***
Времена младшей школы.
Середина учебного года, выходной день, класс решил совместно сходить в музей. Словно со стороны, я вижу себя мелкую, с забавным рюкзачком на спине. Длинная шея жирафа нависала надо мной, загораживая собой яркое солнце. Впереди — две девочки, держащиеся за руки. Позади — кучка пацанов, играющих в приставку. Три учительницы, которые нам выделили в сопровождение, отвлеклись, дабы на карте отыскать нужное нам здание. Я стояла в одиночестве, пытаясь напечатать маме сообщение на японском, совершив при этом как можно меньше ошибок. Когда я уже собиралась нажать кнопку «Отправить», одна из стоящих впереди девочек наступила мне на ногу, локтем ударив по рукам. Кнопочный телефон выпал из рук прямо на горячий асфальт. — Эй, смотри что ты наделала! — мелкая я несильно толкнула одноклассницу по плечу, дабы та перестала всем своим весом давить на ногу. Пусть толчок был слабым, девочка, из-за которой упал новый телефон, заревела во весь голос. На шум прибежали учительницы, пытаясь утешить ребенка. Я в это время сидела на коленях, заново собирая части телефона. Внезапно кто-то дернул мелкую меня за высокий конский хвост. — Арима-чан, немедленно извинись! Подняв глаза, я увидела покрасневшее лицо классной. У нее были нахмуренные брови, а на лбу появились складки. Выглядело забавно. — За что? — За то, что обидела свою подругу! — мой вопрос не понравился женщине, из-за чего та схватила меня за ухо. — Она наступила мне на ногу! И толкнула! Она такая большая, что телефон упал! Вот, смотрите! — я показала поцарапанный телефон, но учительница проигнорировала меня. Вместо этого на меня накричали. Сказали, какая я отвратительная, грубая и несносная девчонка. Что такую меня ни один порядочный японец не возьмет в жены. Ведь кому нужна врунья? — Ведь ты первая ударила Киоко-чан! — сказала воспитательница, показав пальцем, пусть это и было неприлично, на хнычущую одноклассницу. Помню, как я тогда разозлилась. По венам словно начала течь обжигающая лава, придавшая мне сил. Вырвав свои волосы из хватки, я подбежала к Киоко. Пока никто не сообразил, что тут происходит, я сжала кулак, как меня учила мама. И, хорошенько замахнувшись, врезала гадкой девчонке по лицу. Кажется, тогда я попала ей в глаз, оставив огромный синяк. — Вот! Теперь я действительно ударила ее! Теперь никто из нас не врет! Тогда на меня сильно наорали, вызвали полицию и родителей. Маме пришлось выплачивать большие деньги семье пострадавшей, а после оплачивать и лечение. Оказалось, что из-за удара у Киоко ухудшилось зрение, и ей пришлось начать носить очки. Из-за этого мальчишки в школе дразнили ее, а подруги — травили. Но мне было все равно, ведь маме пришлось устраиваться на вторую работу, дабы восстановить потраченные деньги. Через два месяца меня записали в секцию карате, а после перевели в клуб бокса. У меня появился личный тренер, который ставил мне удар и хвалил, стоило мне победить в поединке. В школе друзей я не завела, на переменах постоянно строча сообщение маме. В комнате начали появляться грамоты и медали за участие в турнирах, мое интервью даже по радио пустили! Не знаю, что стало с Киоко, но слышала, что ее увезли в Швейцарию или Германию, так как ей требовалась операция, ибо у нее обнаружили опухоль. Что с ней стало дальше — неизвестно. Зато меня выбрали капитаном! Мелкая я была так счастлива!***
Дома меня встретила сонная маман. Она ласково обозвала меня дурой и непросветной кретинкой. Еще ударила ладонью по попе, когда я снимала кеды. — В следующий раз будешь спать у своего Бокуто, раз он такой умный и не уследил за временем, — пробурчала Дженна, плотнее укутываясь в одеяло. — Мама!