I crumble underneath the weight Pressures of a new place roll my way... Cover me
Дождь уныло барабанил по окну, нужные мысли пролетали мимо головы мужчины и, не находя адресата, бесследно исчезали. Александр целый месяц не выходил из квартиры. Он забросил работу, почти не ел и не спал, вместо этого сверля потолок глазами. — Доброе утро… Вероника с трудом могла удерживать слезы, большую часть времени проводя с ни в какую не идущим на контакт мужем. — Саш, ты сегодня спал? — вчера Александр впервые за долгое время подал голос, правда, накричал на жену, потребовав прекратить до него докапываться, нарушая его личное пространство, поэтому Ника сегодня спала одна. Но разве ж она докапывалась? Ей было очень тяжело, она беспокоилась о своем любимом человеке. Не это ли называется простой заботой? Мужчина изрядно исхудал, проводя на диване большую часть своего времени. Иногда он мог ни с того ни с сего лечь на пол и расплакаться. Еда не шла в желудок, даже если Саша сам изъявлял желание перекусить. Но ему было все равно. Все равно на себя, на свою семью, оставшуюся без опоры. Еще пару месяцев назад Ерохин ни за что бы не поверил, что превратится в такое. И ведь он был в своем уме, все осознавал, но при этом ничего не мог с собой поделать. Маленький Федя так радовался, когда Александр заходил в спальню, но мужчина не мог выдавить из себя улыбку. Он так любил своего сына и Нику… но что же с ним случилось? Жизнь потеряла краски. — Прости, что накричал вчера, — Александр искренне сожалел, но со стороны это вряд ли прозвучало убедительно. — Все хорошо, Саш… — Нет, не хорошо! Мне нет дела ни до чего, понимаешь? Это не хорошо! — мужчина поднял корпус и сел на диван, пустыми глазами уставившись на Нику, которая поспешила отвести взгляд, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. — Саш, я хотела с тобой серьезно поговорить. Мы должны сходить к психиатру. Я записала тебя на прием вечером. Девушка не знала, какой реакции она ожидала, но Саша лишь тихо фыркнул. — Я тебя услышал. Мужчина снова улегся на диван, отвернувшись от жены, но думая не об обиде, а, скорее, о правильности ее решения. С ним определенно что-то не так, и с этим надо покончить.***
— Александр, что с вами происходит в последнее время? — Вероника сжимает руку супруга. — Не знаю… — начинает Ерохин. — Мне ничего не интересно, я ничего не хочу… Он замолкает, не находя продолжения своего рассказа. Впрочем, Нике виднее, поэтому она продолжает за мужа: — Саша не ест и не спит. — А таблетки? — осведомляется Сергей Николаевич. — Вам ведь их прописали пару недель назад, верно? — Верно, только вот… Саша забрал их, спрятал и, видимо, не пьет, — девушка переводит смущенный взгляд на супруга. — Я принимал их один раз, они не помогают, — избегая зрительных контактов со всеми, Ерохин безразлично глядел куда-то в сторону. — Как вообще таблетки могут повлиять на мое моральное состояние? — Александр, вы же понимаете, что одного раза недостаточно? — Плевать. Меня не нужно лечить. Нет, я болен. Помогите мне. Психиатр со странной фамилией Игнашевич решил побеседовать с Вероникой, дабы узнать всю картину. Что-то из сказанного девушкой, кажется, убедило его в своих догадках. — Александр, вынужден признать, что вижу у вас признаки депрессии. Раз уж даже ваша семья не является для вас целью к излечению, то депрессия может быть весьма тяжелой. Так вылечите меня. — И? Вы мне поможете? — Саша понимает, что выбрал неподходящий тон, но не исправляется. — Боюсь, назначать лекарства будет бесполезно, — Сергей Николаевич явно озадачен. Он видит усталость и обеспокоенность Вероники, но в то же время понимает — она не в силах помочь супругу. Мужчина, обдумывая свое решение, выносит вердикт: — Многие пациенты реагируют на следующее очень эмоционально и чаще отрицательно. Но прошу вас быть рациональными. Думаю, вам будет лучше пройти лечение в специальном учреждении. — Психушка?! Ну уж нет. — Саша, — девушка удерживает мужа на диване, с беспокойством внимая словам психиатра. — Это называется психбольница. И там о вас позаботятся наилучшим образом, Александр. Это возможность все наконец исправить. — Не думаю, что это именно то, что мне сейчас нужно, — Ерохин поумерил свой пыл, все еще не соглашаясь с внутренним голосом. — Саша… — В психушке держат безумных убийц и неуравновешенных людей. Я не такой. — Милый. — Ты тоже думаешь, что так будет лучше? — мужчина обращает внимание на Нику. — А как же Федя? — Последний месяц Федя так и живет без отца, — скорбно выдавливает из себя девушка и кладет руки на щеки Александра. — Тебе нужно думать о выздоровлении, понимаешь? Мы не сможем без тебя всю жизнь. И он сдается. С крахом. Внутренний голос будто высвобождается, а гордая натура стыдливо умолкает. Ника целует мужа в лоб и обнимает за шею. — Ты мне нужен. Очень. Александр несмело кладет руку на спину любимой и сразу же проваливается в то забытое чувство тепла. Он крепко обнимает Веронику, зарываясь носом в ее плечо. — Согласен? — Да…***
Автомобиль едет плавно, и психбольному удобно сидеть в машине. Психбольной. Ника держит супруга за руку, пока тот рассматривает стремительно меняющийся пейзаж за окном. Кажется, они покинули пределы города, ибо Александр перестал ориентироваться. — Куда мы едем? — он переводит усталый взгляд на девушку, но та лишь сжато улыбается и ложится мужу на плечо. Спустя час машина подъезжает к большому зданию, огражденному высоким металлическим забором, но выглядящему весьма миролюбиво. Пока они преодолевают пропускной пункт, Ерохин удивляется красоте большого двора психбольницы, полностью усыпанного желтыми листьями клена. Тем не менее, деревья тоже не совсем оголились, и ты будто оказываешься в желтом шаре. Многочисленные лавочки и столики выглядят аккуратными, кажется, даже фонтан есть, правда, он не работает. Мужчина замечает парня на качелях, когда машина останавливается, призывая его выходить. По белокаменной лестнице с серыми прожилками Александр поднимается медленно, волоча чемодан. Сергей Николаевич, ехавший на переднем сидении рядом с водителем, придерживает дверь для Саши и Вероники, вцепившейся в мужа. Психиатр пожимает руку лысому мужчине, встречающему посетителей у ресепшна. А они похожи, только у директора психбольницы есть усы. — Станислав Саламович, рад видеть вас снова. — Лучше бы мы виделись реже, не в обиду, — сдержанно улыбается директор и прячет руку обратно в карман отглаженных брюк, переводя взгляд на Ерохина. — Да. Александр Ерохин, депрессия, — далее психиатр обращается к Саше. — Это Станислав Саламович Черчесов, директор и по совместительству главный врач. Они пожимают друг другу руки. Мужчина начинает было вводить Александра в курс дела, как вдруг слышится громкий стук подошвы о кафельную плитку коридора, и за углом появляется молодой парень в белом халате. Он останавливается и пытается отдышаться после пробежки. — Вот ты где, — изрекает Черчесов, ожидая объяснений со стороны подчиненного. — Черышев. Извините, — произносит паренек и выпрямляется. — Снова? — спрашивает мужчина, на что получает кивок, и ненадолго задумывается. Впрочем, почти сразу же переключается на нового пациента. — Кхм, хочу познакомить вас с Сашей Головиным, с этого момента он будет вашим медбратом. — Александр Ерохин, — протягивает руку для рукопожатия, на которое парень жизнерадостно отвечает. — О, тезка, — он улыбается, но почти сразу же смущается, понимая, что переборщил, и вряд ли больному сейчас нужна его чрезмерная радость. Ника тоже представляется Саше, затем долго прощается с мужем и вместе с Игнашевичем уезжает обратно в Петербург. — Здесь у нас столовая, — медбрат проводит мини-экскурсию по заведению, а директор вышагивает позади. — Здесь выход на задний двор, а там жилой сектор. Совсем забыл, мы проходили медицинские кабинеты пару минут назад. Этот парень вызывал у Александра разве что симпатию. Сашина легкая суматошность его никак не смущала. — Это твоя комната, — парень остановился у двери с номером 21. — К сожалению, я вынужден отлучиться, — говорит Станислав Саламович, убирая мобильный телефон обратно в карман, и стремительно уходит дальше по коридору. Ерохин переводит взгляд на Сашу, тот сжимает губы и открывает дверь, пропуская пациента внутрь. Комната достаточно просторная, но слишком белая, аж в глазах рябит. Кровать стоит у стенки, напротив двери окно, рядом стол со стулом и чуть поодаль, ближе к выходу, деревянный комод. Ничего лишнего. — Конечно, тебе разрешено приносить сюда книги из библиотеки или же какие-то другие вещи. У нас есть чем заняться. Александр молча тащит чемодан к кровати и садится на корточки, начиная выкладывать то маленькое количество вещей, которое он взял с собой. Саша с интересом наблюдает за своим подопечным. — Ты не похож на тяжело больного депрессией… — Разве? — Ерохин поднимается на ноги. — Но так сказал психиатр, поэтому я здесь. — А-а, Сергей. Александр хмыкает. Он на голову выше паренька. — Ладно, располагайся, Саш. Можно мне тебя так называть? — осведомляется медбрат. — На самом деле, я не заметил, как мы перешли на «ты», но ладно, да, — мужчина все еще выглядит отстраненным, но уже не подавленным. Головин мило улыбается и, прикрывая за собой дверь, вспоминает: — Я приду за тобой через час. На обед. Осваивайся. Ерохин кивает.