Убей мои страхи.

— Джаги‚ почему ты мне не веришь? — девушка схватила уходящего парня за запястье. Они стояли в коридоре у себя в доме. Был вечер. День в школе пусть и начался хорошо, но заканчивается он очень плохо. За всё оставшиеся время Бетти по несколько раз повторяла, что не писала эту статью, но Джонс даже слушать её не хотел. Он то и дело, что избегал разговора. — Прекрати, — буркнул парень, — перестань говорить одно и тоже, — Джагхед нервно протер глаза, закусив нижнюю губу. — Джаги, это не я, — шепча произнесла Бетти. Она ослабила свою хватку. Голова гудела, а ноги пошатывались от страха, что он ей никогда не поверит. — Бетти, это уже не важно. Всем ясно кто пишет статьи, — он с грустью посмотрел на неё, знаешь, — но я люблю тебя, — также шепча сказал Джонс, — очень люблю. Но если всё что ты хотела так, это отомстить мне за игнорирование тебя в самом начале или за мое грубое поведение в первый день знакомства, то ты большая молодец. У тебя это получилось. — Я люблю тебя… — Если бы любила, то не выкладывала бы эту статью, — Джаг сжал губы. Бетти же хотела кричать от такой боли, но она молчала, смотря в глаза Джагхеда и видя там одно разочарование смешанное с любовью к ней. — Джаги… — Нет, Бетти. Всё кончено, — сухо произнёс парень, а после громко хлопнув дверью, Джонс оставил Бетти одну. Девушка же подошла ближе к чёрной плотной доске, что мешало ей поговорить с любимым. Бетти положила на руку на ручку двери, но так и не осмелилась её открыть. Купер села, облокотившись об дверь Джагхеда. Она закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание, но сердце билось со скоростью света, а слёзы уже наворачивались на глазах. Элизабет сидела в одиночестве. Она так хотела, чтобы её Джаги открыл дверь. Чтобы он вытер текущие по её щекам солёные капли слёз, как Джонс делал это обычно. Чтобы он обнял. Чтобы сказал, что верит ей, что любит. Чтобы вся химия между ними не растворилась в такой глупой, но страшной ситуации. Чтобы всё было хорошо. Чтобы любовь не оказалось иллюзией. Но она здесь. А он там. Сидит в своей комнате. Не собирается выходить. Слёзы уже катались во всю. Только от мысли, что всё по-настоящему кончено, девушка начала плакать еще сильнее, судорожно заглатывая воздух и давясь соплями. Крупные слёзы капали с слегка накрашенных, таких красивых, глаз, скатываясь по белоснежной щеке, нежно очерчивая линию подбородка. Кожа вокруг её глаз и немного век покраснела. На лице образовались солёные дорожки от слёз. Почему он не выходит? Он что не слышит её страдания? Почему он сидит там дальше? Где же его любовь? Была ли вообще любовь? Бетти не знает. Она запуталась. Всё это стало лишь огромной паутиной, из которой девушка никак не может выбраться. Застряла. Боится, что навсегда. Элизабет бы просидела у двери любимого, сохраняя последние надежды, если бы не телефонный звонок. Блондинке пришлось встать с пола. Она подошла к телефону и взяла трубку, нервно взглотнув слюну. Это была её мама. — Бетти, милая, ты что плачешь? — испугалась за дочь Элис. Она хотела спросить как у её ласточки дела, но услышав голос её девочки, мать перепугалась. Что же эти Джонсы сделали с её дочерью? Почему она плачет? Но Бетти молчала. Лишь тихо всхлипывала. Ей так трудно говорить. Кажется, что ком застрял в её горле и если она попытается произнести хоть одно слово о произошедшей драме, то не выдержит и зарыдает, — Бетти, тебе плохо? — взволновано спрашивала Купер. Её голос тоже дрожал. Так больно слышать, как самый дорогой ей человек страдает, — Солнце, я звонила, чтобы сообщить, что уже в Ривердэйле, — мама Бетти сделала паузу, дабы услышать ответ от дочери, но в трубке телефона был слышен лишь плачь, — Тебя забрать? — шёпотом спросила женщина. Не была бы эта ситуация вовсе, Элизабет бы ответила, что нет. Что хочет побыть в этом доме пусть даже на часок, но больше. Только не сейчас. Сейчас всё не так. Всё что хочет Купер, так это уйти. Уйти от Джагхеда. Раз он не верит её словам. Раз он не верит в её любовь. — Забери, — шепнула Бетти сквозь слёзы.

***

Шерил Блоссом сидит на чёрном диване, запрокинув ногу на ногу, покручивая в руках свой мобильник. На лице играла самодовольная улыбка, ведь с момента выпуска новой статьи прошло два дня, а Джонс так и игнорирует Бетти. Рыженькая видела, как Элизабет пыталась объяснить ситуацию, что она ничего подобного не писала, но Джаг её не слушал. Ох. Это победа. Победа для Шерил Блоссом. Рыжая, сидя в комнате отдыха на пятнадцатиминутной перемене, думала о том, как бы сделать так, что и Бетти вовсе отстала от Джагхеда. В голове начал созревать уже целый план, но чья-то ладонь отвлекла от всех мыслей. Тони Топаз подошла к девушке сзади. Она поставила свою руку ей на плечо, заставляя Шерил вздрогнуть от не неожиданности. — Чего тебе? — ядовито съязвила Блоссом, высокомерно смотря на девушку. — Я знаю, что ты напечатала ту самую статью, — сухо ответила Тони, садясь на кресло, что стояло напротив. — Ну-ну, — ухмыльнулась рыжая, закатывая глазки, — ври дальше, — Шерил метнула злобный взгляд в сторону девушки, но та и не вздрогнула. — Я не вру. Ты сама это знаешь, -продолжала Топаз. Она показала со своего телефона видео с камер наблюдения, что находились в кабинете автора. На видео картинке было чётко изображена сама Шерил. То как она смотря по сторонам садится за компьютер, то как печатает текст. — Откуда это у тебя? — гневно спрашивает девушка, на что Тони лишь улыбается. — Я помогаю директору по камерам слежения. Просматриваю их для того, чтобы найти мелких хулиганов, — объяснила она, поправляя свой фиолетовый локон волос. — Ага, — Шерил скривила губы, — значит хочешь спалить меня? Рассказать всё директору, как хороший пёсик? — Ещё чего, Шерил, — Тони ухмыльнулась, — хотела бы, то сразу же всё показала и рассказала. — Тогда чего ты тут мне мешаешь? — возмутилась девушка. — Мешаю? Чему? Врать себе? — спросила Топаз, изгибая свою бровь. — О чём ты, Господи?! — нервно и громко сказала Блоссом, поднимая руки вверх от огромной степени возмущения. Она раздражена, ведь присутствие Тони её до жути бесит. — Ну, — закусила губу девушка, — ты ведь не хочешь, чтобы тебя закрыла Бетти, — начала Тони, — боишься, что Купер с помощью Джагхеда станет в несколько раз популярнее тебя и, в итоге, ты станешь не самой лучшей. Тебя напросто забудут. Ты ведь этого и боишься, так же? — спросила Топаз, но Шерил ничего не ответила, — Я не знаю почему ты так к себе относишься. Не понимаю, за что ты себя ненавидишь. Почему стараешься быть лучше во всём, если тебе это и не нужно. Успокойся, Шерил, ты ведь прекрасный человек не смотря на всё дерьмо, что крутится вокруг тебя, меня и многих других. Ты не обязана притворяться. Тебе не нужно рушить судьбы, якобы противников, чтобы выделиться из толпы. Чтобы тебя не закрыли чужие тени. Любовь, которую ты ищешь в популярности не та любовь, что нужна тебе, Шерил, — Тони глубоко вздохнула, надеясь, что её слова не пройдут мимо ушей, — То что ты сделала, не даст тебе того, чего ты хочешь. Я не прошу тебя извиняться или исправлять ситуацию. Я прошу тебя понять. Принять себя. Любить себя. Не бояться быть в тени. Это ведь не всегда так плохо, как кажется. Тебе толком даже не это и нужно. Я права? Шерил молчала. Эти слова задели что-то на душе у девушки. Ей стало одновременно приятно и грустно. Эти непонятные чувства возникли и не хотели уходить. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула. Но легче не стало. — Прости, но мне надоела твоя болтовня, — гневно шепнула Блоссом. Она встала с сидения и быстрым шагом направилась в коридор. Она чувствовала себя странно. Ощущала, что вот-вот заплачет. Шерил зашла в женский туалет, закрыв за собой дверь, и расплакалась. Блоссом не прекращала плакать. Её слёзы текли ручьем. Дышать становилось труднее. Впервые она услышала эти слова. Услышала то, что мечтала услышать. Она не знала, что Тони смогла увидеть её настоящую. Увидеть, что Шерил такой же человек. Что ей тоже трудно. Что она хочет любви. Блоссом всегда мечтала услышать эти слова. Она придумывала у себя в голове, как кто-то скажет ей это. Она мечтала, но не верила, что такое произойдет. Но оно произошло. И это заставило её заплакать. Заплакать не слезами боли и огорчения, а другими слезами… Слезами, что будто идут от самого сердца, от самой души.

***

Конечно, Джагхед слышал за дверью плачь его девочки. Конечно, его сердце разрывалось лишь от одной мысли, что это из-за него столько слёз течёт по нежным щекам и падает на пол, будто в замедленной съемке. Конечно, он хотел выйти из убежища и обнять свою Бетти. Но боль была сильнее. Сильнее, чем любовь. Джонс только что пережил такую новость, что его мать была наркоманкой. Что она врала ему всё это время, пытаясь сделать вид, что у него самая лучшая мама. Что пользовалась им, будто игрушкой, лишь бы остаться жить под крышей. Похожая ситуация происходит и сейчас. В глазах Джагхеда, Бетти воспользовалась им, его любовью, его чувствами, дабы раскрыть то, что так ему было дорого. Она просто взяла и убила всё что можно. Убила его доверие. Чёрт возьми, Джагхед доверил эту тайну только ей, а она так подло поступила, рассказав всей школе. Парень даже сначала своими глазам не поверил, когда прочитал статью. Ему пришлось, несколько раз произнести текст в своей голове, надеясь, что здесь ошибка, что это писала не Бетти. Только вот надежда умирает последней. Как же сложно ему сейчас сидеть в комнате, слыша её тихие рыдания за дверью. Поверьте, он тоже сейчас плачет. Ему также больно. Также грустно. Джагехд Джонс тем вечером так и уснул на полу под дверью. А когда проснулся, то был готов простить Купер. Он по-настоящему понял, что боится потерять её. За ночь, он ни раз напридумывал ужасные моменты, в роде того, что Бетти не простит его, найдёт другого, забудет всё что было между ними. Джагехд не умывшись и не причесавшись выбежал из комнаты. Сила откуда-то взялась, наполнила его всего. Он был готов сказать «прощаю». Он был уже менее злым, менее грубым и понимал, что Бетти бы не соврала ему. Ведь так? Так ведь? Постучавшись в дверь её комнаты, Джонс ждал тихого «Входите». Но в ответ была лишь тишина. Тогда парень аккуратно заглянул внутрь спальни Элизабет. Он хотел зайти и сказать, к примеру: «Извини, Бетти. Я войду? Нам надо поговорить». Только вот сказать эти слова было уже некому. По его коже пробежались мурашки. Комната оказалась до чистоты вылизана, а все вещи Бетти испарились в воздухе, как и сама девушка. Казалось, что в этой комнате, никто никогда не жил. Что здесь ещё вчера не спала милая блондинка, что эта самая девушка не сидела на этой кровати, дрожа от страха из-за молний и грома, что парень по-соседству не обнимал её нежную и тонкую талию, притягивая к себе. Что ничего не было. Что никто тут не жил. Только маленькая записка, лежавшая на столе, давало знать о том, что всё это не было фантазией Джонса. Подойдя к письменному столу, Джагхед, чуть ли не дрожа, взял в руки бумажку. Сердце уходило в пятки. В голове была только одна мысль. «Пусть будет это неправдой.» Но это правда. Девушка уехала вчера ночью, оставив от себя лишь тёплые воспоминания и маленькую записочку. «Джаги, милый мой Джаги, прости меня за статью. Я не хочу говорить, что не писала её. Не хочу повторять, что меня подставили. Зачем это делать? Ты же всё равно мне не поверишь. Знаешь, ты был прав. Это твой дом. Не мой. Это твоя жизнь, из которой ты так быстро меня выбросил. Я не виню тебя. Я не обижаюсь. Я лишь разочарована в том, что твоя любовь уже прошла. Всего за один день. Всего из-за одной статьи. Не звони. Не пиши. Не ищи. Я не хочу, чтобы я снова была в твоей жизни. Если ты не смог поверить мне, если не доверяешь, то зачем нам такие отношения? Я не хочу такой искусственной любви. Не бойся, я всё ещё хожу в ту самую школу, куда ты всегда меня подвозил. Ты можешь увидеть меня, но лучше не говори со мной. Не нужно лишних разговоров. Всё и так очень ясно. Эта записка написана для тебя, чтобы объяснить, что я не сбежала. Что мне всё равно надо было уезжать. И это время пришло. В такой трудный момент, к сожалению. Прости ещё раз за то, что якобы использовала тебя. Прости за газету. Прости за всё. Но я тебя люблю. Не смогу забыть. Всегда буду любить. Твоя Элизабет.» — Нет! — Джонс скомкал бумажку, кинув её в сторону, — этого не может быть. Не может! Джагхед схватился руками за волосы. Он начал будто рвать их, закрыв глаза, от сильной боли, что прошлась по всему телу, по всей душе. Глупый парень. Он сам всё испортил. Он сам игнорировал Бетти. Теперь он сам и будет страдать. Сев на пол, Джаг закричал. Так сильно, как только мог. И плевать ему хотелось на то, что отец всё ещё может спать. Он потерял свою Бетти. Он потерял ту, которую любит. Он идиот.