Секреты женской магии

      — Ладно, народ, — Гарри повысил голос, привлекая внимание. — Думаю, на сегодня достаточно.       Ученики, рассеянные по большой комнате, неспешно потянулись к выходу. Некоторые подходили и прощались лично, некоторые просто махали напоследок рукой. Потихоньку, небольшими группами, они покидали зал, расходясь в направлении факультетских спален.       В итоге их осталось двое – Гарри Поттер, лидер их подпольного клуба и Гермиона Грейнджер, идейный вдохновитель и автор задумки.       — Вот, держи, Гарри, — девушка протянула стопку листов, — Это выписки из старых учебников по ЗОТИ, думаю, они пригодятся. Знаю, времени у тебя немного, но постарайся изучить вопрос до следующего собрания.       — Спасибо, Гермиона, — парень убрал записи в сумку и набросил на плечи мантию. — Поможешь разобраться? Сама знаешь, я в теории не очень силён.       — Извини, в этот раз вряд ли получится, — Гермиона виновато отвела взгляд. — Сегодня я очень занята.       — Что-то случилось? В последнее время ты сама не своя.       — Работаю над сложным проектом. Забирает много времени, а в библиотеке нет подходящей литературы.       — Гермиона, — парень приблизился и внимательно посмотрел на неё. — В прошлый раз я ходил в библиотеку... Тебя там не было.       — К-конечно, не было. Говорю же, в библиотеке нужных книг нет. Я нашла заброшенный класс и привела его в порядок, там и работаю. И никто посторонний меня не отвлекает. И, Гарри, — девушка обвинительно ткнула указательным пальцем ему в грудь, — проблемы с Амбридж недостаточно веский довод, чтобы отлынивать от домашних заданий. Вместо того, чтобы следить за мной, лучше подготовь эссе по зельям, уверена, ты за него даже не брался.       — Извини, обязательно всё сделаю. Завтра же начну над ним работать.       — Ты неисправим... И Рон тоже. Ладно, я побежала, до отбоя осталось не так уж и много? — с этими словами Гермиона покинула Выручай-комнату.       — Она даже сейчас об учебе думает. И какая муха её укусила?

***

      Гермиона быстро бежала по коридорам замка, левой рукой придерживая бьющую по бедру сумку. В этот раз занятия ОД закончились значительно позже обычного, и потому к назначенному сроку она безнадёжно опаздывала. Девушка отчаянно старалась нагнать упущенное время, но понимала, что уже не успевает.       Путь вёл её в северное крыло замка. Студенты в него заходили нечасто – здесь не было ровным счётом ничего достойного внимания. Только запечатанные аудитории, покрытые многолетним слоем пыли, да пустые неиспользуемые чуланы. Призраки тоже редко посещали крыло, а ожившие портреты давным-давно перевесили в места более многолюдные. Лестницы и переходы плохо освещались, по коридорам гуляли холодные сквозняки, а редкие факела слабо чадили, бросая неверные тени на стены и пол.       Запустевшее место. Недружелюбное к своим гостям. Но Гермиона об этом не думала. Куда сильнее суеверий и страха её жег изнутри нестерпимый стыд, мучительно и тягуче резонирующий с чем-то внизу живота. При мысли о предстоящей встрече, всё внутри старосты сжималось от волнения и опаски. В каждом углу ей мерещились чужие глаза, словно все жители Хогвартса собрались здесь, желая засвидетельствовать её унижение.       Девушка завернула за угол и, плавно перейдя на шаг, остановилась перед старой дубовой дверью. Переведя дыхание, Гермиона убрала палочку в сумку, а ту спрятала в нишу за ближайшей статуей. Затем, используя несложные бытовые чары, поправила одежду и причёску, стараясь привести себя в пристойный вид. Пускай она безнадёжно опоздала, но слышать упрёки ещё и по поводу внешности ей совсем не хотелось.       Всё должно быть идеально.       Собравшись с силами, девушка трижды постучала по дверному косяку, а затем, выждав пару мгновений, ударила еще дважды.       Тихо щелкнул замок. Гермиона медленно вошла внутрь.       Её взгляду предстала ставшая хорошо знакомой за последние недели комната. Она была выполнена в довольно тёмных тонах, создававших атмосферу мрачного уюта. Обои на стенах изрядно облупились и потрескались, однако замысловатый изумрудный орнамент всё ещё неплохо просматривался. Пыльные, плотно задёрнутые шторы закрывали единственное окно, оставляя лишь два источника света – немногочисленные свечи, да притушенный камин. Пол был покрыт примятым ковром с длинным ворсом; по такому можно ходить босиком даже зимой и не бояться отморозить пятки. Мебель же казалась тяжелой и старой – справа находилась кровать с балдахином, а в дальнем конце, прямо под окнами, стоял широкий низкий диван и два кресла.       — А ты, смотрю, не торопилась? — донёсся из глубины комнаты насмешливый голос. — Неужели нашлись дела поважнее?       В царившем вокруг полумраке было сложно разглядеть вальяжно разлегшуюся на диване девушку. Тени надёжно скрывали лицо, оставляя любого незваного гостя теряться в догадках касательно её личности. Но лишь стоило двери захлопнуться, как почти потухшие угли вспыхнули, разгораясь колдовским огнём. Пламя взревело в каминной трубе, и яркие всполохи осветили комнату, прогоняя холод и мрак, приоткрывая завесу тайны.       Всего один взгляд – и сразу стало понятно, что обратившаяся к гриффиндорке особа была диво как хороша собой. Уложенные в каре черные волосы обрамляли породистое лицо, удачно подчеркивая аристократично-бледную кожу. Недобро мерцали агатовые глаза, пронзая гостью полным предвкушения и превосходства взглядом. Девушка держалась властно и немного небрежно, словно подчёркивая собственную важность, сдабривая её капелькой самолюбования.       Одета она была в школьную форму Хогвартса. Белая рубашка плотно облегала стройный стан; сверху её прикрывала серая шерстяная жилетка. Шею обхватывал туго затянутый изумрудный галстук, символизирующий принадлежность к змеиному факультету. Единственным отступлением от устава стали плотные брюки из чёрной ткани – они туго облегали бёдра, выгодно подчеркивая стройные ножки девушки. Мантия же оказалась брошена на подлокотник дивана       — Прошу прощения, — Гермиона опасливо отвела взгляд, — я не смогла придти раньше.       — Хм? — слизеринка приподняла тонкую бровь. — Снова ваш клуб обиженных почитателей Дамблдора?       — Мы не его почитатели!       — Не имеет значения, — резкий ответ в корне пресёк возражения. — Хоть молитесь там на него. Мне-то без разницы, другое дело – Амбридж, ей это точно будет интересно.       — Я помню уговор, Паркинсон! — почувствовав угрозу, Гермиона с жаром кинулась убеждать собеседницу. — Просто сегодня не успела. Я не могла просто взять и уйти, не вызвав подозрений.       — Это твои проблемы, Грейнджер. Тебе было сказано придти в девять, а сейчас на часах сколько?       — Но...       — Сколько? — в голосе брюнетки прорезался лёд. Староста рефлекторно вздрогнула, пытаясь унять нервную дрожь. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы дать ответ:       — Без пятнадцати десять.       — Видишь? Значит не так уж и важен тебе твой секрет.       Гермиона сжала кулаки, лихорадочно придумывая оправдание. Как ни крути, но она опоздала. Но, право слово, какой у неё был выбор? Эта чертова договорённость со стервой Паркинсон выпивала из девушки все соки, всё туже затягивая петлю, вот только отказаться у неё не было никакой возможности.       Всё началось месяц назад – в день формирования ОД. Составляя планы, гриффиндорка допустила всего один небольшой просчёт, повлёкший за собой весьма серьёзные для неё последствия. Для встречи с соискателями Гермиона выбрала самое подходящее, как тогда казалось, место - трактир «Кабанья Голова». В этом заведении заключали многие сомнительные сделки, и оно как нельзя лучше подходило задумавшим свой маленький мятеж студентам.       Как оказалось, оно подходило не только для тайных разговоров, но и для тех, кто эти разговоры слушает. Их разговор услышали чьи-то любопытные уши и, как итог, информация о задуманном Золотым Трио предприятии через третьи руки дошла до одной внимательной и предприимчивой слизеринки.       Удивительно, но та не стала доносить на них преподавателям или писать семье, предпочтя затаиться. Спустя неделю расследования, Панси поимённо знала участников, знала место и время их встреч, и, что самое главное, была осведомлена о сути происходящих собраний. Поэтому нет ничего удивительного, что однажды во время завтрака, Гермиона получила письмо с предложением, от которого так и не нашла решимости отказаться.       — Чего застыла, Грейнджер? — в этот раз из раздумий её вырвал совсем другой голос. — Язык проглотила? Зря, ему найдётся применение и получше.       Обернувшись, гриффиндорка обратила внимание на ещё одну мучительницу, неизменно присутствующую на каждой из оговоренных встреч. Прислонившись к стене, та лениво работала пилочкой, доводя маникюр до, казалось бы, недостижимого идеала. Не отрываясь от занятия, блондинка подняла взгляд, впившись в Гермиону пронзительными голубыми глазами. В них можно было прочитать то же жадное удовлетворение, что и у сидящей на диване девушки, только приправленное изрядной порцией скрытого садизма. Слизеринка была одета в такую же форму, что и её подруга, не пренебрегая, тем не менее, школьными правилами и отдав предпочтение длинной, – ниже колен, – юбке. Возможно, Дафна Гринграсс не имела столь же пышных форм, как и Паркинсон, однако вполне могла конкурировать с ней за место первой красавицы факультета.       Да, Дафна «могла конкурировать» с Панси. Не наоборот. Паркинсон изрядно похорошела за прошедшее лето. Гадкий утёнок обернулся сказочной принцессой, и предложения встречаться посыпались нескончаемым потоком. Удивительно, но девушка ни на одно из них не ответила согласием – воспоминания о былых насмешках всё были более чем сильны.       — Не стой на пороге, — Панси первой проявила инициативу, приглашающе махнув рукой. — Заходи, присаживайся, выпей чаю, — она усмехнулась. — Ночка нас ждёт долгая.       Гермиона осторожно присела в кресло, будто ожидая, что оно укусит её за доверчиво подставленные ягодицы. Взяв предложенную чашку, она отпила уже остывший напиток.       — Зелье, надеюсь, принесла? — Панси обратилась к подруге. — А то я своё в спальне забыла.       — Да, — Дафна поочередно извлекла из внутреннего кармана два прямоугольных глубоких флакона из тёмно-зеленого стекла. Сломав восковую печать, она залпом опустошила один из них, второй же отдала Паркинсон.       — М-м-м, в этот раз получилось лучше, — Панси покатала на языке тягучий сироп, наслаждаясь послевкусием. — «Превосходно» по зельям твоё по праву. Сколько будет действовать?       — Три-четыре часа. Чуть меньше чем раньше, зато без побочных эффектов.       Хотя девушки не были спортсменками, ни одна из них не жаловалась на недостаток выносливости. Однако эликсиры делали их по-настоящему неутомимыми. К сожалению, Гермиона не понаслышке знала, какое тяжёлое испытание её ожидает. Что же касается побочных эффектов – речь шла не о банальном отравлении. Одним из следствий злоупотребления этим зельем была повышенная сексуальная активность на ближайшие сутки. Иными словами – одной ночи слизеринкам будет мало. Но то, что хорошо в спальне, очень неудобно на школьных занятиях.       — А что если и так? — продолжила развивать мысль Паркинсон. — Раньше тебя это не останавливало, в конце концов, грязнокровка всегда к нашим услугам, — она махнула в её сторону рукой. — Поймаем Грейнджер на перемене, она и поможет сбросить нам напряжение.       Однако Дафна продолжала стоять на своём:       — Поймать мы её можем и без зелий. Лучше так, чем рисковать зазря.       В этот момент к Гермионе пришло понимание происходящего. Её мучительницы на полном серьёзе обсуждали возможность «дневных» игр. И это грозило обернуться по-настоящему большими проблемами.       — Мы так не договаривались! — вскочив с кресла, отшатнулась староста. — Никто не должен об этом знать! Вы обещали!       — Так мы никому ничего и не рассказываем, — Дафна мягкой походкой зашла к гриффиндорке за спину и положила руки на её плечи. — Мы тоже не хотим прекращать наши... развлечения, — она приблизилась, обжигая дыханием порозовевшее ушко. — Будь умницей, и никто ничего не узнает.       Одной рукой слизеринка нежно сжала мягкую грудь, наслаждаясь ощущением упругой плоти. Вторую же положила ей на живот. Лёгкими касаниями она начала поглаживать и ласкать свою пленницу, постепенно меняя ритм движения. То поднимется вверх, то вниз опустится – до верхнего края плиссированной юбки. Особое внимание Гринграсс уделяла напрягшимся соскам, выступившим из-под блузки, словно две твердые горошины.       — Без белья, да? — прямо через ткань Дафна цепко ухватила добычу. — Какая смелая девочка!       — Вы сами... так... сказали-и-и! — Гермиона пронзительно вскрикнула, отвечая на резкое выкручивающее движение. — Вы сами сказали, бельё не надевать.       — Я говорила о трусиках, — Дафна зарылась носом в пышные каштановые кудри. В это же время, её пальцы продолжили пощипывать и оттягивать соски прямо сквозь ткань. — Непорядок, конечно... Но твой энтузиазм меня радует. С этого дня лифчики ты тоже не носишь.       Гермиона внутренне застонала, коря себя за оплошность. Кто знал, что её попытка схитрить обернётся дополнительными проблемами? Она ожидала очередного изощрённого наказания, полагая, что сможет его избежать, но эта змея всё оборачивала себе на пользу. Теперь её действия использовали против неё, что делало ситуацию намного более обидной.       Дафна, тем временем, медленно перебирала пуговицы, расстёгивая блузку. Иногда она покусывала чувствительное ушко, проникая в него юрким язычком. Каждый раз, Гермиона вздрагивала от подобной ласки, а мурашки пробегали по всему её телу. Она пыталась отстраниться от ощущений, силилась удержать контроль, но тщетно. Медленно, но верно, её тело распалялось от подобного обращения.       Да и можно ли её винить? Неизбалованная мужским вниманием девушка давно ждала более решительных действий от нравившегося ей парня, снимая накопившееся напряжение редкими неумелыми ласками, в то же время как слизеринки не видели смысла сдерживать приставаний. Они любили устраивать долгие чувственные оргии, длящиеся весь вечер, а иногда и ночь. Тело Гермионы просто напросто привыкло к удовольствию, и теперь заводилось буквально с пол-оборота.       Закончив с пуговицами, Дафна стянула блузку, обнажив плечи и грудь жертвы. В тот же момент пухлые губки сомкнулись на тонкой шее, оставляя хорошо заметную любовную метку. Староста встрепенулась, но её лишь сильнее обняли, прижимаясь упругой грудью к горячему телу. Гринграсс снова начала массировать податливое тело, только на этот раз более активно. Гермиона прикусила губу, с трудом сдерживая тихие стоны. Правая рука блондинки медленно двинулась вниз и, проникнув под юбку, легла на лобок.       — Смотри, Панси, девочка следит за собой, — Дафна приподняла подол и продемонстрировала подруге гладко выбритую промежность. — А сколько возмущений было...       — И правда, — Паркинсон снова разлеглась на диване, левой рукой придерживая граненый стакан с чем-то янтарным, а правой массируя пах. — Грязнокровка – та еще шлюха. Гермиона попыталась было возмутиться, но в этот момент девичья ладошка закрыла её рот. Тут же два пальца раздвинули в стороны губки и резким движением проникли внутрь.       — М-м-м! — она застонала, не в силах мириться со столь бесцеремонным вторжением. Пальцы слизеринки заскользили внутри неё, растягивая узкую киску и массируя самые приятные местечки. Против воли она возбудилась сильнее, а капли смазки потекли по сливочно-белым бёдрам.       — Ого, какая горячая, — громко прошептала Дафна, уверенными движениями продолжая насиловать чужое влагалище. — Такая тесная, такая горячая... Сколько бы мы не старались.       Гриффиндорка забилась в чужом захвате, чувствуя, как внутри поднимается волна возбуждения. Блондинка всегда была немного... садисткой. Не в плане причинения боли, нет – она давила морально, истязая жертву всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Гринграсс любила доводить жертву до крайнего возбуждения и не давать кончать, упиваясь беспомощностью жертвы. За прошедшие недели она хорошо изучила тело старосты, научившись играть на нём, будто на причудливом музыкальном инструменте. Всего пять минут – и Гермиона лезть на стенку готова, не в силах справиться с переполняющими её чувствами.       Панси, тем временем, не торопилась присоединиться к игре. Брюнетка то поглаживала, то сжимала отчётливо проступивший под брюками бугорок, иногда отпивая немного огневиски. Она с глубоким удовлетворением наблюдала за игрой подруги, в очередной раз поражаясь скрытым от широкой публики навыкам. Гринграсс была виртуозной любовницей, каждый раз представлявшей чудесное шоу.       Чего Грейнджер не знала, так это того, что несколько специальных кристаллов, размещённых в комнате, досконально записывают всё происходящее. Паркинсон будет, что посмотреть на каникулах и чем надавить на старосту, когда вся эта история с клубом разрешится.       — Ладно, заканчивай уже с прелюдией, — Панси решила перейти к следующей части развлечения. — Ползи сюда, грязнокровка.       Дафна в последний раз двинула пальцами и с непристойным хлюпаньем вышла из распалённого лона девушки. Поднеся руку к лицу, она жадно вдохнула терпкий аромат женского возбуждения.       — Приятно пахнешь, Грейнджер, — Слизеринка прижала пальцы к чужим губам, с силой протолкнув внутрь, — попробуй сама.       Гермиона судорожно вдохнула через нос, смиряясь с неизбежным. Она обхватила перепачканные в её же соках пальцы губами, и начала посасывать их, облизывая кончики языком. Гриффиндорка не могла сопротивляться или даже просто сжать зубы, поскольку знала – за каждый акт неповиновения неизбежно последует расплата. Дафна бесцеремонно орудовала в её рту, то проникая глубже, то стараясь поймать скользкий язычок. Такие игры никогда ей не надоедали, но Панси была права – пора переходить к самому вкусному.       — Давай, Грейнджер, — она оставила в покое рот жертвы и с силой надавила на её плечи, вынуждая встать на колени, — покажи, чему научилась.       Гермиона опустилась на пол, вставая на четвереньки. Девушка крайне не любила такие моменты, когда с одной стороны, приходится подчиняться приказу, а с другой – делать нечто унизительное по собственной воле. Словно она сама решилась на это, и нет над её головой ни угроз, ни наказаний. Это вызывало жгучее чувство стыда и заставляло чувствовать себя распущенной и нечистой. Внезапно на её задницу обрушился хлёсткий удар – Дафна решила поторопить её, прервав внутренние терзания. Староста сдавленно зашипела сквозь сжатые зубы и, стремительно перебирая руками и ногами, двинулась вперёд.       Подобравшись к дивану, Гермиона застыла в ожидании дальнейших распоряжений. Панси, неторопливо покачивая стаканом, кивнула на собственную промежность. Там, под слоем плотной ткани, находился весьма заметный бугор. Гриффиндорка нервно облизнула губы и потянулась рукой к молнии.       Резкая пощечина тыльной стороной ладони прервала её движение. Приложив ладонь к покрасневшей щеке, девушка бросила в Панси разгневанный взгляд.       — Без рук, — ответом ей стала насмешливая улыбка.       Убрав руку от ушиба, Гермиона потянулась к молнии брюк. Вышло не с первого раза. Ей пришлось прижаться лицом к чужому паху, пытаясь ухватить замочек зубами, но, в конце концов, она смогла неловким прерывистым движением расстегнуть молнию. В ответ слизеринка намотала каштановые волосы на кулак и притянула жертву поближе к промежности.       Там, под чёрными кружевными трусиками, топорщился напряженный член.       Гермиона и до всей этой истории слышала про такой... феномен. Иногда волшебницы рождались с подобным дополнением, полностью, так сказать, укомплектованными. Случай нередкий и непредсказуемый – в волшебном мире эти девушки не подвергались осуждению, хотя с личной жизнью у них и возникали проблемы. Однако именно Панси была первой, с кем гриффиндорка познакомилась лично.       — Не смотри на меня так, грязнокровка, — слизеринка приспустила трусики, выпуская своё орудие на волю, — минет сам себя не сделает.       — Возможно, ей не хватает мотивации? — подойдя к столу, Дафна взяла оставленный на нём овальный пузырёк. — Ничего не забыла, Грейнджер?       — Это... — девушка потянулась к забытому зелью... но опоздала. Мучительница легко увернулась и с издевательским смехом перебросила находку подруге.       — Что это? — Панси покрутила в руках флакон, а затем внимательно прочитала этикетку. — Противозачаточное зелье?       — Как неосмотрительно. Наверное, стоило выпить его заранее?       Гермиона пристыжено потупилась. Футанари (термин для девушек с пенисом, пришедший в волшебный мир откуда-то с востока) были вполне фертильны и могли зачать ребёнка любым способом, как с партнером, так и с партнершей. Обычно она принимала зелье до встречи, однако в этот раз спешка спутала все карты.       — Что же дела-а-ать? — Панси нарочито безразлично растянула слова. — Думаю, нужно преподать грязнокровке урок.       С этими словами она распечатала колбу и вылила содержимое прямо на свой член. Бесцветная жидкость неравномерно покрыла напряжённую плоть, струйками скатываясь вниз, теряясь в завитках тёмных лобковых волос.       — Поторопись, в инструкции сказано, что оно быстро выветривается.       Гермиона с ужасом посмотрела на слизеринку... и быстро припала губами к вздыбившемуся органу. Слизеринка не солгала – на отрытом воздухе противозачаточное зелье быстро теряет полезные свойства, выдыхаясь за считанные минуты. Следовало поспешить – её всё равно не отпустят, а презервативы мучительницы не использовали принципиально.       Гриффиндорка поспешно облизывала огромный член. От основания и до самого кончика она проходилась юрким язычком, собирая драгоценные капли. Вкус казался ей необычным и странным – смесь сладкого и соленого. Быть может, не находись она в такой ситуации, он бы ей даже понравился.       Наслаждаясь частыми прикосновениями, Панси шумно выдохнула и, потянув за волосы, оторвала жертву от объекта её интереса. Затем, взявшись левой рукой за ствол члена, она приставила его припухшим губам крупной багровой головкой.       — Давай, грязнокровка, открой ротик. В первый раз, что ли?       Промычав что-то сквозь сжатые губы, Гермиона неуверенно приоткрыла рот. В ту же секунду твёрдый как камень член вошел внутрь. Гриффиндорка чуть не поперхнулась, когда горячая плоть заполонила её рот, заставляя разомкнуть на всю ширину челюсти. Дав ей отдышаться и немного привыкнуть к ощущениям, Панси потянула девушку за волосы, подаваясь членом навстречу. Это был не первый раз, когда старосте приходилось орально услаждать свою мучительницу, и она знала, как правильно расслабить горло, чтобы избежать боли. Влекомая твёрдой рукой, Гермиона насаживалась на член всё глубже и глубже, пока в какой-то момент её нос не уткнулся в кустик аккуратно подстриженных тёмных волос.       Нехотя она признавала, что Панси действительно одарена природой. Привлекательная, подчёркнуто женственная внешность причудливо сочеталась с мужским достоинством, способным заставить устыдиться многих сверстников. Член слизеринки был большим, толстым и очень рельефным – растянутым горлом староста особенно хорошо ощущала проступающую под мягкой, бархатной кожей основу и вены, сверху донизу оплетающие её.       Мучительница выждала несколько секунд, наслаждаясь тугим влажным горлом, а затем возобновила движение.       Раз за разом она то натягивала гриффиндорку до упора, то отпускала, почти позволяя кончику выскользнуть изо рта. Каждое её движение сопровождалось громкими хлюпающими звуками и сдавленным мычанием – для Гермионы это было весьма непростым испытанием. Лицо её покраснело от напряжения, а из глаз скатывались слёзы, но насильница не желала давать ей передышки. Минуту за минутой Панси продолжала истязать её рот, всё сильнее наращивая темп.       — Сколько раз за тобой наблюдаю, а всё никак не надоест, — решив присоединиться к веселью, сзади к ней подошла Дафна. Слизеринка уже успела раздеться, оставив лишь форменные черные колготки, да туфли на высоком каблуке. Взявшись руками за промежность, она с треском разорвала нейлон, обнажая свою собственную «волшебную палочку». Да, Дафна, как и её подруга, тоже была «одарена» природой. Возможно, поэтому она так легко сошлась с Панси, а может потому, что обе были редкостными стервами и предпочитали держаться вместе.       Её член был, пожалуй, даже длиннее, чем у подруги, но тоньше, и казался скорее изящным, чем массивным. Округлая вытянутая головка была бледно-розового цвета и чуть меньшего размера. Поглаживая член рукой, Гринграсс подошла к Гермионе сзади. Завернув подол форменной юбки, она жадно смяла ладонями упругую плоть, после чего одобрительно присвистнула.       — Да-а-а, Грейнджер, задница у тебя что надо. Даже обидно, что ты столько лет строила из себя недотрогу, — свое одобрение она подтвердила смачным шлепком. — Ничего, мы твое попке отдыха не дадим. Трахать её одно удовольствие!       — Трахать, — скривившись, Панси ловко заткнула старосте рот, прерывая протестующие вопли. — Как некультурно. Не могла иначе выразиться, скажем, сношать? Или натягивать? Выражаешься как последняя магглолюбка.       — Скажешь тоже, — Дафна стянула с округлых ягодиц трусики и примерилась к истекающему соками отверстию. — Как не назови, суть-то не меняется?       С шумным выдохом она вбила свой член в горячее лоно. Покрытые влагой лепестки распахнулись, послушно принимая гостя в тугое горячее нутро. Положив руки на бёдра девушки, блондинка усмехнулась и начала размеренно трахать... хорошо, сношать свою жертву. Влагалище было влажным, жарким и узким, плотно сдавливая изогнутый ствол бархатными стенками. Гермиона шумно замычала, не в силах иначе выразить протест. Тщетно – Гринграсс, словно специально, выбрала тот темп, при котором каждый удар толкал её вперёд, сильнее нанизывая на член Панси. Та, в свою очередь, вовсе не возражала и перенесла освободившиеся руки на собственную грудь. Стянув жилетку, она резко рванула ткань, отрывая пуговицы и подставляя взглядам любовницы пышную грудь. Крупные темные соски выделялись на молочно-белой коже. Девушка смело сжала их пальцами, пощипывая и выкручивая, дополняя грубоватой лаской столь сладкое удовольствие. Дафна потянулась вперёд, припадая к губам подруги в страстном поцелуе.       Алые губы в жадной ласке встретились с тёмно-коралловыми. Слизеринки яростно боролись за доминирование, получая от этого целое море удовольствия. Языки сталкивались, игрались, обволакивали друг друга; жемчужные зубки жадно покусывали припухшие губы. Именно такая близость была самой приятной и самой желанной – деликатные и нежные ласки не приносили и десятой доли от этих впечатлений. С обоих концов войдя в свою жертву до упора, они утопали в страсти, не обращая внимания на испуганные взбрыкивания снизу.       Через несколько минут они рассоединились, позволяя Грейнджер соскользнуть со стволов и судорожно вдохнуть воздух. Испуганно хватаясь за грудь, та попыталась откашляться и придти в себя, но обессилев, рухнула на ковер.       — С выносливостью у неё совсем беда, — Дафна помогла любовнице освободиться от остатков одежды, и теперь бесстыдно ощупывая столь притягательные формы. — Может заняться её тренировкой? Заткнуть нос и заставить сосать, пока не кончится дыхание?       — В другой раз, — Панси припала к шее однокурсницы, оставляя цепочку заметных засосов, — хотя идея стоящая. Интересно, что завтра скажут её дружки, когда не увидят на завтраке? А она, тем временем, будет ублажать нас под факультетским столом.       Гермиона побледнела, представляя подобное. Вряд ли они решатся на такое: раскрывать их развлечения слизеринкам невыгодно, но на фантазию девушка никогда не жаловалась.       Панси сплелась с любовницей в долгом поцелуе, а затем взобралась на кровать. Сдвинув тяжелый балдахин, она откинулась на подушки, потянулась и призывно махнула рукой. Дафна, взяв свою жертву под руки, подняла её и толкнула к подруге.       — Давай, грязнокровка, устраивайся поудобнее, — Паркинсон несколько раз передёрнула член и похлопала им по своему животу, — уверена, что тебе понравится.       — Ещё как, — Гринграсс ухмыльнулась и последовала за своей жертвой. — Месяц назад только и делала, что строила из себя недотрогу, а теперь, — звучный хлопок обжёг оттопыренную ягодицу, — течёт от каждого прикосновения.       Гермиона мучительно покраснела и сжалась, глотая горькие слёзы. Слизеринки снова ударили в самое больное место – она действительно пристрастилась к сексу и тяжело переживала длительное воздержание. Бушующие гормоны в сочетании с юным чувствительным телом оказались просто убийственной смесью, не оставив ей ни малейшего шанса.       — Давай, Грейнджер, шевели задницей. Ночь еще до-о-олгая, успеешь себя пожалеть.       Краешком одеяла гриффиндорка утёрла с глаз влагу и нерешительно приблизилась к Панси. Приподнявшись, она зависла над застывшим в напряжении членом, не решаясь сделать последний шаг. Дафна первая потеряла терпение и, взявшись за бёдра, ловко нанизала девушку на возбуждённый ствол.       Гермиона всхлипнула, принимая в себя столь крупный агрегат. Столько времени прошло, а она всё никак не могла привыкнуть. Будь прокляты волшебники и их физиология! Тело легко восстанавливалось после ночных игр, сохраняя её киску тугой и упругой.       Гринграсс, тем времени, пристроилась сзади и смачно плюнула себе на пальцы. Раздвинув ягодицы гриффиндорки, она уверенными движениями стала смазывать задний проход. Затем, отвесив еще один сильный шлепок, блондинка приставила свой член к судорожно сжавшемуся колечку ануса и с трудом, преодолевая сопротивление, протолкнула головку внутрь.       Задница Грейнджер оказалась еще более тесной, чем её лоно, что приводило насильницу в полный восторг. В отличие от той же Паркинсон, Дафна искренне любила анальный секс, наслаждаясь как ощущениями, так и сопротивлением жертвы. Чувство превосходства и полной неограниченной власти кружило голову, делая оргазмы ещё более сладкими.       Вместе они пришли в движение. То синхронно, то разрывая ритм, подруги начали сношать свою пленницу, не давая ей ни пощады, ни передышки. Крупные агрегаты до предела заполняли старосту, растягивая её изнутри, стимулируя и возбуждая каждый чувствительный нерв. Иногда, одна из слизеринок втягивала другую в глубокий поцелуй и страстное объятие. Иногда, они сосредотачивались на жертве, царапая и покусывая податливое тело, от души шлёпая по груди и ягодицам, выкручивая и оттягивая соски. Особенно приятным было то чувство, когда член любовницы двигался за тонкой перегородкой, усиливая давление и обостряя экстаз.       Минуты утекали одна за другой. Ход времени смазывался в восприятии гриффиндорки, оставляя только непрерывный, неистовый секс. Она не считала больше секунды – только движения, когда огромные девичьи стволы входили в неё до упора.       Раз – Панси растягивает её истекающую соками киску. Два – Дафна входит в тугую попку, упираясь лобком в исхлёстанные ягодицы. Раз. Два. Р-аз. Д-д-два. Р-раз...       Гермиона больше не могла сопротивляться, отдавшись напору грубого наслаждения. Боль в растянутых отверстиях смешалась с удовольствием; сладострастные стоны сами собой покидали искусанные губы. Сейчас она не могла и помыслить о сопротивлении, уж слишком ей было... хорошо. Это унизительное положение, эти властные жесты и поведение – она привыкла к ним, нашла в нём своё извращенное упоение.       — Ещё... пожалуйста, ещё! — девушка окончательно перестала отдавать себе отчёт в происходящем. — Пожалуйста, не останавливайтесь!       — Всё... поплыла грязнокровка, — пробормотала Панси, перемежая слова тяжелыми вдохами, — А то всё «не хочу», «не буду»...       — Завтра снова будет всё отрицать, — Дафна кивнула, вбивая член в покрасневшую от ударов задницу девушки. — Но ведь это нам и нравится, верно? Это сопротивление делает всё таким... вкусным!       — Да, — предчувствуя извержение, Паркинсон вышла из разгорячённого лона и поднесла член к лицу гриффиндорки. Обхватив ствол ладонью, она крепко сжала его и принялась яростно мастурбировать. — Может... ха-х... ещё кого так подловить?       — Дельная мысль... — Дафна оборвала разговор, ощутив, как приближается и её кульминация. Натянув Грейнджер до упора, она до синяков стиснула бледные бедра и бурно кончила, изливаясь потоком спермы прямо в тугую попку. Семя стремительно наполнило нутро, вызывая приятное ощущение напряженности. Панси выдохнула и, последовав примеру подруги, покрыла мокрое личико жертвы жемчужными брызгами, пачкая губы, щеки и лоб, оставляя в волосах липкую сперму. В отличие от Дафны, ей нравилось видеть результат своих трудов. Для неё не было ничего более возбуждающего, чем грязнокровка, чьё лицо покрыто густым слоем семени. Особенно забавно наблюдать, когда выставленная за порог Грейнджер пытается привести себя в порядок, мечась по коридору в поисках ветоши или тряпки.       Извержение внутрь стало последней каплей и для Гермионы. С протяжным стоном она выгнулась, содрогаясь в волнах экстаза. Волна за волной, оргазм скручивал её тело, задевая все, даже самые маленькие нервы. Это была первая кульминация за ночь, но отнюдь не последняя.       Дафна устало опустилась на кровать, подгребая под себя бьющуюся жертву. Крепко сжав её в объятиях, она, наконец, ответила на вопрос.       — Еще кого-нибудь? — снова отыскав влажное отверстие пальцами, она вошла внутрь и продолжила безжалостно трахать жертву. Принятое зелье избавило её от длительного периода восстановления, и её член так и остался каменно-жёстким. — Вариантов немало. Уизли, сёстры Патил, Белл, Джонсон...       — А ещё Боунс и Аббот, — напомнила о факультете барсуков Паркинсон.       — И про Равенкло не забывай. Лавгуд и Чанг. И Эджком.       — Эджком – девица на любителя, — Панси взяла оклемавшуюся жертву за затылок и настойчиво склоняла её к продолжению орального секса. — Хотя азиатку я бы трахнула.       — Не знала, что ты любишь узкоглазых.       — Не люблю, просто задница у неё что надо. Или у всех квиддичистов такие?       — Кстати о квиддичистах... — Дафна сильно ущипнула свою пленницу, вызывая пронзительный визг. — Как насчёт Поттера?       — Поттера? — Панси недоуменно посмотрела на подругу. — Не знала, что тебе нравятся парни.       — Не нравятся, — Гринграсс украла короткий поцелуй и ускорила движения, — но ты только представь его лицо, когда мы трахнем его подругу у него на глазах. И когда трахнем его на глазах у подруги!       — Хах! Это обещает быть интересным.       Луна только начинала карабкаться на небосвод, а импровизированная оргия уже набирала обороты. Распалённые властью, похотью и зельями старшекурсницы входили во вкус, обрекая Гермиону Грейнджер на очередной изматывающий секс-марафон...