По дорогам Ферелдена

– Говорите, ночью опять будет пыльная буря? – Готова поспорить на все оставшиеся у меня зубы, – сидящая у костра женщина, судя по виду – странствующая ученая, благодарно приняла из рук агента Инквизиции миску с чем-то однородно-коричневым (рецепт походного обеда по-хартийски: засыпаешь все, что найдешь в мешке, в один котелок, заливаешь водой до половины, тушишь на медленном огне), – Слышишь? – Эм-м… простите, нет. – Во-от! – тонкий белый палец торжествующе поднялся вверх, – Тишина. Даже сверчки не поют, а ведь именно в это время года у них самый разгар брачного сезона. Значит, сегодня ночью им не до того… а что может заставить живое существо добровольно отказаться от возможности найти себе пару? – Инстинкт выживания? – Recte! А, извиняюсь, это на тевене. Совершенно верно! Иными словами, ни один сверчок сегодня ночью не покинет норку, пока не уляжется пыль, так что советую как следует задернуть полог и не выходить наружу без особой необходимости, – после чего, с удовольствием зачерпнув полную ложку густого нечто, странница без раздумий сунула ее в рот, – М-м… горяченькое… ох, прелесть какая! Храни тебя Создатель, добрая душа. – Гляжу, Вы, госпожа, уже давненько скитаетесь по Безмолвным равнинам? – Ох, так и не скажу… но порядочно. Сама знаешь, за временем тут следить непросто. – И… не одиноко? – Так ведь некогда скучать мне, милая, – бледные губы, окруженные старческими морщинками, изогнулись в улыбке, после чего женщина вновь склонилась к тарелке, свободной рукой убрав с лица выбившуюся из-под капюшона седую прядь, – Знаешь, руины времен Древней Эры – редкость несусветная, а уж на то, чтобы разобрать даже часть тех надписей, что испещряют здешние монолиты… – Вы историк? – В какой-то степени, душа моя, в какой-то степени. Еще я бываю ботаником и, если уж очень припечет, драконологом, но последнее случается редко – местные виверны продолжают считать меня своим законным обедом, – дребезжащий смех прозвучал как шорох гальки, перекатываемой водами реки, – А что, интересует? Так спрашивай, девонька, спрашивай! – Да я даже не знаю, у кого мне еще спрашивать, – «девонькой» Альванну, которой намедни сравнялось сорок, уже много лет никто не называл, но поправлять милую женщину (хоть и слегка… того – надо же, на старости лет понесло ее на Безмолвные равнины!) гномка не стала, – Ищу я кое-кого, госпожа. – Брата? Или, быть может, жениха? – Героиню… – О… такие тут точно не водятся. Амброзия вот растет, упыри попадаются, виверны есть… но чтоб герои по этой пустыне шарахались – такого не слыхала. – Да я и не особенно рассчитывала тут ее встретить, – все же одинокое путешествие – непростое испытание даже для опытного агента… да и право, чего б не поболтать? Хуже от этого всяко не будет, не преступницу же ищет… – Мало ли, в конце концов, Серых Стражей по Тедасу бродит? Вот доложили сестре Режанне, что видели в Хасмале Стража из магов – и все, приказала нам все окрестности прочесывать, искать и расспрашивать… как будто других дел на свете нет! Альванна болтала без устали, выплескивая накопившееся раздражение и усталость, а одинокая странница согласно кивала, поддакивая в нужных местах – да так активно, что об остатках похлебки разговорчивая гномка едва не забыла, сняв с огня уже когда последние начали активно подгорать. После этого разговоры поневоле пришлось свернуть – тонкий ломтик луны уже начал прятаться за желтоватой пеленой, а дальний край горизонта клубился тьмой, вздымавшейся до самого неба – и времени едва-едва хватило, чтобы спешно вычистить котелок песком, спрятать остальные пожитки в палатку, засыпать догорающий костер, пока шальная искра не прожгла еще одну дыру в спальнике… …и только когда первый вал свистящей пыли обрушился на спрятанный в неглубокой ложбинке лагерь, Альванна наконец-то вспомнила, что даже не успела заметить ухода своей странной ночной гостьи.

* * * * *

– Малыш… фу! Фу, я сказала… ну чего ты творишь?! – под конец даже пришлось начальственно рыкнуть, хоть и без особого успеха – громадный мабари, который и на закате собачьей жизни мог дать сто очков вперед любому из своих многочисленных правнуков, продолжал со вкусом вылизывать лицо хозяйки… ну да, конечно же – ее «маскировочный макияж» составлялся на основе овечьего жира! Пахла эта гадость, конечно, далеко не розами, но, с другой стороны, скитающаяся по задворкам мира старуха и не должна благоухать, точно модница из Вал Руайо… – Ну, доволен? – когда соскучившийся пес наконец-то успокоился, вывалил язык и уставился на нее преданными глазищами, Солона ласково почесала его за ушами и, стащив с головы ленту с нашитыми на нее прядями «седых» волос, начала устраиваться на ночлег. Хотя лагерь Альванны располагался от ее убежища всего в полумиле (и это была одна из причин того, почему магесса решила сходить туда на разведку), заподозрить в небольшой пещере можно было разве что виверново логово – недаром же у входа валялась пара сухих костяков и клочья сброшенной кожи, а сама девушка при необходимости вполне могла изобразить угрожающее ворчание громадного зверя! Во всяком случае, бандитов ее нехитрая игра отваживала вполне успешно… но вот интересно – сработает ли на Инквизиции? «Надо будет в следующий раз в Хасмал идти без посоха», – пришлось мысленно сделать себе зарубку, потому как скидки скидками, а привлекать к себе ненужное внимание не хотелось от слова «совсем». Про Корифея она, разумеется, слышала, но лишь на уровне народных слухов, о чем любезно сообщила в одном из двух писем, которые сейчас, вместе с небольшим подарочком, дожидались своего часа в дорожном мешке добродушной, хоть и не особо внимательной гномки. Остается понадеяться, что сестра Режанна (из короткой беседы Солона все же успела понять, что это дама настойчивая) правильно воспримет подобный способ доставки и, отправив оба письма куда нужно, наконец-то успокоится, после чего Героиня Пятого Мора, Победительница Архидемона, Защитница Амарантайна и Дальше По Списку сможет вздохнуть спокойно и вернуться к своим исследованиям. В конце концов, у Инквизиции своя битва, у нее – своя. У них – обязательства, у нее – обещание, которое было дано самому дорогому для нее человеку: прошло всего два года, Создатель милосердный, два года с тех пор, как она покинула Денерим – а кажется, что миновали все двести лет, и Алистер больше не сидит на троне, а город, который она полюбила, разрушен до основания, обращен в развалины: ты больше не вернешься домой, Амелл… Каждый раз приходится напоминать себе, что она должна. Что сможет. Справится. Ради своего возлюбленного, ради малыша Дункана, которого Солона обожала как родного – и тот платил «тете Сол» искренней привязанностью, буквально прилепляясь к ней всякий раз, когда амарантайнская эрлесса объявлялась в столице. Это, разумеется, не оставалось незамеченным, но за прошедшие годы ядовитые языки придворных малость пообсохли, да и со стороны ситуация в семействе Тейринов выглядела вполне благочестиво: покуда король разбирался с внутренними делами и договаривался с баннами, Ее Величество Анора была куда больше увлечена внешней политикой, и на завоевание сердца неверного супруга времени у нее банально не оставалось. Сам же Алистер, в отличие от более «цивилизованных» правителей из Орлея и Антивы, личные отношения предпочитал на люди не выставлять, и на всех официальных мероприятиях появлялся исключительно вместе с супругой, тогда как кто там его сопровождал во время бесконечных выездов в Баннорн или с кем он проводил ночи в походном шатре… ну, право слово, не стоит упоминания. Кому-то подобные отношения с любимым человеком могли бы показаться оскорбительными – в общем-то, первые несколько месяцев «королевская шлюха» было ее самым популярным прозвищем – но Солона относилась к ним абсолютно спокойно, справедливо полагая, что каждый в этой жизни должен заниматься тем делом, которое ему по плечу. В конце концов, с обязанностями королевы – например, организацией пышных приемов для иностранных послов или проведением дипломатических переговоров – выросшая при денеримском дворе Анора справлялась безукоризненно, тогда как Солона могла с той же легкостью приготовить себе обед из собранных съедобных корней или разобрать полустертые надписи на угольно-черном монолите, датируемые еще Первым Мором. Каждому – свое. За десять лет королева и королевская любовница так и не стали особо близки – Солона не собиралась забывать о предательстве на Собрании земель, тогда как Анора все еще винила Стражей в гибели своего отца – но было между ними то, что связывает людей крепче любой дружбы: желание во что бы то ни стало защитить свое королевство. Анора могла быть какой угодно вероломной гадиной, но ради Ферелдена она бы съела ведро пиявок и босиком прошлась по углям, поэтому на политических рубежах сражалась не щадя сил… и уж точно не была достаточно глупа, чтобы в нынешней ситуации решиться на государственный переворот. Алистер был нужен Ферелдену – за ним стоял Баннорн, ему благоволила императрица Селина, его же поддерживала набравшая силу Инквизиция – поэтому, пока Анора решала дипломатические вопросы и отваживала Орлей от ферелденских границ, Солона старалась найти подробности возникновения ритуала Посвящения Серых Стражей и, быть может, нащупать ту самую ниточку, которая приведет их к избавлению от проклятия оскверненной крови. Жуткая авантюра. Почти безнадежная. Ордену Серых уже больше тысячи лет – Солона, ты на самом деле настолько наивна, что полагаешь, будто никто не додумался до этого раньше? – но архивариусы Вейсхаупта молчат, точно мороженые рыбины, а просто сидеть и ждать… ну уж нет! Десять лет назад судьба Тедаса уже была переписана – когда юную магессу, совсем еще девчонку, в последний миг уберег от Усмирения случайно оказавшийся в Башне Серый Страж – поэтому Солона не собиралась сдаваться. Пока Архитектор продолжает исследования в своих подземных лабораториях, пока Великая Чародейка исправно снабжает всей доступной информацией, а на Безмолвных равнинах остаются хотя бы одни необследованные руины – она будет искать, будет пытаться, будет продолжать свою неравную битву с самим роком!.. Ведь, в конце концов, именно это и означает по-настоящему жить.

Конец.