Ириски и Гермиона

      Вся её жизнь вертится вокруг надоевшей работы. Это даже не потому, что она занята только ей, а из-за того, что заняться больше нечем. У неё депрессия, и приходится доплачивать психотерапевту за молчание, чтобы не потерять работу.       Какой в жизни смысл, Гермиона давно забыла, но сейчас живётся легче. Она перестала тянуться к лучшему, у неё стабильный среднестатистический заработок, и вино пару раз в месяц стало казаться не таким дорогим удовольствием.       У Грейнджер даже есть кот, и она шутит, что теперь одна не останется, только вот друзьям её не смешно. Кажется, она должна быть счастлива сейчас, ведь раньше только мечтала о такой жизни, но как можно быть счастливым, когда сердце было вырвано из груди и отдано другому?       К ней не ходят гости, но когда в дверь звонят, она не подрывается и не удивляется совсем. Гермиона ходит по дому в рубашке и шортах, пусть за окнами и капает дождь. Непривычно, конечно, когда в квартире всегда тепло, но ей как-то без разницы стало, погода совсем не волнует.       А вот за дверью холодно, Грейнджер чувствует, как по телу разбегаются мурашки, и на босых ногах сводит пальцы, когда она эту дверь открывает, даже не посмотрев в глазок.       На лестничной клетке спиной к ней темноволосая девушка, и в груди что-то просыпается, когда Гермиона узнаёт её.       Пэнси Паркинсон любит эффектные появления, но выглядит чертовски плохо. На губах у неё дешёвая помада, Гермиона подметила, потому что раньше сама такой пользовалась, а руки сжимают кулёк.       Гермиона смотрит на её лицо, не зная, что сказать. В голове все мысли то ли в клубок спутались, то ли вообще исчезли.       — Привет, — Паркинсон это, вроде как, дружелюбно, стараясь быть рискованной, но в голосе мелькает смущение, будто они встретились впервые. Может, это и так в этой, в новой жизни. Гермиона никого не хочет знать, но почему-то распахивает дверь, пропуская продрогшую девушку в теплую квартиру.       Они пьют горячий чай, когда Пэнси открывает кулёк, и на стол сыплются ириски в невзрачных обертках.       — Ты совсем другая стала, — вздыхает девушка, разглядывая хозяйку квартиры.       — Всё такая же… Зачем мне меняться? — сухо отвечает Гермиона. Она вовсе не обижается на Паркинсон, для этого слишком много времени прошло, просто сказать ей нечего.       Пэнси пожимает плечами, обхватывая кружку покрепче.       — Просто чувствую.       — Почему тогда не уходишь?       Они молчат, потому что Пэнси пытается сформулировать мелькающие мысли, а Гермиона ждёт, ей уютна эта тишина между ними.       — Не хотела тебя потерять! — быстро, съедая окончания, шепчет Пэнси.       Гермиона чувствует улыбку на губах и продолжает перекатывать во рту ириску. Она, кажется, в эту секунду становится счастливой.