Та Сторона - Поломанные*
Входная дверь не успела захлопнуться, а она уже напряглась. Внутренности стянуло изнутри липким холодом - ревность мягкой патокой потекла по позвонкам. Втягивает подъездный воздух и его запах, отчаянно стараясь поймать на старательно выглаженной ей же рубашке нотки чужих духов. На его обыденное "привет" и дежурный поцелуй в щеку лишь также дежурно улыбается, и, бросив холодное: - Ужин остывает на столе. уходит в комнату к детям. И, глядя на то, как Пашка со всего маху машинку впечатывает в стул, снова ловит себя на мысли, что остыл в этой квартире не только ужин.*
Мажет вилкой по тарелке не глядя, скрежет металла о стекло разрезает повисшую тишину - рис застревает в горле и кажется подчеркнуто пресным. Если бы только он. Юля возвращается через пять минут, садится напротив, говорит что-то отвлеченное. Слова осыпаются на пол ледяной крошкой. И Макеев отчаянно пытается сосредоточиться на них и на ней. Но думать получается только о том, что где-то, на другом конце города, Каштанова ужинает в обществе другого мужчины. Демоны просыпаются, хрустят тонкими костяшками и бесконтрольно злятся. Выдувают никотиновые пузыри и швыряют их к подножию сердца. Дым рикошетит в глаза и Макеев думает о том, в какой именно момент эта женщина прописалась в его голове так основательно. Пытается обвинить во всем тот-чертов-поцелуй, но понимает с ужасом, что все равно поцеловал бы ее. Рано или поздно. Потому что это она. Потому что. - Ты слышишь меня вообще? Юля. Смотрит на него с гребаным пониманием и в ее небесных колется это самое небо, крошится на кусочки и умывается дождем. У Каштановой глаза цвета теплого Азовского моря. Ох, черт. - Да, прости. Аппетита нет. Жена лишь кидает на него "я и не сомневалась в этом"- взгляд и в раковину швыряет полную тарелку. Рис разлетается по кухне отсыревшими хлопьями, а на небе за окном подчеркнуто нет звезд. Юля уходит в спальню, с немой оглушительностью хлопая дверью, а он еще долго стоит у окна и смотрит, как ветер гоняет по тротуару пустую пачку из под чипсов. Борется с отчаянным желанием поехать в чертов ресторан и... Или хотя бы выйти и купить сигареты.*
- ...и после этого отец уже успокоился, - Точилин добивает очередную историю, смачивает горло белым сухим и едва заметно морщится. Вика еще час назад поняла, что вино Саша не любит - терпит исключительно из-за нее. И Каштановой по незыблемой логике вещей должно бы это льстить. На деле - пугающе всё равно. Отвечает ему что-то односложное, смеется над из пальца высосанной шуткой, все еще пытаясь влиться в позитивно-расслабленную атмосферу ресторана. Не выходит. В который раз жалеет, что назло Макееву психанула и согласилась сюда приехать. И думает о том, насколько некрасиво будет прямо сейчас сослаться на внезапную головную боль и раствориться в привычном одиночестве и непонимании себя же. Точилин - порядочный, надежный и добрый. Макеев женатый и колючий. Воспоминания суточной давности и его "Вика, я женат" горчат на губах - запивает белым сухим. Виктория Михайловна Каштанова не верит в Бога и обязательства. В первого - со дня смерти дочери, во вторые - с момента, когда подчеркнуто бывший муж ушел пытаться жить дальше от нее. Ей плевать на штампы в паспорте, условности и слухи. Вика не ищет счастливого конца своей истории, которая уже закончилась четыре года назад. Без шансов на продолжение. Время не лечит, оно лишь учит притворяться живой. Оставляет в груди разорванное на кровавые шмотки сердце и отчаянное желание быть банально нужной. На месяц/неделю/час. И Вика с какой-то безысходной и бесконечной тоской думает о том, почему не хочет быть нужной тому же Саше, который готов быть рядом и так смотрит на нее прямо сейчас. - Может, еще вина? - Я бы с радостью, но завтра рано вставать. Виктория Михайловна Каштанова умеет красиво прощаться, благодарить за вечера, держать букеты и садиться в такси. Оставляя за собой разбитые сердца и Patchouli.*
Точилин на другой конец города идет пешком. Улыбается своим мыслям. Покупает пиво в первом попавшемся ларьке и думает - не слишком ли будет прямо сейчас отправить ей СМС. С любым не переходящим грани дозволенного бредом. Решает, что слишком.*
Солнце по чернильному небу льется гранатовым соком. Люди по-прежнему выбирают не тех людей. * - искренне рекомендуется к прослушиванию, ибо пройдет красной нитью через всю работу.