Файтинг!!!

Учиться, лежа на диване или кровати, — идиотизм. Именно поэтому мы с Бокуто лежали на полу. Вроде, и полежать можно, но спина заболит уже спустя минут десять. При этом по всей комнате были разбросаны листочки с фразами на английском, которые, я уверена, будут на экзамене. Но Котаро вместо того, чтобы сосредоточиться на банальной зубрежке, зевал каждые тридцать секунд со словами: «Я ничего не понимаю, Рима!» Я, конечно, тоже была сонной мухой, еле удерживавшейся от того, чтобы не уснуть тотчас. Оказалось, что проблемы у Бокуто не только с математикой, как говорил Акааши, но и с английским языком. А узнала я все это на прошлой неделе… Была среда, время обеденного перерыва, когда я с чистой совестью дрыхла на своей парте. Из дремоты, где я видела себя в роли чемпиона, меня вырвал раздавшийся над ухом вопль. Сонно протерев глаза, я апатичным взглядом уставилась на нашу старосту. Она же, прочистив горло, бойко, словно она находилась в армии, отрапортовала: — Учитель английского хочет тебя видеть! — и тут же повернулась в сторону громко хохотавших одноклассников-футболистов. Просидев за партой еще некоторое время, я, еле волоча ноги, вышла из класса. В коридоре меня едва не снесла волна бесившихся учеников, которая создавала большой шум и гам. Мстительно наступив одному из гадов на пальцы, из-за чего тот заорал как резанный, я с чистой совестью направилась в учительскую. — Можно? — спросила я, заглянув в кабинет. — О, входи-входи, — учительница махнула мне рукой, как-то кисло улыбаясь. Я удивилась. Еще большее недоумение вызвал стоявший рядом Бокуто, весь такой красный и смущенный. Нет, серьезно, тот был полностью красным, по-настоящему. Такое ощущение, что ему на английском рассказали о половом акте: что делать, как предохраняться, с кем и когда. Улыбнувшись собственному остроумию, я подошла к преподавателю. — Бокуто-куну необходима помощь. У него скоро не только Национальные, но и административные работы. Я волнуюсь, что Бокуто-кун в этот раз не сможет пройти порог для сдачи теста по английскому, поэтому я решила, что кто-то из его друзей сможет ему помочь. Но учитывая занятость третьегодок, лучшим вариантом являешься ты, Куруру-чан. Ты же не против, да? — учительница по-особенному выделила последнее предложение, при этом одарив меня тяжелым взглядом. Вскинув брови, я посмотрела на волновавшегося друга. Кивнув в сторону преподавателя, я поинтересовалась мнением Бокуто. Он же, почесав затылок, что-то согласно промычал. …Примерно так все и было. Сначала мы попытались учиться в кафе рядом со школой, но Котаро постоянно отвлекался на посторонние вещи. Затем была библиотека, но оттуда погнали уже нас, случайно снесших стеллаж с книгами. Последней надеждой была моя комната, но работать под непрестанное хихиканье мамы под дверью оказалось почти невозможным. Как итог — дом Бокуто. О том, насколько двусмысленно вся эта ситуация выглядела со стороны, я пыталась не думать. Думать вообще вредно, особенно на подобные темы. — Эй, — я боднула его коленом в бедро, заметив, что тот едва не захрапел. — Не смей засыпать! — Ну Рима-а-а, — заныл парень, зажмурив слезившиеся глаза. — Я не поняла, кому это надо? Мне? Или все-таки тебе? — и, не дожидаясь ответа на риторический вопрос, тут же добавила: — Пошли на кухню, кофе выпьем, что ли… Попинав еще несколько раз развалившегося в форме звездочки друга, я в гордом одиночестве пошла варить кофе. Точнее — чай. Черный. Крепкий. Чтоб сразу освежился! Ямиджи-сан, дедушка Котаро, в это время находился в школе. У него там собрание в учительской, потом сдача отчета директору и прочие административные заморочки. Никто особо не вникал, когда команду отпустили с тренировки раньше времени. Зато у Бокуто было больше времени на учебу! Ага, конечно, мечтать не вредно. Включив электрический чайник, я устало опустилась на деревянный стул. Интересно, у меня было бы столько же проблем с японским, если бы я, например, не жила в Токио с детства? Ставить глагол в конец предложения, учить вежливую форму обращения, огромное количество канджи… Хотя по последним у меня все равно тройбан, так что тут все честно. А вообще, может, после школы вернуться в Америку? Там всяко проще жить, да и не смотрят как на диковинную зверушку в зоопарке. В Токио меня вряд ли возьмут на серьезную работу, а про национальную сборную и думать не стоило. Это в школе мне прощали мое происхождение, а что потом? Когда я повзрослею? Когда меня перестанут окружать беззаботные подростки? Всех же не заткнешь при помощи кулаков. — Черт, — прошипела себе под нос, надавив ладонями на закрытые глаза. Так, вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Надо успокоиться. До окончания школы оставался еще целый год! Тем более, был же шанс, что меня пригласят в сборную? Если же нет, то тогда и подумаю о переезде в США. На крайний случай, если он наступит, можно уйти из спорта и заняться чем-то обыденным. Программная инженерия там, градостроительство. Но несмотря на все это, мне было чертовски обидно! Двадцать первый век, а люди до сих пор судят по расовым предрассудкам. Конечно, им же плевать, что я выросла в Японии. Что эта страна мой чертов дом. Хочу к маме. К бабушке. Хочу домой. — Рима?

От резкого звука я дернулась, широко распахнутыми глазами уставившись на Бокуто. Растрепавшиеся черно-белые волосы, часть из которых упала ему на лоб. Отпечаток книги на щеке, а также помятая футболка на плечах. Шмыгнув носом, я постаралась как можно быстрее стереть слезы с лица. Какого он вообще встал?! — Что случилось? — спросил он, присев передо мной на колени. Я замотала головой, не желая забивать ему голову разной ерундой. Хотя на самом деле, никакая это не ерунда, говорить об этом в слух не хочется. Тем более он не поймет. Он же не гайдзин. — Все нормально, — сказала я, попутно заметив, что чайник перестал работать. — Вода вскипятилась, пойду чай сделаю. Большие ладони схватили за предплечья, пригвоздив к стулу. Шумно вздохнув, я посмотрела на Котаро. Так и знала, что будет сверлить меня своими желтыми глазами. Еще и брови нахмурил, гаденыш. — Вода остынет, — продолжала настаивать на своем. Бокуто пожал плечами, все еще глядя снизу вверх. И я сдалась, как обычно. Невозможно смотреть ему в лицо и оставаться бесстрастным. Слишком много участия, живого интереса и беспокойства в его мимике. Пустоголовая совень! — Я не уверена, что меня позовут в про: все же я не японка, — я начала нервно водить подушечками пальцев по отросшим ногтям, как всегда делала во время неловких ситуаций. Он нахмурился, видимо, всерьез задумавшись над данным предположением. Ведь, если посмотреть, то все обстояло так, как я думаю. В школьных командах как по волейболу, так и по баскетболу была куча иностранцев. В частности, спортсменов с высоким ростом. Лео из Некомы, Папа Мбая из Шинкио, да и обычные хафу. Словно, пока тебе не исполнилось восемнадцать, тебе прощались все «грехи», грубо говоря. Вопреки репутации, которой желает добиться страна Восходящего солнца, она, по-моему, одна из самых жестоких и лицемерных. Хотя не мне это было говорить. Особенно зная, сколько дерьма творит США, ровно как и остальные страны мира. Политика, мать ее. — Если ты будешь лучшей, то нет причин, почему тебе могут отказать. Тем более ты из Фукуродани. А мы, вроде как, крутые в Токио, — пробормотал Бокуто, в задумчивости прикусив губу. Я улыбнулась. Довольно неумелая поддержка, но почему-то на душе сразу стало легче. В который раз убедилась, что Котаро единственный в своем роде. Несмотря на то, что его часто недооценивали, парня это никогда не останавливало. Его детская любознательность порой граничила с безумным желанием узнать все на свете. Жаль, конечно, что это не касалось школьных уроков. — Хей-хей-хей! — воскликнул Бокуто, обеспокоенно встряхнув задумавшуюся меня. — Сколько можно думать? Ты прямо как Акааши! Не смей кидать меня, бро! — Я так люблю тебя, бро! Крепко обняв смутившегося парня, я уткнулась ему в волосы. Сразу удалось почуять запах геля и лака для фиксации его сумасшедшей прически. По-моему, я знаю, что буду дарить ему на Happy Birthday. Заметив, что Котаро удобно устроился на моих коленях и впал в нирвану, я тихо хихикнула. Пальцы осторожно скользнули вдоль шеи к плечам, массируя перетруженные за последний месяц мышцы. Послышалось довольное сопение. Ласково посмотрев на Бо-чана, я подумала, что на сегодня с него хватит занятий. От него усталого толку не больше, чем от помойной тряпки. А я, пожалуй, буду наслаждаться редким моментом, когда Бокуто спокоен и не стремится покорить каждый стадион, став номером один во всем мире.