторых, Эри. Эри. Аргумент, ничего не попишешь. Да, даже если бы он не знал, что Оливера заставили убить Марго, все равно бы за него заступился. Дейр чертовски прав! Ил снова наступает на те же грабли. Сначала Фие с пеной у рта пытался организовать свидание, теперь спасает своего, получается, соперника. Так ведь и подохнет один совсем… Впрочем, у него с Эрикой все равно ничего не сложится. И если Оливер — именно тот, кто ей нужен, кто сделает ее счастливой, то Ил сделает все, чтобы они сошлись. Это, наверное, благородно. Или же ужасно глупо. Ил никогда не понимал разницы. Он опустил глаза и увидел, что пальцы Оливера все еще сжимают его запястье, и резко выдернул руку. Тот сделал вид, будто ничего не произошло, и просто равнодушно вытер ладонь о край своего плаща. Ил отвернулся. Рукава авитарской формы еще были в крови, и случившееся буквально пару минут назад никак не хотело укладываться в голове. Может, если повторять это как можно чаще, то странный осадок на сердце исчезнет? Он убил Керал. Он убил Керал. Он убил Керал, а не безоружную девушку… Нет, стало только хуже. Оливер, словно прочитав мысли, вновь коснулся его плеча и улыбнулся. Ил нахмурился только больше. Насмотрелся он на эту улыбку, спасибо, хватит с него. На какие грабли он точно снова не наступит, так на дружбу с инсивом. И плевать он хотел, кто там и из-за чего ревел в подушку! Не его дело… — Лица такие не корчи, — фыркнул подселенец. Расщелина начала расширяться, и он уже мог не протискиваться бочком. — А ты не притворяйся, что разговор со мной хуже пытки, — отразил Оли. — Я и не притворяюсь. Это по твоей части. — Конечно, ведь это я упорно делал вид, что ничего не чувствую. Ил развернулся к опенулу лицом. Оливер стоял на расстоянии явно меньшем вытянутой руки и смотрел со странной смесью гордости и обиды. Совесть бережно сдула пылинки с воспоминаний годовалой давности и затолкала прямо в горло. Внутри шевельнулось что-то, что должно было давно исчезнуть, вытравиться во время сражения на Каннорском хребте, что осталось в той, первой половине жизни, когда Ил наивно полагал, что война ведется только между лагерями, а не между их солдатами. Когда он верил, что не бывает запретной дружбы или любви. Ведь похоже, что в их время кого угодно можно только ненавидеть. Оли развел руками: — Эрики здесь нет. Можешь говорить все, что хочешь. Все, что у тебя на душе. Сзади послышался оглушительный свист, и в проеме ярко вспыхнул на пару секунд огонь. Ил вздрогнул и отвернул глаза от отражения искр в чужом янтарном амулете. — Ты серьезно хочешь сейчас поговорить? — раздраженно покривился он, вытащил клинок из ножен и продвинулся дальше. К сражению словно влекло магнитом. Ил так долго и усиленно себя убеждал, что бежать от битвы — позор, что сейчас просто не мог по-иному. От мысли отсидеться в безопасности хотелось хорошенько себе врезать. — Да, серьезно, — кивнул Оливер, как будто не понял намека. Хотя уж он-то точно понял, чертов фанат двойных смыслов. — В иной раз у нас может не возникнуть возможности оказаться наедине. Ты можешь сейчас убежать и… все. Я тебя больше никогда не увижу. По спине мурашки побежали, но Ил попытался не подавать виду. — Я сегодня умирать не собирался, — отшутился он. — Не сегодня, так через месяц. Сколько ты там себе отрезал. — Оливер цокнул языком и придвинулся ближе. — Или хотел отрезать. — Да вы с Анель точно одна кровь! Говори нормально, у меня загадки уже поперек горла стоят. Я не понимаю твоих головоломок. — Нормально? Хорошо. Я знаю, зачем Анель дала тебя яд. Сердце замерло в груди. — И… что? — нахмурился Ил, не поворачивая головы. — Если бы ты не проболтался, она бы его вообще не дала. Так что не удивил. — Ты поэтому так волнуешься? — Что? С чего ты взял?! Я не волнуюсь. — Пальцы. — Оливер кивнул на чужие руки. Подселенец тоже опустил взгляд. Инсив трепетно, как будто говорил о чем-то тайном и прекрасном, продолжил, — Дрожат, как будто хотят сжаться в кулаки, но ты сдерживаешь их, чтобы не подавать виду. Точно так же они дрожали перед тем, как ты мне врезал, тогда, год назад, навсегда прогоняя из своей жизни. — Он машинально потер щеку, и Ил почувствовал легкий укол совести. Но вот еще! Не будет он перед «желтым» извиняться! — Я знаю тебя слишком хорошо. Но за год что-то в тебе все-таки изменилось. Поэтому просто хотел уточнить кое-что. Подселенец обернулся за выход из расщелины, тяжело вздохнул и сунул клинок обратно в ножны. Его все равно не переубедишь, лучше уж разобраться со всем сейчас, одним движением, как сдирать пропитавшийся кровью старый бинт. — Надолго? — Один вопрос, — тихо сказал Оли, как будто сомневался. — Ты ведь не собирался сделать… это? Храбрый инсив, нечего сказать. Не может назвать вещи своими именами. — Сделать что? Выпить яд? Убить себя? — Ил закатил глаза и скрестил руки на груди. — Прекратить свою жизнь раньше срока? Отойти в мир иной? Отдаться в объятья смерти?.. Оливер с каждым словом бледнел, и подселенцу на мгновение даже стало его жаль. У инсивов все по-другому. Смерть для них — настоящая трагедия. Они неделями оплакивают погибших, едва ли не каждому роют могилу и через одного устраивают официальные прощания. Илу сложно это представить. Что после его смерти кто-то будет страдать, реветь, биться в истерике и рвать на себе волосы, что кто-то станет клясть богов, что забрали его так рано, что кто-то захочет броситься следом за телом в могилу — что кто-то вообще придет на похороны. Вернее, ему было сложно представить. — Поначалу собирался, — все же ответил подселенец и передернул плечами. — Но потом передумал. — Почему? — Это уже второй вопрос, Оливер. Только не говори, что разучился считать! — Из-за Эрики? — Отстань! — Из-за нее, верно?! — Ну уж точно не из-за тебя! Внутри что-то неприятно шевельнулось. Эри — не инсив. И не каннор. Даже не ляр. Она не похожа ни на кого, и Ил понятия не имел, что у нее на душе. Но он помнил, сколько грусти плескалось в ее глазах, когда он рассказал о том, что тело Йенца погребли отдельно от братской могилы. И слышал, как она порой всхлипывала ночами и повторяла имя маленького лекаря. Эрика пропустила гибель незнакомого мальчишки сквозь себя, и огромная часть ее сердца оказалась изодрана. Что же с ней будет, если она потеряет кого-то более близкого? Если бы Ил тогда решился, все на земле Лайтов бы поняли. Такое происходит, не он первый, не он последний — вон, сколько народу со скал сигает ежегодно! Да и Оливер бы свалил на Инсив, всем бы только плюсы. Но предложи Илу кто сейчас ампулу с ядом, он бы отказался. Как отказался прыгать с крыши после произошедшего на балу. — Да я, в общем, и не надеялся, — поддержал никому не нужный диалог опенул. — Но я никуда не денусь из твоей жизни. Тебе нельзя переживать подобное одному, никому нельзя. От тебя отвернулся весь лагерь, в голове у тебя происходит такое, что мне и представить страшно. Про остальное и вовсе молчу… Ты можешь погибнуть в любой момент. И, если хочешь знать, что я д… — Не хочу, Оливер. Мне все равно, что ты думаешь. Ил глубоко вдохнул, зажмурился и тряхнул головой. Не отвлекаться. У него есть дела куда важнее смерти. Надо помочь лагерю и так, чтобы половина не полегла, пытаясь отмыть свои грехи предательской кровью. — Но ты все-таки узнаешь, ящерка, — настойчиво продолжил опенул. Пальцы снова стиснули плечо. — Я думаю, что если бы ты не желал иметь со мной дел, то рассказал бы все кому-то еще. Однако, судя по всему, я вполне тебя устраиваю в роли палочки-выручалочки на те случаи, когда тебе требуется жилетка для успокоения или экспресс-доставка необходимых трав с Каннора. Кулаки сжались сами собой. Держи себя в руках, Ил, сейчас не до потасовок. — Чего тебе надо? Благодарности? Хорошо, спасибо, что помог, Оливер. И спасибо, что не рассказал Эрике о том, что происходит. И спасибо, что не подставил меня под удар, под который сам и подвел. Достаточно унижений для того, чтобы ты заткнулся? Он уже собрался шагнуть дальше, но чужая рука дернула назад. — Мне не нужно, чтобы ты унижался, — стоял на своем инсив. — Мне нужно, чтобы ты относился ко мне по-человечески. — Ты мне по-человечески не нравишься, — не поворачиваясь лицом ответил Ил и в несколько быстрых шагов добрался до выхода из расщелины. Да, скорее всего, это неправильно: так себя вести с тем, кто пару дней назад тебе помог. Но Оливер инсив! Надо напоминать себе об этом каждую секунду. Иначе Ил снова забудется. Лишняя улыбка, лишнее прикосновение, лишнее доброе слово — и все по новой. Их дружба прервалась в самый правильный момент. Лучше ее не возобновлять. Никогда. Заодно и Оли рыдать в подушки больше не будет… Хотя, Илу-то какое дело?! Инсивы рыдают по поводу и без, а Оливер типичнейший инсив! Камни под ногами слегка задрожали, тело прошила странная вибрация. И не успел Ил даже осмотреться, как всю пещеру затрясло, словно прямо в ее сердцевине начал извергаться вулкан. Ноги соскользнули, и парень полетел вниз. Он успел вцепиться в мелкие выступы пальцами и замер, прижавшись к дрожащим влажным камням. Сверху посыпалась крошка. Она больно колотила по рукам, как будто пытаясь нарочно спихнуть подселенца ниже по скалам. Отовсюду полетела пыль, Ил изо всех сил зажмурился. От тряски зубы стучали, как на лютом морозе, каждая косточка в теле вибрировала, а сердце окончательно сбилось с ритма. Землетрясение кончилось так же внезапно, как и началось. Ил еще пару секунд лежал с закрытыми глазами, но затем резво вскочил на ноги. Падая и раздирая и так поврежденные руки, взбежал обратно — и душа рухнула в пятки. Проход в расщелину завалило огромными булыжниками. Настоящее чудо, что они не сорвались вниз, иначе от Ила не сталось бы и мокрого места. Оставалось надеяться, что его жизнь не стоила чужой. — Оливер! — выкрикнул он и оперся плечом в один из камней. Даже не покачнулся… — Оливер, ты цел?! Оли молчал. Сердце с каждой секундой билось все медленнее, пока вовсе испуганно не замерло. — Я тебя сейчас вытащу, держись! Ил разбросал мелкие камни и попытался разглядеть что-нибудь в образовавшиеся зазоры. Тщетно — тьма кромешная, хоть глаз коли. И тишина. Нет, Оливер не подох бы так просто. Оливер, черт бы его разодрал, Сивэ не для того полгода скрывался от лучших убийц Инсива, чтобы склеить ласты под какими-то валунами! Этого гада ничего не возьмет! Не может! — Мать твою, ключник, только не умирай там! — Ил с силой пнул булыжник. Ничего! Таким беспомощным подселенец не чувствовал себя никогда. Он скакал по плитам, как чертов горный козел, толкал их со всех сторон, соскальзывал по мелкому щебню, но взбегал обратно и снова пытался, пытался, пытался. А Оливер молчал, молчал, молчал! И ведь позвать некого! Канноры не помогут инсиву, инсивы не пойдут за каннором. Они здесь, в пещере, полной людей, совсем одни! Или уже только он… Ужас впился в душу цепкими когтями и норовил выдрать ее из тела. Внутри все похолодело. Ил боялся. Да, каннор боялся чужой смерти — и не просто чужой, а смерти инсива, врага! Но руки дрожали, соскальзывали с камней — и парень ничего не мог с этим сделать. Вдохнуть не получалось, воздух словно просачивался через дыры в трахее. Ил вцепился в камни, чтобы не упасть, и попытался восстановить дыхание. Перед глазами летали черные мушки. — Оли, хоть знак подай, что жив… — хрипло выдавил он. По ту сторону от завала послышалось тихое шуршание. Ил резко вскинул голову. — Что, оплакивать меня собрался, ящерка? — раздался голос из ближайшей щели — Оливер! — От сердца мгновенно отлегло. — Ты в порядке? Почему сразу не ответил?! — О, а когда бы я еще услышал, как ты за меня беспокоишься? Рука легла на рукоять клинка. Ей-богу, если бы не завал, Оливер бы целым не остался. Додумался! Ил тут с ума сходит, а он развлекается! — Рано или поздно, Сивэ, мы встретимся, и тогда я тебе со всей силы врежу. Весело тебе было?! — Ну прости, прости, милый! Между прочим, я и правда приложился. — Он болезненно зашипел в подтверждение своих слов. — А ты как? Ил презрительно фыркнул и отряхнул налипшую на брюки пыль. — В норме, не считая того, что я из-за тебя чуть сердечный приступ не схватил. Придурок… — Мое сердце тоже сходит при тебе с ума, ящерка, — рассмеялся инсив и мгновенно перевел тему. — Есть мысли, что это было? Подселенец отвлекся от мыслей о том, как именно угробит Оливера за его слова, и огляделся. Свет озера не добирался досюда, солнце тоже не пробивалось на такую глубину, но ничего не мешало рассмотреть буквально каждый камешек в пещере. Все охватили яркие рыжие лучи — те самые, которые Ил принял поначалу за всполохи огня. Вот только это был не огонь. А огромный луч, бьющий прямо в свод. — Кажется, есть, — напряженно ответил парень и повернулся к щели между валунами. — Постарайся выбраться наружу. Ниже должен быть другой вход, ближе к озеру. А я пока найду Эрику. Похоже, ей нужна помощь. — Что? — Веселье из голоса Оливера исчезло разом. — Нет-нет, ящерка, один туда ты не пойдешь! Каждый человек в этой пещере хочет тебя убить. Если что-то случится, тебя даже прикрыть будет некому! — Я сам себе прикрытие, — вздернул нос Ил и соскользнул со склона. Инсив что-то крикнул в спину, но он уже не расслышал.***
Луч сокращался быстро лишь на первый взгляд. Или же он оказался куда больше, чем Эри думала. Прошло уже минут пять или десять — или же все двадцать, она никак не могла отследить время, — но Ками была все так же пугающе далеко. Землетрясение за это время случилось лишь один раз. То ли Лилька преувеличила, то ли они по какой-то причине стали реже. Так или иначе, Эри боялась отходить от постамента даже на пару метров. Глаза щипало от яркого света, и Белуха уже перестала вытирать мокрые от слез щеки. Ками не шевелилась. Эрика пробовала до нее докричаться, добросить мелкие камешки, но Рой ни на что не откликалась. Только желтая дымка вокруг нее становилась гуще. Сейчас возможно было рассмотреть лишь темный силуэт. Наверное, это к лучшему. Не так сжималось сердце при взгляде наверх. Все инсивы спустились к озеру, и на площадке Эри осталась абсолютно одна. Она поначалу боялась, что кто-то из «желтых» станет нападать или продираться к постаменту, но, очевидно, канноры интересовали их больше луча и обряда. И Керал исчезла. — Похоже, только мне ты сейчас нужна, — хлюпнула носом Белуха, глядя на парящую над головой тень. Ками все так же ничего не ответила. Камень мерно пульсировал, но Эри боялась даже смотреть на него. Казалось, что он живой. А он ведь живой! Там, внутри, заточена душа Симона, восемнадцатилетнего парня, которого обрекла на вечные страдания ее, Эрики, тетя. Белуха часто думала об этом. Давно, месяц назад, когда только-только жизнь потекла в привычном русле и появилось наконец-то время все взвесить и оценить, Эри ночами лежала, смотрела в потолок и задавалась вопросом — за что? Сондра ведь знала, что значит потерять камень. Да, она защищала себя и Эрику, и, если уж речь идет об инсивах, лучшим вариантом было лишить палача жизни. Эри понимала ее. Не принимала, но понимала — любой бы лайтовец поступил так. Но почему, почему из всех смертей для мальчишки, вдвое младше нее, тетя выбрала именно эту?! Сондра ведь была опенулом. Она могла за доли секунд достать нож, да даже заряженный пистолет! Откуда в ней такая жестокость? Или тетя всегда была такой — а Эрика просто не замечала? Не хотела замечать. А что, если она и сама стала жестокой после стольких лет воспитания Сондрой? И Оливер был прав — она гнилой человек? Что, если она, как писал Стефан, «из другого теста» именно поэтому? Эри попыталась представить на своем месте Ками, настоящую дочку Сондры, ее кровь. Предала бы Ками друга, чтобы доказать свою правоту? Обвинила бы близкого человека в преступлении, даже не попытавшись рассмотреть других подозреваемых? Смогла бы стоять на месте, когда одного несправедливо ведут на казнь, а другого насильно заставляют эту казнь исполнять? Отправила бы маленькую девочку на верную смерть ради вещи, которая никому даже не нужна? Утаила бы от сестры, что она в смертельной опасности в угоду собственному эгоизму?! Нет. Это не про Ками. Сколько ни была она упрямой, заносчивой, любопытной и надоедливой, Рой никогда бы никого не предала, не обманула, не нарушила бы слово. Это против ее природы. А вот у Эрики словно в генах записано: «Эгоистка». Глаза снова защипало, но на сей раз не от яркого света. Эри сморгнула непрошенные слезы и снова посмотрела наверх. Пока она копалась в себе, луч заметно укоротился. Сердце заколотилось быстрее. Эрика подскочила — до безвольно свисающей руки Ками оставались считанные сантиметры. Это она должна быть там — вдруг подумалось Белухе. Не Ками должна сейчас висеть в пугающем рыжем свете безвольной куклой, а Эри. Ками не виновата, что ее отец оказался беспросветным уродом, а двоюродная сестра — неисправимой трусихой, которая не могла найти время в своих страданиях для того, чтобы предупредить. Ками вообще ни в чем не виновата. Эрика подскочила вновь и вцепилась в — боже! — мертвенно холодную ладонь. И — ничего. Она просто повисла, а Ками не сдвинулась ни на дюйм. Желтые искры больно впились в пальцы, и Эри рухнула вниз. Но тут же снова прыгнула, ухватилась обеими руками. Ничего! Совсем ничего! Ками не двигалась. Ее невозможно вытащить! — Нет-нет, ну же! — Девушка оперлась ногой о постамент и потянула изо всей силы, стараясь не обращать внимание на жгучую боль. — Давай! Тщетно. Не получается! Теперь ясно, почему Керал так просто ушла, — обряд невозможно остановить! Ками обречена. Обречена… Силы покинули тело. Эрика упала на колени, закрыла лицо ладонями и закричала — истошно, со всей силы. У нее ничего не выходит! И не выйдет! Ками погибнет, погибнет из-за нее! Ее сестра умрет! Казалось, кровь превратилась в тягучий яд, который поразил все тело разом. Сердце едва качало его по жилам, но упорствовало, словно только и хотело, чтобы хозяйка погибла. И Эри хотела бы погибнуть. Лишь бы не чувствовать этого отчаяния! Лишь бы хоть как-то исправить все, что она натворила! Почему Рой должна закончить вот так? Почему?! Чем она заслужила такую участь?! Если бы смерть Эрики могла спасти Ками, она бы обменяла свою жизнь на ее. Она не сможет жить с мыслью, что ее сестра умерла. И умерла из-за Эри. Из-за того, что она не предупредила, не рассказала раньше, не убедила держаться подальше. Канноры спрятали бы ее у себя. И ничего бы не случилось. Если бы Эрика была смелее. Если бы она не была собой!.. Руки упали на колени. Губительный, яркий свет блеснул в влажных следах от слез и крови, которая все еще сочилась из раны на виске. Эри безучастно взглянула на розоватые бледные пятна. Постамент рядом начал слегка подрагивать. Эрику словно кипятком окатило. Она вскочила на ноги, не сводя взгляда со своей ладони. Свет луча едва заметно замерцал. — «И займет место опенула, что кровь свою дал», — завороженно прошептала Эри и вскинула глаза. У нее есть шанс все исправить. Есть шанс спасти Ками. За свои ошибки надо платить. И Эрика готова. Даже если ничего не выйдет — она рискнет. Рой висела в метре от призывно сияющего камня. Луч вспыхнул в несколько раз ярче. Эри машинально зажмурилась. Но она помнила, где амулет. Земля задрожала. Девушка вцепилась чистой рукой в край постамента. Что-то холодное коснулось ее щеки. Душа в груди билась в агонии и сходила с ума. Эри поднесла окровавленную руку к камню. Сейчас или никогда!..***
Расщелина, через которую провел их Оливер, выходила на несколько уровней выше того, где находилось озеро. Луч брал начало тоже где-то внизу, так что выбора у Ила и не было — он припустил к скалам, образовавшим спуск. Яркий свет слепил, ноги все еще не слушались после неудачного падения, так что подселенец постоянно срывался, свозил и так пострадавшую кожу, царапался об острые грани. Но Эрике нужна его помощь! Если Керал начала свой ритуал (а бьющий из дна пещеры луч кричал, что начала), то Эри в опасности, в смертельной опасности! И если с ней что-то случится, если Ил не успеет… Звуки сражения стали слышны четче — до озера оставалось не больше пары каменных «ступеней». Луч тоже приблизился и, кажется, уменьшился в размере. Хотя, нет, не кажется — он и правда уменьшился до высоты в несколько метров. На его верхушке уже можно было что-то разглядеть, что-то черное и отдаленно напоминающее… человека? — Ай! — Ил засмотрелся на луч, камни выскочили из-под сапог, и парень съехал по склону, чудом удержавшись на ногах. — Черт, тихо… Но тихориться было уже поздно. Даже здесь, в отдалении от общей бойни, обнаружился солдат в черном плаще. Он стоял шагах в двадцати, окруженный тенями от скал, и смотрел куда-то вниз. С такого расстояния Ил не видел его лица, но синий камень на чужой шее сиял достаточно ярко, чтобы заметить. Впрочем, от этого не было никакого толку: подселенцу сейчас стоило опасаться всех, что канноров, что инсивов. Ил замер, не смея пошевелиться. Судя по звукам, сражение внизу далеко не самое простое, и чтобы покинуть его и забраться сюда, надо быть либо трусом, либо самым смелым и опытным солдатом на всей земле Лайтов. Трусов на Канноре не водилось. А из смельчаков выбор был невелик. Человек поднял глаза, и вместо одного синего огня загорелось три. Ил молчал и не мог заставить себя даже клинок вытащить. Дейр молчал тоже. Свой нож — окровавленный — он крепко сжимал в руке. — Привет, — наконец-то сказал иллюзионист. Видимо, ничего больше придумать не сумел. — Привет, — хрипло ответил ему Ил. Дейр шагнул вперед, в свет луча. Но даже теперь, когда лицо не пряталось в тени, невозможно было понять, что он сейчас чувствует. — Ты ранен? — вдруг спросил Лио. Ил вздрогнул и окинул себя взглядом. — Нет. Нет, это не моя кровь. — А чья? Ответ застрял в горле. Дейр подходил, медленно, пугающе медленно, но у Ила не оставалось ни единого шанса убежать. Невольно вспомнилась их первая встреча: как маленький и напуганный, обиженный жизнью подселенец забился в угол, а незнакомый мальчик с красивыми глазами подходил к нему, потихоньку, с каждым шагом разбивая те стены, которыми Ил пытался оградить себя от слишком жестокого мира. Ему бы сейчас эти стены. Да только от Дейра они не спасут. — Чья? Ил судорожно сглотнул. — Керал, — выдохнул он. Имя врага оборвало что-то внутри, и слова сами вылетели изо рта. — Я убил ее, Дейр! Узнал настоящее имя и убил. Она… Это была Марианна Слет, она жила на Недивинах. Я пробрался к ней, и… Ее больше нет! Дейр остановился, и Ил наконец отмер — положил ладонь на рукоять меча. Он не хотел нападать, да и сражаться в целом, но так было спокойнее, хоть чуть-чуть. Лио не придал его жесту никакого значения, даже глаза не отвел. — Убил Керал? — переспросил он. — Да. — Насмерть? — Насмерть. Дейр прикрыл глаза на пару секунд. А после открыл — и в них не было прежнего равнодушия. Только огонь и ярость. — Я тебе разрешал?! — выкрикнул он так, что по всей пещере прокатилось эхо. Ил испуганно отшатнулся и едва не провалился в одну из трещин между плит. Дейр подскочил почти вплотную, и подселенец едва успел вытащить клинок — лезвия сошлись с глухим стуком. Лицо иллюзиониста исказилось гримасой ярости. Он давил так сильно, что Ил невольно попятился. Сзади обрыв — он помнил, сзади обрыв! — Я не разрешал тебе, — прорычал командир. — Приказа не было! Ты не имеешь права не слушаться меня! Ноги подводили, коленки дрожали: если Ил не сорвется со скалы, то в любом случае не устоит. Надо что-то делать! Он зарядил левой рукой Дейру в солнечное сплетение и отскочил вбок. Сердце испуганно сжалось. Он ударил командира! — Дейр, успокойся, я не хочу драться! Давай просто поговорим. Лио хрипло вдохнул, но уже через мгновение выпрямил спину и вновь поднял клинок. — Нам не о чем говорить. Ты уже натворил все, что мог. Предатель! — выкрикнул он и вновь рванул вперед. Ил увильнул в последний момент. Дейр пролетел мимо, и подселенец полоснул ножом по его спине. Машинально, неосознанно. Задел несильно — максимум царапина. Но Лио взревел нечеловеческим голосом и на ходу развернулся. Его взгляд наполнился слепым бешенством. Ил словно смотрел в глаза дикому зверю. — Дейр, — снова попытался вразумить друга он. Но клинок не опустил. — Пожалуйста, выслушай. — Что?! Что я еще должен услышать? Чем ты можешь оправдать себя?! Иллюзионист ударил наотмашь, Ил звонко отбил его удар и вновь отскочил. Дейр тяжело дышал и, казалось, уже едва шевелил рукой. Для подселенца это было шансом выжить — сам он едва держался на ногах. Но даже сейчас он бы не напал первым. Никогда. Дейр — его командир. Нет. Дейр — его друг. — Просто послушай, я все объясню. — Ил выставил вперед руку, призывая остановиться. — Правда! Я знаю, что ты считаешь меня предателем, но… — Но это не так? — прервал его Лио, перехватывая клинок. — И на самом деле ты не защищал инсива? Ты не ослушивался моих приказов? Не утаивал от меня факты?! Он сорвался с места, и на этот раз Ил не справился. Только загородился рукой — и лезвие обрушилось на беззащитное предплечье. Парень крепко стиснул зубы. Тупая боль сменилась острой, пульсирующей. Кровь быстро пропитала бинт и одежду. А Дейр вдруг замер. Уставился на свой нож и даже не мигал. Ил судорожно зажал рану — только кровопотерь ему не хватало! — и искоса посмотрел на друга. Синие глаза блестели удивительно ярко, словно с них слетела мутная пленка. Лио поднял растерянный взгляд. Приоткрыл рот, как будто силился что-то сказать, но не мог. — Дейр? — окликнул его подселенец. Тот болезненно прищурился и рвано вдохнул. — Прости, — наконец произнес он. Рука с ножом медленно опустилась и безвольно повисла, как у марионетки с оборванными нитками. — Прости, я не хотел… И… не хочу. Дейр закрыл лицо ладонью, плечи его вздрогнули. Ил опасливо опустил кинжал в ножны и шагнул ближе: — Хэй, все хорошо. Мне даже не больно. — Нет, не хорошо. Ничего не хорошо! Я не хочу тебя ранить. Не хочу убивать. Почему я и тебя теряю?! Сначала Фия, теперь ты! Почему?! Горло сдавил спазм, а в глаза словно бросили песка. Ил видел Дейра таким лишь один раз — и пообещал самому себе, что друг никогда не вернется в это жуткое состояние. Когда отчаяние раздирает глотку, но ты должен — должен — делать вид, что тебя ничего не волнует. Когда ты улыбаешься, отвечаешь на вопросы, занимаешься своими делами, а в глазах такая густая пустота, что можно увязнуть и не выбраться. — Ты не теряешь, — Ил сделал еще один шаг. — Вот я, живой, прямо тут, и никуда не исчезаю. — Шаг. Снова шаг. Дейр стоял, не шевелясь, и даже не поднимал головы. Но не было никаких сомнений — он прекрасно знает, что друг рядом. — И ты не обязан меня убивать. Прости, прости меня, что я что-то недоговаривал. Я много раз хотел все объяснить, у меня ведь есть причины! Лио опустил ладонь. Если бы это был кто-то другой, Ил бы сказал, что глаза напротив полнились слезами. Но это Дейр, самый смелый и сильный каннор из всех, что когда-либо видела земля Лайтов. А канноры, как известно, не плачут. — Тогда почему не объяснил? — хрипло прошептал он. Ил подошел на расстояние вытянутой руки и почувствовал, что сделать последнее движение навстречу ему невмоготу. — Боялся, — признался подселенец, стыдливо пряча глаза. — Все слишком сложно, все запуталось. И я запутался. По всем законам я уже должен лежать в гробу. И мне казалось, я смогу все как-нибудь изменить, но сделал только хуже. Дейр ничего не ответил. Ил глядел ему куда-то в район груди, куда падал свет амулета. Это мерцающее сияние напоминало ровное биение сердца. Как же они — их неугомонная троица — когда-то мечтали о камнях! Думали, в лагере они станут еще ближе, что общий поток свяжет их вместе навсегда, что камни одного цвета сделают их одним целым. Но из-за Каннора погибла Фия. Из-за Каннора Дейр бросился на Ила с ножом. И получается, что ближе, чем тогда, в далеком детстве вне лагеря, они никогда не были. — Ты всегда был тем еще боякой, — улыбнулся Дейр. По-доброму. Как в детстве. Он сам шагнул вперед и притянул Ила к себе. Подселенец мгновенно сжал его в объятьях, и Дейр ответил тем же. Шторм, разыгравшийся в душе, успокоился, небо прояснилось, и от прежнего урагана не осталось даже легкого бриза. Ил почувствовал — он дома. Вдали от земли Лайтов, он все равно дома, потому что Дейр — его семья. А где твоя семья, где тебя любят, где тебя ждут и верят в тебя — там и дом. — И знаешь, — тихо проговорил иллюзионист. Его плечо чуть дернулось, а свободная рука крепче прижалась к спине Ила. И подселенец вспомнил одну немаловажную деталь: клинок Дейр все еще держит в руке. — Каннору такие, как ты, не нужны… Ил дернулся — и бок прошила жгучая боль. Объятья исчезли, ноги подкосились, и он рухнул на камни. Перед глазами на мгновение потемнело. — Прости уж, — Дейр развел руками. Улыбка не исчезла с его лица, но больше не лучилась добротой. Ил попытался вскочить, но бок вновь прострелило. Командир глядел на его попытки без особого интереса. — Нечасто выпадает возможность убить предателя. Ты ведь не откажешь мне в последней услуге? Умереть, чтобы я избавился от клейма мажортесты, при котором Каннор потерял половину территорий. Чтобы зажил свободно! Ты же мой лучший друг. Последние слова он произнес с таким упоением, что по всему телу побежали мурашки. Или же это от серьезного ранения. Ил не в том положении, чтобы раздумывать. Он через силу отполз на пару метров, пока не наткнулся спиной на один из крупных камней. Дейр неспешно шел следом, как охотник, преследующий раненного зверя. И Ил уже не знал, чего хотел больше — чтобы он ушел или чтобы наконец-то подался вперед и закончил начатое, одним махом. Просто лишь бы не наступал так, с видом победителя и сверкающими нечеловеческим светом глазами. Но, видимо, Дейр хотел дать бывшему другу шанс умереть достойно — хотя в нечестном бою достойности еще меньше, чем в ноже в спину. Ил оперся окровавленной рукой о камень и подтянулся. Мышцы живота нестерпимо свело. Лио не отводил взгляда и держал клинок на изготовке. На рубцах потемневшей кости блестела свежая кровь. Ил уже был готов принять бой — и в ту же секунду оказаться проткнутым насквозь, — как воздух прорезал тихий короткий свист. Дейр вскрикнул и схватился за плечо. Синие глаза метнулись куда-то подселенцу за спину. — Ох… И почему я не удивлен? — язвительно прошипел он, выдергивая из руки крохотный метательный ножик. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит позади. На сердце полегчало. Очевидно, опенула нельзя упрятать даже в каменном мешке. Оливер оказался рядом за доли секунд и сразу же налетел на Дейра с ножом. С яростью застучали кинжалы. Инсив теснил вымотавшегося иллюзиониста к скалам так отчаянно, словно тот вырезал всю его семью. Ил лишь единожды поймал взволнованный взгляд зеленоватых глаз. Вопросов в голове вертелась куча: как Оли выбрался, как так быстро их нашел, отыскал ли Эрику и прочее, прочее, — но всех их пришлось затолкать подальше. Потому что Дейра удалось отвлечь лишь на несколько секунд. Все произошло молниеносно: из ниоткуда выстрелил поток багрового дыма, метнулся вперед змеей и впился в глаза Оливеру. Воздух пронзил леденящий душу крик — и инсив, сгорбившись, отскочил назад. Теперь помехой он не был. Но Дейр словно лишился рассудка. Он отшвырнул клинок прочь, взмахнул руками — и на Оли посыпался град из чернеющих сгустков тумана. Дейр все бил и бил, его обнаженный оскал бельмом виднелся среди темных иллюзий. А Оливер отступал — и отступал все ближе к обрыву… Решение пронзило разум стрелой. Откуда-то загорелась во всем теле сила. Ил оттолкнулся от камня и помчался прямо вперед. Сейчас или никогда! Земля под ногами настороженно вздрогнула. Дейр занес руку для очередного удара. Оливер стоял у самого края. Мир вокруг смазался, перед глазами все плыло, время текло то ли слишком быстро, то ли стояло на месте. Ил врезался прямо в бок иллюзиониста и с силой пихнул его плечом к скалам. Пещера вздрогнула во второй раз, и они оба не удержались на ногах. Дейр откатился на десяток шагов, а Ил рухнул ничком. Со стороны обрыва послышался короткий восклик. Где-то сверху что-то оглушительно загрохотало. Прокатился третий толчок. И последнее, что Ил увидел — груду огромных камней и осколков скал, летящих со склона прямо на них.