За стеклом

      Они забрали Скалли и вскоре вернули её обратно. Ненадолго поместили в одну клетку с Малдером лишь для того, чтобы снова их разлучить. Теперь они забрали Малдера и не возвращают его. Она должна была это предвидеть, но не смогла.       Стена покрыта отпечатками их пальцев от всех тех раз, когда они прикасались к ней ладонями, словно воспроизводили сцену из «Тарзана». Скалли чуть не плачет, глядя на это. Она и так много плачет с тех пор, как они здесь находятся, и ей это не нравится, но сдерживаться слишком тяжело. Оглядывая пустые стены комнаты Малдера и, понимая, что они забрали его у неё, в то время, как она до сих пор чувствует его руку на своей спине, вкус его губ…Ей хочется кричать, проклинать, но она заставляет себя молчать. Всё, что она себе позволяет, это всплакнуть украдкой, спрятав лицо в ладонях. Как бы она хотела ударить своих похитителей, закричать на них, заставить их вернуть его или отпустить их, но она уговаривает себя подождать. Плеснёт в лицо грязной водой из раковины и успокоится.       Она хочет выбраться отсюда, но не представляет как. Стекло не разбить, дверей в этой жуткой комнатке не предусмотрено, и похитителей, с которыми можно было бы вести переговоры, тоже не видно. Если они где-то и есть, она не знает, кто они такие или что. Она не знает, куда они её забирают. Они всегда стирают воспоминания. Всё, что остаётся в памяти - белое пятно, как тогда, после похищения. Они так многого её лишили, а теперь отобрали и Малдера. Она хочет найти их и убить.       Она не делала этого с тех пор, как они здесь оказались, но сейчас она полагает, что попытаться стоит. Она проверяет каждый сантиметр комнаты, ползает по полу, заглядывает под кровать, прощупывает стену за унитазом и раковиной в поисках хоть чего-то полезного. Конечно, она бы могла разбить унитаз, но вдруг они наблюдают за ней. Да и вряд ли у неё получится использовать это против тех, кого она даже не видит.       Она ничего не находит. В глубине души она чувствует себя разочарованной, разбитой. Она не знает, что ещё можно сделать. А что-то делать нужно, потому что… это ведь Малдер! Они забрали Малдера, и Бог знает, что с ним делают. Она сворачивается в клубок на своём обычном месте, усталая и разбитая от приложенных усилий, кладёт голову на колени. Сквозь тонкую рубашку она чувствует холод стекла. Она думала, худшее, что может быть – это проснуться по разные стороны стеклянной стены, после того, как они уже могли прикасаться друг к другу; хотя она была уверена, что не выпускала его из объятий всю ночь. Но хуже всего сейчас. Потому что его нет. Прошло уже много часов. Его не возвращают. И она одна.       Она прислоняется щекой к размазанному отпечатку ладони на стекле. Она пытается уговорить себя, что не прошло ещё и дня, что они могут вернуть его, пока она будет спать, и всё будет хорошо. Их заключение продолжится, но если его вернут, всё будет хорошо. ___       Проходят дни. Проходят дни, а Малдера не возвращают.              Скалли плохо от мыслей о том, что они с ним сделали, о том, что его уже может не быть в живых; она не смогла спасти его, и теперь ей больше никогда с ним не встретиться. Ей хочется кричать, желудок выворачивает наружу, она готова умолять. Она прижимается к самому краю своей клетки, стараясь выглянуть наружу и увидеть что-то, что ей поможет. Но не видно ничего, кроме пустых серых стен коридора.Она разбивает туалет, чтобы иметь какое-то подобие оружия, которое можно спрятать под рубашкой. Они не могли не видеть, как она это делала, они наверняка следят за ней через камеру. Однако она не уверена, что сможет когда-нибудь воспользоваться этим оружием. Даже если её заберут, нет никаких гарантий, что она сможет отбиваться. Она не знает, что они делают с ней. Она пытается разбить стену трубой от туалета, но та остаётся удручающе непробиваемой. Она не выдерживает и начинает кричать от бессилия и злости, зная, что никто её не услышит. Даже Малдер не слышал из-за этой проклятой стеклянной стены. Обессиленная, она падает на пол. Она слаба, ей бы не помешала медицинская помощь. Как и Малдеру. Она утирает холодные слёзы со щёк, садится спиной к стене.       Она сдаётся. Смотрит пристально на потолок, в тот угол, где, по её мнению, спрятана камера, и говорит: «Какого хрена вам от нас нужно?» Говорит: «Где он? Что вы с ним сделали?» Говорит: «Я сделаю всё, что вы хотите, чтобы вы нас отпустили, только скажите, что». Говорит: «Позвольте мне увидеть его, пожалуйста. Я всего лишь хочу знать, что с ним всё в порядке». Говорит: «Я разорву вас на части, ублюдки, если посмеете тронуть его, Богом клянусь!» Она умоляет, но остаётся не сломленной. Твёрдо, всё с той же внутренней силой смотрит в потенциальную камеру. Она едва отдаёт себе отчёт в том, что говорит, но знает, что говорить должна.       Ей не хватает Малдера. Она бы всё отдала, чтобы он оказался здесь, даже по ту сторону стекла, где она не может слышать и касаться его. Она хотела бы прикоснуться к нему, но теперь это кажется чересчур смелой мечтой. Ей бы хватило и нежного касания его ладони к стеклу. (Малдер первый совершил этот жест когда-то, и сделал это так невероятно нежно, что она чуть не расплакалась).       Она угрожает, торгуется, умоляет в эту предполагаемую камеру до полного изнеможения. Сползает по стене набок, прижимается щекой к грязному матрасу. Она смотрит на пустую комнату Малдера и ждёт его возвращения. ___       Проходят недели. По её подсчётам уже должны были пройти недели. Малдера всё нет.              Скалли прячет своё самодельное оружие, грязное и холодное, под рубашкой за поясом брюк, однако случай воспользоваться им так и не представляется. Кормят ужасно, но она всё съедает, пьёт из сложенных лодочкой рук отвратительную водопроводную воду - ей нужно оставаться сильной. Она, как может, купается над раковиной, неизменно заплетает волосы в косу, потому что они уже слишком длинные и мешают ей, она пытается заниматься физическими упражнениями, но останавливает себя, чтобы не переутомиться. Внезапно у неё освободилось время, которое раньше было занято разговорами с Малдером, и теперь она пытается заполнить его чем-то полезным. Подготовить себя.       Комната Малдера по-прежнему остаётся ошеломляюще пустой. Его кровать, его уборная, пустые пол и стены. Отпечатков рук почти не видно, и в этом есть жестокая уместность. У неё уже нет сил смотреть на это. Она так одинока, что едва может дышать.       Она задаётся вопросом: кого они хотели подвергнуть пыткам, забрав Малдера? И приходит к выводу, что каковы бы ни были их намерения, это однозначно сработало. Ей снова хочется кричать, кричать до боли в горле.       Она лежит на кровати, лицом к стене, просто потому что делать что-то другое бессмысленно. Она скучает по своему дому, своей семье, по свободе. Она скучает по своему напарнику. Она прислоняется лбом к грязной стене, по-прежнему холодной и твёрдой.       «Я не передумала», - произносит она тихо. «Только позвольте мне его увидеть. Я сделаю всё, что вы захотите, если узнаю, что с ним всё в порядке».       Она не знает, слышат они её или нет, и слушают ли вообще. Если и слушают, то молчат. Она укутывается в покрывало, сворачивается на тонком матрасе и закрывает глаза. ___       Всё происходит как в тумане, лишь изредка всплывают чёткие обрывки. Может, зачистка памяти не удалась. Она не знает.       Её волокут по коридору чьи-то невидимые руки, невидимые похитители. Она громко зовёт его по имени, почти выкрикивает. Она кричит: «Что вы сделали с ним?» Из-за голода, усталости и отчаяния она едва сохраняет рассудок. Она царапает невидимые руки, требуя, чтобы её отпустили. Она говорит, что хочет увидеть Малдера, проклятые ублюдки, не дай Бог они его тронули. А потом она слышит его голос, приглушённый и неуверенный, он зовёт её по имени.       Вот и всё, что она помнит. Всё, что она знает. Но в последовавшем дальше тумане полузабытья, в сумрачной мгле, которую она не в состоянии объяснить, она знает, она напоминает себе снова и снова: он жив. ___       Она просыпается в странном месте, в странной комнате, где на грязном сером полу стоит расшатанная больничная койка. Последнее воспоминание – она лежит в постели, как вдруг яркий свет ослепляет её, после чего всё погружается во тьму. Первая реакция – паника – заставила её повернуться набок, готовясь дать отпор. Но она видит Малдера, в его глазах страх, обе руки прижаты к чему-то вроде стекла. Кажется, он произносит её имя, но она не слышит ни звука. «Малдер?» - говорит она, вставая и тут же садясь обратно, - она сбита с толку и напугана его присутствием здесь, вместе с ней. Теперь его губы произносят что-то другое. Она понимает спустя мгновение, да, совершенно определённо это: «Ты в порядке?»       Они здесь уже несколько недель, а всё только усугубляется. Они не имеют понятия, как выбраться отсюда, сколько они здесь ещё пробудут. А не слыша друг друга, невозможно составить план побега. Скалли сидит у стены, обхватив голову руками, измученная и разбитая, когда краем глаза что-то замечает. Это рука Малдера, прижатая к стеклу. Он дарит ей чуть заметную, печальную и застенчивую улыбку. Она так же невесело улыбается ему в ответ, поднимает руку и прижимает свою ладонь к его ладони.       Они вместе сидят возле стены и пытаются разговаривать. Большинство слов они не понимают. Но Скалли всё равно. Она наблюдает за тем, как он говорит и почти, почти слышит его голос.       Она просыпается на полу в клетке Малдера от того, что он зовёт её по имени. Они срываются каждый со своего места и в одно мгновение оказываются рядом. Малдер судорожно обнимает её, пытается поднять, они вместе падают на пол, но ей всё равно. Она уже целует его, как перед концом света.       Три дня назад их снова разделили. Вечером, за день до того, как Малдера заберут, они сидят возле стены, и Скалли чувствует себя так, как будто все силы покинули её тело. Истощённой и поверженной. Но Малдер по-прежнему смотрит на неё, как на самую большую ценность в мире. Я вытащу тебя отсюда, говорит он.       Скалли медленно плывёт по волнам сна. ___       Снова вспышка света. Скалли потеряла счёт времени. Она парит, проваливается, то просыпаясь, то снова теряя сознание. В какой-то момент она спрашивает себя, где же всё-таки она находится.       Она просыпается в своей постели. В своём доме. Её тело всё так же покрыто слоем грязи, а волосы длинные, так что она уверена, что это был не сон, но всё же… Она в своей постели. Лежит, распластавшись, с откинутым на самый край матраса одеялом. Она испытывает такой шок, что ей это кажется сном.       И вдруг она понимает, что это не сон. Она действительно находится здесь. Об этом свидетельствуют перемены в квартире – полкомнаты заставлено картонными коробками, в которые сложены её вещи. И свежий воздух. А вместо тишины её пустой клетки слышны звуки улицы.       Всё еще находясь в состоянии шока, она делает вдох и садится. Ей бы стоило вызвать неотложку, полицию, позвонить маме, но её первая мысль о Малдере. Они вернули Малдера? Он не пострадал? Где он?       Она с трудом поднимается на ноги, не заботясь о том, чтобы переодеться, принять душ, всё обдумать. Она обыскивает свою полупустую квартиру и ничего не находит, никаких признаков его присутствия. Недолго думая, она трясущимися пальцами набирает номер такси, находит деньги на прикроватной тумбочке и, сжав их в кулаке, ждёт на улице, дрожа от сильного ветра. К её глазам подступают слёзы. Если они не вернули Малдера, она не знает, что будет делать. Она должна найти его, просто обязана, но не имеет понятия, с чего начинать.       Водитель такси окидывает её тревожным взглядом, но ничего не говорит. Она забирается на заднее сиденье, радуясь, что в машине тепло. Когда их похитили, было лето. Водитель спрашивает, куда ехать, и она, как и во время телефонного разговора, вздрагивает от звука человеческого голоса. Многие месяцы она не слышала никого, кроме себя (и очень недолго – Малдера). Приглушённым голосом она на одном дыхании выпаливает адрес Малдера.       Поездка длится слишком долго. Скалли не выносит ожидания, она должна увидеть, должна убедиться… Она начинает рыться в поисках телефона, чтобы позвонить Малдеру, но вспоминает, что у неё нет телефона, у неё ничего нет. Она смахивает слёзы кончиками пальцев и молится, чтобы Малдер оказался дома.       Такси останавливается перед самым входом, и водитель кивает ей в знак прощания. Она заправляет волосы за уши и кивает в ответ. Её сердце тем временем бешено стучит в груди. Она едет в лифте до четвёртого этажа, прислонясь к стене, ладони зажаты в подмышках. Как же она замёрзла! Такое облегчение, что можно пройти в одном направлении больше нескольких метров. Она готова расплакаться от ощущения свободы.       Только оказавшись перед квартирой Малдера, она понимает, что у неё нет ключа. Но толкнув дверь, Скалли обнаруживает, что та не заперта. Она осторожно заходит, под её ногами скрипит половица. Квартира выглядит ещё хуже, чем её собственная, она так же пуста, как покинутая клетка, в которой находился Малдер. Она снова вот-вот готова расплакаться. Что если его и вправду здесь нет?       Наконец она заходит в гостиную и замечает на диване лежащего без чувств Малдера. Она видит его впервые за несколько недель. У неё перехватывает дыхание. Она падает на колени возле дивана. Протягивает руку и тыльной стороной ладони проводит по его волосам, щеке, касаясь его кожи израненными костяшками пальцев. «Малдер», - шепчет она.              Его веки дрожат, губы приходят в движение. «Скалли», - тихо бормочет он.              К её глазам опять подступают слёзы. Она прижимается губами к его отросшей шевелюре, тыльной стороной ладони гладит щеку.       Его глаза медленно открываются, и в них читается облегчение. Он прикладывает ладонь к её щеке, поглаживает скулу большим пальцем. «Скалли», - шепчет он. – «Ты в порядке?»              Она кивает, трётся носом о его лоб.              Он осторожно поворачивается, приподнимается и одной рукой крепко обнимает её. Она уже не сдерживает слёз, прижимаясь лицом к его шее. «Господи, я думал, что потерял тебя», - говорит он. – «Я потерял надежду, что мы когда-нибудь выберемся…». Голос его срывается, и он просто гладит её по спине.       Она ложится рядом с ним на узком диване, обвивает его руками и ногами, чтобы места хватило обоим. «А я думала, что это я тебя потеряла», - всхлипывает она. – «Я не знала, что они сделали с тобой, Малдер, я думала, что ты…» Она приподнимает голову и целует его. Его рот открывается ей навстречу, он нежно качает её, крепко вцепившись в неё руками. Затем наклоняется и осыпает поцелуями её шею, подбородок. «Я так рада, что ты жив», - доносится её горячий шёпот. – «Малдер, Господи, Малдер…Я думала…»       «Мы здесь, - говорит Малдер, целуя кончик её носа. «И мы живы-здоровы». Он с шумом втягивает носом воздух, утирается тыльной стороной ладони.Она берёт его лицо в свои ладони и снова крепко целует. «Ты же…ты же в порядке?» - шепчет он, когда она отстраняется, заправляя волосы за уши. «Ты не ранена? Клянусь Богом, если они причинили тебе боль…»       Она смеётся сквозь слёзы, её пальцы снова прикасаются к его лицу. «Со мной всё хорошо, Малдер», - говорит она, прижимаясь лбом к его лбу.       На его щеках блестят слёзы. Он закрывает глаза, проводит большим пальцем по её губам, затем берёт её за руку и прикладывает свою ладонь к её ладони. Нет никакого стекла, только они двое и тепло их кожи. «Бог ты мой, Скалли», - говорит он, обдавая её лицо горячим дыханием. Она трётся носом о его нос. Его свободная рука покоится на её талии, её – обвивает его плечи. Он наклоняет голову и сонно её целует. «Ты не представляешь», - говорит он шёпотом. – «Как я соскучился по звуку твоего голоса».