Безразличная женщина

Дернул же меня черт вспомнить об этом зачете. Была бы сейчас дома, мечтала о чем-нибудь большом и несбыточном, но нет же. Неймётся мне. Поэтому сейчас я сижу на чужом диване, пытаясь спрятать дрожь в коленях и покорно ожидая своей участи. Секс, конечно, у нас был не впервые, но другие разы крайне отличались от этого. Если раньше это были сиюминутное желание, всплеск гормонов или высокий градус алкоголя, то сейчас — вполне себе взвешенное решение. Но от того, что он был запланированным, легче не становилось. По крайней мере, мне. Мария Максимовна села рядом, закончив со своими делами. Она с любопытством меня разглядывала, словно видела впервые. Как бы невзначай, женщина облизнула пересохшие губы, да так, что у меня дыхание перехватило. Страх сам собой куда-то улетучился, а вместе с ним и инстинкт самосохранения. Я полностью перестала себя контролировать. Придвинулась ближе. Эх, будь что будет. Коснулась легким поцелуем таких желанных губ, из-за которых у меня в очередной раз сносит крышу. — Labia superius et inferius (рус. нижняя и верхняя губы), — еле слышно произнесла я, чтобы хоть как-то оправдать свои действия. — Ч-что? — заикнувшись, проговорила Мария Максимовна. Кажется, она была шокирована моей напористостью не меньше. — Я же зачет пришла сдавать. Вот, начала, — хмыкнула я, спускаясь чуть ниже, на подбородок, целуя выступ, — protuberantia mentalis (рус. подбородочный выступ). Оправившись от оцепенения, она, едва коснувшись, провела большим пальцем по скуловой кости: — А это что? Мария Максимовна ненавидела играть по чужим правилам. — Это? — я отзеркалила это движение на ее лицо. Женщина вновь этого не ожидала и еле заметно дернулась. — Это os zygomaticum (рус. скуловая кость). На которой расположены две мышцы — musculi zygomaticus major et minor (рус. большие и малые мышцы скуловой кости). Женщина повернула голову, подставляя для моих ласк шею. Пробежавшись пальчиками по самому выступающему мускулу, я проложила по нему же дорожку поцелуев. — Musculus sternocleinomastoideus. — Sternocleidomastoideus, — поправила меня преподша, коей оставалась даже в такие моменты. — Ты хоть иногда отключаешь свою чудо-голову? — раздраженно поинтересовалась я, официозничать уже не было смысла. — Не-а. — А у меня постоянно рядом с тобой мозг вырубается, — довольно серьезно заявила я. — Так вот это почему ты часто тупишь на зачетах, теперь понятно, — даже здесь эта несносная женщина не могла удержаться. Я лишь закатила глаза. — Хватит занудствовать, продолжай, — было видно, что она держит себя в руках из последних сил. Наконец-то я могла, хотя бы немного, поиздеваться над ней. Вернувшись к подбородку, я пальцем прочертила линию до ямочки между ключиц, вырисовывая причудливые узоры, дошла до плеча. Подняла глаза, захотев увидеть ее реакцию. Долго ждать не пришлось. С каким-то звериным рыком, она набросилась на меня, опрокидывая на лопатки. Стало немного страшно, но затем любопытство и желание все же взяли верх. Любоваться на эту тяжело дышащую, нависшую надо мной женщину — было одно удовольствие. Никогда бы не подумала, что такие практически невинные действия могут пробудить в ней зверя. Мария припала к моим губам, прикусив нижнюю так, что я почувствовала привкус крови. Затем по моей же схеме перешла к шее, но вместо невесомых поцелуев оставила на ней болезненные засосы. — Чтобы неповадно было, — прорычала она, стаскивая мою кофту. Тело покрылось мурашками, а каждое ее прикосновение сопровождалось электрическим разрядом. Сегодня я не хотела уступать, стянув с нее оставшуюся одежду и вернув в исходное положение, продолжила свои сладкие муки. Кончиками пальцев скользнула по внутренней стороне бедра, от чего женщина прогнулась в спине. Решив еще больше ее раззадорить, я вернулась к животу и, лизнув полоску от пупка к груди, поравнялась с ней взглядами. — Если ты не продолжишь, я трахну тебя первая, — успела сообщить Маша, вовлекая меня в глубокий поцелуй. — Не переживайте, Мария Максимовна, — проговорила я, хватая ртом воздух, — все будет на высшем уровне.

***

— Ну, что? Сдала? — еле выговорила я, падая обратно на кровать и пытаясь отдышаться. Не она одна умела едко шутить. — М-м-м, — Мария Максимовна произнесла что-то нечленораздельное, а затем более внятно добавила, — этот зачет, в принципе, сдала, но если ты не придумаешь что-то новое, то я буду валить тебя каждый раз.

***

Мой чертов наркотик. Моя постоянная головная боль и одновременно каждодневная радость. Она лежит передо мной, тихо сопя во сне, на расстоянии вытянутой руки, но я больше не могу ее касаться. Свой долг в качестве шлюшки препода я исполнила. А мои розовые сопли, как говорила сама Маша, это просто ненужная лирика. Поэтому я не могу разгладить залёгшую морщинку между бровей, не могу поцеловать еле заметную родинку около уголка рта. Могу лишь любоваться издалека на эту дорогую фарфоровую куклу, словно в музее. Единственное, что разрешено — это тайно подглядывать и вдыхать приятный сладковатый аромат. Маша пошевелилась, и один из непослушных локонов упал на глаза, доставляя хозяйке небольшой дискомфорт. Я не смогла удержаться, как и каждый прошлый раз. Протянув руку, аккуратно убрала прядь за ухо. Мне всегда хотелось о ней заботиться и всячески оберегать, даже несмотря на то, что она была старше на много лет. Мы были полными противоположностями, но, как доказано, в том числе и нами, они притягиваются. Утонченная манерная невысокая блондинка с огромными голубыми глазами, словно сошедшая с какого-то экрана. И я — прямолинейная импульсивная брюнетка, телом застрявшая в угловатом подростковом периоде. Каждый раз, к тому же, рядом с Ней превращаясь в робкого слизняка. Если бы у меня была хоть капля силы воли, то многих бед могло бы и не произойти, но… Я это я, поэтому каждый раз приходится отвечать за свои грешки. От моего прикосновения Маша молниеносно распахнула глаза, я же в это же время, наоборот, зажмурилась и, повернувшись на другой бок, резко вскочила с кровати. — Я уже ухожу, — отрапортовала я, вытаскивая из-под стула свои джинсы и стараясь их быстрее натянуть. Уговор на секс без чувств и обязательств все ещё действовал, а значит, мне нужно было срочно сваливать из ее квартиры. — Чего? Куда? — спросонья женщина искренне не понимала, что происходит. Я разглядела ее отражение в оконном стекле, Маша привстала на локоть и, немного помедлив, со всей силы дернула меня за руку, да так, что я рухнула обратно на кровать. Теперь настала моя очередь удивляться и охеревать от происходящего. — Ты же сама хотела, чтобы я сразу уходила... ну, после... этого... чтобы на глаза не попадалась. — Я передумала, — буквально промурлыкала она, двигаясь ближе, — на улице ужасная погода, я что, зверь какой-нибудь, по-твоему?! Что-то сегодня слишком много сравнений с животными. — Раньше тебя это не останавливало, — хмыкнула я. — Раньше я... — женщина оборвала себя на полуслове. — Чего ты? — Ничего. Ложись давай, а то тебе завтра с утра ещё на пары рано топать. Я все еще не понимала, что происходит, но отказываться от ТАКОГО точно не могла, поэтому, бросив штаны обратно, вернулась на нагретое местечко и даже решила попытать счастье еще раз. — Может, ты завтра меня даже и подкинешь туда? Все равно же в один корпус, да и погода, сама говорила... — Размечталась. Обойдешься, — насмешливо отрезала она, вглядываясь в мои глаза. Что-то в ее поведении меня смущало, и я, будучи камикадзе, решилась на огромную наглость. — М-а-а-ш, — словно мартовский кот, промурлыкала я, — а можно тебя обнять? Я была готова к тому, что в меня полетит тапок или тумбочка, что меня спихнут с кровати или, в крайнем случае, вышвырнут за дверь, но произошло что-то из ряда вон выходящее. Маша придвинулась ко мне вплотную, удобно устраивая голову на груди. — Можно, — зевая, произнесла она, — спокойной ночи. — Спокойной, — единственное, что могла ответить я, находясь в глубоком шоке. Именно ради таких моментов я готова терпеть все ее загоны и жуткий характер. Ради таких минутных разговоров готова выслушивать упреки и психи. Лишь бы она, хотя бы изредка, разрешала прижать к себе и не отпускать, вдыхая аромат волос, и засыпать, ощущая ее тепло рядом.