Five Times Sam Gave Gabriel the Kiss of Death (and One Time he Didn't)

1.Заколдованный Круг. Это началось в момент настоящего, искреннего безумия. Безумие не такая уж необычная вещь для Сэма в последнее время, он был заперт в Заколдованном круге уже почти год, и уже почти полгода провел без Дина. В те темные моменты, когда ему становилось так одиноко, что было трудно дышать, он иногда вспоминал те сладкие моменты с людьми, которые были ему дороги. Не Дина, потому что потеря была еще слишком свежа. Но иногда он думал о Джесс, или Мэдисон. После того, как тепло от воспоминаний исчезало, приходило осознание, что, похоже, все, кого он когда-либо целовал, умирали. Может быть, он проклят, раздумывал он, глядя в потолок плесневелой крыши своего последнего пристанища. Может, он никогда больше никого не поцелует, из страха, что этот кто-то превратится в монстра или упадет замертво. Скорее всего, и то и другое. В его голову забрела дикая мысль, может быть, он действительно проклят. Может быть, ему стоит воспользоваться этим в следующий раз, когда он встретит кого-то, кто заслуживает этого. И, когда он наконец-то увидел Трикстера перед собой в их последней стычке, жестокую улыбку на его лице, пока он нагружал Сэма речью о том, как тот должен быть умнее, о том, что он должен «забыть своего брата», что ж. Трикстер заслуживал немного поэтичного правосудия. Это будет иронично, как раз в его стиле. Так что Сэм бросился вперед. У него было полсекунды, чтобы насладиться шокированными золотыми глазами Трикстера прежде, чем он притянул его к себе. Сэм вложил все в этот поцелуй, все эмоции, которые копились в его груди уже годы, всю боль и отчаяние, бурлящий в нем гнев. Поцелуй не был приятными, это была скорее атака, только зубы и язык. Трисктер, замерев, стоял перед ним, приоткрыв рот, пока Сэм не укусил его за губу. И затем он начал двигаться, подавшись к нему ближе, отвечая ему с той же силой, пока Сэм не отстранился, чтобы вдохнуть. Он отстранился и сделал шаг назад, тяжело дыша. Он чувствовал вкус железа на языке, была ли это его кровь или Трикстера, он не знал. Трикстер смотрел на него. Сэм смотрел в ответ. Комната была наполнена таким количеством шокированной неловкости, что это заставило Сэма осознать, что он действительно поймал Трикстера врасплох. И сейчас, когда здравый смысл снова его посетил, он чувствовал себя глупо. Что он пытался сделать? Зацеловать его до смерти? Но он все равно продолжал вызывающе смотреть на Трикстера. Сэм ожидал, что тот что-нибудь скажет, отмахнется от поцелуя, или высмеет его, или убьет на месте. Но вместо этого Трикстер стоял перед ним, с быстро меняющимся выражением на лице, Сэм так и не смог уловить его. А потом, не говоря ни слова, Трикстер поднял руку и щелкнул пальцами. Сэму потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что Дин снова живой, но следующие несколько месяцев, он периодически ловил себя на том, что думал о Трикстере. Поцелуй Смерти не сработал, насколько он знал. Но сейчас Дин был вместе с ним, так что Сэм делал все возможное, чтобы забыть обо всем этом. 2. Переключая каналы. Они знали, во что ввязались, как только шагнули в этот заброшенный склад. На этот раз, он не желал Трикстеру смерти, скажем так. Он злился, естественно. Он не забыл отчаяние тех шести месяцев. Но на этот раз он не позволит собой манипулировать. Он не даст Трикстеру втянуть его в свои маленькие «игры». Поэтому, когда он наконец-то ворвался в дверь на сцене ситкома, Сэм увидел свой шанс. Он терпел, пока тот заклеивал рот Каса скотчем, и пока Дин злился все сильнее и сильнее. Затем он стал говорить, что они должны «сыграть свои роли», и Сэм решил, что с него хватит. Что угодно, лишь бы заткнуть его. Сделав один большой шаг, Сэм прижал Трикстера к жутким обоям и схватил его за края куртки. На это раз Трикстер был более готов к такому повороту, спустя секунду, он уже целовал в ответ, проникая языком в рот Сэма, беря контроль над поцелуем с легкостью, говорящей о большом опыте. Черт, он хорош. Это раздражает. Сэм снова погрузился в поцелуй, используя все приемы, которые знал. Он скользнул языком в его рот, их зубы столкнулись. А потом сильные пальцы сжались на его руках, сверхъестественная сила перевернула их, и теперь Сэм прижимался спиной к стене, а Трикстер практически забрался на него, чтобы быть ближе. Сэм не смог сдержать немного испуганный стон от смены положения, жар заискрился в нем, когда он напрягся в удерживающих его руках. Они отстранились друг от друга, часто дыша. Волосы Трикстера уже не были аккуратно зачесаны назад, теперь в беспорядке падая ему на лицо, его куртка была смята, держась на одном плече. Это, в купе с довольным и удивленным выражением на его лице, заставляло его выглядеть абсолютно растерянно и развратно. Хорошо. Сэм позволил себе чуть усмехнуться. Трикстер прищурился прежде, чем исчезнуть с резким звуком. Игра началась. — Это точно сработает! — победно подумал Сэм прежде, чем обернулся. Он совершенно забыл, что у них были зрители. Дин смотрел на него, широко распахнув глаза и открыв рот. Кас только озадаченно хмурился поверх скотча. — Сэм… ты сейчас… какого…? — запинаясь, выдал Дин, совершенно не находя слов, и если бы Сэм не краснел от ужаса, это было бы смешно. К счастью, Трикстер спас Сэма от дальнейшего унижения, выбрав именно этот момент, чтобы забросить их в хреновый сериал про копов. Сэм все еще боялся момента, когда они выберутся отсюда. Дин будет дразнить его годами. Если они выживут, конечно. 3. Разоблачение. Итак. Он не Трикстер. Он ангел. И не просто какой-то ангел, он, ко всему прочему, Архангел Габриэль. Сэм не очень представлял, что ему с этим делать. Он поцеловал Архангела. Архангела, который сейчас смотрел на него из круга святого огня с таким знакомым уровнем гнева и раздражения в глазах, что было трудно ему не сочувствовать. Сэм включил разбрызгиватели после того, как ангел все им рассказал, и тот исчез прежде, чем Сэм успел обернуться. Но Габриэль не пропал совсем. После этого он продолжал появляться, врываясь в комнату Сэма всякий раз, когда ему захочется, просто, чтобы позлить его. Хотя Сэм знал, что тот на самом деле делает. Архангел появлялся, отвешивал пару подстрекающих комментариев о том, что они должны устроить конец света, а потом ждал с надеждой во взгляде, будто щенок, который отколол новый фокус и теперь ждет награды. И Сэм ничего не мог с собой поделать. Он поддавался. Потому что Габриэль раздражающий и надоедливый, и (хотя потребовалось немало времени, чтобы признаться в этом самому себе) потому что Габриэль прекрасно целуется. И каким-то образом поцелуи становились менее гневными и превращались в настоящие, долгие, приятные. И даже больше. Что в итоге переросло в потрясающий раунд злого секса после целого дня особенно хреновой охоты. Что привело ко второму раунду медленного, нежного секса позже в этот же вечер. И потом он признался Габриэлю, как ему пришлось убить всех тех несчастных людей, которых обратил оборотень, и он уснул, пока рука Габриэля аккуратно поглаживала его по волосам, а голос шептал истории про Тора и древний Асгард. А потом это… просто продолжало происходить. Дин громко жаловался, в основном, потому что отказывался стучать в дверь и нагляделся на всю жизнь, но Сэму было, мягко говоря, наплевать. Быть с Габриэлем — это вихрь поцелуев и комфорта. И пару раз, Габриэль приходил в ярость, когда их захватывали демоны. И Сэм никогда не признается, как возбуждающе это выглядело, когда Габриэль ворвался в двери с горящими золотом глазами и расправленными крыльями и уничтожил здание одной мыслью. Никогда. Была только одна темная сторона в новоприобретенном счастье. Он понял это, когда лежал в постели, слушая, как Габриэль насвистывает себе под нос, готовя для них завтрак в маленькой кухне мотеля. Он улыбнулся, в груди разливалось теплое чувство. Он на самом деле… он может быть…. Сэм действительно любит Габриэля. Это была минута яркого, золотого счастья прежде, чем осознание захватило его, и он в ужасе распахнул глаза. О, Боже. О, Господи, это плохо. Потому что он вспомнил, с чего все началось. Он, может быть, подставил Габриэля под дуло пистолета. Те, кого он целовал, не выживали, любить его — это смертный приговор. Сэм отравлен, и он знает это. Когда он впервые поцеловал Габриэля, ничего не случилось, но что будет сейчас? Теперь, когда его чувства искренни? Может быть, проклятие действует только, если он действительно чувствует это, потому что судьба жестокая сука, и жизнь Сэма никогда не было добра к нему. Габриэль выглянул из-за угла и улыбнулся ему, на нем не было ничего кроме фартука с надписью «поцелуй повара», и Сэм выдавил улыбку в ответ. Он не может оставить Габриэля. Он уже слишком глубоко любит. Но теперь с ним всегда были пугающие сомнения, что даже этот крошечный кусочек счастья, который он вырезал из хаоса своей жизни, не продлится долго. 4. Молот богов. — Ты в порядке? — спросил Дин, когда они спрятались за столом, и Сэм еле сдержался, чтобы истерически не рассмеяться. Он только что увидел, как его любимого закололи его же клинком. Люцифер, дьявол, который пытается уговорить его позволить ему надеть тело Сэма, дерется с богиней смерти, в другом конце комнаты. Естественно он не в порядке. Но прежде, чем он успел это сказать, кто-то ответил за него. — Не особо. Сэм резко обернулся и увидел Габриэля. Он выглядел старше, хотя прошло всего несколько минут с тех пор, как он видел его в последний раз, и в тысячу раз изможденней. Глаза Габриэля на мгновение задержались на нем, но времени не было. Габриэль хлопнул чем-то в грудь Дина. — Защищай это ценой жизни. Он собирался уйти. Не думая, Сэм подался вперед, притянул его обратно за стол, где они прятались, и поцеловал. Сильно и отчаянно, Сэм пытался вложить в этот поцелуй все свои чувства, всю любовь, и сожаление, и страх, и отчаяние, безнадежную надежду, что они выберутся отсюда живыми. Руки Габриэля нежно легли на его плечи, отталкивая. — Пожалуйста, — умоляюще прошептал Сэм, его голос дрогнул, потому что это оно, то, чего он боялся, стало реальным, они не смогут сражаться с Люцифером, и он знал, с пугающей уверенность, что Габриэля убьют, и все это его вина… Габриэль улыбнулся ему, коротко и грустно, и его рука нежно обхватила лицо Сэма. Затем огненный шар ударил с другой стороны стола, и Габриэль отстранился, и все что оставалось — это бежать. 5. После. Только на следующий вечер Сэм смог взять себя в руки и вернуться в отель Елисейские поля. Этим утром они посмотрели то, что фактически было предсмертной запиской Габриэля, и Сэм провел весь день в каком-то невнятном тумане. Дин неловко молчал и кивнул с некоторым облегчением, когда Сэм сказал, что ему нужно выйти. Он не спросил, куда тот отправился. Это странно, думал Сэм, паркуясь, он не чувствует себя хуже. Может быть, это как, когда отрезаешь животному голову, а оно продолжает двигаться еще несколько секунд. Он просто еще не понял, что он мертв. Какая бы магия не питала это место, она умерла вместе с богами. Странные детали пролетали мимо него, пока он шел по разрушенному отелю: сорняки, пробивающиеся через асфальт, полуразвалившиеся двери, запах влажной гнили. Он добрался до главного зала, и дыхание замерло в его груди. На мгновение у него закружилась голова, он не помнил, как пересек комнату, но вдруг он оказался на коленях рядом с Габриэлем. Он был таким неподвижным, таким бледным, и боже, это был пепел на полу, пепел на его джинсах и грязь на его пальцах, когда он вцепился в воротник Габриэля. Сэм не мог смотреть на его грудь, не мог видеть всю эту кровь. Он стоял там, на коленях, дрожа, казалось вечность. Достаточно долго, чтобы влажный холод проник к его ногам сквозь джинсы. Невероятно аккуратно и нежно, он наклонился и прижался губами к холодным губам Габриэля. — Мне так жаль, — прошептал он. Сэм напряженно встал и ушел в угол комнаты, его тошнило, пока в желудке не осталось ничего, кроме желчи. Затем он вернулся обратно, поднял тело Габриэля дрожащими руками и вышел на улицу. Ему нужно взять лопату из багажника. Он собирался копать.