Метка скорпиона

— Пять лет прошло. Тэхён взглянул на отца, перевернув кусочки свинины на гриле. От одного запаха мяса и его шипения, что приятно ласкало слух, уже текли слюнки. Пока оно готовилось, Тэхён время от времени подцеплял палочками кимчи из небольшой миски. Когда же отец заговорил, Тэхён не сразу понял, о чём шла речь. — Пять лет ничего не происходило. Они словно затаились, чего-то выжидая. Это даже удивительно, — Донхён иронично улыбнулся. — Долгое время мы не могли совладать с этим клубом байкеров. То задерживали за насилие, то за хранение наркотиков, а иногда оружия. Порой казалось, что бы ни происходило, в этом каким-то образом обязательно будут замешаны Скорпионы. Стольких членов этой банды посадили за решётку, и это всё равно ничему их не научило. Более того, город каждый раз сотрясался, когда средь бела дня раздавались выстрелы. Донхён тяжко вздохнул и начал массировать переносицу. — После их перестрелок мы нередко обнаруживали как тела членов клуба и каких-либо мелких преступных банд, так и тела обычных людей, что, похоже, по чистой случайности оказывались рядом… Это просто должно было прекратиться. — Он поджал губы, нахмурившись. Зная сильное стремление отца к справедливости, Тэхён понимал, насколько серьёзно он относится к этой проблеме. Скорее всего, большую часть его мыслей были заняты именно этим печально известным клубом байкеров, на чьих кожаных куртках на спине красовалась надпись Scorpio, а под ней изображение скорпиона, с жала которого капала кровь. — Я всеми силами добивался, чтобы этот чёртов “клуб” закрыли. Даже получил ордер на обыск их мастерской. — Донхён усмехнулся. — Они нередко говорили, что она - единственный источник их заработка. На фоне всех арестов это выглядело уже смешно. Видно, денег от ремонта авто и мотоциклов им явно не хватало. В итоге, в мастерской ничего так и не обнаружили, видимо, они вынесли всё до того, как мы приехали. А может, хранили запасы в другом месте. Кто ж их знает. Мы обыскали и их дома, но и там было пусто. Просто не за что было зацепиться. Я уж было совсем отчаялся. Но в какой-то момент всё вдруг резко прекратилось. — Прекратилось? — Тэхён озадаченно взглянул на отца, а кусочек свинины, что он захватил палочками, так и не достиг его рта. — Да, — кивнул Донхён. — Последняя перестрелка была около пяти лет назад. И в ходе неё застрелили президента клуба, Чон Хиджуна. На этом всё затихло. Похоже, это происшествие сильно ударило по ним. Возможно, правда, что всё это время они просто пытались собраться с силами. Конечно, точно сказать нельзя. — Донхён размял плечи, тяжко вздыхая. — Теперь же они вновь взялись за старое. А я-то уж было подумал, что на этом всё закончится. — Наверное, жажда денег оказалась сильнее, чем страх перед смертью, — Тэхён опустил взгляд и задумчиво начал перемещать кусочки свинины из одной части гриля в другую. — Скорее всего, — Донхён покачал головой, допивая свой стакан с пивом. — Некоторые люди не меняются. Тэхён поджал губы, в животе всё вдруг неприятно скрутило, а к горлу подступила горечь. Донхён ничего не ответил на эти слова. Просто потому, что у обоих при мысли о таком вдруг возник образ Соён. И никто не знал, как к этому относиться. Здесь просто нельзя было ответить однозначно. Поэтому между Тэхёном и отцом повисла тишина, в которой они провели всё оставшееся время ужина.

***

На следующий день после школы Чимин решил зайти к Тэхёну, и там, в его комнате, они провели в обществе друг друга почти весь вечер. В какой-то момент между ними повисла тишина, и каждый был погружён в своё дело. Чимин сидел за небольшим столиком на полу и делал школьные задания, а Тэхён лежал рядом на мягком ковре и читал книгу. Первым молчание нарушил именно он, когда начал вдруг рассказывать историю из книги. — Когда Афину не допустили к причастию по причине того, что догмат церкви не допускает к нему разведённых женщин, она почувствовала себя беспомощной. И после того, как священник причастил последнего из прихожан, она воскликнула: «Будь проклято это место! Будь прокляты те, кто не слушает слов Христовых и превращает его учение в каменную постройку! Ибо Христос сказал: «Придите ко мне, страждущие и обременённые, и Я успокою вас… ». Сегодня я поняла, как ваша церковь извратила Его слова и твердит отныне: «Придите ко мне, следующие нашим правилам, а все прочие пусть пропадают». Клянусь, что ноги моей больше здесь не будет!». Голос её был похож на «голос раненного зверя, обрети он дар речи, — зверя униженного и переполненного ненавистью». В этот момент священник подумал: «Я посвятил всю жизнь священнослужению и ни на миг не раскаиваюсь в своём решении. Но в такие минуты… я, хоть и не сомневаюсь в вере, начинаю сомневаться в людях… Ещё я думаю, что Афина, выйдя из церкви, быть может, повстречала Иисуса. И с плачем бросилась в его объятья, в смятении прося объяснить, почему из-за какой-то бумажки с гербовыми марками, не имеющей никакого значения в плане духовном, её не допускают в круг избранных». Иисус же ответил бы ей так: «Видишь, дочь моя, я ведь тоже стою по эту сторону церковных врат. Меня уже так давно не пускают внутрь»*. Тэхён всё смотрел на этот текст в книге, что держал перед собой, и словно что-то пытался разглядеть в нём или же понять. — Как думаешь, правильно ли это было или нет? Отказать Афине, — спросил Тэхён. Чимин на секунду замер, держа ручку над бумагой. Он поджал губы и задумчиво отвёл взгляд. — Я могу ошибаться, но мне кажется, что это не совсем правильно, — произнёс он несколько неуверенно. — Каждый трактует слова Бога по-разному, основываясь на том, что они сами считают правильным. — Так всё же дело: в вере или в людях? — Тэхён перевернулся на живот и подпёр подбородок рукой. — В людях, — кивнул Чимин, не отрываясь при этом от тетради. Тэхён закрыл книгу и со вздохом размял шею рукой. А Чимин, наконец, поднял голову и уж было приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но почти сразу закрыл его, и вместо него заговорил Тэхён: — Я думаю поступать в колледж искусств. Думаю заниматься фотографией. Я подумал, что… — Мой отец хочет, чтобы я в будущем стал священнослужителем и посвятил себя служению Богу. Тэхён замер, уставившись на Чимина в недоумении. Вроде бы, смысл его слов был понятен, но в то же время всё это прозвучало так внезапно, что Тэхён не сразу поверил этому, поэтому долго смотрел на Чимина, который начинал хмуриться и опускать взгляд вновь на свою тетрадь. Видимо, он решил выдать всё разом. — А… не похоже, что ты этому рад, — начал Тэхён осторожно. Выражение лица Чимина явно было далеко от радости, однако Тэхён не знал точно почему, и ему пришлось ступать наугад. — Я верю в Бога, готов молиться ему. Но… я не готов посвятить этому всю свою жизнь. Понимаешь? Я считаю, что вера поддерживает каждого человека, в том числе и меня. Но я не хотел бы отказаться от всего ради неё одной. Мне хватает запретов и на данный период жизни. Чимин закусил губу и судорожно выдохнул воздух, собираясь с мыслями. Может ли быть, что именно это тревожило его всё это время? — Я уважаю отца, но порой он видит дьявола там, где его и подавно нет. В интернете, журналах, книгах. Я понимаю, что он хочет оградить меня от якобы плохих вещей, однако он нередко перегибает с этим палку. И, признаться честно, я тоже считаю, что Иисус стоит за пределами церкви, да простят меня все верующие. Иногда мне просто кажется, что стены церкви давят на меня и буквально тычут пальцами, о чём не стоит думать, что правильно, а что нет. Разве суть веры не в том, чтобы получить утешение и надежду, а в том, чтобы следовать правилам, соблюдение лишь которых допустить тебя к Богу? Не будешь придерживаться их, места тебе в церкви нет. В этом я согласен с Афиной из той книги. Всё это просто… — Чимин мучительно простонал и лёг на ковёр поодаль от стола. Он закрыл глаза и более не сказал и слова. Интересно, как долго это копилось в нём? Наверняка он пришёл к такому выводу не за один день. Со всех сторон ему твердили о вере, о Боге. Со стороны отца, в самой церкви, когда он исповедовался. И всё это, возможно, сильно давило на него и сковывало, а он и слова сказать не мог. Ибо кто будет слушать? А сейчас чаша его терпения была переполнена. Все мысли переливались через край, и сейчас Чимин просто чувствовал себя опустошённым. Теперь же Тэхён пожалел, что не обеспокоился о нём раньше и не задавал ему никаких вопросов ранее, то ли боясь, что этим он будет лезть не в своё дело, то ли где-то в глубине души думая, что такой расклад вполне устраивает Чимина. Как же он ошибался-то. — Чимин, — Тэхён сел рядом с ним и взъерошил его светлые, пшеничные волосы. — Мне жаль. — Это первое, что пришло в голову. Тэхён не был хорош в таких вещах, поэтому даже не знал, что толком сказать. Когда он впервые рассказал Чимину про свою мать и то, что с ним произошло, тот утешил его ободряющими словами, и от одной его мягкой улыбки на душе становилось легче и теплее. А что он мог сказать сейчас? Что всё будет хорошо? Так ведь это не будет правдой. — Может, тебе всё же стоит поговорить с отцом об этом? М? В конце концов, будущее же твоё. — Я пытался, Тэхён. Пытался. — Чимин растёр своё лицо руками и перевернулся на спину, распластав руки. — Он считает, что следует быть к Богу как можно ближе, чтобы оградить себя от плохого. И всё в этом духе. Правда, с какой стороны я не начал бы разговор, он приходит всё к тому же. Отец просто считает, что так будет лучше для меня. — А чем бы ты хотел заниматься тогда? Есть идеи? — Хочу рисовать, — тут же ответил Чимин. — Рисовать? — в недоумении переспросил Тэхён Чимин вдруг резко привстал, пододвинул к себе рюкзак и начал рыться в нём. А потом достал оттуда небольшой блокнот и принялся быстро листать страницы. Остановился Чимин на одной из них. На его лице проскользнула лёгкая улыбка, и он показал Тэхёну рисунок, нарисованный карандашом. Те самые ангелы-младенцы, скульптуры которых Тэхён не раз видел в церкви, первыми попались на глаза. Но отведя от них взгляд, он вдруг натолкнулся на фигуру скелета в длинном плаще. В руках та держала песочные часы. Все детали были весьма неплохо прорисованы, словно это были зарисовки для будущей скульптуры. Или же… — Это скульптура из небольшой церкви в Ватикане**. А… — Чимин отвёл взгляд, припоминая. — Сам я там не бывал, но… — Он вдруг замялся, принимаясь нервно тереть кольца блокнота. — Только не говори никому, хорошо? — Что именно? — озадачился Тэхён. — Я воспользовался компьютером в компьютерном классе, и там нашёл фотографии, а потом и распечатал их. — Так ты всё же знаешь, как пользоваться интернетом. Получается, ты не такой уж и святой. — Тэхён усмехнулся иронично, продолжая разглядывать скелет. — Далёк от образа святоши? — Чимин усмехнулся следом, и Тэхён поднял на него весьма удивлённый взгляд. — Ты в курсе этого прозвища в школе? — Давно уже. Но прозвища бывают и похуже этого, намного. Поэтому я не особо придаю этому значение. Ложь. Мало, кому были бы безразличны насмешки со спины и чужие смешки, что порой вырывались у одноклассников. Можно стараться не обращать на это внимание, но слова подобны яду, который впивается в кожу, даже если человек того не хочет. Чимин перелистнул страницу и показал Тэхёну рисунок скульптуры, которую он когда-то видел. Если ему не изменяет память, то называлась она «Поцелуй Смерти»***. Последующие же рисунки уже не относились к реальным скульптурам и были скорее плодом воображения Чимина. Череп с венком из фиалок, крест, обвитый шипастыми стеблями розы, ещё один скелет, только на этот раз с крыльями ангела. Все эти вещи, правда, внушали толику страха, но вместе с этим и восхищение. Что-то завораживающее было во всех этих деталях и образах, от которых в груди невольно появлялся трепет. Тэхён не объяснил бы, почему это происходило. Рисунки Чимина словно истощал и особую энергию,которая и дарила все эти смешанные чувства. И это правда было удивительно. — Но почему именно черепа? — всё же решился спросить Тэхён. — Мм... Не знаю точно, — Чимин задумчиво отвёл взгляд. — Может, дело в том, что то, что кажется нам необъяснимым, одновременно пугает и привлекает? Мы живём с осознанием того, что когда-нибудь умрём и ничего, кроме скелетов, от нас не останется. Часто сами эти скелеты или же просто черепа считают символами смерти. А ведь человек рождается с ними, чисто биологически. Получается, что мы живём со смертью каждый день. В нас течёт как жизнь, так и смерть одновременно, как две чаши весов. Но мы забываем об этом и часто пытаемся отделить себя от самого такого явления, как смерть. Из-за страха или же религии. Хотя в католической церкви нередко можно встретить изображения скелетов, ангелов смерти, черепов... Это как символ перерождения и принятие самой смерти, что живём мы с ней бок о бок. Однако в других церквях же подобные изображения, образы не принимают, считают это чуть ли не богохульством. И, к сожалению, такой точки зрения придерживается и мой отец. Чимин покачал головой, всё ещё смотря куда-то в сторону, словно так ему было легче говорить. — Признаться, и я поначалу так думал. Пока не натолкнулся на все эти фото и не узнал об этом больше. Наверное, что-то привлекало меня в самих скульптурах. И я начал рисовать их. Возможно, чтобы запечатлеть их на бумаге, для себя. Это продолжалось, кажется, года три или около того. Я рисовал по ночам при свете небольшого фонарика, в ванной или пока отца дома не было. В какой-то момент я просто понял, что это то, чем бы я хотел заниматься. Тогда и начал рисовать и другие вещи, например, птиц, животных. — Рассказывая об этом, Чимин листал страницы блокнота, и перед глазами Тэхёна появлялись рисунки ласточек, сорок, воробьёв, уток мандаринок, змей, кроликов... Наверняка это был не единственный блокнот. За три года-то. — И... — Чимин расплылся в неловкой улыбке и вновь перевернул страницу. Тэхён вдруг замер, принявшись часто моргать в удивлении. — Это что, я? Чимин кивнул, несколько боязливо подняв на Тэхёна взгляд. А тот всё рассматривал рисунок себя же самого. Кажется, то был урок физкультуры, и Чимин отсиживался на скамейке из-за больной ноги (за день до занятий оступился на лестнице и ударился о бетонную ступеньку. К счастью, отделался лишь синяком, распластавшемуся по всему колену, на которое и пришёлся удар). Похоже, пока остальные играли в волейбол, он нашёл, чем заняться. Тогда Тэхён был слишком поглощён игрой, чтобы заметить. Он только помнил, что в тот день надел свою красную повязку на голову, чтобы чёлка не падала на глаза. По ней он и вспомнил, когда это была, ибо на следующий он умудрился её потерять. Взгляд Тэхён скользнул по аккуратным, мягким линиям карандаша, потом задержался на нарисованных глазах, которые на удивление выглядели такими выразительными и словно настоящими, живыми. Неужели он правда так выглядел со стороны? Можно сказать, что Чимину удалось не только неплохо прорисовать детали лица, волос, одежды, но и отразить частичку души самого человека, которого он рисовал. И, пожалуй, именно это удивляло и приковывало взгляд. — Кажется, на рисунке я выгляжу гораздо лучше, чем в жизни, — Тэхён иронично засмеялся, а Чимин на такой комментарий толкнул его локтем в плечо. — Да что ты такое говоришь? — воскликнул он сразу, даже глаза его стали больше от возмущения, но Тэхён только пуще расхохотался. — Нет, ну ты посмотри, нет, разве? — Тэхён вдруг скорчил рожицу, широко улыбнувшись аж до ушей и закатив глаза. От такого Чимин просто не мог сдержать смешка. Он прикрыл рот рукой и начал тихо хихикать. Атмосфера в комнате начала приобретать яркие, тёплые тона, и напряжение наконец-то потихоньку рассеивалось. — Поэтому я и запечатлел тебя в лучшем виде, — сквозь смех пояснил Чимин. — Тогда запомни меня таким. Тэхён уже сам не смог сдержать рвавшийся из него смех, а Чимин вновь толкнул его за такие слова и на этот раз сильнее так, что тот упал на спину на ковёр. Но даже это не стёрло улыбку с лица Тэхёна. Он закрыл глаза, наслаждаясь приятным ощущением радости, которое разливалось по всему телу. — Все эти рисунки, — Тэхён выдержал паузу, подбирая нужные слова, — они замечательны. Я думаю, у тебя правда талант. Тэхён не врал. Ему просто незачем. Он действительно так считал. А Чимин растерянно начал бегать взглядом по комнате, не зная, что и ответить на это. Его словно застали врасплох. — С-спасибо, — неловко произнёс он, и на его лице заиграла искренняя, счастливая улыбка, которую Тэхён не видел уже давно. От этого у него самого потеплело на душе. — Я думаю, что тебе стоило бы попытаться поступить, например, в тот же колледж искусств. Кажется, там есть специальность, что могла бы тебе подойти. Почему бы и нет? Покажешь отцу рисунки, тогда он… Тэхён вдруг замолк. Навряд ли отца Чимина обрадуют рисунки скелетов и черепов. — Думаю, ему тебе стоит показать что-то, что не относится к смерти и не изображает скелеты. Хорошо? Например, рисунки птиц. — Наверное, — Чимин опустил взгляд на блокнот, задумавшись об этом. — Это будет только для него. А там уже можешь рисовать, что хочешь, — кивнул Тэхён. — Знаешь, я даже думаю, что тебе подошло бы рисовать эскизы для скульптур. Мне кажется, это было бы здорово. Что скажешь? Попробуешь? — Думаешь? —спросил неуверенно Чимин. — Может, ты и прав. Я всё же попробую поговорить с отцом. Вдруг что-то и получится. Попытка не пытка, так ведь говорят, да? — Отлично! — Тэхён похлопал Чимина по плечу, приободряя его. — Кстати, я тут слышал, что Сонджэ собирается устроить вечеринку завтра. Я думаю, было бы неплохо развеяться. Тебе не обязательно будет оставаться до вечера, конечно. Но это точно должно отвлечь тебя хоть ненадолго от всех переживаний. Что скажешь? — Тэхён заботливо улыбнулся, глядя на Чимина, который вдруг неуверенно отвёл свой взгляд вновь и начал загибать уголки на страницах блокнота. — Даже не знаю, — его голос стал тише, и он почти перешёл на шёпот. — Я как-то ни разу не был на таких мероприятиях… — Тебе нужно отвлечься, Чимин. — Тэхён решил настоять на своём и придать Чимину хоть немного уверенности. — И ты не волнуйся, ты же будешь там не один. Я тоже иду. — Я подумаю, хорошо? Чимин понимал, что Тэхён продолжит уговаривать его, если тому не дать хоть какой-нибудь ответ. Однако Чимин не мог ответить однозначно. Его всё гложили сомнения, да и мысли сейчас были забиты вовсе не этим. — Как знаешь, — вздохнул Тэхён. — Но с отцом тебе точно стоит поговорить. Чимин лишь кивнул, а в животе уже всё стягивало в тугой узел. При этом он понимал, что обязан хотя бы попробовать пробить путь к своему будущему, а не к тому, которое выбрал ему отец. Если есть хоть малейший шанс, что он сможет убедить его в своём решении, Чимин должен попробовать. Иначе, как он думал, будет жалеть об этом после.