Потрошитель

Меньше чем через час Саске уже торопливо шагал вдоль по коридору в направлении кабинета Джирайи. Дойдя до нужной двери, Учиха не посчитав нужным или попросту забыв постучать, вошел внутрь, тут же натыкаясь взглядом на курящего у окна комиссара, мистера Аррана и сидящего к нему спиной мужчину в коричневой шляпе. Мистер Арран вздрогнул, когда дверь открылась, и обратил полный какой-то глупой и сияющей надежды взгляд на детектива, даже чуть дернулся в его сторону, протягивая пухлые ручки и улыбаясь со слезами в уголках глаз. — Здравствуйте, комиссар, — Саске напрягся, не считая нужным говорить что-либо еще и скорее уж приготавливаясь слушать самому. — Здравствуйте, детектив, — устало ответил Джирайя, прикуривая и чуть морщась от дыма. — Познакомьтесь, пожалуйста, — он кивнул на мужчину на стуле. — Инудзука Киба, журналист поганой желтой газетенки и по совместительству автор того чертова письма! — мужчина резко повысил голос на последних словах, но тут же осадил себя, выдохнул, прикрыл глаза и потер переносицу. При этом мистер Арран мелко дрожал и комкал в пухлых ручках края своего мундира, уперевшись взглядом в пол и изредка поглядывая на Саске. Вид у этого тучного мужчины в годах был до того по-детски комичный, что невольно вызывал раздражение не только у Саске, но и у комиссара. Детектив нахмурил тонкие черные брови и обошел кресло, вставая перед нерадивым журналистом, который глупо и широко улыбался с толикой вины и едва уловимого страха в карих глазах. Саске вспомнил его почти сразу же. Он уже встречался с ним ранее*, при этом внешность этого журналиста ни капли не изменилась — торчащие в стороны каштановые волосы, все тот же коричневый жилет в мелкую клетку, брюки и безвкусно заправленный в них коричневый галстук. Изменился разве что цвет рубашки — на этот раз она была белая, тогда как в прошлую встречу (а Саске был на редкость памятлив на любые мелочи, ведь профессия обязывала) она была бежевого цвета. В прошлую встречу, кстати, детектив проигнорировал тот вал вопросов, которыми его завалил этот нерадивый журналистишка. — Вы написали то письмо? — холодно и строго поинтересовался Учиха, буквально пригвоздив Инудзуку взглядом к стулу. Тот заметно стушевался, опустив взгляд, но затем все же медленно кивнул. Саске вздрогнул. Волосы на голове зашевелились от липкого ужаса, что-то быстро зашептавшего в оба уха. — Мы снова на том же месте, что и были! — раздраженно и даже зло прошипел комиссар, захлопнув ладонью по столу. И никогда он еще так не заблуждался в своих суждениях. — Ему, видите ли, нужна была сенсация! Яркий заголовок для обложки газеты! — продолжал восклицать Джирайя, расхаживая по кабинету и то и дело морщась. — Своими вопиюще наглыми и грубейщими действиями ты, чертов сукин сын, ввел в заблуждение следствие и всех нас! Подонок! — в какой-то момент мужчина остановился напротив вздрогнувшего Кибы и, по всей видимости, рассвирепев окончательно, замахнулся. Резкий удар заставил вскрикнуть мистера Аррана и, зажмурившись, вжать свое тучное тельце в стену. Киба упал со стула и коснулся рукой щеки, удивленно моргая и глядя снизу вверх на тяжело дышащего, красного от злости комиссара полиции Лондона. И, похоже, вся суть ситуации и грозящего наказания начала доходить до него только сейчас, потому что он что-то хмуро заговорил в слабых попытках оправдаться, будто нашкодивший мальчишка, стащивший булку из магазина. Вот только Саске не слышал ни его оправданий, ни воплей Джирайи, ни мольбы дрожащего мистера Аррана. — Как вы узнали, что именно он автор письма? — резко прервав все голоса в кабинете, спросил Саске, поднимая тяжелый взгляд на комиссара. — После того, как мы с вами, детектив, переговорили, — уже более спокойно отвечал Джирайя. — Я, как мы и решили, поручил отнести письмо журналистам, которых, как вам известно, я терпеть не могу. А после данного инцидента… О, я клянусь короной нашей наисветлейшей Королевы и своим званием, что я больше ни разу, уверяю вас, ни разу не обращусь за какой-либо помощью к этим ничтожным огрызкам человечества! К этим позорным крысам, выискивающим самые грязные, самые отвратительные!.. — Комиссар, — холодно оборвал Саске. — Я повторю свой вопрос: как вы узнали, что именно этот человек является автором того письма? — По почерку, — недовольный тем, что его прервали и одновременно своей несдержанностью с некой грубостью ответил Джирайя. — Когда я обратился к журналистам с просьбой опубликовать данное письмо и приставить к нему просьбу о том, чтобы все те, кто узнают почерк, обратились в полицию как можно скорее, они заявили, что данный почерк им уже знаком и что принадлежит он ни кому другому, как мистеру Инудзуке! — последние слова комиссар проорал, хлопнув по столу ладонью так, что с него свалилась чернильница. — Неслыханная наглость! — Мистер Инудзука, — совершенно спокойным, не выражающим ни единой эмоции голосом начал детектив. — Вы кому-нибудь говорили об этом письме? Читали кому-нибудь его содержание? — Пф, — прищурившись, журналист усмехнулся. — Разумеется, нет! Я бы не стал ни с кем делиться столь идеальной идеей! — с самодовольством в голосе. — Идеальной?! — вновь рассвирепел комиссар. — Да ты!.. — То есть, — вновь прервал Учиха. — Никто кроме вас о письме не знал и никоем образом не мог прочитать его содержания? — Совершенно точно не мог! — кивнул Инудзука, улыбнувшись. — Тем более я отправил его сюда сразу же после того, как написал. Детектив поджал губы и тихо выдохнул. — Благодарю, — едва слышно ответил он, затем развернулся и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Мистер Арран вздохнул и посетовал на то, как, должно быть, детективу тяжело в его расследовании узнавать столь разочаровывающие факты. *** Как только Саске вышел из кабинета, он словно в трансе прошел по этажу, спустился в холл и вышел из департамента полиции. В таком же трансе он сел в свою карету и всю дорогу до дома смотрел в одну точку перед собой, оставаясь абсолютно спокойным внешне, но при этом побледнев еще сильнее, чем обычно. Внутри все колотилось осознанием и жуткой, внезапно открытой для себя правдой. Да, теперь все было ясно как белый день. Если то письмо было написано не самим Потрошителем, то почему у проститутки, которая была убита следующей и уже позже написания письма, были отрезаны мочки ушей, как указывалось в письме? Нет, Инудзука не мог быть истинным маньяком. Иначе это было бы слишком глупо с его стороны вот так попасться, а Потрошитель, как уже успел заметить Саске, вовсе не дурак. Один из вариантов как такое могло произойти — убийца знал заранее о письме. Однако это невозможно, ведь Кибе и вправду совсем не резонно было показывать это письмо кому-то еще. Да и врать об этом теперь, в его положении тоже не слишком хорошая идея, и он наверняка это понимает. А значит, оставался еще один самый последний вариант того, почему убийца знал содержание письма. А узнать его он мог лишь в тот момент, когда письмо было вскрыто в кабинете, и когда Саске читал его. Помимо него в кабинете было еще три человека, но ни комиссар, отдающий все свободное время работе и жене, ни тем более мистер Арран, всегда и везде следующий за комиссаром и имеющий жену и двоих детей, которые уж точно заметили бы его ночные отсутствия, не могли быть маньяками. А значит, оставался лишь один человек. Сомнений нет, все сходится как нельзя… страшнее. Саске затрясло, а через секунду он разразился тихим и нервным смехом, закрыв рукой глаза и прислонившись к стеклу. — Какая же все-таки стервозная дрянь эта судьба… — тихо прошептал он. Внутри все опаляло страхом, болью и чем-то еще. Чем-то совсем диким и будто наждачкой скоблящим по нервам. Чувством вины. О боже, если вдуматься в это… Он переспал с Потрошителем! Переспал с кровожадным маньяком, убийцей, истинным чудовищем! Более того, он еще и влюблен в это чудовище… Саске откинулся на сиденье и вновь рассмеялся, закрывая ладонями глаза. Внутри все буквально резало болью и ужасом, давило и выкручивало последние остатки самообладания. Учиха почувствовал, как по щекам начинает стекать что-то горячее, почти обжигающее, а в глазах начинает нестерпимо щипать. Ну почему? Почему именно Он оказался этим чертовым маньяком? Почему не кто-то другой?.. Детектив резко выдохнул и стер рукавом влагу с лица, хлопнул себя по щекам и глубоко вдохнул, пытаясь собрать мысли в кучу. Успокойся, соберись. Ты же, в конце концов, Учиха! Саске прикрыл глаза, полностью погружаясь в свои мысли, изредка прерываемые лишь звуком цоканья копыт по дороге. Нужно найти причину. Причину всех этих убийств, иначе картинка не складывается. Иначе нет самого главного, что должно быть у каждого убийцы — мотива. Если нет мотива, значит маньяк безумен, а безумие — самое страшное, что можно только возжелать для человека, в которого влюблен. Карета остановилась, и Саске резко открыл глаза, чтобы уже через несколько секунд самому открыть дверь и быстрыми шагами направиться к крыльцу своего дома. — Суйгетсу! — громко, распахивая дверь, прокричал он. — Да? — приветливо улыбнувшись, помощник вынырнул откуда-то сбоку и, почтительно выпрямившись, остановился рядом детективом. — Отчего умерла Узумаки Кушина? — на ходу снимая с себя пиджак и швыряя его в помощника. — Ч-что? — удивленно моргнул парень, поймав вещь и по привычке аккуратно сложив. — Мне нужны все записи ее медицинской книжки, — заявил детектив, стягивая с себя галстук. — И как можно скорее, — бросил он, начиная подниматься по лестнице на второй этаж. — Но позвольте, детектив, — еще больше опешив, Суйгетсу начал подниматься следом, глядя удивленно-шокированными глазами на Учиху. — Где же я их возьму? Подобного рода документы, принадлежавшие дворянам, хранятся в определенных архивах, доступ в которые… — Я тебя умоляю, Суйгетсу, — Саске резко остановился и развернулся, а помощник, не успевший сделать того же самого столь быстро, успел остановиться лишь на одну ступеньку ниже детектива и сейчас стоял с ним буквально лицом к лицу. — Ты со своими связями и умениями сможешь найти мне все, что угодно, — Учиха сверкнул глазами и косо улыбнулся, схватив удивленного до крайности парня за галстук и не давая возможности отстраниться. — Не буду спорить, конечно, но… — Суйгетсу отвел взгляд и вздохнул. — Я попробую поискать, — сказал он. — Найди мне их, — почти что приказал Саске, несильно отпихнув помощника от себя и продолжая путь наверх. — Я буду у себя. После того, как найдешь — можешь взять отгул на три дня, — бросил он, уже поднявшись по лестнице и направляясь по коридору в сторону своей спальни. — Куда уж я денусь, — чуть прищурившись от предвкушения предстоящих выходных, которые бывают у него не так уж и часто, Суйгетсу расплылся в улыбке и прыгучей походкой направился вниз по лестнице. У него уже были кое-какие мысли по поводу того, где и как он сможет достать медкарты семьи Узумаки. *** Саске зашел в свою спальню, закрыл дверь на замок и стянул с себя сначала галстук, а потом жилет, занавесил темными шторами окна и, громко выдохнув, улегся на кровать. Сейчас он был как никогда собран и на удивление спокоен. Мысли выстроились в стройный и ровный ряд, и детектив впервые за долгое время смог сформулировать и, самое главное, просчитать свои дальнейшие действия. В том, что действия Наруто как-то связаны со смертью его матери Учиха почти не сомневался. В конце концов, именно после ее смерти граф, если, конечно, подозрения детектива были верны, начал свои кровавые заходы. Саске шумно выдохнул и закрыл глаза. Все сходилось ровно и четко. Все, кроме его собственных чувств в данный момент. Почему он так спокоен сейчас? Почему тот ужас осознания, нахлынувший на него в карете и в кабинете комиссара, так быстро спал ни оставив после себя ни следа?.. Учиха вновь тихо и хрипло рассмеялся. После чего, не вставая, нашарил над головой подушку и накрыл ею лицо, начиная глушить ею собственный смех. Подушка вскоре намокла от слез, а ее шелковый чехол оказался прокушен насквозь. Болью где-то внутри и сумасшествием наружу. Ужас окрасился в цвет безумия и потерял форму. Саске перевернулся на бок, и накрылся одеялом, прижимая к груди подушку и тяжело дыша. Сон пришел не скоро, но все же пришел и на следующие шесть часов детектив провалился в черную, бесформенную бездну. *** Суйгетсу громко постучал в дверь спальни графа и, не дожидаясь приглашения, вошел. — Извините за то, что бужу вас, детектив, — без тени раскаяния Суйгетсу чуть поклонился. — Но у меня есть для вас новости. Саске сел в постели и откинул назад непослушную челку, поднимая на своего помощника чуть надменный, сверкнувший холодом взгляд. — Я слушаю, — кивнув головой, ответил он, затем встал с постели и подошел к окну, чтобы открыть занавески. — Всевышний не даст соврать мне, я поднял все свои связи и за предыдущие шесть часов успел поискать в трех центральных главных и двух менее значимых местных архивах, однако ни слово о болезни и причинах смерти Кушины Узумаки я не нашел, — Суйгетсу произнес это ровно и четко, однако внутренне содрогнулся, боясь представить реакцию Учихи. Саске косо усмехнулся и резким движением распахнул шторы, не без легкого удивления обнаружив, что уже наступил вечер. Суйгетсу передёрнуло от этой усмешки. — Врач, ведущий ее дело, должен был хоть как-то фигурировать. Он ведь выписывал рецепты и что-то назначал, верно? Найди мне врача, — Саске повернулся лицом к помощнику и начал завязывать галстук, не глядя на самого Суйгетсу. — Детектив, я повторюсь, — напряженно, но терпеливо. — Ничего о болезни Узумаки Кушины и причинах ее гибели мною найдено не было. А искал я, смею заверить, как никогда хорошо и тщательно. Однако сам факт болезни неоспорим, потому что я нашел, как вы и говорите, неполные, но все же выписки рецептов, — Суйгетсу вынул из кармана несколько листочков размером с четверть книжной страницы и протянул графу. — Однако я не уверен, что они смогут помочь. Саске взял листочки и пробежал по строчкам глазами. На маленьких клочках бумаги мелким, трудно разбираемым почерком карандашом был прописан рецепт. Половина из него была стерта то ли специально, то ли под воздействием времени и трения о другую бумагу. Во всяком случае, из написанного можно было разобрать лишь пару слов, а именно «рекомендую» и «применить». Незначительно. Учиха досадливо поморщился и поджал губы. — Спасибо, Суйгетсу, — кивнул он, кидая эти мелкие клочки бумаги на свою постель. — Можешь быть свободен. Помощник удрученно кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Он тоже был не слишком доволен проделанной им работой. Саске сел на постель и потер виски, обдумывая сказанное Суйгетсу. В своих суждениях о личности убийцы Саске почти что не сомневался, и что-то, возможно опыт работы или, как бы это не звучало, определенный талант, подсказывало ему, что все это как-то связаны с Кушиной Узумаки. В конце концов, именно после ее кончины, спустя некоторое время, начались все эти жуткие убийства, совершенные, как Учиха с содроганием предполагал, нет, уже скорее догадывался или знал, Наруто. Однако отчего она умерла? Уж не убили ли ее точно так же как одну из этих несчастных падших женщин? Нет, это что-то уже совсем невероятное в своей жестокости. Тем более, что есть вероятность того, что женщина скончалась от болезни. Вот только что это за болезнь такая, раз она не фигурирует ни в одном документе из личных дел? И что за врач ее лечил, не оставляя никаких записей о своих действиях?.. Ответ пришел в голову сам собой.  — Хатаке, — прошептал Саске, затем как-то горько усмехнулся, встал с кровати и, надев свой фрак, вышел из спальни. Ни слова не говоря заснувшему на диванчике Суйгетсу, Учиха вышел из дома, поймал карету и направился в морг, где работал тот самый врач, когда-то направивший его к Кушине. «Все идет по кругу» — с горечью думал детектив, барабаня пальцами по колену и вглядываясь в темноту за окном. Час езды прошел на удивление быстро, и Саске, поглощённый собственными мыслями и теориями, резко вздрогнул, когда дверь открылась, и ему вежливо сообщили о прибытии. Учиха выдохнул, вышел из кареты и быстро зашагал по направлению входа в полицейский департамент, в подвале которого и находился морг. С темного, уже почти ночного неба начал накрапывать мелкий дождь. В воздухе запахло сыростью и гнилью. *** Саске без стука зашел в морг и уверенным шагом направился к самой дальней стене. У которой как раз и был заметен врач, вытирающий руки полотенцем и стоящий к нему спиной, а лицом к умывальнику, из которого тонкой струйкой бежала вода. — Добрый вечер, — поприветствовал Саске, бросая неодобрительный взгляд на небольшой передвижной столик, на котором были разбросаны скальпели, длинные иглы, щипцы и прочие подобного рода вещи, заляпанные кровью и кусками кожи. Да, этот неопрятный врач никогда не сможет понравиться чистоплотному отпрыску дома Учиха. — Вы на удивление оперативны, граф, — не без доли удивления в голосе сказал Какаши, оглядываясь на гостя через плечо и прищуривая единственный видимый глаз. — Я даже не помню, посылал ли я уже за вами… — он чуть нахмурился, повесил полотенце на крючок и обернулся всем корпусом к детективу. — Впрочем, не важно, вскрытие я уже закончил. Пройдемте со мной, — с этими словами врач прошел к одной из каталок, накрытой тканью, пропитанной кровавыми пятнами в области живота, груди и лица. — Карин «Красная», — резким движением сорвав ткань с трупа и нисколько не изменившись в лице. — Была найдена около двух часов назад на улице Уайтчепел и сразу доставлена сюда, — лениво и равнодушно, в свойственной ему манере, комментировал Хатаке. — Родилась 20 июня 1857 года. Убийца перерезал ей горло, — Какаши указательным пальцем ткнул в разрез на шее женщины и провел вдоль него, — после чего, — врач сделал несколько шагов к ногам трупа, — разрезал живот и… вынул правую почку. Необычно, правда? — поднимая взгляд на графа, который хмуро смотрел на лицо убитой проститутки. — Что-то не так? — Ее выражение лица слишком уж спокойно для той, кого убили подобным образом, — вглядываясь в грубоватые черты лица и в слипшиеся от запекшейся на них крови губы. Подсчитав в уме возраст убитой, Учиха решил, что для своих тридцати одного года проститутка выглядела отлично. Густые красные волосы были заплетены в две косы, которые сейчас сильно растрепались, белая кожа и большая грудь — скорее всего, недостатка в клиентах дамочка не испытывала. Ровные разрезы в низу живота и на самом животе были аккуратно прикрыты слоями надрезанной, почти оторвавшейся кожи, словно заплатки, а с горла все еще стекали струйки сворачивающейся крови. — Да, в этот раз наш Потрошитель не спешил, — Какаши чуть кивнул. — По всей видимости, он, перед тем как убить, сумел завести с женщиной беседу, которая в последствие и расположила ее к нему. Она явно не ожидала подобной… выходки со стороны столь учтивого клиента. При этом, хочу отметить, что в этот раз работа была еще более искусной, чем в предыдущие. Убийца смог не только аккуратно и быстро вырезать почку, но и прикрыть в последствие свое похищение, наскоро зашив разрез, — врач указал на грубо сшитую плоть с правого бока проститутки. Саске сжал зубы и просверлил злым взглядом Хатаке. — Восхищаетесь им? — почти прошипел он, впиваясь пальцами в каталку. — Безусловно, — врач холодно кивнул, спокойно выдержав взгляд. Учиха косо усмехнулся и цокнул языком. — А знаете, чем восхищаюсь я? — с какой-то ядовитой и холодной насмешкой в голосе начал он. — Нашей полицией. Преступник умудрился не только совершить убийство, но и, черт бы вас всех побрал, вырезать гребанную почку из тела шлюхи! — Саске резко ударил по каталке и отстранился, впиваясь взглядом в Какаши. — Как?! Как такое могло произойти на улицах Лондона?! Да еще и при усиленном патруле в связи с происходящим на них? Как такое могло произойти под небом, под которым ходит Ее Величество Королева Великобритании?! — детектив резко ударил по небольшому столику, с которого тут же со звоном полетели на пол окровавленные скальпели и иглы. На белой перчатке остался мазок крови. — Абсолютно никак, граф, — спокойно и тихо ответил Какаши, обойдя каталку и принимаясь собирать сброшенные предметы. — Он сделал это в карете, — глядя на свет не повреждено ли острие скальпеля и сидя при этом на корточках, а затем фокусируя взгляд на Учихе. — Скорее всего. — По-вашему, он посадил проститутку к себе в карету? — с недоумением и резким вызовом в голосе. — По-моему, он ее даже прокатил мимо часовых по главной площади Лондона, — усмехнувшись через повязку. Саске глубоко вдохнул, прикрыл глаза и грубо выругался. Врач поморщился. — Он издевается над вами, граф. А если быть точнее — над всей полицией Лондона. Как тут не восхищаться? — с равнодушием в голосе, поднимаясь с пола и положив обратно на столик собранные инструменты. — И вправду, — зло отозвался Саске, нахмурившись еще сильнее. — Я уже весь проникся восхищением, уважением и любовью, — с ядовитым сарказмом, который еще никогда не был так близок к истине, как сейчас. — Не сомневаюсь, — серьезно кивнул Хатаке, вновь накрывая труп тканью, а затем принимаясь вытирать скальпели о края халата. По телу Учихи прошел озноб. — Мне не сообщали о найденном теле, — после некоторой паузы серьезно начал он, вновь взяв себя в руки и вспомнив цель своего приезда. — Я хотел задать вопрос лично вам, — он поднял пристальный взгляд на врача. — Лично мне? — сделал вид, что удивился Какаши. Точнее попытался сделать вид. — Именно, — медленно кивнув. — В самый первый раз, когда вам доставили труп падшей женщины, вы дали мне указание на умершего хирурга, хотя давно знали о ее смерти. Я долго задавался вопросом — зачем? Но вскоре я решил списать все на досадную ошибку или ваше особое чувство юмора. И вот совсем недавно я все же вернулся к имени этой, возможно, роковой для меня женщины. Узумаки Кушина, умершая от болезни, о которой ни слова нет ни в одном деле или медкартах. Так же как нет ни слова и о ее враче, — Саске прищурился, в упор глядя на никак не меняющегося лицом мужчину. — Господин Хатаке, я спрошу лишь один раз и прошу дать мне максимально правдивый и точный ответ, — детектив выдержал паузу. — Вы тот самый врач, лечивший погибшую графиню? В глазах врача что-то сверкнуло, а лицо под маской исказилось улыбкой. — Верно, детектив, — спустя несколько секунд молчания ответил он.