Девять месяцев до лета.

      У Перидот кислотно-зеленый галстук и уложенные волосы, костюм выглажен, а в руках долгожданный диплом. Такого счастья в ее глазах Ляпис не видела ни разу, и ей кажется, что Перидот просто напросто светится. Она заходит к ней после выпускного, радостно стучится в дверь, и Ляпис просто не может ее не впустить.       Даже если это и отзывается болью в сердце.       Потому что девять месяцев прошли.       Перидот получила диплом, и в ее планы совершенно не входит оставаться в этом городе. Но после выпускного она приходит именно к ней, улыбается и просит переночевать, потому что больше не может оставаться в чертовом интернате ни секунды. Потому что ей исполняется восемнадцать, у нее за спиной чемодан с вещами, и уже наверняка купленные билеты куда-то очень далеко. Ляпис закрывает глаза и вздыхает.       Поддаваться чувствам было глупой идеей. Поддаваться мысли, что у них что-то может получиться, поддаваться осознанию, что может быть это вовсе и не дружба, а нечто другое. Ляпис понимает все это только к началу лета, когда Перидот все чаще говорит о переезде, о новой жизни, и Ляпис чувствует невыносимую тоску. В этой новой жизни, Перидот наверняка будет счастлива, но она будет одна.       Ляпис уверяет себя, что совершенно не важно, кто будет рядом с Перидот, главное, чтобы она не оставалась одна, но это самообман. Ляпис не хочется, чтобы кто-то кроме нее был с Перидот. Ляпис хочет, чтобы Перидот все так же приходила за помощью, чтобы была единственной, к кому можно обратиться. Дружба ли это? Что-то другое? Какая к черту разница. Какая разница, как это чувство называется, если тебе просто хочется быть с человеком?       Чувства захлестывают с головой, но Ляпис умеет их сдерживать. Они обе в этом гребанные профессионалы.       — Конечно, — говорит она, и Перидот счастливо затаскивает чемодан в ее квартиру.       — Я правда не знаю, когда тебе придется меня выгонять, — честно признается Перидот, падая на диван и потягиваясь. — Я пока не решила, куда я сваливать буду. Но ты же меня не выгонишь?       Ляпис хочет ее придушить и обнять одновременно.       Эта показательная невинность в зеленых глазах стала уже совершенно родной. Ровно, как и невинная улыбка, за которой скрывается целый океан эмоций. Ляпис читает ее как открытую книгу.       — Если будешь мыть посуду.       Перидот ухмыляется.       ***       Они обсуждают страны, в которых хотелось бы побывать, и города, в которых хотелось бы жить, но никто не затрагивает тему реального переезда и разлуки, будто нарочно оттягивая этот момент, хотя на билеты есть деньги и купить их можно, не вставая с дивана. Перидот прекрасно понимает, почему она все еще не уехала.       Потому что рядом с Ляпис слишком уютно. Да, характер ее не сахарный, и иногда заметно, как она заламывает пальцы и глубоко вздыхает, чтобы побороть вспышку гнева, или как замирает при упоминании чего-то, что не должно вызывать особой реакции. Перидот кажется бессмысленным привыкание и притирание друг к другу как к соседям, но… Это приятно. Будто они и правда делят квартиру на двоих, и это их замок (в котором мама Ляпис появляется только по вечерам и выходным, и не обращает на них особого внимания).       Перидот хочет, чтобы Ляпис попросила ее остаться.       Ляпис боится, что попросить ее остаться будет эгоистично.       Перидот покупает билеты на следующую неделю, переплачивая за то, чтобы их можно было вернуть или передвинуть, но не говорит об этом Ляпис. Город мечты, в котором ей хотелось жить с самого детства, уже совсем близко, но черт бы все побрал, это больно.       ***       — И какие дальнейшие планы?       Ляпис спрашивает это, держа в руке кружку только что заваренного чая, пока Перидот копошится в холодильнике, пытаясь отыскать масло для тостов. Утренняя рутина уже не кажется просто рутиной, хотя прошла всего неделя, и Ляпис не хочет даже и думать, каково будет пить переслащенный чай одной. Перидот отправляет в стакан три ложки (куда столько-то?..) кофе и одну ложку сахара, и под звуки умирания, доносящиеся от Ляпис, заливает все кипятком.       — Я забронировала место в хостеле. Оставлю шмотки и пойду смотреть, где снять нормальную комнату. Денег хватит, а там может быть найду вторую работу и буду жить в квартире одна.       — И не скучно будет?       — Без тебя-то конечно будет. Поехали со мной, будешь скрашивать мои серые будни.       Перидот зевает и отхлебывает горький кофе, а Ляпис давится чаем. Перидот не продолжает, это точно была шутка, но за эту шутку можно зацепиться.       — Хорошо, бери и на меня билет тогда.       Воцаряется тишина. Тридцать секунд проходят в бессмысленном разглядывании своих кружек, и только когда с громким «дзынь» из тостера выпрыгивает хлеб, они поднимают на друг друга глаза.       — Твоя мама мне не простит, если ты уедешь и бросишь ее тут одну.       Это правда. Даже если они с матерью могут не общаться днями, Ляпис знает, что без нее все будет очень плохо. Ей надо появляться дома хотя бы несколько раз в неделю. Как она будет делать это из другого города? Да еще и так далеко? Это просто не сработает.       Ляпис кусает губу и сжимает в руках кружку до побелевших костяшек.       Надо, наконец, сказать то, что нужно.       — Тогда не уезжай.       Три слова. Ляпис кажется это ироничным. Люди жаждут услышать определенные три слова, но не такие. Но других слов просто нет. Это единственное важное, что она хотела сказать. Три эгоистичных слова.       — Останься.       А вот и четвертое.       Перидот с каменным выражением лица делает еще один глоток кофе.       — Можно оставить шмотки в твоей комнате?       — Можно.       — И зубную щетку в ванной?       — Конечно.       Она ухмыляется.       — Можно я не буду спать на диване? От него болит спина.       — Спи где хочешь.       — Правда?       — Правда.       Ляпис закрывает глаза ладонью, чувствуя, как горят щеки. Какого черта Перидот так спокойна?       Перидот достает телефон, молча копается в нем несколько минут, и возвращается к завтраку. Ляпис хочет запустить в нее кружкой или вилкой. Она же просто издевается!       — И что?       — Что? — невинно хлопает ресницами Перидот, пытаясь размазать холодное масло по тосту. — Тебе придется потесниться сегодня. Если я продолжу спать на диване, у меня спина переломится к следующему месяцу. Я сдала билеты. Хотела сдать давно. Точнее, не хотела их вообще покупать. Хотела остаться с тобой, но не была уверена, что ты воспримешь это нормально. Но раз уж ты за…       Ляпис запускает в нее чайной ложкой, от которой Перидот уворачивается и лучезарно улыбается, глядя в голубые глаза, на которые навернулись слезы.       Эта чертова девчонка.       ***       — И кто мы теперь друг другу?       Ляпис смотрит в потолок, закинув руки за голову. Перидот лежит рядом в точно такой же позе, без очков, с влажными после душа волосами, выглядит уставшей и сонной, но Ляпис хочется поговорить, обсудить, они, как две школьницы, избегали друг друга весь день.       — Не знаю. И, честно говоря, не хочу пока что знать. Дай этому время. Разберемся.       Перидот отворачивается к стенке, сворачиваясь в клубок под одеялом.       Ляпис вздыхает. Времени у них теперь и правда валом.       — Дай знать, если тебе снова нужны будут уроки самообороны.       В ответ слышится смешок.       — Зачем они мне теперь, у меня теперь есть личный телохранитель. Ты думаешь зачем еще я решила остаться, только чтобы Ляпис Лазули надирала задницы всем моим врагам.       — Сейчас кое-кто вернется спать на диван, — Ляпис тычет ее в ребра, и Перидот со смехом поворачивается к ней обратно лицом, делая жалобный взгляд. — Особенно если еще раз сунется в кровать с мокрой головой.       — Я учту.       У них и правда есть куча времени, чтобы понять, кто они друг другу.       Хотя ответ ужасно очевиден и находится на следующее утро.