Файтинг!!!

— Знаете, Куруру-семпай, — Аи, сидя на полу на мягкой подушке, пронзительно смотрела на Риму. — Не мне это говорить, особенно вам, но Бокуто-сан не такой простофиля, каким может показаться. На имя своего лучшего друга, а Арима его таковым считала, даже несмотря на сложившуюся ситуацию, девушка отреагировала странно: она не то пискнула, не то взвизгнула. Фумикава удивленно взглянула на семпая, ибо не такой реакции она ожидала. Гораздо логичнее было бы увидеть грусть или разочарование, а не воодушевление. Рима аж вся подобралась, готовая сморозить очередную глупость. Ей одновременно и хотелось болтать о Бокуто, и нет. Наигранный смех застрял где-то в горле, так и не вырвавшись наружу. Почему-то все думали, что Рима ничего не понимала. Видела только внешнюю сторону людей, обложку. Кто бы знал, что хорошего и плохого она знала поровну. Ровно столько, сколько требовалось, чтобы либо дружить, либо враждовать. Но Фумикава не замолчала, как это делали другие, когда понимали, что зашли в чужую зону комфорта. Она продолжала говорить, словно ничего не заметила. Слишком умная первогодка, слишком внимательный кохай, слишком… Эта девочка была просто «слишком» для Римы. — Он мне не нравится, — прямо заявила Аи, хмурясь, — и он довольно жестокий человек. Может звучать дерзко, но я была бы рада, если бы он не нравился и вам, семпай. Знаете, это… Куруру замерла, про себя повторяя слово «нравится». «Он всегда помогал мне. Всегда. Стоял рядом весь такой большой и сильный. Словно был со мной от начала до конца. Я могла говорить ему все что угодно, а он внимательно слушал и отвечал, давал советы. Пусть смешные, пусть по-детски наивные, зато искренние. Было бы странно, если бы после всего пережитого вместе Бо-чан был мне противен». Но Рима была бы дурой, не знай она темной стороны Бокуто. Он выжимал все соки из собеседника, едва не доводя того до бессознательного состояния. Он выматывал своих сокомандников, и не так важно — турнир ли это был или дружеский матч. И парень был крайне требовательным, прихотливым и эгоистичным. — Да, он мне нравится, — прервала ее Рима, обнимая себя за локти. — Он замечательный человек, поэтому все его любят. Разве это не так? От него все в восторге, даже если он с ними еще не общался. Нравится… Он всем нравится. Фумикава волновалась за семпая, точнее, за ее эмоциональное состояние. Рима либо смеялась, либо сидела тише воды, ниже травы с вот таким вот задумчивым выражением лица. И соглашалась со всем, что говорили окружающие. Говорила странные, немного непонятные вещи. Словно нарочно старалась запутать собеседника, уподобившись классическим писателям прошлых столетий. Делала из мухи слона, иными словами. Поднявшись с удобной подушки, Аи пересела на кровать к Куруру. Поправила сползшее одеяло, укрывая ее голые ноги. «Не хватало, чтобы она еще и заболела», — с тревогой подумала девушка, слегка сутулясь. Ей придется собрать все силы, которые у нее были, чтобы сделать что-то, чего никогда не совершала. Быть честной и прямолинейной. — Куруру-се… — Фумикава оборвала себя, раздосадовано цокнув. Нет, все должно было звучать не так. — Арима-сан, — уже лучше, однозначно. — Если… Точнее, чтобы вам смогли помочь, необходимо говорить прямо. Я совсем запуталась, семпай, в ваших мыслях и отношениях с Бокуто. То вы говорите, что лучшие друзья, то находитесь в ссоре, а теперь признаетесь, что он вам симпатичен. Ничего не понимаю, семпай. Рима посмотрела кохаю в глаза, как-то жалобно изогнув брови. Она не хотела ничего объяснять: ей это было не нужно. Девушка отчетливо понимала, что чувствует, к кому и в какой мере. Ни психолог, ни кто-либо другой ей был не нужен. Но глядя в чистые и светлые глаза Аи, она принимала безоговорочное поражение. Похоже, что такое состояние Куруру волновало всех. Это как пример с отличником. Все настолько привыкли, что за работу он получал отлично, что из-за первой плохой оценки они удивлялись настолько громко, словно случилась катастрофа. — Мы действительно друзья с Бо-чаном, — начала рассуждать Рима, закрывая глаза, дабы было легче говорить, не отвлекаясь на посторонние вещи. — Но все проблемы начались после разговора с тренером. Мне кажется, что Мацуба решил поговорить с Бокуто, раз для меня его нотации ничего не значили. Скорее всего, он сказал ему то же самое, что и мне. «Она мало уделяет времени тренировкам. Она постоянно отвлекается на тебя. Она рассеянная. Она перестает быть мотивированной». И так далее. Ну бред же! — девушка вскинула руки к потолку, таки открыв темно-карие глаза. — И в итоге, — пыхтела Куруру, резко скрестив руки на груди. — В итоге! Когда я отрубилась на финале, этот балбес — нет, fucking ass! Он решил — правда, не знаю чем, — что мой проигрыш — его вина! Нет, ты понимаешь? Он виноват в том, что эта swine нарушила правила! Из-за этого он надумал, что ухаживая за мной в больнице, он искупит свою вину. Но дальше — лучше! — девушка подскочила на месте, хватая Аи за накачанные руки. — Он вбил себе в голову, что если мы прекратим дружить, то все будет как раньше! Он! Asshole! Мы же бро, так почему, какого черта, он все испортил?! Фумикава вздрогнула из-за последнего восклицания семпая, слишком громкого, превышавшего любые нормы. Но, что гораздо важнее, Арима не выглядела злой или обиженной. Она, скорее всего, действительно искренне не понимала причину поступков Бокуто. «Точно ребенок», — с некой нежностью подумала Аи, погладив своего семпая по волосам. — Тогда вам стоит с ним поговорить, как только придете в школу, — первогодка хитро улыбнулась, скорчив забавную рожицу. — Или вы хотите сказать, что от капитана боксерского клуба сможет убежать какой-то волейболист? Рима выглядела ошеломленной, она явно не ожидала такого от обычно тихой и скромной Аи. Но молчала она недолго, чтобы уже в следующую секунду накинуться на подругу. Зажав ее голову, Рима растрепала ее аккуратную прическу. — Ай да кохай! — закричала Куруру, целуя ее в обе щеки. Обе девушки расхохотались, дурачась. Дженна, в это время проходившая мимо комнаты дочери, услышав веселый смех, тоже счастливо заулыбалась. Женщина перебросила кухонное полотенце через плечо, в предвкушении потирая руки, испачканные в муке. У Рури постепенно решались проблемы, а это значило, что и она сможет осилить этот чертов вишневый пирог!

***

В спортивном зале в это время тренировался волейбольный клуб, из-за чего по всему школьному двору разносились крики и звуки удара мяча о пол. С особым усердием вколачивал мячи Бокуто, будто пытаясь пробить ими дыру. За бушевавшим капитаном тихо наблюдала его команда, основной состав Академии Фукуродани. — Что-то он буйным стал, — заметил Коноха, подкидывая в руках полупустую бутылку с водой. — С тех пор, как та боксерша перестала приходить, он совсем поехал. Ку-ку. — Это не лучшая идея, Коноха-сан, обсуждать подобное за спиной Бокуто-сана, — Акааши стоял рядом, ибо от его помощи и пасов отчего-то неожиданно отказались. Акинори скептически посмотрел на связующего, пытаясь всем своим видом передать, что он думал об этом. — Он назвал футболку серого цвета темно-белой. Ты еще споришь, что он не двинулся головой из-за травмы Куруру? Не инвалидом она стала, в конце-то концов, но он так горюет, словно провожает в последний путь. Кейджи задумался, переведя взгляд на свои перебинтованные пальцы. Да, в последние дни Котаро был в ударе, но только если смотреть с физической стороны. Духовно тот был сломлен похуже, чем после их проигрыша на прошлых Национальных. Сам капитан команды взял из корзины мяч и встал на подачу. Бокуто было все равно на боль в ногах, тяжесть в руках и полностью сбитое дыхание. Перед глазами было последнее воспоминание с Римой: его молчание и жалкое «прости», ее искаженное уродливой гримасой лицо и грубые толчки в спину и грудь. Котаро вздрогнул и затаил дыхание. Резкий взмах рукой — и мяч со всей силы ударился о стену с противоположной стороны. Коноха передернул плечами и поморщился, почувствовав, как мурашки пробежали по спине. Парню приходилось внимательно следить за действиями Бокуто, иначе он бы давно получил травму головы. — Может, выделим ему отдельный зал, пусть там и тренируется в одиночестве? — слабо надеясь на положительный ответ, спросил Акинори. — Не говорите глупости, Коноха-сан, — вновь одернул его Акааши, а в голосе было полно укора. — Мы нужны ему как никогда. Мяч, случайно отправленный в сторону двух парней с легкой руки Бокуто, приземлился совсем рядом. Стоит ли напоминать, что все подачи аса Фукуродани имели огромную силу?.. — По-моему, он сам отлично справляется, — пробормотал Акинори, потирая многострадальный затылок. Кейджи согласно кивнул, молча забирая слова назад. В таком состоянии Бокуто лучше было не трогать. Эту истину быстро уяснили все члены волейбольного клуба. Оба парня вернулись к своим тренировкам. В кабинете тренера, дедушки Бокуто, было убрано и чисто. На полках аккуратно лежали тетради, папки и книги, а на столе ровной стопкой покоились бумаги с отчетами для директора. Такеюки любил эту комнату, заранее жалея, что когда-то ему придется ее покинуть. Но причиной задумчивого, можно даже сказать, мрачного состояния мужчины были далеко не эти мысли. Его главной проблемой на сегодня был Котаро. — Плохо все это пахнет, — сказал Ямиджи, наблюдая за внуком. Взяв в руки тетрадь, в которой их менеджер вела статистику игр и удачности отдельных приемов, мужчина увидел потрясающую картину. Все параметры Котаро возросли, а перепады настроения почти свелись к нулю. Такое уравновешенное состояние внука волновало Такеюки. Затишье перед бурей — знал тренер, с опаской дожидаясь дня катастрофы. В зале прозвучал очередной звук столкновения мяча с поверхностью пола.