Наша светлость: дорога в Закат

Из столицы мы выезжали в предрассветных сумерках, до последнего маскируя побег под осмотр города цивильным комендантом накануне торжеств Зимнего Излома. Большую часть людей во главе с капитаном Ласом Ричард загодя отправил к Налю, который должен был вывезти Айрис. «Надоело мотаться туда-сюда, - скрывая нервозность, ворчала я. – Вот доберемся до твоего медвежьего угла, да заляжем на тюфяки до весны, как минимум. А то и вовсе до поры, пока вся эта катавасия не закончится». «Закроем горные перевалы, - подхватил Ричард. - Выделим патрули контролировать дороги. С выходцами по ситуации. Может, до Надора эта зараза не успела добраться». «А если кривая вывезет к боярской смуте, так и вообще отделимся. Будет у нас Великий Север с Окделлами во главе. Ричард Окделл – король Севера. Сказка!» «Еще какая, - присвистнул Ричард. – Да только кто ж нам даст. Альдо скинут, это и сейчас ясно. Вернутся Оллары, а там по накатанной, этих даже Изломом не перешибешь. Алва с Приддом и Робера на свою сторону перетянут, помяни мое слово». «Кто вернется, кого с почестями похоронят. Убили, значит, Фердинанда-то нашего, - процитировала я Швейка. – И как вовремя, аккурат перед тем, как собрались Алву из Багерлее переводить. Теперь у него и Катарины развязаны руки. И наша с тобой задача – как можно дальше отъехать до того момента, когда эта парочка начнет активные действия. И, Ричард, ты меня прости, сейчас точно не время и не место, но пора тебе присматривать невесту. В рамках окончательного перелома судьбы». «Эрин, тьфу на тебя», - возмутился Ричард. «Не кипятись, дослушай, - примирительно попросила я. – Излом, перевороты, мистические опасности, потусторонние визитеры, - все это создает крайне неблагоприятный фон. Мы просто подстрахуем твой род на случай, если турбулентность затянется. Наследник тебе всяко не помешает». «У меня уже есть наследник», - буркнул Ричард. «Но его фамилия не Окделл, - парировала я. – Ричи, ты сильно повзрослел, возмужал, и пора уже сделать этот решающий шаг, не дожидаясь, когда тебе подкатит к тридцатнику. Ты рискуешь банально не дожить». «Ты бессердечная», - констатировал Дик. «Я предпочитаю определение «нематериальная», можно «призрачная». Будем реалистами. Я очень тебя люблю, но ты никогда на мне не женишься. И ничто в мире не изменит эту данность, даже если завтра окажется, что истинный Ракан – это ты. Поэтому предлагаю прекратить дуться и подойти к вопросу по-деловому. Не думала, что скажу тебе это, но, в кои-то веки, возьми пример с отца. Пусть Эгмонт был не самым удачливым герцогом, продолжение рода он обеспечил». «Это никому не принесло счастья», - упрямо выдохнул Ричард. «А казалось бы, Айрис тебя всего лишь поцарапала, а не покусала, - протянула я. – Ричи, у нас с тобой счастье уже есть, прямо сейчас – это мы. Заруби себе это на носу, поставь на мысленную полочку и закрой, наконец, свой гештальт. Мы вместе, и дальше продолжим так же жить. Наше счастье не означает, что ты должен пренебречь семейными обязанностями. Точка. И вообще, что с тобой такое? Мы с самого начала планировали, что ты станешь достойным герцогом, включая выгодную женитьбу». «Это ты планировала, Эрин. Я понял, что не смогу полюбить свою жену, какой бы красивой и доброй она ни была», - мученически вздохнул Ричард. Могла бы, зубами заскрипела. «О, иди, напиши по этому поводу венок жалостных сонетов! – воскликнула я. – Ладно, Ричи, в любом случае, я была неправа, начав этот разговор. Мы оба взвинчены и не расположены искать компромисс. Давай отложим наши разногласия до Надора. Обсудим все спокойно, по-взрослому, по-семейному». «Вот ты вроде все верно говоришь, - признался Ричард, - но где-то все-таки лукавишь. Что с нами происходит, моя эрэа?» «Ты меняешься, дорогой, взрослеешь, это нормально», - нейтрально сказала я. «А ты?» - провокационно спросил Дик. «А я, как выяснилось, из нас двоих куда более тверда и незыблема, несмотря на всю нематериальность», - я попыталась отшутиться. Но Ричард – парень целеустремленный, отставать не спешил. «Так не бывает. Ты тоже должна меняться», - заявил он. «Вот только курса призрачной психологии мне прямо сейчас не хватает, - взвилась я. - Следи давай за дорогой». «Пожалуйста, не веди себя, как Алва», - сглотнул Дик. Было бы у меня сердце, могло и замереть. Вырос мой вепренок, точно вырос, а я и проморгала, продолжая выезжать на старых трюках. Мой косяк. «Прости, Ричи, я не собиралась от тебя отмахиваться, - горячо зачастила я. – И, правда, мы обязательно вернемся к этому вопросу. Только давай дотерпим до более безопасного места, пожалуйста». «Хорошо, - тяжело согласился Ричард. – Я верю тебе, Эрин, и очень тебя люблю. Но я хочу, чтобы мы были на равных». Ёшкин кот, да что ж за утро такое поганое! Сформировала, называется, человека будущего из подручного материала. Доброго, надежного, ответственного и умного. И моя мечта накрывает медным тазом мою же малину. Что теперь ему говорить? Что люди изначально неравны, а конкретно мы с Ричардом неравнее всех прочих? Что только другие манипулируют оттого, что являются глубоко испорченными натурами, а я стараюсь ради самого Дика? Что к прекрасной даме, особенно нематериальной, не стоит подходить с общечеловеческой меркой? Что я никогда ему не вру, а всего лишь постоянно недоговариваю? Эх, Ричи-Ричи, как же нам с тобой дальше жить, если ты и я, - мы оба правы, и у каждого правота своя собственная. «Я тоже тебя очень люблю, - прошептала я. – И очень за тебя боюсь». «Мы справимся», - серьезно пообещал Дик. «Ты стащил мою реплику», - я улыбнулась. «Нет, моя эрэа, теперь это моя реплика, - поправил Ричард. – И защищать нас – тоже моя обязанность. И я говорю тебе, мы справимся. И не переживай так, мы же вместе». А лучше бы по отдельности, пронеслось у меня в голове. Что за радость – быть придатком чужой психики. Я любила Ричарда. И желала ему добра. Но все неуклонно шло у нас не так. Мы чересчур слились, особенно я. У нас буквально была одна жизнь на двоих. Кто бы устоял от искушения перетянуть одеяло на себя и устроить ее по собственному вкусу? И кто бы согласился до конца своих, нет, общих дней довольствоваться лишь совещательной функцией? Уж точно не я. Да, все менялось: и Ричард, и мир, и я. И, по совести, мне дико надоело быть всего лишь фантомной сущностью внутри чужой головы. Мы с юным герцогом оба заслуживали если не большего, то базового. Своей собственной жизни. Своей отдельной головы. Каждый. «Я люблю тебя», - беспомощно повторила я. Потому что, обитая внутри чужой головы, нельзя говорить некоторые вещи. Даже думать о них не стоит. - Наль! – Ричард с облегчением взмахнул рукой, приветствуя кузена с частью отряда. - Ричард! – синхронно воскликнули Наль и Айрис. - Айрис, ты почему верхом? – озабоченно спросил Дик. - Балда, так быстрее, - задрала нос девушка. - Карета ждет дальше, - торопливо объяснил Наль. Он порывался что-то дальше объяснить, когда грянули первые выстрелы. Из-за домов вывернул еще один отряд, настроенный к нам недружелюбно. Люди в гвардейской форме, сопровождавшие карету с гербом Приддов, намеревались защищать доверенных их охране вип-персон до последнего патрона. Скверно. - Прекратить! – скомандовал Ричард, прорываясь к ним под прикрытием своих солдат. – Я цивильный комендант. - Дикон, постой! – Айрис взвизгнула совсем рядом. Глупая девчонка, куда ее несет? - Наль, сейчас же уводи Айрис, - приказал Ричард. - Нет, я с тобой, я тебя не брошу! – упорствовала Айрис. Выстрелы с той стороны раздавались все бойчее. - Я твой герцог, и я приказываю тебе, Айрис, уезжать с Налем! – крикнул Ричард. – Немедленно! А потом уже мы закричали вместе: и Айрис, и Наль, и я. Молчал только Ричард, удивленно глядя, как расплывается на ткани камзола красное пятно. Он еще хотел сказать напоследок: «Наль, береги Айрис и будь ей хорошим, добрым мужем», - чтобы даже смерть вышла правильной. Но я успела сориентироваться первой: - Айрис, дуреха, все из-за тебя! Живо мотай отсюда и береги Наля. Реджинальд, герцог Окделл, будь мужиком хоть теперь. Не давай Айрис тобой вертеть, слышишь? И женись на ней, даже если потребуется ее связать, чтобы дотащить до алтаря, это прика...

***

Когда они с Эрин обсуждали выходцев, она как-то напела: «Как смешно быть мертвым». Ричард долго смеялся и сказал, что песня полностью подходит в качестве некролога капитану Арамоне. Теперь, будучи, по всей вероятности, именно что мертвым, смеяться не тянуло. Было странно. Непривычно. Невесомо. Ричард попробовал пошевелиться, и ощущения тела сообщили владельцу, что ему удалось. Однако отсутствие движения воздуха намекало, что это не так. Ричард открыл глаза и увидел лишь темноту. Решил подняться и не почувствовал под ногами вообще ничего. Подавив панику (негоже герцогу Окделлу страшиться иной формы бытия) Ричард сделал глубокий вдох и обнаружил, что, кажется, до сего момента не дышал. Горло сжал противный спазм, который наверняка был таким же воображаемым, как до этого – поднятие век или перемещение в пространстве. Он умер. Он ничего не может сделать. На душе (на чем-то таком, что только и осталось в качестве Ричарда Окделла) стало горько, как никогда ранее. Даже когда ему принесли весть о смерти отца, или когда сам Ричард морально готовился погибнуть на дуэли с Эстебаном, - настолько подавленным он не бывал. Ричард сделал еще один вдох, вспоминая, как Эрин советовала дышать носом и считать хотя бы до десяти… Эрин! Ричард ахнул, наверняка беззвучно, но на подобные мелочи было уже наплевать. Если он умер и очутился в пустоте вместо Лабиринта, то где же Эрин? Неужели его клятва потеряла силу? Или в это мерзкое преддверие Заката вышибло только Ричарда, а Эрин осталась в его теле, одна, раненая, среди непонятной стычки, а то и в плену? Нет, не могло так случиться! Когда Ричард клялся, он был живым повелителем скал и специально упомянул посмертные перспективы, с этой стороны он их прикрыл. Но что же тогда произошло с Эрин? Ричард помотал головой, и (о чудо!) перед воображаемыми ныне глазами значительно посветлело. Ричард прищурился, различая в глубоком полумраке каменную кладку, а потом понял, что валяется кулем на холодном полу. Все-таки Лабиринт… Рядом кто-то тяжело завозился, и послышалось кряхтение. Ричард заозирался, но никого не увидел. Его воображаемой (а воображаемой ли?!) кожи коснулось ледяное дуновение воздушной струи, в нос ударил запах сырости и гнили, отчего немедленно приключилась мигрень. Перед глазами, как бы застилая камни, замелькали быстро сменяющие друг друга картинки. Вот Надор и его спальня, вот Фельп, такой настоящий, что, казалось, можно ощутить тепло солнца и запах воды. Кстати, о воде. Перед Ричардом тут же явилась лохань, до краев заполненная горячей водой с душистой пеной. А затем Дик с удивлением увидел самого себя в Лаик, когда он чуть не порезался спрятанными в полотенце стеклянными осколками. Только Эрин не спешила повторять рассказ про туфельки балерины и вояку с постоянной бдительностью. - Мы мылись вместе? – зазвучал голос Эрин, однако теперь он доносился не из мыслей Ричарда, а лился снаружи. Эрин! Ричард улыбнулся. Кажется, она совсем близко, но отчего-то совсем его не замечает. И с кем там она разговаривает? Ричард сильнее завертел головой, но опять никого не увидел. А образы продолжали прибывать, крутясь и усиливая мигрень. - Дурачок, ты же не горячий южный мачо, что ты надеешься найти? – насмешливо проговорила Эрин аккурат тогда, когда Дик узрел себя за бритьем. А дальше он услышал… самого себя! - Что происходит с нами, моя эрэа? - грустно спросил его двойник. Отличный вопрос, вот прямо в яблочко. Эрин пробурчала что-то про разборки. Да, точно, разобраться бы. И Ричард разберется, не будь он… в смысле, если он уже не считается полноценным человеком, он непременно разберется, что же с ними случилось. Скалы всегда верны своему слову. Он поклялся. - Защищать нас – моя обязанность, - подтвердил обет вслед за Ричардом его призрачный двойник. Вот, даже мороки Лабиринта, если это взаправду они, согласны. И для начала, надо как-то подать сигнал Эрин, что он рядом. Она, бедняжка, вероятно тоже сейчас переживает и понять не может, где находится сама, и куда подевался ее Ричи. Ричард чувствовал, что Эрин не в порядке. Ей плохо, страшно и почему-то она себя ругает, называя то грымзой, то мегерой и рассуждая в том ключе, что натворила много плохого при жизни, а теперь Высшие силы ее наказывают. - Нет-нет-нет, - изо всех сил закричал Ричард, - ты была… то есть, ты и сейчас лучшая в мире женщина! Поток самообвинения остановился, и Дик понял, что Эрин его услышала. Вот только назвала как-то непонятно, Ани… и что-то там еще. - И мы действительно были счастливы, - твердо сказал Ричард. И дальше будем, прибавил он про себя. Эрин откликнулась, и это уже хорошо. Они восстановят связь, а потом выберутся отсюда. Они справятся, они со всем справятся, главное, что Эрин не потерялась, а он, Ричард, знает, где они. И клятва продолжает действовать, удерживая обоих рядом друг с другом. Жаль только, что шельмец Альдо все-таки оказался истинным Раканом, и теперь он, Дик, осужден на скитания в Лабиринте и искупление своего предательства. Это осложняет их с Эрин положение, но пока у Айрис и Наля не появится наследника Лита по крови, то сам Ричард, пусть и мертвый, является действительным повелителем скал, а эорием останется всегда. Ричард медленно сделал вдох. Выпустил воздух и повторил. У них есть не меньше, чем год. И целая вечность впереди, но как раз о ней думать абсолютно не хотелось. Интересно, когда люди становились выходцами, они тоже рассчитывали кому-то помочь или просто вернуться? Выходцы, Эрин, матушка, Айрис, Дейдри, Эдит, старый замок, две войны и один переворот, мерзавец Алва, Альдо, который не лучше – это и была жизнь? В носу предательски защипало. Нет, он не позволит себе рыдать, словно истеричная эрэа. Тем более, что настоящая эрэа – его эрэа Эрин – совсем рядом. Дотянуться бы. Вернуться. Вместе... ... По лугу, по морю, по небу, по снегу… Копытами смяв леденяще-янтарный рассвет, Приеду. Я этой же ночью приеду, Хотя до тебя далеко и меня больше нет…