Перекрёстки

По мнению информатора, ночной Токио был прекрасен в своей яркости и порочности: неоновые вывески отражались в глазах и лужах, создавая иллюзорное чувство праздника, в то время как в его подноготной творились настоящие ужасы. Изая любил этот город и в чём-то ассоциировал его с самим собой. Брюнет был таким же ярким, запоминающимся, но под этой упаковкой скрывалась абсолютная темнота и грязь. Его привлекали противоречивые вещи, именно поэтому он любил абсолютно всех людей. Он изучал каждого, даже незначительного на первый взгляд человека, чтобы найти эти самые противоречия, скрываемые внутри. И каждый раз искреннее радовался своей находке. Даже в скучном офисном работнике и образцовом семьянине можно было найти тайные, скрытые желания, которые проявлялись в мелочах. Он не обязательно был ужасным человеком и творил безумства, нет, его желания могли никогда не осуществиться и быть похороненными вместе со своим владельцем в деревянном гробу. Но Изая подмечал всё. Один, к примеру, путь на свою работу всегда прокладывает мимо средней школы, хоть и приходится идти немного дольше. И каждый день его вроде как мимолётный взгляд на непозволительно долгую секунду задерживается на ножках весело бегущих в школу маленьких девочек. Другой, судя по тщательно очищаемой истории браузера, тащится по Хеллоу Китти, и, конечно же, считает такое увлечение себе не по статусу. Третий — фут-фетишист, но он никогда не признается в этом своей консервативной жене. Следующий с завистью смотрит телевизионные шоу с поп-группами, ведь мечта оказаться в одной из них до сих пор жива. Ещё один стал свидетелем изнасилования ещё в раннем детстве, но он никогда никому не говорил, что это до сих пор самое возбуждающее его воспоминание. С другой стороны, публично неординарные личности скрывали в себе кучу противоречивых желаний или потешных фобий. Большинство якудза, привыкшие убивать людей пачками ради денег, наркоты и территорий, боялись смотреть фильмы ужасов или кататься в парках аттракционов на американских горках. Хулиган из местной школы, негласный глава шпаны, любил в детстве заниматься вязанием со своей бабушкой. Но теперь, когда он приезжает погостить — очень холодно к ней относится, чтобы не показать, что скучает по любимому занятию с дорогим сердцу человеком. Ведь это не круто, да? Вот — звезда местной школы, дочь состоятельных родителей, весьма умная, талантливая и вежливая девочка, нежная и красивая, выступает в местном хоре со своим ангельским голоском. Она изредка ускользает из дома по ночам чтобы… нет, вы всё неправильно поняли… чтобы, замаскировавшись в безразмерную толстовку с капюшоном, скрывающим лицо, пробраться в подполье и посмотреть бои без правил, ощутить пьянящий запах пота и крови. Всё это было безумно интересно для Изаи, даже не такие шокирующие подробности, а мелочи вроде боязни красного цвета, непереносимости лактозы, ненависти к зелёному чаю или привычки начинать шаг с левой ноги. Насколько же интересней и многогранней выглядела бы серая масса, если бы все эти подробности не прятались под личиной обычного человека! С другой стороны, люди были так изобретательны в стараниях казаться теми, кем они не являлись, и так трогательно милы в страданиях, которые сами же себе и обеспечили. Как же тут не влюбиться во всё человечество? Впрочем, как только карты были вскрыты, информатор быстро терял интерес к объекту наблюдения. Некоторым всё же «повезло» больше… или всё-таки меньше? Тая в себе большее количество загадок, чем другие, эти люди оставались интересны информатору более длительное время и впоследствии становились его личными пешками. Сейчас же город совершенно не привлекал внимания Изаи, полностью погруженного в свои мысли. Он уныло плёлся по холодным улицам Синдзюку, кутаясь в излюбленную куртку и натянув капюшон по самый нос. Последние дни он не выходил из дома, поэтому резкий перепад температур был для него сюрпризом. «Ещё по-настоящему заболеть не хватало», — недовольно прикусил губу Изая. Благо идти ему было недалеко, всего каких-то пятнадцать минут, поэтому брюнет ускорил шаг. Ему было просто необходимо развеяться, по крайней мере, так он полагал. После ночи с Шизуо тело уже пришло в порядок, и лишь синяки на шее и запястье, так любезно оставленные блондином, всё ещё напоминали о случившемся. Закрытый в коробке квартиры около недели, он старался забить голову работой, чтобы отвлекать себя от навязчивых мыслей о произошедшем. Сначала получалось очень даже неплохо, по крайней мере, до наступления ночи, но с каждым днём становилось всё более невыносимо. Бывший бармен оккупировал все мысли информатора, видимо, желая поселиться там навсегда. Он и раньше был завсегдатаем размышлений Орихары, так как таил в себе слишком много интересного, но сейчас ощущение открытия чего-то нового просто зашкаливало. Изая помнил ту злополучную ночь до мельчайших деталей и каждый день перед сном, сам того не желая, прокручивал воспоминания в голове. Это нереально заводило, а также вызывало давящее чувство в груди и ощущение тепла где-то внизу живота. Только ночью он давал волю этим чувствам, лаская себя до потери сил. Его либидо будто проснулось от векового сна и желало близости каждую секунду. Наутро Изая чувствовал себя особо мерзко, он ненавидел себя, ненавидел Шизуо, ненавидел день, когда они познакомились. «Чёртов Шинра опять!». Ненавидел тот факт, что все порывается выйти из-под его контроля. Информатор привык всем управлять, люди плясали под его дудку, в то время как он — ни под чью. Он сам себе хозяин и единственный, кому он доверял, был опять же он сам. Изая всегда полностью мог положиться на свой острый ум, не затуманенный ничем. А сейчас эта идеальная система рушилась из-за одного ненавистного блондина, который осмелился посягнуть на самое ценное и основополагающее в жизни брюнета. Рядом с ним мозг Изаи отключался и на сцену выходило что-то давно забытое и намеренно похороненное в глубине подсознания. Головой Изая всё это понимал, но, к его великому сожалению, что-то внутри него тянулось к Шизуо и хотело овладеть им ровно настолько, насколько хотело оказаться в его полной власти. — Чёрт! — Изая пнул по попавшейся под ноги банке из-под пива и обнаружил себя у места, к которому, собственно, и направлялся. Сейчас главной целью информатора было снять напряжение, вызванное нехваткой секса, его либидо разыгралось не на шутку — всего неделя, а он на стены уже лезет. А также постараться стереть воспоминания о ночи с Шизуо, заменив их чем-то более свежим. Коротко кивнув охраннику, Изая скользнул в двери облюбованного им гей-бара.

***

Заведение встретило его приглушённым светом, безвкусной популярной музыкой и духотой, в которой смешались запахи сигарет, алкоголя и едкого парфюма. Изая поморщился. Его очень раздражали сильные запахи духов, которые шлейфом разносились от их носителя, да и ещё оставались стойкой вонью надолго, даже когда человека рядом уже и в помине не было. Сам он предпочитал ими не пользоваться, так как ценил запах тела. Он полагал, что если естественный запах вызывает отторжение, этот партнёр тебе не подходит. Не то чтобы он был против духов в принципе, нет, тонкие, ненавязчивые ароматы, которые не маскируют запах тела, а подчёркивают его во всей красоте, сплетаясь с ним и образуя поистине прекрасный коктейль, он любил. Цитрусовый аромат с нотками древесного, смешанный с терпким запахом пота и свежестью шампуня одного блондина был с недавних пор его любимым сочетанием. Изая мотнул головой, чтобы выбросить из головы ненужные сейчас мысли, одержимость вышибалой начинала всё больше раздражать. Заведение было самым обычным, интерьер даже местами скучным, но, по крайней мере, не пошлым, как во многих других местах. Ни тебе диванов с красной бархатной или даже леопардовой обивкой, ни дешёвой отделки «типа под золото», ни картин-плакатов-фотографий с мужчинами в самых развратных позах и костюмах. Все оформлено сдержанно: чёрная барная стойка, справа от неё уголок с удобными серыми диванчиками, слева небольшой танцпол, напротив барной стойки — столики, всё утопает в приятном полумраке. Случайно затесавшийся сюда прохожий не сразу бы понял куда попал, пока не рассмотрел бы поближе контингент. Это место отличалось от других тем, что сюда обычно не приходили, чтобы найти серьёзные отношения, а напротив — лишь для мимолётных перепихонов. Парочки иногда сюда заглядывали, но больше чтобы тихо провести вечер. Конечно же, из-за этого бар был не настолько популярен, но брюнету это было на руку: во-первых, так он привлекал меньше внимания; во-вторых, не было необходимости объяснять партнёру, что больше они не увидятся, тем более не приходилось страдать потом от сталкеров. Если неопытные овечки в поисках любви до гроба случайно тут и оказывались, то они быстро понимали что к чему и больше сюда не приходили. Выбор партнёра, конечно, страдал из-за недостаточной популярности места, но Изае всегда везло. Подойдя к барной стойке, он заказал себе виски, про себя отметив, что форма бармена у него в подсознании как бельмо на глазу, и удалился в глубь зала, заняв стратегический столик в углу, откуда он мог наблюдать за всеми тут собравшимися. Удобно умостившись, Изая окинул заведение профессиональным взглядом и принялся изучать публику. На танцполе вяленько танцевало несколько подростков. Было видно, что пришли они вместе и особо не были заинтересованы в окружающих, тут они просто могли вести себя свободно, веселиться и дурачиться, не ловя на себе осуждающие взгляды. За столиками в глубине зала разместились в основном богатенькие и не очень мужчины средних лет и старше. Они бросали голодные взгляды на молодёжь и медленно попивали заказанное пойло, подходящее каждому по статусу. Возле некоторых из них уже вились любители секса за деньги, ну или за другие материальные блага, прощупывая почву, за какого из «папиков» стоит взяться сегодня. Достойная замена проституции, по мнению Изаи, так как всё происходило по обоюдному согласию. Классическую секс-индустрию он всегда сравнивал с рабством, не то чтобы всё было очень плохо, но клиент мог выбрать себе любого партнёра, который был в принципе не вправе отказаться, ведь он на работе, а не на смотринах. Ну, и за деньги покупалось многое, а если заведение держали якудза, то покупалось практически всё, ведь работали на них люди изрядно задолжавшие. В случае же секса за деньги — понравился партнёр — идёшь с ним, не понравился — не идёшь, всё довольно просто. И дальше — получай удовольствие, а в конце ещё и награду за труды. Никто не решает, сколько партнёров ты должен за ночь обслужить и кого именно. Конечно же, не каждый мог этим заниматься, нужно быть заядлой шлюхой, чтобы тащиться от процесса, но такие люди были, и Изая не видел ничего странного в том, каким образом они зарабатывают. «Папики» же тоже всё прекрасно понимали. Начнём с того, что в силу возраста многие из них выглядели достаточно потрёпанными жизнью, и цеплять партнёров на одну ночь с каждым годом становилось всё сложнее. Былое обаяние и свежесть уже не вернуть, поэтому и приходилось цеплять чем-то другим. Вот деньги и пригодились. Никто из них не искал отношений, поэтому именно этот бар и был выбран. Многие «папики» были или семейными, или принципиальными, как Изая. Тут ловить было абсолютно нечего, поэтому взгляд информатора скользнул дальше. На диванчиках в укромном углу уже вовсю зажимались трое молодых ребят, двое активно ублажали третьего, пока тот, смущаясь, таял под ласками. Не иначе два волка решили растерзать бедную овечку. Изая ухмыльнулся. Эта овечка им ещё фору даст: информатор видел это в его хитром взгляде, который два волка видеть не могли, поглощённые процессом. Он читал в этих глазах азарт и властность, желание уничтожить. Такие «овечки» особенно опасны. В силу своей миловидности и даже некой детской непосредственности в чертах лица, они привлекали свои полные противоположности — сильных, уверенных в себе, тех, кого им больше всего хотелось сломать, видеть их пресмыкающимися и умоляющими. Лицо Изаи расплылось в коварной улыбке, когда их глаза встретились, на что «овечка» вернула такую же лыбу, со вкусом облизнувшись. Информатора это очень позабавило, и он даже негромко захихикал. Скорее всего, «овечка» никакой не пассив, за которого его приняли два сегодняшних кавалера, рассчитывающие оттрахать его со всех сторон. Напротив, возможно, он заставит их поиметь друг друга, а потом трахнет каждого по очереди или одновременно с игрушками. А они будут умолять ещё. Забавное должно быть зрелище, Изая не отказался бы посмотреть, а, может, и поучаствовать, но не в этот раз — сегодня ему самому хотелось кого-то уничтожить. За барной стойкой слева удобно умостилась парочка и вела неспешную беседу, видимо, только познакомились. Высокий загорелый парень с короткими пепельными волосами и атлетичным телосложением был весьма в его вкусе. Он был безэмоционален, и кому-то могло бы показаться, что он совсем не заинтересован в происходящем. Изая же видел все эмоции под этой маской покерфейса, ровно как и спутник парня, рыжеватый шатен с вьющимися волосами, в стильных очках, который без умолку болтал, ехидно улыбаясь, и внимательно наблюдал за своим сегодняшним трофеем. Изая вздохнул; дохлый номер, пусть кувыркаются, ему не хотелось вмешиваться, да и жертва, кажется, уже нашлась…