scraps of magic life

Дамблдор не любил этот мир, потому что он слишком хорош. Он так старался подбить его под себя! Даже Волдеморта создал из забитой сиротки. А как легко было направить с помощью липового пророчества на Поттеров! И столько лет плану коту под хвост. А все из-за какой-то девчонки! Надо еще выяснить ее Наследие и Дары, чтобы знать, на что поставить ограничители и обойти как-то защиту. Шрам в виде молнии — руна защиты. Не зря она там появилась, ой, не просто так. Это может стать большой проблемой на пути выращивания новой Темной Леди. А как хорошо-то будет! Магглы из нее сделают пугливое существо, которое будет с одиннадцати лет под крылышком Великого Чародея! А там промывка мозгов, ментальные закладки и вуа-ля — замена Волдеморту! А там после того, как ее победит Светлый маг Альбус Дамблдор и можно затребовать упрощение школьной программы Хогвартса. Ишь какие, эти снобы в Палате Лордов, что чтят традиции и законы магии, слишком уперты! Не хотят понять, что нельзя маглорожденным волшебникам учиться среди нас! Так нет, первый магический выброс — все отслеживается, беседа с родителями и дальше по давно установленным законам, или если ребенок в приюте — его сразу забирают. И тех и тех сразу же вводят в магический мир. А министерство еще и оплачивает тем семьям, что их принимают! Вот так к одиннадцати годам и вырастают сильные волшебники, а потом к семнадцати уже и без палочки колдуют. А там и до новых темных лордов недалеко! Как Лорды магии понять не могут?! Могущество — это же так опьяняет! Вот так и вступит какой-то ребенок на путь Тьмы! Он еле умыкнул из-под их носа Девочку-которая-выжила. Пришлось сильно напрячься. Главное, сейчас ее никто найти не сможет, а выбросы не засекут — подавляющие браслеты и барьеры. Девочка уже сильна, нельзя такой быть! Ну, ничего. Вот на ее примере он и покажет, что нужно убрать многие предметы — да почти половину! — из школьной программы. Нельзя им изучать темную магию, нет-нет. А еще эти этикет и традиции, маггловедение — зачем это? Растят детей чопорными снобами себе под стать. А еще этот Статут секретности... Как они не понимают, что за магглами будущее! Так нет, какие-то нелепые ситуации и команда с лицензиями на Обливиейт уже тут как тут. Вместо того, чтобы подчинить себе страну. Ну, ничего. До основного плана еще три года. А пока нужно придумать кого с каких сторон подталкивать, чтобы общество зашевелилось и поняли, что оборотни — опасные темные твари, а анимаги — слишком сильны. Да-а-а, тяжелая предстоит работа. Еще Фоукс куда-то делся... Ну, да ладно. *** — Отец. Люциус внимательным взглядом окинул сына, с искренним удивлением подмечая его отрешенный взгляд сквозь стену. Именно такой взгляд был у него, когда дал о себе знать родовой Дар — найти свою магическую половину. Именно так он нашел свою Нарциссу. — Что такое, мой дракон? Все-таки то экспериментальное зелье Северуса, выпитое пятилетним любопытным Драко, каким-то образом пролезшим в его лабораторию, дало свой отпечаток. Он сильно повзрослел. Что очень огорчает. Не таким умным он должен был быть... — Где-то рядом... На границе с магловским миром? Нарцисса, Люциус и восьмилетний Драко прогуливались в магмире, и вышли, где был барьер из верениц чар для магглов. Драко выворачивает из-за угла, идя на зов, как в него со всего маха врезается ураганчик. От неожиданности он поздно спохватился, чтобы придержать падающего, что остался по ту сторону. Перед ним на асфальте сидело маленькое заплаканное чудо. И первое, что бросалось в глаза — страх в изумительных глазах, что защемило сердце. Маленькому Драко всегда нравился этот цвет. А у нее — как граненный алмаз. Нет. Чистейшие изумруды. Он хотел протянуть руку, чтобы поднять, но тонкий, как стекло, барьер не позволил. Барьер не пропускал — впереди, рядом были магглы. Люди заметят появившихся из пустоты очень быстро. Нарцисса затаила дыхание — неужели... чары отвлечения каким-то образом не сработали? Нет, тогда бы тут уже были авроры. Она их видит, значит, не маггла? А если нет, то почему? Исключено. Только магглы могут так обращаться с детьми. Это маленькое чудо было одето мало того, что в поношенную одежду с чужого плеча, так еще и мужскую! Для волшебников же дети — это несметное сокровище, которое нужно оберегать, и неважно — чистокровный ребенок, полукровка или магглорожденный. Правило, восставшее из пепла, при правлении Арриеты Певерелл еще сто лет назад. Но почему у нее черты?.. — Простите! — тихий шелест не так вывел из шока, как ужас, что плескался на глубине зеленых озер. Драко сделал еще одну попытку приблизиться, как девочка отпрянула, быстро встав на ноги. — Простите... Почему она видит? — С кем ты там разговариваешь, дрянная девчонка? Не ор вывел чету Малфой из состояния глубокого шока, как еще более дикий ужас в глазах ребенка и съежившаяся фигура с втянутой головой. Из-за поворота вырулил большой мужчина, похожий на свинью. Он повернул свое раскрасневшееся от гнева лицо в их сторону, но, так ничего и не увидев, снова посмотрел на нее. — Уродка, сама с собой разговариваешь? — воздух прорезает звонкая оплеуха. Гнев. От Драко ощутимо повеяло гневом, но он вздрогнул вместе с девочкой, что не решила повернуться снова, потому что почувствовал две ауры ненависти. Ярость лорда Люциуса Абракаса Малфоя и невероятное бешенство от всегда спокойной Нарциссы, но истинно урожденной Блэк, отражается на причудливом переплетение магических нитей, что сейчас были похожи на струны. Словно стальные канаты, они перекрывали дорогу двум магам, будто насмехаясь над их безысходностью — Статут секретности не позволит вмешаться — рядом магглы. Целый квартал. Остается лишь наблюдать, в бессилии задыхаясь. Поднять руку на ребенка?! — Какого черта, ты свернула сюда, вместо того, чтобы вернуться в дом?! — Я... — Такая же ненормальная, как и твои сдохшие, как свиньи, родители, — самодовольство в голосе на секунду перекрыло гнев. Но лишь на секунду. В следующий миг боров делает большой шаг к маленькой фигурке, и отточенным движением руки — будто делает это каждый день — наматывает длинные черные волосы на кулак и притягивает к себе, заставляя откинуть голову назад, чтоб хоть как-то уменьшить боль и зажмуриться, не дав слезам пролиться. Вот теперь трое Малфоев судорожно вздохнули, не веря собственным глазам. На лбу четко выделялся старый, но все никак не сошедший шрам. В виде молнии. Драко ошеломленно смотрел, то на вдалеке стоящих людей, бурно что-то обсуждающих и не обращающихся внимание, то на разворачивающуюся картину, быстро складывая все паззлы в картину. Сознание как почти на все четырнадцать лет многое предоставляло, помогая замечать детали, не свойственные его возрасту. Вне всяких сомнений. Руна защиты на лбу, нашумевшая в газетах. Гарри Поттер. Девочка-которая-выжила. Ошибки быть не может. Но как?! — Неделю без еды, уяснила? — сильный рывок заставляет зеленые глаза распахнуться. Люциус в бессильной ярости стискивает свою трость и зубы, что желваки ходят ходуном. Еще больше побледневшая Нарцисса с силой стискивала палочку, непонятно, когда скользнувшую из кобуры, смотря в глаза... полные обреченности. Нет, не так обычно смотрят дети, если видят перед собой кого-то постороннего. Они до последнего будут смотреть с огромной надеждой, которая будет плескаться, грозясь вылиться из глаз в слезах. Но тут — полное смирение, что только подтверждает, что такое происходит далеко не в первый раз и что никогда никто не вмешивается, даже если видит! Лишь бы себя сдержать и не запустить заклинание. Уплотнившаяся до осязаемости магия отразит с двойной силой. И тогда уже точно ни чего нельзя будет сделать. Драко смотрит, как ужасный маггл ведет за волосы, а потом толкает вперед его солнце, и с невысказанной мольбой во взгляде поворачивается к отцу. Главе Рода решать предпримут ли они что-то или нет. Но одного взгляда хватает на маму, чтобы понять — Блэк такое не оставят. А Блэк-Малфои такого не простят. Гарри Поттер. Девочка-которая-выжила. «Девочка у родственников, окруженная любовью и заботой», — отеческая улыбка и добродушный взгляд голубых глаз из-под очков-половинок преподносились всем в суде. В любви?! Чертов маразматик! Куда смотрели ОНИ — Палата Лордов?! Взмах палочкой — на всех троих наложено заклятие тишины, дабы не слышны были шаги. Пару пассов женской кистью — сверху наколдованы дезомилюционные чары и заклятье отвода взгляда, дабы все обходили невидимых сами. Леди крепко сжала в ответ руку сына, и оба посмотрели на их главного в семье. Его очередь. Лорд взмахивает рукой, и из палочки на них вытекают нити магии, тянущие много сил, оплетая, беря в кокон. Фраза на латыни — вокруг мягко строиться серебряное сияние, вспыхивает, барьер мигает и пропадает. Глава Рода принял на себя ответственность за Статут секретности перед самой магией. Они живо срываются с места, выворачивают из-за угла, проходят переулок, в котором были магглы. Все обходят их сами. Черт возьми, почему же они не вмешались и не спасли ребенка? Выйдя на почти пустую улицу, они сразу видят, как маггл снова тащит девочку за волосы. Люциусу хочется применить Империо. Приказать, чтоб отпустил ребенка. Но нельзя. Должна же быть охрана и защита... А она тут вообще есть? Они следуют за ними и приходят к двухэтажному дому. Нарцисса цепким взглядом окидывает дом... И быстро хватает мужа за локоть тонкими пальцами, с силой сжимая, заставляя поморщиться. Но в ответ на ее действия она ловит благодарный взгляд. Результат неутешительный, что приводит в неописуемую ярость, а сейчас нужен холодный ум и ясность в голове, чтобы не натворить непоправимого. Скоро все закончится, мой дракон, и тебя больше не будет так трясти. Блэки всегда подмечали все детали, особенно женщины. Так и сейчас — Нарцисса видит в доме напротив старуху, а в ее руках... книззла. Очень интересно. Но ее не настораживает ни легкое искажение, которое бы видел волшебник, глядя в стекло, ни отношение тупого маггла. Значит, наблюдатель... Сквиб. Нарцисса займется ею сразу после того, как они войдут в «дом» Гарри Поттер. Главное зайти, проверить дом на наличие обнаруживющих чужое присутствие и магию артефактов, поставить барьер и выпытать. На все уходит много сил, но это ничего по сравнению с тем, чтобы докопаться до правды! К черту гордость, к черту поведение аристократов! Сейчас это не важно. Проверка окончена, и они быстро заходят в дом с заторможенностью, потому что на их глаза ребенка запихивают в коморку! Немыслимо! «Героиня магического мира» живет в чулане под лестницей! Боров ногой тянется к двери, одновременно закрывая на маггловский замок на маленькой дверке, заставляя Люциуса вжаться в стенку, а Драко втянуть маму с собой на вторую ступеньку лестницы. Сквиб должна увидеть, как он сам закроет дверь, чтобы не забить тревогу нетипичному поведению. А то, что донос совершается регулярно, и так ясно. Вот теперь можно действовать. Барьер установлен — в чарах теперь нет нужды, что вызывает животную панику. — Кто вы такие?! Как вы попали в дом?! — он пятиться спиной скорей всего в кухню. — Убирайтесь!.. Петти, вызови полицию! — Силенцио! Она вам не поможет, — металл в голосе звенит, заставляя съежиться появившуюся в проеме женщину, и втянуть голову в плечи толстого борова номер два. — Вы сейчас заходите обратно, садитесь, и мы с вами поговорим, — словно глыбы льда разбиваются о скалы. — Живо! К чертям снести замок и пойти дальше, открывая заодно дверцу и оставляя остальное Цисси. Вряд ли ребенок сейчас адекватно отреагирует на незнакомого мужчину, которого она хоть и видела один раз, но он... Не помог ей. Ярость магмой растекается по венам, а перед глазами недавняя сцена. Они заберут ее отсюда в любом случае, но разговор надо начать и закончить быстро. Оставаться в этом доме минутной дольше нет желания. Атмосфера ненависти лишь подстрекает притупившийся гнев. И желания разговаривать тоже нет, поэтому... — Легилименс! Постоянные побои. Голодовка днями. Никакой медицинской помощи. Обноски. Ругательства. Дамблдор. Его указания: бить, мучить, не любить. Непростительное вертится на кончике языка, готовое сорваться в ту секунду, когда выдержке придет крах. Нельзя. А вот магией впечатывание в стенку со стороны смотрится просто безупречным. — Фините, — ярость клокочет, вливаясь в трещинки выдержки, плавит ледяную броню. — Да как вы только могли?! — от рева звенят стекла, а люстра угрожающе трясется. — Вы знаете правду, какого боггарта вы так поступали, мантикора вас раздери? Люциус дышит с присвистом, стараясь не начать жестоко убивать. Сидящий рядом маленький ублюдок грохается в обморок от давления магии. Яростный взгляд серых глаз устанавливает зрительный контакт с женщиной, похожую сейчас как никогда на сушеную воблу. Чета Поттеров — алкоголики, умершие в автокатастрофе. О, Мерлин! Волшебства не существует. Никаких вопросов. Что?.. 1 ноября утром обнаружена на крыльце? Врач. Пролежала всю ночь. Воспаление... Кузен издевается с дружками. Не дают учиться. — Ты же была ее сестрой, — голос надрывно сипит. — Это вы все уроды. Убить вас мало. В спину резко впивается взгляд любимой жены — только она может на него так смотреть. Это отрезвляет. Кто бы что ни говорил, а ледяная маска изворотливого интригана лорда Люциуса Малфоя часто трещит по швам. И только уже одно присутствие рядом этой женщины и ее молчаливая поддержка не дают ему пустить все в бездну, а взять себя в руки. Вдох-выдох. По-видимому, раз Нарси в комнате, то с малышкой пытается наладить контакт Драко. Он найдет к ней подход. Она его пара... Не сейчас. Об этом он подумает потом. Перед камином с огневиски. — Акцио письмо Дамболдора и альбом Лили Эванс! Бывшая мисс Эванс дергается как от пощечины. А ведь это ее сестра. Была. Зависть. Банальная зависть. Наверху что-то с грохотом упало. Неважно. В заклинания вложено достаточно много магии, чтобы требуемое вылетело из стола, даже закрытого. Подниматься наверх желания нет совершенно. Леди Малфой легко перехватывает заклинание прилетевших вещей, быстро вкладывает письмо в альбом, уменьшает и кладет в карман мантии. Она грациозно подходит к жалкой «Петти» и со всего размаху бьет по лицу. — Тварь, — истинная Блэк, ничего не скажешь, от шипящего тона пробегается холодок по спине. — Так относится к ребенку. Пусть и не своему. Взглядом голубых глаз можно заморозить весь квартал. Вот только Блэки темпераментны, поэтому, во избежание, она разворачивается и спешит в коридор, напоследок, невербально впечатывая борова в стенку. — Вы не достойны жить. Только твари могут так поступать. — Вот он лорд Малфой. Этот тон заставляет заледенеть душу, а волосы вставать дыбом. — Мы забираем Гарри. Если кто-то спросит о ней, скажите, что отвезли к родственнице. Никому ни словом больше. Иначе... Что «иначе», никто не хочет знать, поэтому в ответ лишь два судорожных кивка. Быстро выйти в коридор и почувствовать себя лучше — семья действует как успокоительное. Люциус опускает взгляд и снова встречается с зелеными омутами. В которых страх, отчаяние, надежда... О, Мерлин! — Отец, Гарри идет с нами. И только сейчас он замечает, как его сын крепко сжимает ладошку своей половины, а второй рукой девочка держится за его пиджак, судорожно сжимая в кулачке. Хоть что-то хорошее. — Я рад, сын. Гарри, — он мягко улыбается, как делает это только в мэноре, только в кругу семьи. — Я не причиню тебе вреда. Как сказал Драко, мы сейчас же уходим из этого места. — Дорогой, бери детей и аппарируйте прямо отсюда, — Нарцисса ласково ерошит волосы девочки, отчего та сначала жмуриться, и только после во все глаза смотрит на красивую леди, у которой от этой реакции темнеет цвет глаз. — Барьеры я сниму сама. В глазах лорда Малфоя плещется вопрос. — Пообщаюсь с наблюдателем, — отвечает она на невысказанное вслух. Он доверяет своей жене. Потому кивает и снова мягко улыбается перепуганной малышке. — Гарри, тебе нужно взять меня за руку. Прямо сейчас мы перенесемся в другое место. С минуту она вглядывается в его глаза, а потом осторожно вкладывается дрожащую ладонь в его, смотря, как мужчина успокаивающе гладит костяшки ее пальцев. Магия рода Поттер счастливо оседает теми незаблокированными остатками силы на сцепленные руки, легким ветром развевая волосы Лорда магии, принявшего обязательства. Люциус сдерживается, чтобы не рвануть убивать Дамблдора и магглов прямо сейчас, лишь прикрывает глаза, дабы не напугать доверившееся им зеленоглазое чудо. Аппарируя, глаз он так и не открыл. Под веками, словно на сетчатке выжгли, стояло видение бледной девочки с глазами цвета Авады. Драко она так и не отпустила.