Потрошитель

— Я действительно имел честь быть лечащим врачом погибшей Узумаки Кушины, однако, предупреждая ваши следующие вопросы, скажу, что я не имею никакого права разглашать что-либо об ее болезни, — монотонно проговорил Хатаке, однако, не смотря на тон голоса и скуку на лице, в глазах мужчины играл какой-то заинтересованный, почти что радостный, отблеск. — Да вы что? — прищурившись, протянул Саске. — А если я заставлю? — в глазах Учихи же, напротив, никакой радости или даже намека на что-то светлое не было, но была прямая и четкая угроза. — Вряд ли у вас получится, да и вряд ли вам это что-то даст, — холодно ответил врач, не меняя равнодушную маску на лице. — Тем более, что эти сведения никак не относятся к тому, что вы хотите знать на самом деле. Однако я могу посоветовать вам, обратиться к ближайшим родственникам, а точнее родственнику, погибшей. На этом все, — достав из кармана свою книгу и начиная листать ее в поисках нужной страницы, показывая тем самым, что разговор окончен. — Что-то еще? — замечая, что Учиха не собирается уходить, и не отрывая взгляда от страниц книги, спрашивает врач. — Почему вы сразу об этом не сказали? — нахмурился Саске. — Вы не спросили, — спокойно пожал плечами Хатаке, перелистнув страницу. Ответ хлестнул, на секунду в морге повисла тишина, однако в ушах детектива звенело. Он сжал кулаки и неимоверным усилием воли обуздал свою злобу, после чего молча и с достоинством развернулся и быстро зашагал прочь из морга. Если уж на то пошло, то он сейчас же поедет к Наруто и узнает все лично! И плевать на позднее время. Вообще, глупо было приезжать к этому грязному врачу, если можно было сразу поехать в дом Узумаки и расспросить обо всем!.. За собственным негодованием Саске не замечал абсурдности своих мыслей, отталкиваясь от банального психологического фактора «Я же его знаю, он мне не станет врать, а если станет, то я пойму это сразу» — именно так, выйдя из морга и быстро шагая по коридору, думал детектив о Наруто, всерьез собираясь немедленно ехать к нему. — Детектив! — окликнул его запыхавшийся Мистер Арран, быстро семенивший в его сторону. — П-постойте! Саске нахмурился, остановившись и смерив мужичка раздраженным взглядом. — Что еще? — процедил он, впиваясь в несчастного чуть ли не ненавидящим взглядом. — Я… — стушевавшись и опустив глаза, — вас комиссар просит срочно к себе! — выпалил он. Саске смерил его холодным взглядом и молча пошел к кабинету Джирайи. — Звали? — без стука входя в кабинет и не переставая хмурится. Комиссар стоял у окна и курил, всматриваясь в ночную улицу, и когда Учиха вошел он коротко кивнул, не поворачиваясь. — На столе, — единственное, что бросил он, вдыхая табачный дым полной грудью. Саске насторожился, быстро подошел к столу и взял с него клочок бумаги, исписанный размашистым почерком. Детектив бегло пробежал взглядом по строчкам и нахмурился. — И что? Очередное письмо от очередного самозванца? — с раздражением в голосе, сжимая письмо в руке. Джирайя обернулся и с каким-то отчужденным холодом посмотрел будто бы сквозь Саске. — Не думаю, — не вынимая трубки изо рта, проговорил он. — Вместе с письмом нам пришло ЭТО, — он, втянув побольше дыма в легкие, открыл ящик стола и достал оттуда металлическую коробочку, прикрытую марлей с бордовым пятном. Саске протянул руку и сорвал марлю. К горлу тот час же подступил ком, и детектив как будто бы ощутил жуткое трупное зловоние, исходящее из коробочки, в которой, залитая темной кровью, плавала половина вырезанной почки. — Сначала нашли проститутку, а потом пришло это, — Джирайя обессиленно сел за стол, устало закрыв лицо руками. — Что нам делать, Учиха? — в ладони проговорил он, безуспешно пытаясь скрыть отчаяние в голосе. Саске трясло крупной дрожью. Он не мог оторвать взгляда от плавающего в кровавой жиже органа, тошнота подступала в глотке, а в сознании мутилось… Черт возьми, если Наруто действительно является Потрошителем, и эта ужасающая выходка дело его рук, то… «И я собирался ехать к нему сегодняшней ночью?» — по спине побежали мурашки. На подобного рода действия психически нормальный человек способен был вряд ли, а учитывая содержание письма, в котором говорилось, что другую половину почки маньяк зажарил и съел… Саске достал носовой платок и закрыл им рот и нос, прикрывая глаза и считая до четырнадцати. Нужно было срочно взять себя в руки. — Комиссар, я смею заверить вас, что положу конец этому зверству, — тихо проговорил Учиха, собираясь выходить из кабинета. — Уж постарайтесь… — без особой надежды в голосе ответил ему Джирайя, после чего детектив, не прощаясь и не говоря ни слова вышел. *** Часы пробили ровно одиннадцать часов ночи, когда Саске зашел к себе домой и, тихо, чтобы не разбудить никого в доме, включая Суйгетсу, прошел к себе в кабинет, где и зажег единственную толстую свечу, от которой при сгорании сильно пахло воском. Он вставил ее в подсвечник и поднес его к книжной полке, где между книгами нащупал маленький и изящный ключ. После этого Учиха подошел к своему столу и открыл этим ключом самый нижний ящик, из которого достал пятизарядный револьвер Адамса. Он уверенным движением проверил барабан и сунул пистолет во внутренний карман своего пиджака. Прикосновение к оружию, как это ни странно, подарило детективу веское спокойствие и обманчивую защищенность. Он закрыл ящик обратно, положил на место ключ, спустился по лестнице и, затушив свечу, вновь вышел из дома. Поймать карету на ночных улицах Лондона совсем не сложно, поэтому детектив уже через десять минут диктовал кучеру адрес дома Узумаки, а еще минут через сорок уже был в назначенном месте. — Будьте добры не уезжать, — не расплачиваясь с мужчиной, попросил он. — Через несколько минут я вернусь. После этого Саске направился в особняк, отбросив все рациональные доводы, противоречащие этому визиту, в число которых в последнюю очередь входил факт того, что время доходило двенадцать часов ночи и что говорить с потенциальным маньяком-убийцей может быть весьма опасно в первую очередь для него самого. Однако, чтобы как-никак, но соблюдать нормы приличия, детектив решил попасть в дом графа через черный вход, а не через парадный, для чего обошел дом с другой стороны и без труда нашел стандартно расположенный в таких домах задний выход. Дверь из плотного дерева естественно была крепко заперта, поэтому Учиха громко и продолжительно стучал, надеясь, что ему ответят. Однако даже спустя пять минут ожидания, ему так и не открыли. С черного неба начал накрапывать мелкий дождичек. Саске прижался ухом к двери, убеждаясь, что за ней не слышно шагов кого-либо, спешащего ему открыть. Детектив постучал еще раз, уже громче, но снова без какого-либо эффекта. То, что его не услышали было исключено, потому что, так или иначе, комнаты прислуги находились на первом этаже, а потому столь громкий стук ночью не мог остаться незамеченным. Да и двенадцать ночи не такое позднее время, чтобы уже основательно заснуть и видеть энные сны. Единственным объяснением того, что ему до сих пор не открыли, было отсутствие хозяина дома и его дворецкого. Понимая, что другого выхода попасть в дом у него нет, Учиха достал пистолет и выстрелил в замок два раза — выше замочной скважины и слева от нее. Звон врезаемых в металл пуль разорвал в клочья тишину ночи и звоном отозвался в затылке и ушах, от дула пистолета повалил едва уловимый и быстро растворившийся дымок. Саске с усилием открыл дверь, так как раскуроченный замок царапал стену, отчаянно цепляясь за нее и героически пытаясь выполнить свое предназначение. Детектив спокойно зашел внутрь, где его встретили всего три горящих подсвечника на стенах и один в форме стандартного черного «трезубца» всего с тремя вставленными в него свечами. Учиха зажег свечи на нем от горящих настенных подсвечников и, не убирая пистолет, осторожно вышел в холл особняка. В доме горело всего несколько настенных подсвечников (что было абсолютно нормально для этого времени суток), поэтому вокруг создавался таинственный и ужасающе настораживающий полумрак. Саске, ступая как можно тише, поднялся по лестнице и быстро сориентировался в направлении кабинета Наруто. Дверь в кабинет графа оказалась заперта, и Саске, выстреливая в куда более хлипкий замок всего один раз, мысленно поблагодарил графа за то, что тот не держит оравы постоянной прислуги вроде уборщиков и поваров, что живут непосредственно в доме хозяина. Хотя, возможно, Наруто не держит их по весьма понятным теперь причинам… Саске передернуло. Дверь, жалобно скрипнула, и чуть приоткрылась. Детектив без раздумий зашел внутрь и первым делом зажег подсвечник, стоявший на письменном столе графа. После этого он положил на стол револьвер и принялся выдвигать немногочисленные ящики стола, в которых, впрочем, ничего важного или интересного не было. Единственное, что удивило Саске так это то, что Наруто не запирал ни один из ящиков. Хотя с другой стороны Наруто был совсем не похож на дотошного перестраховщика, и удивление скорее уж должна вызвать запертая дверь кабинета. Дождь усилился, и в окно забили его крупные, тяжелые капли. Учиха вздрогнул, обернувшись на темное окно, и отставил ящики стола, решив проверить книжные шкафы. Пальцы непроизвольно чуть подрагивали, по венам расходился адреналин, заставляя поторапливаться. Одна мысль о том, что будет, если хозяин дома вернется и застанет его здесь, прогоняла по телу ощутимый холодок. Саске раздражался от этих странных ощущений и поэтому доставал из шкафа книги, пролистывал их, прощупывал полки за ними и под ними. И, наконец, это дало результаты. На самой нижней полке, за книгами лежала небольшая записная книжка в чехле из коричневой кожи. Саске достал ее и подошел к столу, чтобы легче рассмотреть. Это была потрепанная и старая записная книжка, исписанная примерно до середины и принадлежавшая некоему Минато Намикадзе, как было выведено на форзаце. Учиха тряхнул книжку и из нее выпал белый листок, который при перевороте оказался фотографией. На черно-белой потрепанной фотографии была изображена семья из трех человек: высокая и красивая женщина с забранными в высокую, украшенную маленькими цветами и крупным бисером прическу, и одетая в пышное платье с высоким горлом; улыбающийся мужчина — точь-в-точь копия Наруто и если бы не бакенбарды, то Саске бы точно спутал; улыбающийся мальчик лет десяти на вид, в котором детектив узнал графа, у которого уже тогда были эти странные отметины на щеках. На обороте фотографии была единственная надпись «Любимый сын и жена. Лондон». Учиха внимательно вгляделся в ребенка на фотографии и машинально провел подушечками пальцев по его лицу, после чего бережно убрал фотографию во внутренний карман пиджака и вновь принялся за книжку, открыв ее на первой страничке и пробежавшись глазами по строчкам. «Да, не спорю, семейная жизнь — это прекрасно. Она дает стабильный статус порядочного человека и примерного семьянина, что не может не радовать. И я, безусловно, люблю свою жену и сына. Люблю всей душой и сердцем! Я готов на все ради их счастья и благополучия в этом могу точно поклясться. И я думаю, этого более чем достаточно, чтобы заявить, что я всецело предан им душою. Но, так уж совпало, что душа и тело — вещи разные. И зачастую стремления моей души вовсе не совпадают с плотскими желаниями тела… Я не считаю это изменами, вовсе нет. Душой я всецело остаюсь верен Кушине, да и вообще, разве можно считать изменой снятие проститутки? Да, это, конечно, грех, ровно такой же грех, как и самоудовлетворение, но не измена! Нет, совершенно не измена. Ни коим образом. Если уж на то пошло, то это удовлетворение на стороне идет только во благо моей жене и браку в целом». Саске нахмурился и пролистнул вперед около пяти страниц. «Душа требует этого! Я и вправду ничего не могу поделать с собой… О боже, боже, боже… Я погряз в пороках…» Учиха, которому предельно стала понятна суть вещей, поспешил перелистнуть в самый конец. «…не могу поверить, что заразил ее… О Господи! Кушина, моя милая, добрая жена! Как я мог быть настолько слеп и доверчив к этим жадным до денег шлюхам?! Я не знаю, как смотреть ей в глаза… Как смотреть в глаза сыну! Нет, нет, нет, они не заслуживают такого отца! Ни за что! Я уеду. Сегодня же уеду! Исчезну. Чтобы больше никогда не напоминать о том ужасе, что причинил им… Да, это будет правильнее всего… Правильнее всего». — Даже если он ее и заразил каким-либо венерическим, то, судя по дате, это было всего каких-то пол года назад, — сам с собой вслух рассуждал Саске, листая книгу до самого конца и надеясь отыскать что-то еще. — Ни одно известное заболевание не убивает человека за каких-то полгода или даже за год… — он нахмурился и, наконец, открыл последнюю страницу. Черные глаза удивленно расширились, в них мелькнуло неверие и почти что радость. На последней странице зиял список из двадцати четырех женщин, с которыми по всей видимости умудрился переспать отец Наруто. Кроме этого, рядом с каждой была указана дата. Пять последних девушек были подчеркнуты красным, и Саске, прочитав их имена тут же понял, в чем дело. Последние четыре девушки, кроме двадцать четвертой уже были убиты, Учиха прекрасно помнил их имена. По всей видимости, одна из них и заразила отца Наруто, а тот в свою очередь его мать. Какой вычурный способ отомстить. Помимо имен и прозвищ проституток напротив имени каждой из пяти был указан адрес, написанный, кажется, уже самим Узумаки. Судя по всему, проститутки выслеживались, и их убийство тщательно планировалось. Последним именем было — Сакура «Вишенка». Саске быстро переписал на клочок бумажки нужный адрес и поспешил покинуть дом. Сердце бешено колотилось в груди, и детектив искренне надеялся, что не опоздал, что еще не поздно остановить Наруто. Нет, на проститутку ему было, мягко говоря, плевать, а вот судьба графа волновала его более чем сильно. Он вышел точно так же через черный вход, дошел до кареты и сел в карету, прижимая пальцы к вискам и сосредоточенно думая. — Куда? — грубовато и сонно осведомился кучер, нагибаясь и заглядывая в окошко чуть выше козел. Саске уже хотел было продиктовать выписанный адрес, но осекся и продиктовал лишь улицу, а вместо нужного дома дом, который находился на несколько домов раньше. По безлюдным ночным улицам, где сновали редкие кареты, добраться до нужного места было лишь вопросом времени. И время это составило чуть больше тридцати минут. И это, пожалуй, были самые долгие тридцать минут в жизни Саске. Наконец, карета остановилась у указанного дома, и Учиха поспешил расплатиться и выйти. Как только карета уехала, и топот лошадиных копыт перестал быть слышен, детектив свернул во дворы и быстрыми шагами пошел к указанному дому. Вокруг стояли типичные двух и трехэтажные домишки, в которых комнаты сдавались на ночлег за баснословную плату тем, кто не мог позволить себе нормальное жилье. Хотя вообще-то, сам факт того, что падшая женщина могла позволить себе хоть какое-то жилье, был удивителен. Чаще всего они снимали на троих или четверых душные комнатушки больше походившие на кладовки. Саске почувствовал, как по коже прошел липкий холодок, когда он шел в подъезд нужного дома. Пропахший сыростью и грязью темный подъезд с шуршащими по углам крысами вызывал чувство отвращения и колкого, едва ощутимого страха. Детектив, поморщившись, подошел к двери, на которой белой краской было небрежно намалевано число десять, и дернул за ручку. Дверь на удивление быстро поддалась и протяжно скрипнула, заставив вздрогнуть и торопливо прошмыгнуть внутрь, плотно прикрыв ее за собой. В лицо резко ударил оглушающий запах крови. Сердце забилось с удвоенной частотой, зрачки черных глаз сузились, всматриваясь в открывшуюся картину, Саске прижал ладонь ко рту, сдерживая рвущийся наружу голос, и непроизвольно схватился за рукоять пистолета. Спиной к нему, напротив кровати с окровавленным телом проститутки, кровь которой в виде лужи застыла на полу и отпечаталась брызгами на стенах, подушке и простынях, в свете единственной, стоящей на прикроватной тумбочке свечки стоял Наруто. Саске затрясло. Осознание будто бы пришло только сейчас, ужас нахлынул резко и в клочья разорвал весь самоконтроль. Зубы застучали, а количество ударов сердца сейчас не смог бы сосчитать ни один даже самый подкованный врач. Узумаки медленно обернулся через плечо и, кажется, ни сколько не удивился. В его потемневших глазах читалось что-то сродни равнодушию к дальнейшему своему будущему. На лице, шее и белой рубашке были брызги свежей крови. В руках убийцы были зажаты широкие скальпели, которые он, судя по всему, достал из того самого, уже знакомого Учихе хирургического чемоданчика, который, к слову, стоял на той же тумбочке рядом со свечой. Наруто повернулся полностью и так и застыл, не сводя холодного взгляда с лица Саске, но не произнося ни слова. Однако стоило ему лишь сделать шаг, как Учиха резко выхватил пистолет и направил на него, крепко сжимая и глядя с ужасающей решительностью, которая мгновенно скрыла уже сходящий на нет страх. Наруто улыбнулся. — Стреляйте, детектив, я совсем не против смерти, — он медленно подошел к тумбочке и сложил скальпели в чемоданчик, после чего небрежно вытер руки о тот кусок простыни, который был боле-менее чистым. — Зачем? — выдавил из себя Саске, до боли в пальцах сжимая пистолет и не сводя дуло с графа. — Захотелось, — Наруто пожал плечами. — Нет особой причины, — он поправил галстук и с видимым отвращением вытер с подбородка чужую кровь. — Не врите мне, — прошипел Учиха, прищурившись и начиная злиться из-за лжи графа. — Я прекрасно знаю о вашем отце и о том, что он спал с пятью убитыми вами женщинами перед тем как заразить вашу мать! Наруто вздрогнул, впившись в Саске странным, потемневшим еще больше взглядом, в котором скользнула ненависть наполовину с дикой озлобленностью. — Не хорошо совать нос не в свои дела, детектив, — тихо заметил граф. — Впрочем, теперь уже не важно, — он улыбнулся и оглядел разделанный труп. — Я не жалею о содеянном. Я прекрасно знал, что так или иначе, все это раскроется… Нет, я, наверное, даже надеялся на это. В конце концов, смертная казнь может послужить отличным искуплением, — всматриваясь в разрезанные внутренности, сочащиеся кровавой жижей. — Я… — Саске сглотнул внезапно застрявший в горле ком. — Я хотел бы узнать все детали произошедшего, — твердо и тихо произнес он. Наруто посмотрел на Учиху взглядом, в котором отражалась гулкая боль и отчаянная усталость, а затем как-то тоскливо улыбнулся, покачав головой. Саске огромным усилием воли заставил себя продолжать наводить дуло на графа, сердце вышибало из груди легкие, и в суженных до предела зрачках пульсировало точно такое же отчаяние. Отчаяние перед собственными чувствами. — Я хочу знать, — четко повторил детектив. — И это не просьба, — он нахмурился, во взгляде скользнула жесткая сталь, после чего он со щелчком возвел курок. Наруто улыбнулся теплее, чуть прищуриваясь. Саске улыбнулся в ответ хлестко и холодно. Выстрелит, не раздумывая ни секунды. — Я, так или иначе, но узнаю, — весомо заметил он. — Не заставляйте меня пачкать руки, — с отлично сыгранным презрением, бросая слова надменно и со сквозящим пафосом. Внутри тикала боль, выжигая внутренности. Наруто еще несколько секунд вглядывался в Учиху пронзительным взглядом, внутри которого купалась ледяная насмешка. — Как пожелаете, — граф лукаво прищурился. — Саске. Нервы детектива царапнуло, по спине пробежал холодок. Он еще секунд пять всматривался в глаза убийцы, а затем медленно опустил пистолет и сделал шаг к кровати, тут же морщась и сжимая зубы. — В этот раз вы, я смотрю, расстарались, — Учиха нахмурился, глядя на труп проститутки. — Рад, что вам нравится, — вежливо ответил Наруто, не глядя на тело. На пропитанных кровью простынях грязного светло-коричневого цвета, который когда-то был белым, лежали вывалившиеся из живота кишки и куски вырезанного мяса. Клоки слипшихся от крови розовых волос были разметаны по тяжелой от крови подушке, а заплывшие кровью, стеклянные глаза смотрели мутно-зелеными безднами в пустоту, раскрывшись в ужасе. Из разрезанной глотки все еще вытекала уже остывшая кровь. Стена и даже потолок были ею забрызганы. Впрочем, сам Наруто тоже был в чужой крови. Саске кинул на него взгляд, протянул руку и стер с располосанной шрамами щеки капли крови. Наруто смотрел внимательно, не отводя взгляд, и с предельной серьезностью. Учиха посмотрел на белую, запачканную ткань перчаток, и растер кровь между указательным и большим пальцами. — Поговорим не здесь, — тихо предложил он. Граф кивнул и, понимая суть своего положения, первый вышел из квартирки, а уже за ним следом Саске. — Я оставил карету в паре домов отсюда, — как бы невзначай бросил Наруто, стаскивая с рук пропитанные кровью перчатки. — С Саем? — не скрывая удивления, спросил Саске. Наруто кивнул. Во взгляде Учихи отчетливо скользнул вопрос, но, тем не менее, он пошел за графом. Карета и правда оказалась недалеко от дома убитой. — О, детектив, — улыбнулся Сай, спрыгнув с козел и учтиво поклонившись. — Добрый вечер, — открывая дверцу. Саске не без удивления оглядел его, сухо кивнул, а после чего коротко назвал адрес. Слуга бросил быстрый взгляд на графа, который кивнул ему, и только затем поклонился Учихе еще раз, как бы соглашаясь ехать по названным ориентирам. Когда оба мужчины расположились в карете, дверца захлопнулась, и вскоре карета тронулась под ровный стук лошадиных копыт. — Он знает? — тихо спросил Учиха, пытаясь рассмотреть в темноте лицо Узумаки, однако видно было лишь нижнюю часть лица и то не очень хорошо. — Может быть, догадывается, — Наруто пожал плечами. — Однако вопросов он не задавал никогда. Даже когда я выбросил бездыханное тело предпоследней проститутки прямо из кареты. Она, кстати, сидела как раз на вашем месте, — понижая голос до шепота и растягивая губы в ненатуральной улыбке. — Как вам повезло со слугой, — холодно улыбнулся в ответ Саске. Фальшивость ситуации и общая стена вокруг каждого из присутствующих почти что давила, вытесняла из тела все тепло и чувства. — Похоже, я попал в трудную ситуацию, — спустя несколько минут напряженной тишины сказал Учиха, откидываясь затылком на сидение и прикрывая глаза. Наруто прищурился, внимательно глядя ему в лицо. — Вы ведь можете убить меня точно так же как и ту падшую женщину, сидевшую на моем месте, верно? Или отвезти куда-нибудь подальше, где места глухие и темные и прирезать, вынув, как вам нравится, какой-нибудь окровавленный орган, — спокойно продолжал Саске, не открывая глаз. — Какая досада. — У вас пистолет, — сдержанно напомнил Наруто, нахмурившись. — Верно, — губы Учихи тронула улыбка. — Но сейчас мои глаза закрыты. Ведь я так устал, разыскивая знаменитого убийцу… Я даже среагировать не успею, — его голос точно так же понизился до шепота. Повисла гулкая тишина, нарушаемая лишь стуком копыт и скрипом колес. Саске не открывал глаз в течение последующих пяти минут. — Наруто, — наконец, открыв глаза, позвал он. Узумаки вздрогнул, сжал зубы и повернул голову. — Что? — с надрывом и тихо. — Я все еще хочу узнать, — напомнил детектив, понимая, что перед ним сидит человек, которого он любит больше жизни. До сих пор любит. Сердце билось гулко, громко, но ровно. Наруто обреченно выдохнул, взъерошил рукой волосы и сверкнул синеватой сталью глаз. — Мой отец, как вы уже знаете, любил сходить налево, как и, думаю, многие достопочтенные мужи Лондона. Моя мать, скорее всего, знала и закрывала на это глаза, будучи женщиной полностью увлеченной своими книгами и хирургией. Эдакая иллюзия брака с легальными походами налево. Но полгода назад ее здоровье резко ухудшилось, а на коже появились высыпания. Мы обратились к доктору, он диагностировал сифилис. Естественно, мои родители поняли, в чем дело. Отец не обвинял мать, полностью признав свою вину. И он сказал об этом мне, — глаза Наруто лихорадочно заблестели. — Знаете, детектив, я до сих пор хочу убить его. И я бы убил, если бы он не уехал в тот же день, как матери поставили диагноз. Он оставил записку со слезными извинениями и просил не искать его. Моя мать восприняла все это так, как подобает графине — спокойно и с достоинством, решив принять лечение, предложенное доктором… Однако оно не помогло, и через четыре месяца она умерла. «Четыре месяца?» — Саске нахмурился, во взгляде мелькнуло недоверие. — А спустя месяц я нашел дневник отца, где он расписывал о своих подвигах на «левом фронте» любви, — спокойно продолжал Наруто, отвернувшись к окну и сквозя ненавистью во взгляде. — Я решил, что если не смог убить его, то пусть умрут они. Я нашел последних пятерых девушек, с которыми отец спал за последний год. Я убил одну из них, и тут объявились вы. Знаете… я даже испугался, — Наруто улыбнулся. — Но потом понял, что вы и не догадываетесь, что в своих поисках попали в цель с самого первого раза. Саске нахмурился — его самолюбие было слегка задето последним замечанием. — Вашим лечащим врачом был Хатаке Какаши? — не переставая хмуриться, задал он вопрос. Наруто кивнул. — Он был знакомый матери. Она очень ему доверяла и потому согласилась на лечение… — Какое было лечение? — настораживаясь. Наруто удивленно вскинул брови, удивляясь интересу детектива. — Вроде бы ртутью, — чуть нахмурившись и пытаясь вспомнить. — Он сказал, что это последняя надежда на выведение из организма болезни, а потому нужно каждую недели по три раза втирать в ноги жидкую ртуть. Учиха понял, что его руки дрожат. — Саске? Побледневший детектив выдавил из себя улыбку и огромным старанием подавил дрожь в теле и бессильную ярость осознания. Черт возьми, Наруто, ты же хирург!.. Неужели ты не знал, что от сифилиса после четырех месяцев от появления первых симптомов не умирают? Неужели не знал, что эта болезнь может развиваться годами? Неужели ты не думал, что если до сих пор жив твой отец, то и мать должна была жить? Неужели ты не знал, что лечение ртутью приводит к летальному исходу? Конечно, не знал. Саске бы и сам этого не знал, если бы всю жизнь жил в Лондоне и ни разу не выезжал за пределы Англии. Тем более что лечение заболеваний по типу сифилиса уже очень давно и плотно идет с применением различных токсичных веществ, и ртуть так же является общепризнанным «лекарством». «Ваша мать, граф, умерла не от сифилиса, а от его лечения» — эта фраза едва не слетела с губ детектива, но он вовремя закрыл рот, понимая, что если он произнесет ее все то, что сделал Наруто мгновенно потеряет смысл, и будет еще один труп в лице седовласого врача. Тем более, так ли это важно? От болезни она бы так и так умерла. Пусть не через четыре месяца, но, скажем, через год или два. Или три… В любом случае, смерть была бы неизбежна, а значит говорить графу об этом не нужно. Нет, этого просто нельзя делать. — Вы побледнели, — заметил Узумаки, внимательно всматриваясь в лицо детектива с черными провалами глаз. Саске поднял на него взгляд и оттянул галстук, дав свободу горлу и вдыхая полной грудью. — Мне ясны ваши причины, — собравшись и взяв себя в руки начал он. — Однако это не оправдывает ваших преступлений, — нахмурив брови. Наруто с пониманием кивнул. Саске хотел что-то еще сказать, но карета остановилась, и Сай, вежливо улыбаясь, оповестил о прибытии. — Ваш дом? — выйдя из кареты, спросил Наруто, после чего кивнул слуге и сам подал руку Учихе. Тот руку принял, сжал и тоже кивнул в ответ. — Не могу же я поехать в дом к убийце, верно? — абсолютно серьезно сказал он. — Верно, — граф печально улыбнулся, не спеша убирать руку. — Сай, ты можешь ехать в особняк, — бросил он, не сводя взгляда с детектива. Сай без слов хлыстнул лошадь, и та вместе с каретой отъехала, сжигаемая светом полной луны. — У меня дома все наверняка спят, хотя даже если бы и не спали, вряд ли бы услышали, — поднявшись по ступеням вместе с Узумаки и открыв дверь своим ключом, тихо сказал Саске, пропуская графа вперед.