Одинокий

      На языке Чимина вот-вот появятся мозоли от вечных его просьб оказаться на земле. Он дергает своими короткими ножками, заставляя Чона опустить его с сильных рук, но попытки эти провальны, как и сегодняшний день. С самой библиотеки этот парень не позволял своему малышу напрягаться, что вообще-то Пака очень смущало. Чонгук преодолел огромную линию города от их института до больницы не отлипая от старшего. К тому же, видимо здоровье не бережет раз, как думал сам лис, таскает нечто весом в три мешка картошки, что конечно же было не правдой.       Признаться, Чонгуку это нравится. Руки устают, но вовремя приходят автобусы, где свое положение Минни занимает уже либо на коленках заботливого парня, либо чуть ли не тычась ему лицом в живот. О старшем так заботится наверное только Тэхен. Ну и еще навязавшийся, по мнению Чона, Юнги.       Но кроме всех неловких и смущающих моментов у врача, Чонгук еще и тащит старшего к себе домой… Как это получилось? Себе этот же вопрос задает и сам Чимин, но выхода у него не было и нет сейчас. Будто заложник, он не может даже свободно двигаться и передвигаться! Но сейчас это для лиса тревожной проблемой не является…потому что рядом именно Гук, которого он за шею обнимает.       Возможно Чон просто воспринимает слова врача слишком серьезно? Да и вообще всю ситуацию с Паком и его ушибом, являющимся самой значительной и опасной травмой из всех сегодня полученных, на ноге. Бедный травматолог, насвистывающий надоедливую мелодию из какой-то рекламы и уже собирающийся домой, вынужден принять обеспокоенного Чонгука с краснеющим мальчиком на руках.       «Обычный ушиб. Но несмотря на то, что травма не так серьезна, Вам все равно нельзя напрягаться и нужно больше отдыхать, » — заявил врач и лис уже расслабился бы, кивая и запоминая мази, которые ему выписывали. Но к его несчастью мужчина снова раскрыл свой рот, чтобы дать наставления, — «Дома есть тот, кто о Вас позаботится? Накладывать компресс самому будет неудобно и Вы можете сделать это не правильно, » — и черт бы все побрал, ведь Гук, сидящий рядом и слишком беспокоящийся за Минни, все внимательно слушал. И слышал тихое чиминово «нет» и ставшее причиной для сегодняшней ночевки.       И теперь Чимин не может отвертеться от ухода, ему предоставляемого. Да и, если честно, хочет он этого внимания, но просто не может себе позволить отбирать время у чужого человека… Дома у него самого так тихо, холодно, совершенно пусто. Неприятно и некомфортно находиться в подобном месте и без того одинокому Паку.       — Мам, я дома, — опустив наконец старшего на пол и приобнимая за талию, чтобы помогать идти дальше, громко заявляет Гук о своем приходе. И очень Минни смущает то, что придется так же напасть на личное пространство его родных. Безответственный мальчишка даже не предупредил никого, подставляя вообще-то воспитанную личность, моральный авторитет!       Почувствовав ужаснейший дискомфортный стыд, Чимин цепляется за свою кофту, опуская голову и отталкивая от себя руку младшего. Так беспардонно он вливается в вечер чужой семьи, хотя этого совсем никак не планировал, не собирался грубо вторгаться. И своенравные действия Чонгука выставляют старшего неотесанным невежей!       Но почему-то женщина встречает обоих с уютной улыбкой на губах, без молнии подозрительной и укоризненной. Взгляд добрый и голос такой приветливый и бодрый, но одновременно тихий и ласковый. Она встречает нежданного гостя со снисходительностью, а позже на кухню, где вкусно пахло домашней едой, женщина заманивает.       — Чимин живет один и о нем никто не может позаботиться. Да и пострадал он в какой-то степени из-за меня, — больше проясняет матери ситуацию, нежели оправдывается. Гук и без того знает, что помочь она не откажется и наоборот постарается окружить нежностью и любовью, как и ее сын…       — Извините, что я так внезапно… — все еще очень застенчиво мямлит Пак, пока его пальчики левой руки перебирает Чон. И все это так странно, неужели женщина знает об ориентации своего сына и…принимает его таким какой он есть? Конечно Чимин не может быть уверен, что этот парень гей, но ведь именно Чонгук поцеловал его первым и так…чувственно. Этот момент, возрождаясь из пепла сожженной души после инцидента в библиотеке, приятно ломит в груди сейчас, немного горит или холодит, остается важным трепетным воспоминанием, особенно когда младший его касается, заботится.       — Не переживай. Я уверена, что это Чонгук тебя сюда приволок. В буквальном смысле, — посмеялась та, укладывая на тарелку что-то такое чарующее и вкусное, что-то чьим запахом уже наполнилась кухня, — Ты такой худенький, Чимин. Тебе нужно больше есть. Маленький ты еще, чтобы жить одному, — качает она головой, и Пак с ней согласен! Хотел бы быть таким же любимым и принятым своими родителями… Больной анорексией, загнанный в угол, гей — от такого сына они отказались и даже не подумали поучаствовать в его жизни, попробовать помочь решить проблемы…       Ничего не ответив, мальчик кивает, взглядом утыкаясь в их ужин. Еще пар идет, недавно значит приготовили, наверняка, к возвращению Чона… Ему очень повезло. Заметно лицо лиса изменяется, наполняясь тоской, грустью и обидой. Сам он был уже глубоко в мыслях, забывая о своей постыдной невоспитанности.       — После ужина примите душ и отдохните. Вы ведь все еще дежурите, значит и домашнее задание делать не нужно, — понимающе улыбается мать и направляется к себе в комнату отдыхать. Сына и гостя приняла, накормила и теперь уверена, что дети дальше сами справятся. Оставила только вот Чимина сидеть с вопросами. Ладно, она знает о своем сыне, что он дежурит, но откуда она знает о Чимине?       — Вы близки… Она знает о том, что ты.? — все-таки старший говорит тише и не озвучивает опасные аспекты, возможно женщине еще не известные. Не хотелось бы своим первым же приходом все портить и рушить столь уютные отношения в чужой семье.       — Что я гей? Да, — с улыбкой и присущей ему нежностью, только в обращении к Чимину, сознается Чонгук, подтверждая совсем немного мысли лиса о том, что возможно младший к нему что-то чувствует, — Я ведь просто люблю парней, а не врежу другим людям, потому она отнеслась с пониманием. И я рассказывал ей о тебе. Думаю, теперь она поверила моим словам о том, что ты маленький и красивый, как фарфоровая кукла, — от неожиданного комплимента Чимин чуть ли не давится взволнованным своим дыханием и слюнками, которые пускает на запретную для себя еду.       — Я не маленький! — единственное, на что возражает, снова наливаясь пунцовым блеском из-за несправедливой к нему природе. Рост маленький, а тельце жирное — считает он, но о таком и не смел думать Чонгук.       — Ты маленький и хрупкий. Тебя не учили в детстве больше каши кушать? — щипает он шутливо и игриво старшего за бок. Подтрунивает и в тоже время намекает на невозможную его худобу, — Если ты не будешь кушать, то я буду бояться тебя обнимать, Чимин, — грустно щебечет младший. Он руку Пака снова к щеке своей притягивает и прикрывает глаза, когда ладошка его кожу накрывает, — Так приятно сегодня было, — довольно, словно кот, объевшийся сметаны, смазано и нежно-вожделенно мурлычет парень. Не может этот мальчик без ласки, как и лисенок, что завороженно смотрит на своего визави.       Хочет явно что-то сказать, но слова застревают в горле и уносятся в бурю чувств внутри малыша. Очаровательный Чон и довольствуется таким ничтожеством, как Чимин… Хотя, признаться, Чимин чувствует, что он особенный сейчас, чувствует, что не ничтожен, раз получает комплименты, заслуживает защиты, заботы и ухода от другого человека. И глупо лыбится, наблюдая, глазами смакуя и снова забывая дышать.       В ладошку эту маленькую Чонгук его целует, заставляя сердце старшего сжаться и задрожать. Внутри что-то правда задрожало так радостно, ликуя. Губы оторвав от нежной кожи мягкого места, парень ведет ей же по виску и в волосы, повторяя те еще утренние жесты Минни. И сейчас пальчики не взволнованно холодные, а теплые и уютные. Мягко пропускают меж себя шелковистую смоль Чона, двигаться вперед продолжают сами, останавливаясь лишь на чужом затылке, когда младший уже совсем близко и в щеку щекотливо дышит.       Не так боязливо, как в библиотеке, Чимин сам к тому поворачивается, чувствуя, зная, что тот тоже этого хочет. Ощутить те сладкие карамельные кукольные губы. Приближается медленно и трепетно ожидая снова тех приятных ощущений во всем своем существовании.       Но их так и не состоявшийся поцелуй заканчивается, даже не успев начаться. Лишь на секунду поддается себе Чонгук, лизнув выпирающую пухлую нижнюю губу. Лишь еще на одну смяв ее своими. К разочарованию Пака, отодвигаетсся, садясь в нормальное положение.       — Давай ты поешь, примешь душ, я сделаю компресс и потом уделю тебе внимание? Твой желудок очень агрессивно рычит на меня, потому что я отбираю твое время и возможность поесть, — смеется тихо младший, испортивший всю малину, но создавший для своего малыша мотивацию.       Придвигает к Чимину еду и даже вызывается покормить, как лис вдруг обиженно его отверг. Осторожно принялся есть сам, вздергивая носик и показывая неприятный щелчок обиды в нем. Тщеславный вид ему идет. Потому что Пак красивый, аристократичный и может быть гордым. А особенно его украсят формы. Привлекательные аппетитные формы, которые каким-то образом видны даже сейчас. Точнее видны их задатки.       Да и Чонгук просто заботится, беспокоится и хочет, чтобы Пак чувствовал себя хорошо, чтобы его тело не молило о пощаде и смерти, чтобы и внутри мальчик этот любил себя, как его любит Гук. В зеркало, чтобы взгляд такой же завороженный на себя устремлял, что бы себя мог радовать вкусной и калорийной пищей, не переживая и лишь наслаждаясь. Не просто так себя внедряет, словно спасительную вакцину, в жизнь Пака младший. Не просто любит и хочет быть ближе. Хочет помочь одинокому мальчику и стать его опорой.       Этот парень буквально не сводит своего невероятного взгляда с Чимина. Буквально, он залип, медленно подъедая свою еду и не чувствуя сегодня ее вкуса. Все его рецепторы отказали из-за Чимина. Из-за переизбытка всего, что только может поселиться и устроить в душе полет огромных бабочек. И, конечно, такой взгляд приятен, но также очень неловко сидеть в такой вот атмосфере. Хотя иногда старшего пробивает на смешок из-за чего в ответ тоже получает искреннюю кроличью улыбку.       Его живот набит впервые за долгое и мучительное время. И сейчас очень боится мальчик того, что его тело попросту отвергнет всю с любовью приготовленную еду. С телефоном Пак уже лежит на кровати после душа и пытается перебить свое чувство тошноты просмотром танцев, знакомых ему, известных групп. Немного зависти появляется и много побуждения что-либо делать. Но точно не сегодня с наполненным желудком, уже в одежде Гука и на мягкой кроватке. Хотелось бы уже лечь и уснуть, но компресса на ноге еще нет и Чонгука рядом в постели тоже. А он ведь обещал свое внимание!       К счастью Чимина, в ванной прекращают капли падать на поддон и явно Чон уже заканчивает. Убирает телефон подальше и садится на кровати, ногу раненую рассматривая и ожидая своего персонального врача, на кухне вскоре шарящего в поисках всего нужного для данной процедуры.       А старший снова волнительный трепет ощущает. Будто соскучился, будто ждет уже давно. Так смешны и забавны их чувства сейчас, но так искренни и мягки, что можно спокойно утонуть в них и почувствовать такую свою участь приятной.       Топот тяжелого тела нельзя перепутать с чьим-то другим, по крайней мере Чимин не перепутает точно, вслушиваясь и воспроизводя в голове, как Чон к нему приближается. Надвигается как лавина сладкой ваты, для объятий с которой раскрывает руки малыш.       — Выпей сначала это, — протягивает младший какую-то небольшую таблеточку и стакан воды. На вопросительный и немного недоверчивый взгляд Чимина, отвечая, что это обычные противорвотные. Гук подошел к этому делу основательно с самого начала, изучая все проблемы и виды лечения паразитирующего в Паке чудовища.       Как и обещал, делает компресс. Так, как показал врач и даже более щепетильно и ропотно, чтобы все получилось идеально. Все должно быть идеально, раз за это берется Чон Чонгук!       И сейчас на, старательно ухаживающего за чужой ногой, Чонгука засматривается Минни. Внимательный, заботливый и ласковый — мужчина. И мужчина намного лучше всякого прозаичного мужлана, гордо называющего себя «мужиком». Чимину нужен мужчина и вот он во всей красе в его жизнь, ногой сбивая дверь, вступает. Да, иногда как маленький ребенок, иногда милый кролик, но такой мужественный и зрелый, что под его касаниями и взглядами хочется в лужицу растечься.       — Больно? — на всякий случай спрашивает Чон, чувствуя на себе взгляд и, кажется, излишнее внимание. Но получает энергичное мотание рыжей головы и ухмыляется. Настроение у Пака явно поднялось и это радует, ведь этому поспособствовал именно Чонгук, — Аккуратно ложись и не бойся замарать белье. Я помою руки и приду, — поднимался обратно младший, пока на предплечье его не опустились маленькие лапки. И ведь действительно лапки, потому что в самого настоящего ласкового и немного наглого кота превратился Чимин. Тянется губами к лицу кролика, чтобы оставить наконец поцелуй самому. И разве можно отказать малышу?       — Спасибо, — коротко целует губы, находящиеся напротив и смущенно улыбается Пак, кажется даже приобретая нежный розовый оттенок своей смелости на щеках. Ответив аналогичным жестом, полностью его скопировав, слышится негромкое «не за что» и дальше оба действуют по своему плану — Чон прибирается и моет руки, а Чимин укладывается к нему в постель. Второе было безоговорочно и не обсуждаемо обоими.       Уставшее тело лиса буквально расплывалось на одной половине двуспальной кровати. Хотя ее можно назвать облаком, доставляющим в рай каждую ночь, ну или просто день сегодня был настолько тяжелым, что даже мягкий ковер покажется полем с цветами. Уставший от работы в библиотеке, а то есть от постоянной беготни за Чонгуком, потому что засранец расставлял книги неправильно, да и после конфуза с друзьями…бывшими друзьями его заботливого мужчины.       И этот мужчина улегся рядом так же истощено, будто последние минуты три держась на своих сгораемых остатках силы. Измученно простонав, он еле как поворачивается на бок и придвигается к Чимину, захватывая его в свои крепкие объятия. Вот и пришло то время внимания и ласки, которые обещал Чон. Он слова на ветер тоже не пускает. Только не с Чимином. Ни в коем случае.       — Ты устал. Тебе нужно спать, а не на меня время тратить. Я итак много его у тебя отобрал, — снова возводя крепостные ограды и бастионы смущения, прячется Пак. И себя, и свои чувства сдерживая.       — Малыш, верни себя того, который так хотел меня поцеловать на кухне, — заставляет Чимина краснеть, а оттого и ухмыляется, — Как сказку на ночь, я хочу получить твою любовь ко мне, — лирично, с присущей интонацией глубокой и романтичной, проговаривает Чонгук, отставать от своего малыша он не намеревался, особенно зная, как тот тоже сгорает от желания.       — А ты меня любишь? — еле слышно вопрос с губ выпуская, смотрит на Гука, который тут же нахмурился. Насколько можно себя не любить, чтобы быть таким неуверенным в явных чувствах других? Да, натворил сначала Чонгук немного ерунды и достаточно обидной, но разве не смог своими последними действиями доказать, что внутри не пусто и бутон сердца тоже к Чимину тянется.       — Ты все еще думаешь, что ответ «нет» возможен? Ты наверное даже не представляешь, что не первый день в тебя влюблен я. Ты красивый и очень милый, если понаблюдать за тобой без маски, которую ты надеваешь на публике. Ранимый и тебя хочется защитить, маленькая птичка, — наверное самое время для признания. Полного, красивого и толстого, чтобы Минни снова не принял его за пустяк или иллюзию.       — Так значит, мы можем…встречаться? — еще более тихо, будто это страшная тайна. Глазами, сейчас необычно большими, продолжает следить за Чоном и замирает. Пальчики рук укладывает на гордую линию челюсти напротив и просто кивнуть, сбросив их с себя, парень не может.       Притягивая ближе старшего, который и сам навстречу счастливо идет, понимая точно, что эта улыбка Гука и поцелуй, им планируемый, и есть ответ. И не прыгало еще раньше сердце от такой радости и не хотелось разреветься, понимая, что возможно ад закончился и маленькая, тонкая белая полоса без горя, богоугодная полоса наконец наступит в жизни ангелочка, которого он оставил на земле одного. В руки все Чимин возьмет и будет счастливым рядом с человеком, воинственно оберегающим его улыбку.