Better Late Than Never

Лиам. Во всем виноват гребаный Лиам, подумал Луи, когда уже второй раз за день опустошал свой желудок. Ладно, технически Пейн не виноват в том, что он беременный — потому что это сделал Гарри. Но ему даже в голову не пришло, что Лиам поднял эту тему после слишком жирного, слишком раннего завтрака несколько дней назад, вызвавшего особо сильный приступ тошноты. Но после того, как это слово слетело с языка, он не мог перестать думать об этом. Ему нужно было написать статью, черт возьми, но каждый раз, когда он пытался сосредоточиться, он начинал думать о кричащих малышах, запахе грязных подгузников и о своем большом животе после родов. Он тут же спохватился. — Я не могу так работать, — простонал он, медленно поднимаясь и смывая в унитаз свой обед. Когда он вернулся в гостиную, Луи схватил телефон и написал Лиаму. Хорошо, я сделаю этот гребанный тест. Но ты купишь мне его Через несколько секунд пришел ответ. Я возьму несколько. А затем, через несколько секунд, еще одно сообщение. Не бойся, что бы ни случилось, все будет хорошо. Луи нахмурился; он одновременно любил и ненавидел тот факт, что Пейн так хорошо знал его. Дело в том, что Томлинсон не хотел детей… по крайней мере не сейчас. И не в ближайшем будущем. Или… Черт, может он вообще не хотел иметь детей? По крайней мере пока Гарри не сказал, что хочет завести ребенка. Несмотря на то, как сильно мальчик пытался скрыть это желание от Луи, благослови его Бог, это было очевидно. То, как Стайлс улыбался, когда увидел маленького мальчика на качелях, когда они шли по парку; то, как он отставил мизинец и осторожно отпил из пустой чашки, когда они нянчились с дочерью их соседа; то, как его лицо светилось и он вскрикивал каждый раз, когда кто-то из их друзей объявлял о скором пополнении в семье… Эти воспоминания немного успокоили его. Даже если Луи не был готов к ребенку, у него был Гарри. Поэтому когда Лиам тихо постучал в дверь, Луи удивился, что он чуть не заснул. В панике. В неопределенности. В момент, который изменит всю его жизнь. Он улыбнулся. Только Гарри мог так воздействовать на него. — Держи, приятель, — Пейн протянул пакет и замер в дверях, не зная, разрешено ли ему остаться и узнать результат. Лиам почти дрожал от нетерпения и Луи усмехнулся. — Заходи, — сказал он, оставив дверь приоткрытой, возвращаясь в ванную. Из-за нервов он пил воду весь день, потому что он ничего не мог есть и потому что ему нужно было сделать гребанный тест. Таким образом он мог сделать хоть сто тестов с его состоянием мочевого пузыря. Как только дело было сделано, Луи положил тест на край раковины и продолжил опорожнять свой мочевой пузырь. Когда он закончил и вымыл руки, время на таймере на телефоне уже прошло. Его сердце забилось сильнее, ему даже было плевать на посторонние звуки из гостиной. Итак. Он еще никогда так не волновался. Его руки дрожали, когда он взял белую палочку, он просто хотел, чтобы его парень обнял его, чтобы успокоил, чтобы сказал, что будет рядом, что будет понимать и поддерживать и— Не беременный. Луи быстро моргнул. Он зажмурился до кругов перед глазами, а затем снова широко открыл глаза, быстро моргая, чтобы снова нормально видеть, и снова посмотрел на тест. Не беременный. Он отложил тест и уткнулся в свои руки. Он рассмеялся, проводя руками по лицу, и издал многострадальный стон. Он посмотрел на себя в зеркало и покачал головой; он выглядел неважно. Когда Томлинсон открыл дверь, то чуть не врезался в Лиама, который буквально прилип к двери. — Черт, Ли, дай парню немного пространства, ага? — Ну что? — спросил он, не утруждаясь даже извиниться. — Отрицательный, — сказал Луи, обходя Лиама, — Мудак, — добавил он. — Отрицательный? — но Лиам был уверен; он бы не стал затрагивать эту деликатную тему, если бы не был уверен. — Точно? — Я знаю, что ты думаешь, что я ребенок, но я умею читать, — Пейн купил хороший цифровой тест, а не бумажный с полосками и крестиками, поэтому Луи вряд ли показалось. — За собой следи. Лиам бросился в ванную и нахмурился. — Не беременный. — Я же говорил, — облегченно выдохнул Томлинсон, плюхаясь на диван. Из-за беспокойства о будущем ребенке он был очень измотан. — Ну, по крайней мере, теперь ты точно уверен, — объяснил Лиам, положив тест обратно. — Не за что. — Ты не заслуживаешь благодарности, потому что до усрачки напугал меня. Без причины, — закрывая глаза, сказал Луи. — Ты собираешься сказать ему? — Кому сказать? — Гарри. — Что сказать? — Луи фыркнул. — Что ничего не изменилось с нашей последней встречи, две ночи назад? — Луи… — Что, Лиам? Что? — Ты не можешь, ну, знаешь, скрывать это от него. Луи выпрямился, чтобы лучше передать свои мысли стоящему перед ним человеку. — Я знаю, что у меня небольшая проблемка с доверием — ты говорил мне об этом последние несколько лет. Но здесь правда ничего такого важного нет. Лиам сел рядом с Луи на диван, достаточно близко для того, чтобы их бедра соприкасались, и положил руку на колено парня. — Я знаю тебя, Луи. Ты испугался, когда я сказал слово на букву «б». Бьюсь об заклад, ты чуть ли не сгрыз ногти до основания, — Луи сместился, решив сесть на свои руки, чтобы не показывать их другу. — Ты загонялся несколько дней и Гарри, вероятно, даже не подозревал ни о чем; на самом деле, ты, наверное, игнорировал его все это время, вместо того, чтобы позволить пройти через это вместе. — Нет ничего «такого», — напомнил ему Луи, но не так агрессивно, как раньше. Ладно, он начал чувствовать себя немного виноватым; честно говоря, он даже не думал ничего рассказывать Гарри, пока не узнает наверняка. Лиам вздохнул. — Под «этим» я имею в виду не только ребенка, Лу, — Томлинсон достал одну свою руку и начал нервно грызть ногти. — Ты когда-нибудь позволишь этому мальчику любить тебя так, как он хочет? Так, как ты заслуживаешь? Глаза Луи наполнились слезами и- нет. Нет, он не будет плакать прямо сейчас. Все всегда говорили ему, что он должен хотеть и иметь, но они просто не понимали. Он пытался. Он знал Лиама больше половины своей жизни и потребовались годы, чтобы создать доверительные отношения с ним. Это было чертово чудо, что Гарри проник так глубоко в его душу спустя всего три года. — Мы очень любим друг друга, спасибо. И это не твое чертово дело, — пробормотал он более спокойно, вставая с дивана и направляясь к двери. — Что мы и собираемся делать всю ночь. Так что, тебе пора. Лиам принял это с еле скрываемой грустью. — Береги себя, приятель, — по пути он крепко обнял Томлинсона немного дольше обычного, чтобы оставшееся волнение парня испарилось. Когда Пейн ушел, Луи собирался подготовиться к свиданию. Но как только он открыл шкаф, его разум затуманился и голова начала невыносимо болеть. Почему у него так много одежды? Но что самое главное: почему у него так много одежды и ему все еще нечего надеть? — Фу, — он с отвращением захлопнул дверцу и плюхнулся на кровать. Он изо всех сил пытался мысленно выбрать одежду, перебирая различные футболки и блейзеры, но в конце концов его так разморило, что он не заметил, как заснул. Разбудил его громкий хлопок входной двери. — Лу? Ты готов? — прокричал Гарри откуда-то из коридора. Луи поднял голову, смотря на часы — 18:56. Блять. У него было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, но он очень устал. Он ужасно выглядел и он должен был приложить огромное количество усилий, чтобы выглядеть достаточно презентабельно перед своим секси парнем, но вместо этого он подложил еще одну подушку под голову для большего комфорта. — Детка? — снова позвал Гарри, заглядывая в спальню, когда нигде больше не нашел Луи. — Детка… — слово было будто предупреждением, но в тоже время прозвучало ласково; не в первый раз. Гарри забрался на кровать и прижался к своему парню, прижимая его к своей груди и утыкаясь в макушку. — Разбудить тебя? — промурлыкал он Луи на ушко. — Ммм, купи мне сначала еды, — сонно пробормотал он. — Это и был мой план, — он скользнул рукой вниз по животу Томлинсона, чтобы подразнить. — Я очень голоден. — его движения стали быстрее и жестче и Луи, отвечающий ему стоном, дал понять, что он все делает правильно. Так или иначе Гарри сегодня поест. — Гарри, — прохныкал Луи, истощенный и, ну, возбужденный. Он не был уверен, что чувствовалось сильнее всего. Губы Стайлса уже переместились на шею шатена и он откинул голову назад, давая больше пространства. — Гарри, — снова сказал он, на этот раз немного отчаянно. Он правда не был уверен, остались ли у него силы для занятий любовью с Гарри, но если он не вмешается в ближайшее время, у него, возможно, не хватит сил, чтобы остановить себя. — Мм? — Гарри хмыкнул ему в шею и, черт, это было хорошо. — Гарри, остановись. Гарри выпрямился и отстранился, опираясь на локоть, чтобы наконец посмотреть на Луи. — Что случилось? — они никогда не спешили в плане близости, у них было много остановок и начинаний, но такого не было уже некоторое время, и кудрявый начал задаваться вопросом, не сделал ли он что-то не так. — Мне не очень хорошо, — пробормотал Луи в подушку. Гарри снова лег и притянул к себе, на этот раз для целомудренного объятия. — Я могу что-то сделать? — Того, что ты делаешь сейчас достаточно, — Томлинсон подался своей задницей ближе к паху Гарри. — Продолжай, — Стайлс скинул свои ботинки и нежно поцеловал парня в макушку, когда тот начал тихонько похрапывать. Он уже почти заснул, когда, повинуясь настойчивому зову природы, выскользнул из постели любимого. Гарри восхищался тому, каким красивым был Луи и как он идеально помещался в его руках. Луи долго открывался перед ним, и было намного больше тяжелых дней, но каждая секунда стоила вот таких моментов. Гарри пробрался в ванную и потер глаза, пытаясь отогнать сон; только он начал расстегивать молнию, когда заметил что-то возле раковины. Он не поленился и щелкнул выключатель, несколько секунд моргая, чтобы приспособиться к яркому свету, прежде чем его сердце ушло в пятки. Он никогда не имел дела с такими вещами лично, но ошибиться он точно не мог. Луи беременный? У них будет ребенок? Гарри будет папой? Он взял тест, но на экранчике ничего не было. Гарри порылся в корзине в поисках инструкции; дисплей выключался через несколько часов. Должно быть Луи воспользовался им задолго до его прихода, но… почему он ничего не сказал? Гарри отбросил упаковку обратно в мусорное ведро, а его рука все еще сжимала не читаемое устройство. Он не знал, что делать. Он хотел побежать в соседнюю комнату и наброситься на своего ничего не подозревающего парня и потребовать рассказать правду. Однако Гарри обещал себе, что никогда не будет толкать Луи к тому, к чему он не готов, прекрасно зная о его прошлом. Тем не менее было больно признавать то, что Томлинсон даже не упомянул об этом. Если он вернется в спальню, он обязательно попробует разбудить парня или, по крайней мере, стянет с него футболку, чтобы осмотреть живот в поисках любых признаков жизни внутри…что все равно закончится пробуждением шатена. Поэтому вместо этого он решил опуститься на достаточно потрепанный диван, положив тест на кофейный столик, и продолжить смотреть на него, как будто результат появится каким-то волшебным образом. Время шло, Гарри расстраивался все больше и больше. Незнание было еще ужаснее и мучительней, чем предательство. Он так сильно старался заработать драгоценное доверие Луи, снося по кусочкам стены, вознесенные вокруг хрупкого сердечка, потому что он знал, что это того стоит. И после всего этого времени он убедил себя, что наконец сделал это, добрался до той точки, где Луи больше не нужно было скрывать что-то от него. Но он был не прав. Несколько слезинок скатились по щекам, но они были не от злости, разочарования и даже не от счастья. Гарри был настолько подавлен, что начал думать, что отношения, ради которых он так много сделал, были разрушены, что они были двумя половинками сердца, которые никогда не будут вместе. Первое, что заметил Луи, был холод; он пошарил рукой рядом с собой, но тела, которое всегда было вместо одеяла, не было. Тихо ворча, он скатился с кровати и потопал к двери. Из гостиной лился мягкий свет, куда он и отправился, находя там очень огорченного Гарри, сидящего на диване и уткнувшегося в собственные руки. — Гарри? — его голос был хриплым ото сна. Стайлс несколько раз глубоко вздохнул, и Луи подумал, что тот его не услышал. — Хаз? — Ты хотя бы собирался мне рассказать? — Что рассказать? — именно тогда взгляд Томлинсона наткнулся на предмет на кофейном столике. Дерьмо. Гребаный Лиам, наверное это он оставил тест возле раковины. Чертчертчерт. — Гарри, я… — Так ты…? — Я что? — Беременный, Луи. Ты беременный? — Гарри пытался говорить спокойно, но он был на грани истерики, и он казался более суровым, чем планировалось. — Что? Нет. Разве эта-- разве эта штука не показывает это? — в ответ Стайлс бросил ему тест; на нем действительно ничего не было. — Ах, черт, Гарри, прости. Я не…ну, ты не должен был это видеть. — Значит, ты не собирался мне рассказывать? — это было то, чего так боялся Гарри; Луи все еще было что скрывать от него. — Блять, ты прям как Лиам…тут нечего рассказывать, ладно? — Лиам? Так Лиам знает? — каким-то образом эта фраза дала ему еще одну пощечину; у Луи был более близкий человек. — Конечно он знает. Это же он вбил мне в голову эту глупую мысль, когда увидел, что меня вырвало на днях. Я сказал ему, что он спятил, но мне было приятно, что он потратил свои деньги на тест, чтобы доказать, что он не прав, — Томлинсон пожал плечами и закатил глаза; может быть он все еще злился на Пейна за то, что он довел его до истерики, и, разумеется, за то, что Гарри теперь все знал. — Тебе было плохо, — это тоже было новостью для Гарри. — Тебе было плохо и Лиам подумал, что ты беременный, а потом и ты подумал, что можешь быть беременным. — Но я не беременный. — И Лиам купил тебе тест и… — Стайлс остановился и посмотрел на шатена. — Он был здесь? Когда ты это делал, он был здесь с тобой? Луи не знал, почему он так на него смотрит, почему так разозлился, и не знал, что Гарри хочет услышать. — Д-да, Лиам остался, — Гарри кивнул, больше для себя, чем для Луи; пока они молчали, Томлинсон сел на столик, чтобы быть лицом к лицу. — Я бы сказал, если бы тест был положительным. — Сказал бы? — едва слышно проговорил он, Луи, конечно, не услышал. — Что? Гарри пристально посмотрел на него, прищурившись. — Ты бы сказал мне про беременность? — Как— — Или просто справился бы с этим сам, никому ни о чем не сказав, как ты это обычно делаешь? — не сказав ему. — О чем ты? Гарри встал, будучи слишком взволнованным, чтобы так и сидеть на одном месте, и начал расхаживать вдоль дивана. — Я знаю, как ты относишься к идее завести ребенка. Поскольку ты не чувствовал необходимости посвящать меня в, не знаю, самый важный момент в нашей жизни, может ты не чувствовал необходимости обсудить со мной решение этого вопроса. — Но ничего…нет никакого ребенка! — Луи был абсолютно смущен всем происходящим. Гарри остановился и развернулся, его лицо исказилось от мысли, пришедшей ему в голову. — Ты…это… — он сжал челюсть, прежде чем продолжить. — Ты был беременный? — Луи тупо уставился на него. — Скажи мне правду, ты… ты сделал аборт, не сказав мне? — он знал, что это несправедливо, и тут же пожалел, когда посмотрел на шатена. Страх и гнев заткнули более рациональную часть мозга, которая должна была заставить его держать язык за зубами, но он должен был спросить. Луи попятился. — Как…как ты вообще посмел спросить меня об этом? — Пожалуйста. Пожалуйста, скажи мне правду, — почти прошептал Стайлс. — Нет. Нет, конечно нет. Почему ты… — Мне нужно идти. — Что?! Нет, — Луи побежал за Гарри к двери. — Гарри, подожди! — воскликнул он, потянув за руку, когда кудрявый уже почти открыл дверь. — Пожалуйста, отпусти меня, — его голос был мягким и спокойным, но умоляющим, и Луи ничего не мог сделать. — Можем ли мы поговорить об этом? — удалось проговорить Луи между всхлипами. — Мне нужно…мне нужно время, — он все еще не смотрел на шатена, но сделал достаточно долгую паузу, прежде чем сказать: — Я дам тебе знать, когда я буду готов для разговора. И с этими словами Гарри Стайлс вышел из его квартиры. Возможно, даже из его жизни. Луи рухнул на пол, как и весь его мир рухнул вокруг него. Была долгая неделя молчания — ну, Гарри молчал; Луи был громким, неряшливым, мерзким и Лиам, благослови его Бог, взял на себя эту ношу. — Слава Богу. Я не смог бы выдержать твое нытье еще один день, — простонал Пейн, когда Гарри, наконец, сообщил, что придет этим вечером. — Ты не должен был оставаться, ты же знаешь. — Ага, и дать тебе умереть с голоду? Я уверен, что ты найдешь способ заебывать меня даже с того света. — Это уж точно. Я бы преследовал тебя за то, что дал настоящему подарку для человечества так рано умереть. — Бе-бе-бе, — проворчал Пейн. Он знал, что угрозы Луи лишь маска, за которой он большую часть жизни скрывал свою низкую самооценку, и поэтому ему не особо нравилось слышать, когда он говорил такие вещи. — Хочешь, чтобы я остался? Луи развернулся и прищурился. — Благодаря тебе я и вляпался во все это дерьмо. — Тот факт, что ты не принял моего превосходного совета, не имеет к этому никакого отношения. — Конечно. Луи выпроводил своего лучшего друга за час до прихода Гарри; честно говоря, он не был уверен, что присутствие Лиама как-то повлияет на развитие событий, но он не особо хотел проверять. Оставалось еще несколько минут до назначенного времени, когда он услышал стук, и Луи уже был готов послать Лиама куда подальше, когда распахнул дверь и— Ой. Это был плохой знак. У Гарри был ключ и последний раз он стучался к нему…он даже не мог вспомнить, как давно это было. Так что да, это был плохой знак. — Ты хочешь…хочешь войти? — это звучало странно, потому что Гарри практически жил там. Он кивнул и последовал за Луи, садясь за барную стойку на кухне. — Как, эм, как ты? Ты хорошо выглядишь, — ну, он выглядел намного, намного лучше, чем в ту ночь, когда он выбежал из квартиры Томлинсона; но этого было не достаточно. Гарри уставился на свои сложенные руки, волосы падали ему на лицо, скрывая выражение лица. — Ты прощаешь меня? Гарри посмотрел на него и его былая решимость испарилась; Луи выглядел таким милым, уязвимым и разрушенным. — Ты хотя бы знаешь, за что извиняешься? — спросил он с грустной улыбкой. — Прости. Прости, что не сказал тебе. В следующий раз, когда я буду делать тест, ты узнаешь результат прежде чем я выйду из ванной, клянусь. Я не-- прости меня пожалуйста, — Луи встал, чтобы убрать волосы с лица Гарри; он просто хотел быть рядом с ним, снова прикасаться к нему и не мог сдержать себя от того, чтобы не обхватить руками лицо парня. Гарри осторожно вывернулся из рук шатена. — Луи… — Не надо, — Томлинсон видел это, этот взгляд; он говорил «я люблю тебя» и «мне жаль», все это он мог прочитать по мягкой улыбке и грустным глазам. — Пожалуйста, не делай этого. — Я не хочу делать тебе больно, Лу, но… — он рвано выдохнул и провел рукой по и так лохматым волосам. — Я так больше не могу. — Что не можешь? Что я сделал? — в его глазах стояли слезы. — Как я могу это исправить? — Все не так… дело не только в том, что случилось той ночью. Вернее не только в этом, есть еще тысячи мелочей. И это не твоя вина, я знаю. Я знаю, что ты такой, какой есть, — Луи отвернулся, вглядываясь в красное пятно на столешнице из белого гранита, пытаясь скрыть позор, который он испытывал всякий раз, когда упоминалось его прошлое. — Я очень сильно тебя люблю. Но в некоторые моменты мне кажется, что я будто вообще тебя не знаю, как будто ты все от меня скрываешь. — Но… но это не так. Гарри поднял палец, заставляя парня замолчать. — Ты все еще веришь в это, я знаю, но это то, что я чувствую. Это не…это не потому что ты не рассказал мне о ребенке. Или не ребенке, — поправил он, когда Луи открыл рот, чтобы возразить. — Вот почему ты не рассказал мне. Я не думаю, что ты полностью мне доверяешь. И я не могу… — он отчаянно схватил Томлинсона за запястья, словно прося понимания. — Я думал, что все в порядке. Я думал, что смогу жить с тем, чем ты со мной делился, потому что ты такой замечательный. Но я не могу. Я не могу продолжать идти на компромисс. Я не могу продолжать притворяться. И мне нужно… — он зажмурился и рвано выдохнул. — Мне нужно, чтобы ты отпустил меня, — когда он снова открыл глаза, Луи смотрел на него с нечитаемым выражением лица. — Ты сделаешь это? Ты отпустишь? Блять. Луи не знал, что сказать. Конечно он не хотел, чтобы Гарри уходил. Он хотел сказать ему, что он весь мир для него. Что он распадется на части, что в конце концов станет лужицей, если он выйдет в эту дверь. И вот тогда тихий голос в его голове, который омрачал его мысли с детства, напомнил ему, что он никто, что он бесполезен, а главное, что Гарри заслуживает самого лучшего. Поэтому он сделал то, на что был способен в тот момент; он кивнул. Он не мог пошевелиться, когда Гарри плакал, обнимал и благодарил, когда целовал и прощался; когда за Гарри закрылась дверь, он собрал оставшиеся части несчастного сердца Луи.