***
Хотя бы не механический треск, хотя бы не колокольный звон, а спокойная мелодия будит Игорька. Он с трудом, еле-еле встает с кровати и закрывает дверь в спальню, чтобы не было соблазна вернуться туда. Игорь заходит в ванную и, видя свои мешки и тени под глазами, ему хочется просто утопиться. Ну как можно быть похожим на зомби, когда тебе даже сорока нет? А вот можно, с такими ночными историями и седым станешь — не удивишься. Игорь заходит в душевую кабину и стоит там около получаса. Думаете, моется? Ан нет. Спит, прислонившись к уже нагретой стенке кабинки. Ото сна его будит звонок мобильного, и Акинфеев чуть ли не падает от испуга и из-за расслабленного тела. «Чёрт!» — говорит он сам себе и вылезает из душевой кабины. — Алло! — он с трудом выдавливает из себя это, а на той стороне радостно, с добрым утром и хорошим днём поздравляет Марио. — Да, здравствуй, Марио. И тебя с утром. Я скоро буду. Открывайся пока, — лишь говорит Игорь и спешно идет собираться, ведь время поджимает. Хорошо, что место работы находится через улицу, и дорога занимает двадцать минут пешком, но минусы все же были: центр и народ. Машины, кажется, копошатся тут без остановки. Игорь уже ощущает запах выпечки и кофе. Значит, Марио уже и правда открылся. — Даже раньше, чем надо, — сказал он сам себе и открыл дверь в кофейню «…цветá виски». Когда Игорь устраивался работать сюда, в только открывшееся на тот момент кафе, ему было вообще непонятно такое название, хотя месяц спустя так ничего и не поменялось. Марио отказывался говорить и что-либо объяснять. — Доброе утрооо, — снова радостно тянет Фернандес и так лучезарно улыбается, что у хмурого Игоря лицо разглаживается, и он не замечает, как сам немного улыбается в ответ. До него это только доходит, когда Марио смотрит пристально, но так по-доброму, так по-особенному, как обычно смотрят влюбленные. Понимая это, Игорь снова хмурится. Он заходит за витрину и жмет руку другу и работодателю в одном лице, а после уходит в раздевалку, где встречает трех официанток и заводит обыденный, не имеющий смысла разговор.***
Рабочий день, как и всегда, не без сюрпризов или происшествий. На этот раз нервы у Игоря из-за недосыпа в раз заводятся, и он готов все крушить и ломать. Еще и кассовый аппарат стал работать на полсекунды медленнее, но тут скорее Акинфеев себя просто накрутил и не знает, на чем уже сорваться. Хорошо, что посетители все адекватные и умеют ждать. А может, просто солнечный хозяин кофейни влияет на их состояние. Игорь не знал наверняка. Еще он заметил, как начальник наблюдает за ним краем глаза и как-то все ловко делает одновременно, везде все успевая. Игорь уже скидывает это на навыки и стаж. Он же пока себя оценивает как черепаху, хотя Марио активно хвалит и делает комплименты его проделанной за день работе, но это бывает нечасто. В основном он молчит или говорит о разном. Марио сразу расположил к себе. Акинфеев был в своего рода шоке: он никогда не думал, что будет так на «ты» общаться с начальником, пить с ним на выходных кофе или гулять где-то; вообще, для Игоря первую неделю все было странно, а сейчас — привычно. Даже нормально стало. Однако одного он все же не понимал — взглядов. То, как Марио меняется, и у Акинфеева мурашки ходят табунами по спине. Фернандес слишком плотоядно смотрит, слишком нехороший и недружеский этот взгляд… Но ухо востро каждую секунду держать сложно, и когда он расслабляется на секунду, происходят еще более странные события. То капелька повидла у него на щеке, то еще что-то на шею капнуло и тому подобное в этом роде. У Акинфеева крыша едет в такие моменты… И как только Марио все подгадывает? А еще Игорь видит изменения в себе. Нет, не внешние, а внутренние. Ему не противно подобное. Ему каждый раз хочется, чтобы пальцы Марио задержались на секунду дольше нужного, чтобы он смотрел еще больше и дольше, и это ужас как странно. Игорь ощущает себя по-иному, когда разрешает помочь снять фартук, если его руки грязные, или если случайно ошпарился или порезался. Марио осторожно, но ощутимо касается пальцами загривка и лент фартука. Точно так же — на пояснице. И Игорь просто хочет провалиться под землю от странных мыслей и желаний в этот момент… Он не знает, как в этот момент ухмыляется Марио, как он уже от и до знает Игоря, его тело и даже его мысли. Рабочий день заканчивается, и вывеска «открыто» меняется одним движением руки на «закрыто». В помещении уже никого; только он и начальник, который заполняет какие-то бумаги, как и обычно. Акинфеев, как и всегда, встает за кассу и начинает считать деньги за день. Уходит он из здания около 22:30. Они все так же обнимаются на прощание, и в этот раз Игорь сам отпускает его позже дозволенного приличиями времени, да и обнимают они друг друга совсем по-другому. Раньше — за плечи, сейчас — за пояс. Акинфеев понимает, что пора, уже точно пора заканчивать объятия. «Но так не хочется…» — кружится бабочкой мысль в голове, и Марио слышит это, не отпускает. Десять минут такого спокойствия, за которое он бы и жизнь отдал, подходит к концу. Они ничего не говорят друг другу, лишь снова прощаются словами, и Акинфеев спешно уходит, борясь с желанием обернуться. «Только не смотри на него, только не смотри, Игорь», — вторит он сам себе, и это помогает, а Марио прожигает его фигуру глазами, пока тот окончательно не скрывается из виду. Фернандес пару минут смотрит на спешащих домой прохожих и тоже уходит. Когда же Марио стал так зависим от человека? Ему и самому неясно. Просто однажды он встретил его, быстро идущим по аллее и вытирающим глаза. Возможно, он скинул бы это на ветер, мол «слезятся, что такого». Но ветра нет. Штиль. Незнакомый мужчина хочет даже сорваться на бег, на крик. Об этом Марио узнает из мыслей плачущего. А еще он узнает, что того бросил какой-то парень. И вампиру непонятно это состояние. Он никогда не грустил, просто убивал тех, кто рвал с ним отношения. Ведь они слишком много знали о его сущности, слишком много ощутили и увидели. Поэтому таким только смерть. Марио проводил взглядом смотрящего под ноги мужчину и пошел за ним по шлейфу одеколона и чего-то еще. Он сам был сейчас как завороженный. Так он и нашел крепость этого человека. С этажом, правда, пришлось потрудиться, но через пару ночей он нашел нужный. Так как была теплая погода, Игорь не закрывал окна и балкон, все было нараспашку. Для монстра это идеальное место. Марио под покровом ночи приходил в его квартиру. Все рассматривал, даже смотрел альбомы. Он додумался сделать дубликат его ключей, и так стал частым гостем. Фернандеса пьянили глаза Акинфеева, такие красивые, словно виски, играющий на солнце в стакане. Он рассматривал мужчину каждую ночь, каждую ночь касался его тела и разузнал о нем все. Все, что тому нравится и нет. А на утро он узнал о том, что парень потерял работу бариста, и что у него есть всего неделя, чтобы найти что-то другое. Тут-то Марио и взялся готовить наживку. Открытие кофейни «…цветá виски». Объявления по городу и, конечно же, персональное в почтовый ящик Игоря. Рыбка клюнула сразу, да никто и не сомневался. Игорь позвонил в тот же день, и было назначено собеседование. И вот уже месяц бок о бок, плечо к плечу они радуют посетителей вкусной выпечкой и кофе. После того, как мужчины расстались, прошло пару часов. Игорь уже помылся, лег и закрыл глаза. Но сегодня он спать не намерен. Ему стоит только притвориться, вот и все. Он до ужаса хочет поймать того, кто за ним следит. Но проходит час, проходит второй, и ничего не происходит. В квартире — тишина, как в гробу, и от этого жутко. Он уже даже сел на кровати, смотря на балкон, и вскоре вышел на воздух. Часы показывали час ночи с небольшим… Как только Игорь расслабился на прохладном воздухе, ему стало страшно. Его накрыл такой страх, как никогда ранее, и это было неспроста. Акинфеев несмело обернулся. Он просто всеми клетками тела ощущал взгляд из тьмы комнаты. И страх сковывал. Сделать шаг было сложно. — Кто ты, мать твою… — прошептал он, пытаясь хотя бы движение заметить. Вдруг Игорь услышал шаги и даже вскрикнул от страха, садясь на пол и закрываясь руками. Он совсем сошёл с ума. Утром Игорь проснулся у себя в кровати. Он не помнил ничего о прошедшей ночи. В голове — какой-то провал. Было очень странно… Он как и всегда поднялся, осмотрелся. Что-то в подсознании мелькало, на языке крутилось, но не создавалось полной картинкой. Зайдя в ванную, Игорь обнаружил на плече ранку. — Ну и откуда она?.. — устало спросил Акинфеев отражение, а то ничего не ответило. Неудивительно. Работа, как и всегда, прошла хорошо, только вот проблема: Марио не пришел и даже на звонки не отвечал. Никто из официантов тоже не знал, где их начальник. За весь день он так и не объявился. Придя домой он посмотрел на часы: сегодня кофейня закрылась раньше на час. Плюс завтра выходной. Чем заняться и убить тревогу Игорь не знал. Пришлось смотреть фильм, однако к концу он уже засыпал. — Да уж, так себе фильм, — заключил он и закрыл ноутбук. Через пару минут Акинфеев снова вышел на балкон и стал смотреть на город. — Где же ты, Марио? — на выдохе произнес Игорь. Голодный зверь опасен, а если этого зверя нельзя поймать, то это в разы усложняет ситуацию. Марио где-то балансировал на ниточке здравого ума. Он зачем-то поперся к Игорю. «Нет…» Ломился в его дверь. «Остановись, черт возьми!..» Лучше бы тот не открыл… Но нет. Фернандес обессилено обнимает Акинфеева, и тот в панике затаскивает его в квартиру, прижимая к себе крепче. — Эй! Марио, очнись! Что с тобой?! А тот все упрямо борется с желанием убить… «Прекрати!» Но зверь сильнее, зверь вне контроля… И вот белые, острые, как самый хорошо наточенный нож клыки рвут нежную, девственную кожу на шее его любимого человека. Абсурд: монстр, кровожадный и страшный, влюблен. Уму непостижимо, но это так. И где-то в глубине души он жалеет об этом вкусе, о том, что не может идти против себя и природы, о том, как он яростно хотел уйти из города, убить кого-нибудь далеко отсюда, но кровь Игоря словно прошептала ему: «Выпей меня», и вампир не в силах противиться ее зову. Игорь не понимает, что происходит. Словно мир застыл. Болевой шок. Он даже не понимает, насколько больно его телу, не понимает, что умирает!.. Медленно, Игорь гаснет. Вскоре из его горла рвется крик, руки цепляются за все, что только можно… В основном, это спина Марио, но ваза точно разбита об пол. Игорь молит, чтобы тот прекратил, просит и плачет, но его не слышат. От стресса, шока и боли Акинфеев падает в обморок; возможно, недостаток крови играет роль. Как только тело в руках Марио обмякает, он отрывается от шеи и зализывает ранки. Да, теперь Марио сыт, даже очень сыт и полон сил. Кровь Игоря странная. Она не такая, как у всех, и Фернандес не понимает, почему. До Марио начинает доходить только ближе к утру. Он видит символы у себя на руке. Они, словно небольшое тату. Они непонятны ему, но это что-то вроде знака родственной души, ведь у Игоря такие же. Это радует, но Фернандесу страшно. Он точно знает: Игорь будет его бояться.***
Как это странно, когда ты лежишь и уже ощущаешь, как мир вокруг тебя кружится, словно тебя крутили в карусели часов пять и только дали отдохнуть. Акинфеев поднимается, шатаясь на кровати. Ему ужасно хреново, и он, черт возьми, помнит, почему. Он ощущает эту боль в шее, но не такую сильную, как было ранее. Он ощущает взгляд и точно знает теперь, кому он принадлежит. — Как-кого ч-черта, Марио… — его голос предательски дрожит, он и сам весь трясется, и это страх, который главенствует над телом и разумом. У Игоря начинается истерика; слезы таким градом льются из глаз, что ему становится смешно и плохо одновременно. Марио видит состояние Игоря, слышит мысли, ощущает страх и хочет помочь. Он способен. Он в секунду оказывается рядом и кладёт на его голову, перегруженную эмоциями и событиями, ладонь. Пара секунд — и Игоря отпускает. Даже боль уходит. — Не трогай меня! — в панике кричит он и отбивает руку от себя подальше. А затем — тишина. И эта тишина разрушается от слов Марио. — Нет, это не ложь, Игорь. Я — монстр, который влюблен в тебя до безумия. Который знает о тебе все и хочет быть рядом. — Который решил сожрать меня! — шепчет Игорь и сильнее сжимает себя руками. — Я пытался отгородиться от тебя, но желания сильнее, и мне искренне жаль, что так все вышло. Я пойму, если ты не захочешь видеть меня. — Да, я не хочу даже в одном городе с тобой быть, — бросает Игорь, сжимая в руках одеяло трясущимися руками, и вампир кивает. Решает уйти, дать ему время успокоиться и подумать.***
Марио возвращается к Игорю через две недели. Он звонит в дверь, но за ней тишина. Еще раз. И снова тишина. Фернандес решать зайти, и, открыв дверь, он не верит глазам. Он обходит на ватных ногах все комнаты и садится на пол в спальной. Просто больше некуда. Игоря тут нет, тут ничего нет.Два года спустя.
«Все-таки смена обстановки, города, страны и образа жизни делают жизнь лучше», — так думал Игорь первые пару месяцев, а потом стал понимать: ему не хватает Москвы. Не хватает посетителей, запаха кофе и выпечки. Вечно роняющей подносы Люды, забавной и милой Полины и суровой, как сам Игорь, Арины. Ему недостает русской речи. Ему тяжело без этой смены погоды каждый раз. В Греции все по-другому. Другой мир совсем, люди интереснее и добрее, мир ярче, море рядом. Да, он, конечно, мечтал о таком, но не на всю жизнь. А еще ему тяжело без Марио. Да, это высший маразм — скучать по тому, кто просто не вписывается в логику этого мира, кто чуть не убил тебя, кто следил за тобой у тебя дома. Но ему так тяжело без этой улыбки, похвалы, вечеров в кафешке по выходным… Ему ужасно не хватает этих ореховых глаз и пристального взгляда на себе, не хватает ощущений, случайных касаний. Когда Игорь принимал решение уехать, он мечтал, что забудет все это как страшный сон, но сны как раз-таки были страшными, а когда раньше в комнате был Марио, он засыпал спокойно. Ему бы сейчас его увидеть… Просто хоть на миг, и он бы понял, чего хочет его душа. Убить или дать шанс. Акинфеев сворачивает к пляжу и сидит в мыслях до темноты. В дом он заходит только около девяти, кидает сумку на диван и выходит на террасу, открывая двери, чтобы воздух остудил комнаты. Игорь облокачивается на перила и смотрит на море. Да, то было далеко, но все же видно. Он поднимает взгляд к небу и смотрит на звезды, луну. — Ну, мы хотя бы смотрим на одно и тоже небо, — утешил себя он, а на душе от этого стало паршиво. Он резко опускает голову и выдыхает, а затем табун мурашек проходит по телу из-за чего-то холодного пару секунд назад на шее. Игорь оборачивается и смотрит в темноту. У него определенно дежавю, только сейчас ему не страшно. Взгляд уверенный. Он знает, кого скрывает эта тьма, и смело идет в спальню. — И как же ты нашел меня? — включает он ночник, смотря на сидящего в углу на стуле Марио. Тот чуть улыбается. «Совсем солнце потухло», — думает Игорь, смотря в тоскливые глаза Марио. — Не потух я, просто еще не верю, что смог разыскать тебя. — Хватит мысли читать! Это некрасиво, — возмущается Игорь и складывает руки на груди. — Ну прости, ничего с собой поделать не могу. Как там говорится? «Против природы не пойдешь». — Почему ты только сейчас появился? — меняет тему Акинфеев, ловя непонимание в глазах парня. — Ты же соврал мне сейчас о том, что только нашел меня, — ухмыляется Игорь, ведь знает, что выиграл. — Ну ла-а-адно, — тянет Марио после паузы, — да, я нашел тебя через полгода после того, как ты исчез. Кстати, почему ты решил сбежать? — Не хочу об этом. Закрыли тему. И я ложусь спать, уходи, — Игорь и правда гасит свет, ложится. Ему почему-то не страшно. Наоборот, так спокойно и, конечно же, не хочется, чтобы тот уходил, да он и не уйдет. Сидит себе тихо и рассматривает. — Я твой взгляд ощущаю, боже! Ты спишь хоть когда-то?! — садится на кровати Акинфеев через минут пять и устало смотрит во тьму. — Редко, — отвечает вампир, присаживаясь на кровать. — Разреши лечь рядом, и тогда я не буду смотреть. — Честно? — трет лицо Акинфеев. — Нууу, ничего обещать не могу… Но постараюсь, — улыбается Марио. Игорь ложится с усталым скулежом и закрывает глаза, тихо букает «ложись», и вампир послушно оказывается рядом, сгребая в объятья Игоря, а тот ощущает, как его щеки горят. Акинфеев не сразу, несмело, скорее осторожно касается руки Фернандеса, все же он понимает, что сзади него не человек, а некий зверь, и с ним надо быть начеку. Утро Игоря непривычное. Он открывает глаза и встречается с шеей Марио. Видимо, он во сне перевернулся и обнял его. О нет, еще и ногу на него закинул. — Боже, что я творю, — прошептал он, медленно убираясь с тела парня. — Ничего, просто не хочешь меня даже во сне отпускать, признай это, — достаточно добро отзывается вампир и немного отстраняется, чтобы посмотреть в глаза Акинфееву, который замер от такого заявления, словно тот его за кражей спалил. — Не робей, что с тобой? — поднимает кончиками пальцев он лицо Игоря, и тот, смотря в ореховые глаза, сглатывает слюну. Кадык так медленно проезжается за кожей, и это соблазняет Марио еще больше, чем просто оцепеневший Игорек. Фернандес осторожно поднимает голову Игоря выше и мягко одаривает кадык поцелуем, выбивая тихий стон из Акинфеева, который на рефлексах и воспоминаниях двухлетней давности уже слишком крепко сжимает плечо монстра и светильник, что стоял на тумбе. — Игорь, оставь бра в покое. Я не укушу тебя, — уверяет вампир, хотя вот эта пульсирующая венка так и просится ее прокусить, но он сдерживает себя. — Я тебя огрею ей, Марио, не шучу… Только посмей клыки показать, — тихим и севшим от накатившего страха голосом говорит Игорь и отпускает бра, когда тот отстраняется. Они смотрят друг другу в глаза. Марио пытается найти во взгляде доверие, Игорь — хоть что-то человеческое. У обоих безуспешно. Игорь все же ложится на спину, прикрывая глаза; он ощущает, как Марио изучает его лицо взглядом. — Марио. Зачем ты искал меня? — Не могу без тебя. Слишком нуждаюсь в тебе. — Но я не донор! — злится Акинфеев, думая, что тот говорит о крови, и Марио, услышав это, начинает громко смеяться под непонимающий взгляд Игоря. — Донор? Серьезно? — не унимается он, но вскоре успокаивается. — То, что я вампир, не делает меня вечно пьющей кровь тварью, Игорь. Ты у меня много раз спрашивал про название кафе, помнишь? — ухмыляется с грустью Марио и садится. Игорь тоже принял вертикальное положение, чуть натягивая на себя одеяло. Фернандес очень близко. — А кафе каким боком влезло в разговор? Ну спрашивал… Ты всегда менял тему только, — обиженно фыркает Игорь и смотрит вбок. — В честь твоих глаз. За неделю до собеседования я тебя встретил. Ты шел по улице и плакал, глянул на меня еще так серьезно мол «чё смотришь, придурок! Отвернись», и мне мышь летучая в сердце стрелу пустила, — рассмеялся грустно Марио, наклоняясь ближе, — а потом я стал наблюдать за тобой. Посещать твой дом, смотреть на тебя. Я узнал очень многое о тебе, и так совпало, что ты потерял работу, а я как раз открывал кафе рядом. Интересное совпадение. Мне оставалось только название. Твои глаза меня вдохновили. Ты вдохновил. Оттенки кафешки — это твои оттенки, твой мир, весь ты. Не замечал? — Марио с улыбкой рассматривал меняющиеся эмоции на лице Игоря. Больше преобладало смущение и волнение, которое Фернандес постарался убрать поглаживаниями по кисти руки. — Ты мне слишком давно нравишься. А когда я укусил тебя, то увидел символику на руках у тебя и у меня… Это что-то типа родственных душ. Я сам в это не особо верю и не верил, в этом мире найти хоть что-то тяжело, а чего уж говорить о такой связи. Но мне повезло, а еще везет, что ты меня не отвергаешь: символика не причиняет мне боли. — Подожди, символы… — Акинфеев посмотрел на руки, но ничего не увидел. — Где? — Возможно, только я могу их видеть. Ну, можешь глотнуть моей крови, вдруг прокатит, — усмехнулся он, а потом нахмурился из-за нездорового огня в глазах Игоря. — Давай. — Что? — Кровь дай, я хочу увидеть, — Игорь вытащил из прикроватной тумбы канцелярский нож, и Марио чуть не грохнулся в обморок. — Так, стоять! Нет, я не дам тебе ее пить. Это жесть как невкусно будет, и это слишком странно. Игорь… У меня вариант получше, — убрав нож и достав маркеры, вампир стал осторожно выводить то, что видел, на руке любимого, и потом то же самое у себя. — Вот. И кровь не надо лить и пить. — Ух ты. Красивые знаки. Значит, я твоя… Судьба? — неуверенно спросил он, и Фернандес кивнул, одаривая висок Акинфеева поцелуем. — Да, я знаю, что твоя любовь ко мне взаимна, но ты упрямо это отвергаешь из-за прошлого и страха. Я понимаю, что тебе тяжело, я ощущаю это, но поверь, Игорь, если я хотел бы тебя просто убить, то сделал бы это еще тогда, когда ты узнал мой секрет, когда ты увидел меня в таком голоде. Я вообще-то хотел уехать, но поздно было, собой уже не владел, слишком сдерживал аппетит. Такого не будет больше, но мне придется периодически пить твою кровь. По-другому я не смогу, понимаешь? — говорит Марио, смотря на Игоря, который все так же пялится на свои руки. Скорее, боится поднять глаза, смущен. — Д-да, понимаю. Давай попробуем. Влюби меня в себя, Марио. Чтобы я это признал всей душой, — стеснительно проговорил Акинфеев, потирая ладонь. Нервы не скрыть. Фернандес уверенно и мягко берет в свои ладони лицо Игоря, поднимая его, заставляя смотреть на себя. — Любимый, я без ума от тебя. Люблю всего тебя, до каждого таракана в голове, — Марио уверенно целует Игоря, и тот, еще не отойдя от новой порции стеснения, получает еще одну…И сердце, что, кажется, хотело остановиться, теперь мчится с бешеной скоростью, а по венам циркулирует яркая, нежная и опасная любовь к монстру.