Метка скорпиона

Говорят, что в святом месте на душе становится спокойнее. Тревоги уходят, и появляется чувство защищённости. Но почему-то, стоя у статуи Девы Марии и глядя на её невинный, непорочный лик, Тэхён чувствовал лишь одно: Пустоту. Может, всё это вопрос веры, как принято говорить. Ощущения зависят от того, веришь ли ты или нет. Правда, Тэхён искренне надеялся, что нахождение в церкви, в окружении младенцев-ангелов на стенах, запаха восковых свечей и тишины — всё это навеет хотя бы долю долгожданного спокойствия, которого так желал Тэхён. А вместе с этим и на душе полегчает. Неужели всё правда зависит от веры, или же пустоту, что ощущает Тэхён вот уже несколько лет, просто невозможно заполнить? Признаться, он и сам не знал, откуда она взялась. Но в какой-то момент он ощутил её незримое присутствие. И неизвестно, что было тому причиной. Он вёл обычную жизнь, ходил в школу, учился неплохо. У него были друзья, и в семье всё более-менее спокойно. Почему же его не покидает чувство, что чего-то всегда не хватает? И это что-то находится вне его досягаемости. Всегда. Тэхён поднял взгляд на Деву Марию вновь, словно вопрошая у неё. Но та лишь склоняла голову, широко распахнув свои руки, как будто была готова принять в свои объятья и утешить. Навряд ли это сейчас помогло бы Тэхёну. Он поджал губы и отвёл взгляд. Кажется, здесь он не найдёт ответов. — Тэхён? — рядом раздался тихий, знакомый голос. Тэхён обернулся, и уголки его губ чуть приподнялись при виде своего лучшего друга, Чимина. — Ты закончил? — Да, можем идти, — Чимин коротко кивнул, обращая свой взгляд на ту же статую, которую так пристально рассматривал Тэхён всё это время. Тэхён был готов поклясться, что Чимин смотрел на неё с совершенно иными чувствами, нежели он сам. Его глаза были полны восхищения и благоговения. Должно быть, она пробуждала в нём нечто тёплое и приятное внутри, что-то, что заполняло его душу. В то время как сам Тэхён был словно лишён всего этого. — Тебя что-то беспокоит? — спросил его Чимин, уже тогда, когда они покинули церковь и шли вдоль дороги. Стоит признать, что редко когда удавалось что-то скрыть от Чимина. Они дружили с Тэхёном вот уже лет так пять, начиная со средней школы, и сейчас ещё вместе будут заканчивать старшую в этом году*. И за столько времени успели неплохо научиться распознавать эмоции друг друга. Иногда Тэхён был рад тому, ведь они нередко понимали друг друга и без слов, но порой он не хотел доставлять Чимину проблем своими переживаниями, поэтому научиться скрывать подобные эмоции стало его целью номер один. Однако если с другими это вполне себе удавалось сделать, то с Чимином не всегда. Он просто видел его насквозь. Достаточно одного взгляда, и тот сразу подозревал, что что-то неладно. Как у него это получалось, Тэхён до сих пор не мог понять, иначе не было бы этого вопроса. — Да нет. — Тэхён знал, что врать Чимину бесполезно. И тот уж было хотел сказать об этом, только вот Тэхён не дал ему этого сделать. — Скажи, Чимин, а твои исповеди, они помогают? Чимин несколько опешил и не сразу сообразил, что на это ответить. Он задумчиво отвёл взгляд, тяжко вздохнув. — Время от времени, — он покачал головой, — обычно я слышу одно и то же, что Бог специально ставит нам препятствия, чтобы сделать сильнее, что он укажет нам путь и всё в том же духе. Я сам это знаю, но для меня суть исповедей даже не сколько в том, чтобы выслушать священника по ту сторону деревянной перегородки, сколько, наверное, облегчить душу. Хотя все эти исповеди скорее прихоть отца. Человеку нужно каяться в своих грехах и просить милости у Господа. Как-то так. Последние слова явно принадлежали не самому Чимину, а скорее его отцу. — Но разве ты совершаешь грехи? — Тэхён озадаченно склонил голову на бок. — Отец сказал, что человек совершает их каждый день. Как говорят, одна только мысль о чём-то запретном — это уже грех, чего уж говорить о возникающих чувствах и желаниях. — Не понимаю. Разве это не естественно? Почему так важно следовать каким-то правилам? Честно говоря, я не думаю, что Бог следит за действиями каждого человека. Разве у него есть на это время? — Это вопрос веры, Тэхён, — вздохнул Чимин. — И ты правда хочешь сейчас об этом говорить? М? Он окинул Тэхёна измученным взглядом, и тот не мог не сдаться. Поэтому лишь отрицательно покачал головой. В отношении религии Тэхён чётко понимал лишь одно: людям нужно во что-то верить. Нужна надежда в таком-то мире. Хотя порой ему казалось, что эта вера заходила слишком далеко… — О, его не было здесь раньше, — Чимин вдруг остановился на углу дома и принялся внимательно что-то рассматривать на стене. — М? — Тэхён отвлёкся от своих мыслей и посмотрел в ту же сторону. — А, это. На стене висел плакат, на котором яркими синими буквами было написано: «The broken sky».Под ними же было вечернее небо, когда только-только начинает темнеть, а пушистые облака, растянувшиеся вдоль небосвода, ещё видны. Но что-то странное происходило с этим небом. Вдоль него кривыми полосами проходили трещины, словно на каком-нибудь стекле. — Кажется, это вот та самая рок-группа, о которой сейчас все говорят в интернете. Слышал? — Нет, — Чимин поджал губы. — Ты же знаешь, отец запрещает мне пользоваться интернетом. Собственно, у нас в доме и компьютера нет, чего уж там. — Он грустно усмехнулся, поправив соскользнувшую с плеча лямку рюкзака. — Ах, да, точно. Я и забыл. — Тэхён виновато отвёл взгляд, коря себя за такую оплошность. И как он только мог забыть, что отец Чимина считает все эти вещи греховными. Пожалуй, именно об этом Тэхён говорил, когда упоминал, что порой излишняя религиозность до добра не доводит. Люди начинают видеть грех буквально во всех вещах и отказываются принимать какие-либо нововведения. Но Тэхён понимал, что, несмотря на такое помешательство отца (как видел это Тэхён), Чимин всё равно любит его, поэтому Тэхён и не решался что-либо говорить по этому поводу. — В общем, они собираются выступить в ночном клубе «Black butterfly». Кажется, четырнадцатого марта. — Через недели две, получается, — кивнул Чимин и мельком пробежался взглядом по плакату. — «Мы все живём под разбитым небом». — Что? — Тэхён непонимающе заморгал. — Тут так написано. И что бы это могло бы значить? — А, ну… Тэхён замешкался, пытаясь сообразить, что на это ответить. Он вроде бы понимал смысл отдалённо, но объяснить его в двух словах казалось ему весьма сложной задачей. — Я не уверен точно, но, скорее всего, речь идёт о том, что мир наш далёк от идеала, и от всех невзгод и, как ты говоришь, грехов, он начал трескаться. Это сложно объяснить. Тэхён нахмурился, принимаясь пристально смотреть на эту надпись под названием рок-группы. — То есть, рано или поздно он может разрушиться? — Всё рано или поздно приходит в упадок, и, думаю, в отношении мира — это не исключение. Жаль лишь, что причиной тому сами люди. — И мы в том числе? — Чимин взглянул на Тэхёна, который на секунду задумался об этом. — Наверняка, — он пожал плечами. — Странно, правда, что ты это у меня спрашиваешь, Чимин. Разве у религии нет на это ответов? — Мне интересно, что ты об этом думаешь. Тэхён удивлённо уставился на Чимина, а тот, похоже, не видел в этом ничего необычного. Наверное, таков был Чимин. Он редко, когда высказывал своё мнение, и предпочитал выслушивать других. В общем-то, людям нравится, когда их слушают, и Чимин был отличным умел это делать. Не перебивал, понимающе кивал и соглашался. Только вот от этого всё больше накапливалось несказанных слов. Чимин нередко держать всё в себе, не желая кого-то волновать. И Тэхён чувствовал, что даже с ним он высказывал лишь часть своих переживаний, а остальную, возможно, рассказывал священнику на исповеди. Хотя это было лишь догадкой Тэхёна. — Я мало что знаю про это, честно, — Тэхён чуть взъерошил свои волосы, устало вздыхая. — Да и предпочитаю не слишком думать о таком. И так проблем хватает. Ладно, пойдём? Он сделал пару шагов вдоль стены, но потом понял, что Чимин не торопился следовать за ним. Тэхён обернулся к нему и задумчиво поджал губы. Кто бы знал, что так привлекло Чимина в этом плакате, потому что он не отводил от него взгляда. То ли разглядывал надписи, то ли изображение потрескавшегося неба. Может, он видел во всём этом то, что определённо затрагивало одну из струн его души. Об этом говорил сам вид Чимина, и особенно глаза, в который Тэхён невольно заметил лёгкий блеск. — Чимин? Пойдём? — Голос Тэхёна прозвучал обеспокоенно. Что-то не давало ему покоя, словно внутри вдруг образовался ком, который всё давил на сердце и лёгкие, еле ощутимо затрудняя дыхание. — А? — Чимин вдруг опомнился, отвлёкся от плаката и обернулся. — Да, иду. Уголки его губ чуть приподнялись в улыбке. И на долю секунды Тэхёну показалось, что он заметил тень грусти в ней. Вскоре Чимин приравнялся с Тэхёном, и они продолжили идти вдоль дороги. В течение всего пути Тэхёна всё не покидало чувство, что что-то не так. Что-то явно беспокоило Чимина. Но прежде чем он решился об этом спросить, они уже подошли к дому Чимина, и пора было уже попрощаться. Может, Тэхён сам себе это надумывал, и на самом деле, всё было совсем не так. Он не мог точно знать. Впрочем, все эти мысли сменились иной проблемой: что бы приготовить на ужин до прихода отца?

***

— А, горячо! — прошипел Тэхён, буквально отпрыгивая от сковородки, когда на него попало горячее масло. Готовить всегда было непросто для него. По каким-то причинам овощи всё продолжали подгорать. Заметив, что те начали больше походить на чёрные угли, Тэхён благополучно отправляет их в мусорку. Наверное, он добавляет мало масла, или же нужно ослабить огонь. В такие моменты Тэхён жалел, что рядом не было матери. Человеком она была не очень хорошим, мягко говоря, но готовить умела просто потрясающе. Этого Тэхён не мог отрицать. И сейчас она толкнула бы его плечо, отодвигая от плиты, и начала бы всё заново, только результат кардинально бы отличался от того, что сейчас получалось у Тэхёна. Но, увы, сейчас мать не смогла бы быть здесь, даже если бы захотела. Просто потому, что сейчас она коротала дни в тюрьме. Тэхён помыл сковородку, поставил вновь на плиту и сам начал сначала, выложив новую порцию нарезанных овощей. К сожалению, соулмейтов не выбирают. В этом Тэхён убедился в отношении своих родителей. Ли Соён, мать Тэхёна, жила в трущобах и не раз пользовалась услугами наркоторговцев. Наверное, все эти смеси давали ложное впечатление, что жизнь не так уж и плоха. Ким Донхён, отец Тэхёна, впервые познакомился с ней, когда её привели в полицейский участок за воровство. На улице она выхватила сумку у прохожей, и ей просто не повезло, что патрульная машина проезжала мимо. В то время отец ещё был обычным полицейским, и именно он вёл допрос Соён. Именно тогда, по рассказам отца, среди многочисленных татуировок на её руках, он обнаружил на и метку в виде медузы на запястье. Наверное, во всём городе Мунсане, в котором жил Тэхён, не найти людей, так сильно любящих этих животных. Они видели в них что-то весьма завораживающее. Правда, Соён знала о них из книг и картинок, Донхён же был частым посетителем аквариума. Говорил, что наблюдение за медузами его успокаивает. Так, хоть поначалу они оба не были рады подобной связи, они смогли найти общий язык. И немного необычно, что причиной их сближения стали именно медузы. Тэхён до сих пор иронично этому усмехается. Позже Донхён смог вытащить Соён из трущоб и найти ей работу официантки в местной забегаловке под названием «Two moons». С яркой синей вывеской, которая нередко привлекала проезжающие мимо машины. Благодаря Донхёну, Соён начала новую жизнь. Перестала употреблять наркотики и думать о кражах. Это более не было нужным. А там уже и забеременела. Всё шло более, чем хорошо. И карьера Донхёха шла в гору. За многочисленные заслуги он вскоре стал начальником полицейского участка. Годы тяжкой работы и бессонные ночи за бумагами, кажется, дали результаты. А ещё бывший глава участка, что ушёл после на пенсию, видел в Донхёне потенциал. Может, дело было и в простой вежливости на корпоративе, но Донхён надеялся, что и его стремление к справедливости, и отдача всего себя работе немало поспособствовали продвижению. Кажется, жизнь пошла под откос после рождения Тэхёна. В то время Донхён всё больше задерживался на работе, а Соён справлялась с ребёнком одна. Донхён обещал, что со временем всё придёт в норму. Но годы шли, и ничего не менялось. И в какой-то момент Соён просто поняла, что вся эта семейная жизнь просто не для неё. Возможно, сказалась и общая усталость после нескольких лет недосыпа или же Соён просто чувствовала себя одиноко, когда оставалась одна с плачущим ребёнком на руках. С каждым днём она всё сильнее чувствовала себя несчастной, словно медленно выгорала. Однажды, когда Донхён пришёл домой поздно вечером, он обнаружил Соён на полу, а рядом всё не мог перестать плакать маленький Тэхён. Подле Соён лежал шприц, а у неё самой шла пена изо рта. Не мешкая, Донхён вызвал скорую. Пока Соён находилась в больнице, Донхён оставлял Тэхёна со своей тётей; хоть они и были не в лучших отношениях, выбора особого и не было. После того, как Соён стало лучше, она пообещала, что такого больше не повторится, что всё это просто стресс. Но Донхён не раз потом пожалел, что поверил этому. Когда Тэхён пошёл в школу, там у него начали нередко возникать проблемы. Скорее всего, из-за недостатка внимания отца, он часто влезал в драки. И он не станет отрицать, что каждый раз ждал, что после очередного такого происшествия за ним придёт именно отец. В кои-то веки отвлечётся от своей работы и придёт в школу. Пусть даже это будет из-за драки сына. Но всякий раз, когда открывалась дверь кабинета директора, в котором ждал Тэхён, он видел лишь усталое лицо матери. Тогда Тэхён начал пробовать другие вещи. Перестал делать домашнюю работу, стал прогуливать занятия, даже как-то устроил битву едой в столовой. И всё это безрезультатно. Всё, что он получал от отца - его слова: — Твоей матери очень трудно приходится. Не доставляй ей проблем, ладно? Ты ведь понимаешь, Тэхён, я очень занят на работе. Ты же не хочешь, чтобы отец упустил из виду преступника? — Донхён усмехался при этом и ерошил волосы сына. Не более того. Иногда Тэхён думал, что его больше интересовали преступники, нежели собственный ребёнок. Ох уж это сильное рвения отца достичь справедливости в мире. Разве это вообще возможно? Тэхён мог лишь тяжко вздыхать. Правда, в то время он и не думал, что его жизнь кардинально изменится в один, казалось бы, обычный день. Как-то днём Соён решила отправиться на машине… куда-то. Сказала только, что Тэхёну там понравится. Усадила его на заднее сиденье, а сама села за руль. Тэхён помнил её странную улыбку, от которой веяло и еле заметным счастьем, и усталостью, и грустью одновременно. Он всё никак не мог понять, чем она была вызвана. Кажется, он и вопросов тогда не задавал, просто решил довериться матери. Признаться, он не мог сказать точно, любил ли он её. Вроде бы, да, она его мать, но у неё всегда был такой оторванный от реальности взгляд, смешанный с усталостью не только от работы в целом, но и от жизни. Словно её ничего особо не интересовало. Тэхён и не вспомнил бы, когда видел её улыбку. А видел ли он её вообще? — Что ты думаешь о своём отце, Тэхён? — А? — Он опешил, когда мать ни с того ни с сего задала такой неожиданный вопрос. Тэхён даже растерялся, пытаясь сообразить, что же ответить. Как назло, все мысли вдруг разом разбежались, а слова просто отказывались связывать в хоть какие-то осмысленные предложения. Да и Тэхёну всего тогда было лет одиннадцать. — Ну, он поздно приходит домой и особо не разговаривает со мной. Точнее, у него не так много времени. Ему же нужно ловить преступников… — Тэхён отвёл взгляд, принимаясь перебирать пальцы от волнения. — Ты бы хотел, чтобы он больше времени проводил дома? Тэхён поднял взгляд на зеркало заднего вида над водительским сиденьем. Но в глазах матери он не нашёл причины подобного разговора. Тэхён замялся и кивнул. Конечно, он хотел бы, чтобы отец чаще бывал дома, чаще общался с ним. — А мне кажется, что мы ему не нужны. — Что? — Тэхён замер от удивления и принялся непонимающе моргать, уставившись всё в то же зеркало. — Разве ты так не думаешь, Тэхён? Ему гораздо важнее словить всех плохих людей в этом мире, нежели тот факт, что дома его ждёт жена с ребёнком. Я даже не помню, когда мы говорили с ним нормально. Его голова забита всеми этими мыслями о справедливости. — Соён горько усмехнулась. — Как будто в мире она вообще есть. Тэхён не совсем понимал, что этим хотела сказать его мать и к чему вообще был этот разговор. Но отчего-то ему становилось дурно. И это только усилилось, когда Соён вдруг стала всё сильнее нажимать на газ. — Мам? — голос Тэхёна дрогнул, и он даже не был уверен, что его услышали. — Как будто я мечтала родиться в таком грязном районе и зарабатывать себе на жизнь воровством. Донхён помог мне скорее из жалости. А как его повысили, так и вовсе забыл, что у него вообще есть семья, и что я жду его с ребёнком на руках. Кому пришлось со всем справляться, а? Ужин готовить, к врачам ходить, к директору школы чуть ли не каждый день. И никакой помощи. Он думает только о работе и ему просто плевать что на меня, что на тебя. — Тэхён вжался в кресло, сглатывая. Машина ехала всё быстрее, и вот они проскочили на красный цвет. — Это н-не так… Мам, мам! — испуганно завопил Тэхён. Ему становилось всё дурнее, дышать было всё труднее с каждым разом. Он не понимал, что происходило. Лишь страх охватил всё его тело, и он мог только часто дышать, пока в голове всё превращалось в сплошной давящий туман из беспорядочных мыслей. — Мам, п-пожалуйста, мне страшно. Соён, похоже, не слышала своего сына. Её голова была занята совершенно другими вещами. Её охватывала злость, отчаяние и невыносимая боль, от которой всё сжимало внутри. На глазах Соён появились слёзы, и от первого всхлипывания у Тэхёна сжалось сердце. Он был в растерянности. Просто не знал, что делать. Ему было до жути страшно и плохо настолько, что ему казалось, что его вот-вот стошнит. Тэхён мог лишь пытаться достучаться до матери, а у самого руки дрожали, и он всё никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Тело просто парализовало. Соён всё продолжала говорить об отце. О том, что он её не любит, и не только её, но и Тэхёна тоже. Они не нужны ему, поэтому им было бы лучше исчезнуть из его жизни. Может, тогда Донхён вообще вспомнить он их? Соён была просто в отчаянии, а Тэхён слишком напуган происходящим. В какой-то момент Соён выехала на встречную и нажала на газ до упора. Последнее, что Тэхён помнил тогда, так это яркие фары грузовика перед ними, оглушающий звук гудка, от которого тотчас разболелась голова, и всхлипывания Соён. Всё смешалось в одну картину, в один смазанный звук, что прочно засел в голове, подобно неотделимой её части. Соён одумалась в последнюю секунду и повернула руль. Только вот не справилась с управлением. Машина перевернулась, скатившись с небольшого склона. Всё словно замерло, и только гул в голове продолжал звучать, пока невыносимая боль растекалась по всему телу. Но сознание покинуло Тэхёна до того, как на глазах проступили первые слёзы. Тогда они оба очнулись уже в больнице. У Соён в крови обнаружили присутствие наркотического вещества. Возможно, это было одной из причин такого поведения. Или же это послужило толчком. Водитель грузовика и некоторые другие свидетели подтвердили, что машина выехала на встречную и ехала прямо на грузовик. Удивительно, что Соён не стала даже пытаться отрицать это в полицейском участке. Она действительно хотела покончить со всем таким способом. И заодно взять с собой своего сына, потому что, по её словам, и он не нужен был Донхёну. — И из-за всех этих догадок ты решила убить себя, да и ещё в придачу своего родного сына?! Ты не имела права решать за него и губить и его жить тоже просто из-за своих навязчивых мыслей! О чём, чёрт возьми, ты думала? — Донхён ударил кулаком по столу от злости. У него всё буквально закипало внутри. Он не переставал кусать губы, еле сдерживая ярость внутри. — Знаешь, что первое он сказал, когда очнулся? А?! Что ему было страшно, чёрт тебя дери… Донхён выдохнул воздух, пытаясь держать себя в руках. Но возможно ли это в такой-то ситуации? — Разве тебе есть до нас дело? Ты целыми днями пропадаешь на работе. А сейчас вдруг решил поиграть в отца? — Соён грустно усмехнулась, смотря куда-то в сторону. И в ту же секунду она почувствовала жгучую боль на щеке и металлический привкус крови от разбитой губы. — Всё это всё равно не давало тебе право лишать жизни ребёнка. Или наркотики окончательно в голову ударили? — Донхён закрыл глаза рукой, судорожно выдыхая. — Да, я был неправ, когда уделял вам мало времени. Я это готов признать. Но, чёрт возьми, как тебе в голову пришла мысль совершить такое? Я просто… Донхён не успел договорить, как почувствовал чью-то руку на плече. — Я думаю, вам лучше пойти к своему сыну. Мы сами проведём допрос. — Донхён поднял измученный взгляд на своего подчинённого и лишь кивнул. Так действительно будет лучше, ибо он сейчас не мог рассуждать здраво. В это время Тэхён находился в больнице с сотрясением мозга. Кажется, он пролежал там месяца три, два из которых он находился без сознания. Соён же пришла в себя позже, тогда и начали допрос. Так как её состояние не позволяло ей ещё вставать с постели, проводили его прямо в палате. Что насчёт Тэхёна, то память о последних событиях вернулась к нему не сразу. Сначала было сильное чувство страха, происхождение которого Тэхён всё старался понять. Он всё продолжал повторять, что ему было страшно. И нередко от волнения и вдруг разом нахлынувших эмоций у него поднималась температура. Лишь спустя пару недель Тэхён начал что-то вспоминать. И первым, что всплыло в сознании, были слова матери в машине, о том, как ей приходилось непросто. Лишь в тот момент, когда она заплакала и он услышал её всхлипывания, он осознал всю тяжесть её ноши. Всё это время он жаждал внимания отца и совершенно забывал о том, что чувствует его мать. От этого в животе всё сжалось в тугой узел, и слёзы подступили к горлу. И когда отец пришёл навестить его, Тэхён мог лишь плакать в его присутствии. Он обнял его, уткнувшись носом в плечо, и тихо всхлипнул. — Это моя вина. Мама сделала это из-за меня, — Тэхён зажмурился. Ему было ужасно стыдно и плохо одновременно. — Что ты такое говоришь, Тэхён? Ты ни в чём не виноват, — отец заботливо погладил сына по голове, растирая его спину, чтобы успокоить. — Я доставлял маме проблемы, поэтому она… — говорить становилось всё сложнее, ком застревал в горле от слёз. — Нет, Тэхён, ты не виноват. Не виноват. Это мне жаль, что я так мало времени уделял тебе. Мне правда жаль, Тэхён… Правда жаль. Кажется, тогда они оба усвоили каждый свой урок. Печально лишь то, что произошло это после такого ужасного события. Похоже, жизнь никого не щадит. Но неужели она не могла указать на ошибки иным способом? Видимо, не людям это решать. Вернувшись в школу, Тэхён перестал устраивать драки, начал стараться учиться прилежно. Горький опыт научил его, что все его действия, что он совершает, могут иметь пагубные последствия для других. Отец, в свою очередь, начал приходить домой раньше, как только заканчивался рабочий день, как и у всех. Порой задерживался, если это того требовалось, но не засиживался допоздна или до самой ночи, как раньше. Начал больше уделять времени сыну. Даже помогал ему с учёбой и подвозил до школы по утрам. Спустя несколько лет они весьма сблизились, а их отношения стали гораздо лучше. А что касается Соён, то даже если бы Донхён хотел бы, он бы не смог смягчить её наказание. Ей назначили срок в пятнадцать лет. Уже взрослея, Тэхён начал понимать, что действия матери всё же были необдуманными. Возможно, то и правда было действие наркотических веществ. Страшная это штука, мягко говоря. Вспоминая обо всём, Тэхён выкинул в мусорку и подгоревшее свиное мясо. Отлично, он испортил и это. Тэхён готов был чуть ли не взвыть. Но от этого его остановил звук открывающейся двери. Отец вернулся, а он так и не смог ничего сделать. — С возвращением, — Тэхён улыбнулся, вытирая мокрые руки полотенцем после очередного мытья сковородки. — А, Тэхён. Как дела в школе? Надеюсь получше, нежели на кухне, — усмехнулся отец. — Что вновь подгорело? — Овощи, — Тэхён поморщил нос и отвёл взгляд, — и мясо. Свиное мясо. — Ясно. Видимо, у нас у обоих душа не лежит к готовке. Отец вздохнул устало и покачал головой, а Тэхён мог лишь виновато поджать губы. — Что ж, надеюсь тот ресторан ещё открыт и мы успеем туда, — отец взъерошил волосы сына, как он обычно это делал, желая подбодрить, и заулыбался. — Самгёпсаль**? — в глазах Тэхёна промелькнул блеск, а в животе уже заурчало. — Оно самое, — засмеялся отец. — Поехали? Тэхён радостно кивнул и быстро накинул на себя куртку. Впопыхах чуть даже не забыл выключить плиту, но, слава богу, вспомнил об этом. А со стола он решил убрать уже потом. Уже пристёгиваясь в машине, Тэхён вдруг опомнился и спросил: — Как дела на работе? — Мм, — отец покачал головой, нахмурившись. — Сегодня задержали двух байкеров за хранение наркотиков, — вздохнул он, поправляя стекло заднего вида. — Снова из этой банды? — Тэхён нахмурился, складывая руки на груди. — Да, эти Скорпионы, как они себя называют, не перестают доставлять проблемы. За ними нужен глаз да глаз. Они действительно, как скорпионы, — усмехнулся отец. — Жалят в самый неподходящий момент. Потом ещё выставляют себя белыми и пушистыми. Но ладно, об этом позже. Сейчас нужно перекусить, а то на голодный желудок голова совсем отказывается соображать. Тэхён был более чем согласен с этим, поэтому кивнул, поудобнее устроившись в кресле. А отец вновь заговорил о Скорпионах, но уже в ресторане, когда на гриле осталось всего два кусочка свинины.