Несвободные

Сто лет назад — Ваше Величество, — в военный шатер забежал адъютант, еле переводя дыхание, — я собственными глазами видел, как стрела пронзила грудь Ренуса. Войска лунастров стремительно отступают, — на лице появилась несмелая улыбка. Король приподнялся на стуле, как в шатер вошел еще один адъютант: — Ваше Величество, лунастры молят о перемирии. Это пакт о капитуляции, — юноша кладет на стол свернутый пергамент. — С радостью могу сообщить, война окончена. Мы победили. Сейчас — Я не понимаю, отец! Почему я должен жениться на ней, я даже ни разу не видел её, — отчаянно говорит золотоволосый принц. — Я понимаю твой гнев, Скай, но это единственный выход. Ты — крон-принц Эраклиона, это твой долг, сын мой. Йошиной опустошил сокровищницы, и, несмотря на то, что нашим солдатам удалось его схватить, похищенное мы так и не нашли. И этот мерзавец ничего не говорит! — гневный крик эхом пронесся по тронному залу. — Наши подданные умрут с голоду, а мы должны держать ответ перед ними. — Да, но раз они в долгу перед нами и всем Эраклионом, они же могут просто выплатить столько, сколько необходимо для восстановления королевства. — За годы своего правления я научился не доверять словам и даже официальным бумагам, Скай, — Эрендор устало упал на трон, — слова, ни сказанные, ни написанные, не помешают им перекрыть поток средств через какое-то время. И Эраклион снова окажется в бедственном положении. В тронной зале повисла гнетущая тишина. — Боюсь, сын мой, это, действительно, единственный выход. Ты должен жениться на крон-принцессе Солярии Стелле.

***

Огромные узорчатые двери, покрытые золотом, распахнулись, впуская в покои принцессы мужчину. Довольно забавного, надо сказать. Низкий, немного полноватый, с темно-каштановыми редкими волосами и проплешиной прямо на макушке, он был одет во фрак и лосины фисташкового цвета, а начищенные коричневые ботинки звонко стучали по блестящему паркету каблуками. Лицо было чрезвычайно живым — мутные зеленоватые глаза (при том один глаз был смешно увеличен моноклем), крохотный нос и губы, стянутые в одну линию. С первого взгляда, очень строгий мужчина, но дугообразные морщины на лбу, «гусиные лапки» у краев глаз и глубокие носогубные складки выдавали в нем улыбчивого человека. — Ваше Высочество, уже рассвет. Мы ужасно опаздываем. Вставайте немедленно! — говоря это, он подходил к огромным окнам и распахивал тяжелые шторы, так что через минуту комната чуть ли не сверкала от количества света, который преломлялся в стеклах окон, отражался в многочисленных зеркалах и играл на золоте, что украшало все изысканные узоры на мебели и стенах. — Нет, Бенджамин, прекрати! Дай хотя бы еще минуточку, — донеслось недовольное из-под груды декоративных подушек.  — Никаких минуточек, иначе все ваше расписание собьется! Сначала завтрак — Марта, прошу, внеси завтрак, принцесса готова к трапезе — после у Вас водные процедуры, затем урок этикета, математики, истории и географии, далее по списку обед с лордом Ланнистером, после урок танцев, далее примерка платьев, теоретическое ознакомление с королевской семьей Эраклиона… Со стороны кровати донесся жалобный стон. Она устала. Очень-очень сильно. Если вы думаете, что быть принцессой просто, и она живет в раю, вы ошибаетесь. Быть принцессой значит следовать всевозможным «следует, нужно, должна, нельзя», боясь вдохнуть лишний раз. В последние два дня Стелле стало еще сложнее вставать с постели, поскольку именно два дня назад она узнала о таком «должна», что просто выпала в осадок. Должна выйти замуж за принца Ская Эраклионского.