Небесный принц: Безвестность

Вся следующая неделя после спонтанного путешествия в Министерство магии и последующего рассказа отца прошла для Оноды словно в трансе. Он не мог сосредоточиться на уроках, не мог завязать шнурки на ботинках, не провозившись при этом десять минут, один раз даже перепутал кровать в спальне и уснул на месте Наруко. Только на квиддичных тренировках ему удавалось вести себя как обычно, потому что он научился отключать мысли и делать все упражнения на автомате. Друзья не доставали с расспросами: они, вероятнее всего, как и обычно, думали, что несобранность Оноды связана с его беспокойством о Манами, но в этот раз все было иначе. Даже если он и хотел, Онода никак не мог отделаться от мысли, что его собственный отец как-никак просто использовал его и его маму ради своей эгоистичной любви. Осознавать это было слишком трудно, какая-то внутренняя часть все еще отказывалась верить, но только вот отрицать было бессмысленно — Онода сам все видел, когда окунулся в давние воспоминания отца и выслушал его историю. Хоть он и думал, что уже давно перестал воспринимать себя ребенком, но после всего то и дело ловил себя на разных неприятных мыслях. Он не хотел быть тем, кто он есть, — хорошо было бы родиться обычным мальчиком, чьи родители просто любили бы друг друга и своих детей. Хорошо было бы иметь нормальную семью. Такую, как у Наруко, например, или даже у Имаизуми. Ведь и Манами родился потому, что его родители любили друг друга, а он, Онода, был задуман своим отцом лишь пешкой. Его отец изначально не планировал давать своему ребенку любовь или хотя бы внимание. Его ребенок был просто пустым местом, просто вещью или орудием для достижения цели. Относился ли отец Оноды к нему как к настоящему человеку хоть раз до недавнего времени? А ведь у него были свои собственные, настоящие чувства, была жизнь. Он был участником квиддичной команды своего факультета, у него были друзья. Разве это тоже было частью сценария, который был написан для него еще до его рождения? Нет, это просто невозможно, мысленно пытался убедить себя Онода, но постоянно вспоминал о том, что все эти вещи связаны с Манами. Если подумать, Манами был центром мира Оноды, а все остальное крутилось вокруг него. Даже лучший друг Оноды — Наруко — каким-то немыслимым образом оказался связанным с Манами кровными узами. И что со всем этим делать, у Оноды совершенно не было идей. С одной стороны, он ясно чувствовал протест и отвращение. Желание вырваться из этой ловушки, обрести свободу и стать собой. Доказать судьбе и отцу, что он сам способен распоряжаться своей жизнью, но… Он так же с горестью понимал, что это означало бы отказаться от всего, что он имел, а в первую очередь от Манами. Как Онода мог это сделать? Он любил Манами всем сердцем. Он зависел от него, как рыба от воды. И лишить себя этого — значит, обречь себя на верные муки ради… какого-то освобождения… Безумие. Но был ли другой выход? Другой выход, по всей видимости, заключался в принятии и смирении, но в то же время Онода не знал, как поступить правильно. А хуже всего было то, что рядом даже не было кого-то, с кем можно было поговорить об этом и попросить совета. Он не мог рассказать обо всем, что узнал, ни друзьям, ни Манами: даже одна мысль об этом пугала, но потом Онода все же решился обратиться к маме. Письмо, которое он написал в середине недели и отправил с совой, получилось длинным. Онода надеялся, что мама ответит быстро, потому что был в беспомощном смятении и понимал, что у него очень мало времени, потому что, что бы он ни думал, ясной была одна вещь — он должен довести до конца начатое. Помочь Манами создать артефакт. Но теперь Онода очень сомневался в своем решении воспользоваться поддержкой друзей. Это все сильно напоминало ему о действиях отца, а он в последнюю очередь хотел бы повторять за ним — хватит того, что уже сделано. Именно поэтому в пятницу, после уроков, Онода воспользовался моментом, когда они с Наруко и Имаизуми остались в спальне втроем, чтобы сказать им об отмене плана. Оба друга были обескураженно удивлены этой внезапной новостью. — Что? — вскинув брови, спросил Наруко, перестав выкладывать из своей сумки учебники. — С чего ты вдруг передумал, когда мы уже научились делать этот чертов артефакт? — Что-то случилось? — тоже подключился Имаизуми, отвлекаясь от своего занятия: он вытряхивал из покрывала на своей кровати рыжую кошачью шерсть. Онода подавленно опустил глаза, застыв возле письменного стола и глядя на желтые скрученные пергаменты. — Если… произойдет что-то плохое, я буду виноват, — с трудом начал он, не решаясь повернуться к друзьям. — Просто я думал, и мне кажется, я правда не должен втягивать вас в эту опасную затею. Вы здесь совершенно ни при чем. После этого на какое-то время в спальне повисла тишина. Онода не знал, какая реакция последует на его слова. Согласятся ли с ним Наруко и Имаизуми или же…? — Ни при чем, значит? — послышался голос Наруко, и Онода вздрогнул. Он обернулся и увидел ехидную улыбку на лице друга. Наруко встал с кровати, уже совершенно забывая про свою сумку и учебники, а потом подошел прямо к Оноде и заглянул ему в глаза. — Собираешься взвалить все на свои собственные плечи, верно, Сакамичи? Но ты не подумал о том, что мне это тоже нужно? Я хочу. Кому и следует идти, так это мне в первую очередь. Онода растерянно заморгал в непонимании. — Что? П-почему? Ухмылка с лица Наруко исчезла, он немного отодвинулся и поставил руки в бока. — «Что ты сожжешь следующим?» — так я, кажется, сказал ему год назад? — задумчиво проговорил он, глядя куда-то в сторону, а после снова посмотрел на Оноду. — Я виноват в том, что случилось, побольше кого-либо, и ты это знаешь. Но Онода отчаянно мотнул головой. — Нет. Это не так. Ты был… На тебя просто воздействовала магия. Все это время… Это не твоя вина. Ты ведь не хотел сделать Манами больно на самом деле. Ты не такой — я знаю тебя. — Это не оправдание, — ответил Наруко, и в его голосе не было ни намека на прежнюю улыбку. — Я был слабаком. Но теперь все по-другому. К тому же Манами в какой-то степени моя семья — я понемногу начинаю осознавать это. И совесть не позволит мне просто бросить его — я должен пойти и сделать хоть что-нибудь. — Послушай, Сакамичи, — добавил Имаизуми, бросив покрывало на кровать. — Это наше решение — ты нас не заставляешь. Мы хотим помочь тебе и Манами. Мы сами хотим. Глядя на него, Онода слабо улыбнулся. — И я поощряю ваше желание рискнуть? Так должен поступать друг? — Мы же твое поощряем, — пожал плечами Имаизуми. — Разве ты хотел бы, чтобы мы заперли тебя в башне и никуда не выпускали, чтобы ты не навредил себе? — Э… нет, — опустил глаза Онода. — Тогда перестань переживать по пустякам, — добавил Наруко, хлопнув его по плечу. — Мы пойдем вместе, как и планировали, и все будет прекрасно! Насчет последнего Онода, конечно, не был так уверен, но что-то заставило его покорно кивнуть. Если это было истинное желание его друзей, он ведь должен был к нему прислушаться? Честно говоря, в последнее время он действительно окончательно перестал понимать, что правильно, а что нет. Но помимо этой проблемы была и еще одна… — Ты ведь хотел определиться с днем на этой неделе, — напомнил Имаизуми, сев на кровать и закинув ногу на ногу. — Чтобы завтра окончательно обсудить все с Манами. Мы торопимся, верно? — Да, но наш квиддичный матч, — взволнованно ответил Онода, подняв голову. — Он только в конце следующего месяца, и я беспокоюсь о том… вдруг по каким-то причинам мы не сможем… То есть… Я не хочу сказать, что квиддич важнее Манами, но я обещал Тешиме… — Почему я не удивлен? — фыркнул со смехом Наруко, сложив руки на груди. — Когда-нибудь, Сакамичи, ты возьмешь на себя столько, что просто сломаешься. — Квиддич — это не проблема, — невозмутимо сказал со своего места Имаизуми. — Мы все хотим сыграть в финальном матче этого года и желательно до того, как у нас появятся трудности. У меня есть план. — Без гения в команде никуда, — довольно сказал Наруко, разведя руками, и Имаизуми слабо улыбнулся. — Спасибо. — Что? План? — удивился Онода, глядя то на одного друга, то на другого. — Какой? О чем вы? — Многие из пятикурсников в прошлом году плохо сдали СОВ — я случайно слышал разговор двух профессоров об этом, и, конечно, это не может благоприятным образом сказаться на репутации школы. Уровень образования не должен падать, — сказал Имаизуми, но Онода все еще ничего не понимал. — Эм… Да, и что? — Я собирался сегодня поговорить с Тешимой, — продолжил Имаизуми. — В этом году шестеро из нашей команды сдают серьезные экзамены, и мы должны больше времени уделять подготовке, но мы только и делаем, что тренируемся перед последним матчем. Я хочу сказать Тешиме, что было бы неплохо перенести игру, например, на начало месяца. С этого никому не убудет, а для нас это выгодно. Онода округлил глаза. — Ты серьезно? Стой — ты думаешь, что Тешима послушает? Имаизуми кивнул. — Он и сам в курсе вашей успеваемости. Скажу ему, что беспокоюсь о том, что вы вообще все завалите. — Ты не проведешь Тешиму — он слишком умный, — запаниковал Онода. — Он обязательно поймет, что где-то здесь есть подвох. Но Имаизуми только улыбнулся. — Я умею. Быть. Убедительным. Сакамичи, — сказал он. — В этом доверься мне. Тешиме и самому сейчас трудно, потому что он капитан, староста и семикурсник. И судя по тому, как он себя изматывает, до конца апреля он точно не доживет. Он будет только за, если я озвучу свою идею. Дальше он поговорит с деканом, а потом декан поговорит с директором. Директор больше всего хочет, чтобы его ученики хорошо сдали экзамены. — Но это же обман, — пискнул Онода. — Будет просто ужасно, если потом все поймут, что мы подстроили это. — Не паникуй раньше времени, — отмахнулся Наруко. — Наши метлы очень быстрые — мы сможем сделать артефакт и успеть вернуться до того, как нас кто-то хватится. — А если что-то пойдет не так? Что, если нас кто-то заметит? — не успокаивался Онода. — Все будет хорошо, Сакамичи. Мы справимся, — заверил Наруко. — Ты должен верить в это. — Мы сделаем это в ночь с восьмого на девятое апреля, — сказал Имаизуми. — В субботу утром все встают позже — у нас будет дополнительное время, чтобы вернуться, хотя лучше всего сделать это до рассвета. Темнота будет нам на руку. — Если все пройдет без накладок — успеем! — подхватил Наруко. — Вылетаем в час, — кивнул Имаизуми. — Так что скажи Манами, чтобы выполнил свою часть плана и ждал нас. Онода застыл в оцепенении, чувствуя себя очень странно — друзья, кажется, решили все без него, а ему снова, как послушной кукле, нужно было просто следовать указаниям. Он задрожал, понимая, что если все получится так, как сказал Имаизуми, то уже на следующих выходных им придется выйти на квиддичное поле, чтобы сразиться с Рейвенкло за Кубок, а еще через неделю полететь к Манами. Онода совсем не чувствовал себя готовым к этому, но он не должен был облажаться ни в одном из этих дел. Все было как-то спонтанно и даже неожиданно, но это и уверенность друзей напрочь отбили все посторонние мысли. Правильно. Сейчас он должен был зациклиться на том, чтобы выиграть квиддичный матч, а потом сделать рабочий магический артефакт. Только после этого можно будет попробовать разобраться с тем, что делать дальше со своей жизнью.

* * *

Даже если Имаизуми и сказал довериться ему, Онода все равно успел подумать о том, что будет, если эта затея провалится. Он не видел выхода из ситуации и разрывался между двумя вариантами: одна его часть хотела быстрее приступить к созданию окончательного варианта магического артефакта, а другая часть считала, что в первую очередь нужно закончить с квиддичем. Онода очень боялся того, что случится худшее и что, если матч не перенесут, он не сможет сыграть в нем, потому что будет лежать в больнице или же его вообще выгонят из школы за то, что он во второй раз серьезно нарушил школьные правила и покинул школу на метле. Больше всего он, конечно, хотел выбрать Манами, и он предполагал, что сделает это, даже если его будет мучить совесть до конца жизни, даже если таким образом он бросит свою команду в самый ответственный момент. Был еще вариант, что все кончится хорошо, но Онода почти не надеялся на него, хотя ему все-таки пришлось немного поверить в удачу, когда выяснилось, что идея Имаизуми дошла до директора, и директор поддержал ее. Это было просто отличной новостью, потому что перед этим Онода уже договорился с Манами о дне, на который была назначена операция. К тому же в середине недели пришло ответное письмо от мамы, которое тоже очень ободрило Оноду. Отправляя письмо, он боялся, что правда очень расстроит маму, но она, кажется, отнеслась ко всей ситуации с пониманием и смирением. В отличие от Оноды, она давно догадывалась, что за всеми действиями его отца скрывались далеко не самые приятные причины, и была готова принять их, какими бы ужасными они ни были. На сомнения Оноды мама ответила коротко, но искреннее. Так, как и было нужно. «Просто слушай свое сердце и стремись к тому, что, как тебе кажется, сделает тебя счастливым, — ты заслуживаешь побыть немного эгоистом», — написала она, и Онода почувствовал, что у него все обязательно получится. Так может, в этом и был ответ? Делать то, что велит сердце, неважно, правильно это или нет? Онода обещал себе подумать об этом, когда будет больше свободного времени, а пока полностью погрузился в тренировки, чтобы на финальном матче сыграть как надо. Наруко и Имаизуми тоже поддержали его в этом стремлении и даже переусердствовали: после одной тренировки им обоим пришлось пойти в лазарет, потому что Наруко снова умудрился вывихнуть запястье, а Имаизуми потянул мышцу, но может, они просто хотели побыть наедине, потому что в больничном крыле сейчас было пусто. Как бы то ни было, старания всех окупились, когда они сыграли решающий матч. Игра вышла неожиданно гладкой и спокойной — совсем не так, как когда гриффиндорцы сражались за Кубок со слизеринцами. Правда, Онода заметно нервничал перед самым началом, когда выходил на поле и боялся увидеть среди участников другой команды Мияхару. Замены в течение года производились редко, конечно, и только по серьезной причине, но такую вероятность нельзя было списывать со счетов. Чуть позже, когда выяснилось, что состав рейвенкловской команды не изменился, Онода почувствовал облегчение. Увидев всего один раз Мияхару в квиддичных перчатках, он почему-то вбил себе в голову, что она тоже собирается играть, хотя это вовсе и не было прямым показателем — летать на метле в специальных перчатках действительно удобнее: они не позволяют рукам скользить и иногда могут предотвратить перелом запястья, если неудачно упадешь. Но все же Онода действительно не хотел столкнуться с лучшей ученицей своего курса на квиддичном поле, неважно, на какой позиции она бы играла. Просто потому, что он не смог бы воспринимать ее как противника в квиддиче. Она была скорее кем-то, с кем Онода любым образом хотел бы избежать соперничества. К счастью Оноды и его команды, они выиграли этот матч с неплохим отрывом. Тешима, конечно, здорово помог — облегчил поимку снитча, отправляя бладжеры в ловца другой команды и лишая его возможности гнаться рядом с Онодой на равных. Это было опасно, как и всегда: Онода чувствовал, как пролетающий мимо бладжер после удара Тешимы порой касался капюшона его спортивной мантии. Это было уже давно не страшно (Онода верил в точность своего капитана), зато противников всегда сбивало с толку, заставляя притормозить. Когда финальный ход был сделан и Онода опустился на траву со снитчем в руке, он снова почувствовал облегчение, хотя на этот раз оно было в разы сильнее. Он задрожал от понимания того, что сдержал свое слово. Тешима быстро оказался рядом и радостно растрепал его волосы, после чего на них набросились счастливые Аояги и Кабураги. Даже остальные гриффиндорцы в этот раз спустились с трибун на поле, чтобы поддержать команду бурными аплодисментами и криками, и весь момент вручения Кубка Онода чувствовал себя невероятно смущенным и пытался спрятаться за Наруко, словно на него впервые в жизни было направлено столько внимания. Но все это трудно было не расценивать как благоприятный знак судьбы. Пока что все шло очень хорошо, и это внушало надежду, что и с предстоящим не менее трудным заданием они смогут справиться без проблем. За три дня до операции Имаизуми попробовал наложить щитовые чары на их с Наруко мантии, что тоже получилось удачно: они опробовали их с помощью парочки атакующих заклинаний. Оноде было немного неловко из-за того, что Имаизуми приходилось осваивать заклинания, которые пока еще не входили в школьную программу, но в то же время Имаизуми казался очень довольным этим, поэтому Онода решил ничего не говорить. Когда настало время пятницы, все трое по очереди осторожно отнесли свои метлы в Астрономическую башню, используя моменты во время обеда или ужина, пока все ученики трапезничают. После этого оставалось только дождаться ночи, покинуть гриффиндорскую гостиную, незаметно пробраться к метлам и отправиться в путь. Естественно, из-за предстоящего Онода очень сильно нервничал. Ему казалось, что они даже выйти из спальни в запланированное время не смогут, не говоря уже о том, чтобы подняться в Астрономическую башню. — Все будет в порядке. Мы выйдем, когда все будут спать, — успокаивал Наруко, когда они втроем вернулись в свою спальню перед отбоем. — А если мы столкнемся с другими учениками, у которых будет урок в Астрономической башне? — спросил Онода, дрожащими пальцами дергая пакетик с совиным кормом. Слипи почти подпрыгивала рядом, определенно требуя добавки к ужину. — Не столкнемся. Урок заканчивается в половину первого, — сказал Имаизуми, лежа на своей кровати и читая учебник. — А что, если урок задержится? — спросил Онода, но тут же болезненно ойкнул, потому что Слипи все-таки укусила его за палец. — Не задержится. Астрономию никогда не задерживают — время и так позднее будет, — устало вздохнул Имаизуми. — Но вдруг… — снова начал Онода, но его прервали. — Чувствуй себя увереннее — мы ведь идем вместе, — попросил Наруко, тоже усталым тоном. — В самом деле. Трясешься, как перед первым квиддичным матчем. — Простите, — извинился Онода, понимая, что своими сомнениями только портит друзьям настроение, и положил для Слипи еще немного корма. У нее тоже была своя роль в их плане, и нельзя было обижать ее. Сова с аппетитом накинулась на еду, а спустя некоторое время в спальню вошли их уставшие соседи, отчего Онода снова занервничал. Тем не менее они, кажется, не собирались засиживаться допоздна: каждый жаловался на то, как тошнит от библиотеки, и выглядел измотанным. Уже позже Онода для вида сходил в ванную, почистил зубы и переоделся в пижаму. Еще до одиннадцати все заняли свои кровати, и вскоре последние разговоры стихли. Онода лежал на спине, боясь закрыть глаза и случайно заснуть. Он непрерывно думал о том, как там Манами, подмешал ли он уже сонное зелье дежурному, и выпил ли тот. Манами ведь справится? Что они будут делать со взрослым мракоборцем, если не удастся его усыпить? Он наверняка сию же минуту пошлет доклад с Патронусом в школу или сразу в Министерство, если увидит учеников Хогвартса. И они никак не узнают заранее, выполнил ли Манами свою часть. Оставалось только слепо доверять ему, но Онода верил. Манами мог перехитрить любого, используя уловки и свою прекрасную улыбку. И все-таки на какое-то время Онода уснул. Они тоже занимались в библиотеке почти весь вечер, усталость добила и его, но вскоре он проснулся. Подскочил на месте, испуганно оглядываясь, и заметил темную фигуру возле кровати Сугимото. Фигурой был Наруко. Он обернулся в сторону Оноды и приложил указательный палец ко рту, призывая не шуметь. Наверное, проверял, крепко ли спят их соседи. Имаизуми тоже сидел в своей постели, растрепанный больше обычного, и зевал. — Все в порядке. Одеваемся и уходим, — шепотом сказал Наруко, когда подошел к кровати Оноды. Даже в полутьме было понятно, что Наруко уже успел переодеться в мантию и просто выжидал время. Онода напряженно кивнул и выбрался из-под одеяла. Переодеваться было тревожно: он боялся, что разбудит кого-нибудь шуршанием одежды, но, к счастью, все обошлось. Ночь, кажется, стояла довольно теплой, но Онода все равно намотал на шею шарф, а потом, подняв правый локоть, подождал, пока Слипи не сядет на его плечо. После они тихо покинули спальню — Наруко шел впереди, Имаизуми завершал цепочку — и спустились в мрачную гостиную. К их удаче, здесь никого не было, как и планировалось. Это позволило им беспрепятственно пройти через проход в стене, и только потом Имаизуми зажег слабый Люмос на кончике палочки, чтобы осветить им путь. Медленно двигаясь следом за Наруко, Онода вздрагивал от каждого едва слышного звука, а собственные тени на стенах пугали его. Он давно не гулял по школе в ночное время, после отбоя, а вместе с друзьями вообще вышел в первый раз. Все это казалось таким странным и непривычным. Присутствие Наруко и Имаизуми рядом обычно внушало ему смелость, но сейчас этого почему-то не было. Из-за того, что он слишком переживал за этих двоих? Или по какой-то другой причине? Но он действительно не хотел думать о возможных последствиях для них всех, если что-то вдруг пойдет не так. Их путь до Астрономической башни, казалось, занял целую вечность. Онода плохо ориентировался в темноте, но вскоре Наруко чуть обернулся и тихо сказал, что они уже почти пришли. Онода было обрадовался, но, как выяснилось чуть позже, зря. Наруко вдруг остановился, вытянул правую руку в сторону, преграждая путь дальше, и напряженно замер. — Что? — шепотом спросил Онода, снова начиная дрожать от паники. — Тише. Сюда кто-то идет, — сказал Наруко, и Имаизуми быстро погасил свой Люмос. — Т-ты имеешь в виду профессора или кого-то из старост? — пискнул Онода. Но Наруко промолчал — из другого коридора действительно послышались тихие шаги, — а потом ответил: — Нет. Ребенок. Онода изумленно моргнул, и вскоре тот, о ком говорил Наруко, показался из-за угла. Сначала трудно было разглядеть его и понять, кто это, но вскоре на кончике его палочки зажегся огонек света и позволил увидеть вряд ли дружелюбное лицо. Это был Юто, слизеринец с третьего курса и загонщик квиддичной команды своего факультета. — Уже расслабились? — спросил он, чуть улыбнувшись. Но Наруко, кажется, совсем не растерялся, хотя Онода был уже готов вопить от паники — их засекли. Их засекли, и теперь их план провалится. — Что ты здесь делаешь, мелкий? — ехидно поинтересовался Наруко. — Деткам вроде тебя уже давно пора отправиться по кроватям. Несмотря на весь свой нарастающий ужас и отчаянье, Онода невольно заметил, что странно со стороны Наруко обращаться так к Юто, с учетом того, что Юто уже был с ним одного роста, а через пару лет мог вообще обогнать. — Я видел, как вы принесли свои метлы в Астрономическую башню, — сказал Юто, почти с презрением оглядывая их троих. — Так и знал — вы что-то задумали. Слоняетесь по коридорам после отбоя, собираетесь свалить из школы ночью. — Послушай, Юто, — сказал Онода и нерешительно шагнул вперед. — Это очень важно, правда. — Ха, важно, — передразнил Юто, а потом фыркнул. — Даже не удивлюсь, если ты снова делаешь что-то ради этого предателя. Вы друг друга стоите — идеальная парочка! Ему было плевать на свою команду, а тебе — на школу! Давай, продолжай и дальше портить репутацию Хогвартса! Онода потерял дар речи, просто замерев на месте с раскрытым ртом. Что он мог ответить? «Ты прав, Юто»? «Мне правда плевать на все, если дело касается Манами»? Это? Задрожав, Онода опустил голову, понимая, что ему действительно нет никакого оправдания. Он просто был эгоистом. Жалким эгоистом, который был готов обманывать взрослых, профессоров, директора, даже старосту собственного факультета. Он и правда ужасный человек. — Посмотрим, как это понравится директору, когда я расскажу ему о том, что вы делаете, — сказал Юто, но прежде, чем он успел добавить что-то еще, Онода боковым зрением заметил, как Наруко резко выхватывает свою волшебную палочку. — Ступефай! — прозвучало так же неожиданно, как и действие Наруко, когда он направил палочку на Юто. Вспышка заклинания пронзила воздух со свистом, попадая точно в цель и сбивая противника с ног. Онода подскочил на месте, зажал рукой рот, а потом невольно поморщился, когда Слипи, взволнованно пискнув, ударила его крылом по затылку. Он не верил своим глазам. Еще только секунду назад Юто стоял перед ними, говорил, а теперь он лежал на полу и, похоже, без сознания, если заклинание Наруко сработало как должно — а, по-видимому, именно это и произошло. Вот черт. Черт! Что теперь делать? — Вау! — воскликнул Наруко, опуская палочку. — Видели, парни? Как по-вашему, я стану крутым дуэлянтом? — Ты что наделал? — наконец пришел в себя Онода, поддаваясь новой волне паники. Он подбежал к лежавшему без движения на полу Юто, опустился на колени и осторожно тряхнул его за плечи. Безрезультатно. — Боже, он и правда в отключке! — А что еще с ним надо было делать? У нас нет времени вести мирные переговоры, — обиженно фыркнул Наруко, недовольный тем, что его великолепным заклинанием никто не впечатлен. — Нельзя вот так просто кидать в людей оглушающее заклятие! — резко обернулся Онода и поднялся на ноги. — Сакамичи, — вдруг произнес Имаизуми, который до этого времени вообще не проронил ни слова. — У нас нет времени. — Да, — поддакнул Наруко. — Нужно спешить, пока нас еще кто-нибудь не засек. — А с ним что? — дрожа от волнения, спросил Онода, снова взглянув на Юто. Ответ нашелся быстро. Наруко подбежал к двери в конце коридора, открыл ее и махнул рукой, подзывая остальных. Онода уже присел обратно, подумав, что им придется тащить безвольное тело Юто до самой комнаты, но Имаизуми махнул рукой, взял свою палочку и одним движением поднял Юто в воздух. — Давайте заберем у него палочку и запрем здесь, — хихикнул Наруко, когда Имаизуми опустил Юто прямо на пол в тесной кладовке со швабрами и ведрами. — С ума сошел? — снова испугался Онода. — Мы не будем его здесь запирать. А что, если мы не сможем вернуться и выпустить его в ближайшее время? — Ты слишком святоша, Сакамичи, как всегда, — улыбнулся Наруко. — Тебе стоит поменьше думать о других. И я шучу. Просто шутка. — Хватит, — одернул их Имаизуми. — Нужно спешить в Астрономическую башню. Сейчас же. Онода только теперь заметил, насколько нервным стал Имаизуми. Даже его ладони, кажется, немного подрагивали. Он тоже боялся? Тоже понимал, что последствий уже не избежать? Тем не менее пришлось снова подчиниться. Онода, быстро наложив на мантию Юто согревающие чары, поднялся на ноги, прикрыл дверь в кладовку и побежал следом за друзьями. Спустя пару минут все трое наконец были на месте. Они быстро нашли свои метлы и, поднявшись на самую верхнюю площадку, приготовились стартовать. — Лети к Манами, Слипи, — попросил Онода, отпуская в ночное, усыпанное звездами небо сову. — Покажи нам дорогу. Сразу же после этого он перекинул ногу через свою метлу и покрепче вцепился в рукоять. Ему еще никогда не приходилось взлетать с такой высоты, но Наруко и Имаизуми уже сорвались со своих мест, и Онода, переведя дух, оттолкнулся от пола. Спустя несколько секунд они догнали Слипи. Онода подождал, пока она не возьмет уверенный курс, а потом, как он делал это в прошлом году, догнал ее, прижал к себе и разогнал метлу до максимальной скорости. Это, конечно, трудно было сравнить с тем полетом, когда Онода отправился в Мунго. Тогда было утро и светло вокруг, но он еще никогда не летал на метле в такую позднюю ночь. И ему было просто потрясающе, если не считать, что он все еще был взволнован и немного паниковал. Немного прохладный ветер трепал волосы, внизу мелькали деревья густого леса, а рядом были друзья, и Онода думал о том, что они, наверное, в первый и в последний раз в жизни совершают что-то настолько безумное. Взглянув на Имаизуми и Наруко, он кивнул им, призывая притормозить, а потом снова отпустил Слипи. Сделать так пришлось еще пару раз, они пролетели над несколькими небольшими населенными пунктами — похоже, это были какие-то деревушки, а потом после длинного леса и нескольких пустошей Онода наконец увидел вдалеке знакомое озеро на фоне величественных гор. Он замедлился и радостно воскликнул: — Мы почти на месте! Вновь отпустив Слипи лететь на своих крыльях, Онода начал постепенно снижаться, и друзья последовали за ним. Вот он уже видел два домика, которые с высоты птичьего полета казались пока еще крошечными и такими непривычными. Света не было ни в одном из них, и это поначалу насторожило, но потом Онода подумал, что так и должно быть. Нервозность победила, и он снова ускорился, обгоняя Наруко и Имаизуми и ища глазами. Ну же. Где? Где Манами? Может, он внутри дома? Может, просто замерз ждать их на улице и зашел погреться? Но наконец в глаза бросилась нужная фигура. Онода здорово удивился, когда заметил, что Манами просто беззаботно лежит на траве, закинув руки за голову. Кажется, он даже дремал. — Сангаку! — позвал Онода, опустившись к самой земле, а потом упал, неловко слезая с метлы. Тут же вскочив на ноги, он бросился вперед и налетел на Манами, когда тот едва успел привстать, принимая сидячее положение и потирая глаза. — Ох, Сакамичи, — сонно ответил Манами, обнимая в ответ. — Ты пришел. — Ты что? Нельзя спать на улице в такой холод! Ты заболеешь, дурак! — вскрикнул Онода, чуть отодвигаясь и чувствуя, как слезятся глаза. — Прости. — Манами тихо засмеялся. — Я просто устал ждать. Но тут он посмотрел куда-то за плечо Оноды, и Онода только теперь вспомнил, что он прилетел не один. Отпуская Манами из объятий, он в неловкости поднялся на ноги, потянув Манами за собой за руку, и обернулся. Слипи перестала кружить в небе и опустилась на крышу домика, а перед Онодой и Манами стояли приземлившиеся Наруко и Имаизуми, и вся эта ситуация почему-то показалась Оноде очень дискомфортной. — Привет. Давно не виделись, — сказал Манами с улыбкой в голосе. — Привет, — первым отозвался Имаизуми, тоже пытаясь улыбнуться. — Ну как там с дежурным? — Спит как младенец — я даже нарисовал ему фальшивые усы. Похоже, до утра он нам точно не помешает. Онода ожидал, что Наруко тоже что-то скажет, но вместо этого Наруко вдруг направился прямо к Манами. Онода испуганно вздрогнул, не представляя, что сейчас произойдет, но помешать не успел — просто потому, что растерялся. Потому что Наруко вдруг притянул Манами к себе, обнимая, и Манами изумленно заморгал, застыв. — Эм… — тихо произнес он, нерешительно приподняв руки и дружественным жестом пару раз хлопнув Наруко по спине. — Кстати, ребят, как давно вы расхаживаете с этим двойником? В следующую секунду Наруко отодвинулся, краснея и хмурясь. — Вот обязательно было все портить? Я хотел извиниться. — Принято, — неловко посмеялся Манами. — Эй, Шокичи, — осторожно позвал Онода и поймал взгляд Наруко. — Ты как вообще? Порядок? — Да, конечно, — ответил Наруко, показав большой палец. — Предупрежден — значит вооружен, так? Когда знаешь, с чем имеешь дело, этому проще не поддаваться. — Мм… Ладно, — недоверчиво кивнул Онода. Он почему-то все равно ждал чего-то плохого, но, похоже, совершенно напрасно. Наруко не врал, когда сказал, что теперь все по-другому. Он и правда каким-то образом смог измениться, научился противостоять тому, как магия Манами влияла на его поведение. — Ну, что там нужно заколдовать? — спросил Наруко с энтузиазмом. Манами запустил руку в карман своего пальто и достал один из алмазных браслетов. — Все со мной. — Вау! — подпрыгнул Наруко, протягивая руки к браслету. — Дай посмотреть! Офигеть! Он действительно полностью из алмаза? Тяжелый! Ты правда собираешься носить это? — Придется, — пожал плечами Манами. — Слишком вычурная, но, к сожалению, необходимая мера. — Не парься — если хоть кто-то в школе что-нибудь скажет про них или про тебя, я быстро покажу им, где раки зимуют! — ободряюще сказал Наруко, возвращая браслет. — Звучит весело, — улыбнулся Манами, а Онода так и застыл снова с раскрытым ртом, в который уже раз за день пребывая в шоке. Это сейчас правда Наруко и Манами разговаривали друг с другом? Улыбались друг другу. Мир сошел с ума? Взглянув на Имаизуми, Онода заметил, что его лицо немного помрачнело, как будто он недоволен или приревновал Наруко, но потом он просто вздохнул и снова вернул себе обычное выражение. — Давайте вы поболтаете в другой раз? — сказал он. — Лучше приступить к делу, пока Шинкай не очнулся и не побежал будить директора. — Юто? — удивленно спросил Манами, отвлекаясь. — О, прости, — воскликнул Наруко. — Я вырубил его Ступефаем, когда он намеревался нам помешать. Я не хотел, просто я действую быстрее, чем думаю. — Похоже, это в твоем духе. Думаю, он очень обидится, — скептично поднял бровь Манами, а потом кивнул в сторону тропинки. — Идемте, я нашел удобное место для нас. Это недалеко. Онода первым поспешил следом, снова невольно думая о том, что будет, когда Юто и в самом деле расскажет обо всем директору? Юто ведь сделает это? У него нет никаких причин молчать. Это, конечно, было ужасным упущением, но не могли ведь они запереть его в кладовке, а потом угрожать, чтобы он не выдал их? Это было… просто ужасно. Естественно, они не могли так поступить. Не могли быть настолько жестокими ради своей выгоды. Так что им оставалось теперь? Принять последствия своих действий? Наверное, так. Думая обо всем этом, Онода не сразу заметил, что Манами привел их к невысокой отвесной скале. Тропинка уходила куда-то дальше, в сторону леса, но Манами остановился здесь, и Онода в удивлении посмотрел на старый узкий комод, возникший у них на пути. — Мне нужна скала, — сказал Манами, подходя к комоду, который вообще не вписывался в окружающее пространство, а потом положил на него алмазные браслеты и ошейник. — Зачем? — спросил Онода, остановившись рядом. Манами положил ему в руку секундомер, а потом достал из кармана черную резинку для волос и начал завязывать в хвостик на затылке свои отросшие волосы. — Чтобы перенаправлять часть энергии. Энергию обскура. Лучше скала, чем кто-то из вас. В его тоне уже не было ни намека на прежнюю задорность, как когда он разговаривал с Наруко. Манами стал полностью серьезным, и Онода напрягся, глядя на белый циферблат. В темноте было не очень хорошо видно цифры и деления между ними, но света луны, кажется, хватит для того, чтобы он смог уследить за движением стрелки. Вскоре Наруко и Имаизуми встали по другую сторону от комода, и Оноде стало уже совсем не по себе, когда он заметил палочки в их руках. Вот и все. Сейчас начнется. — Ладно, мы ведь справимся, — сказал вдруг Манами, снова улыбнувшись, когда закончил со своими волосами. — Подумаешь, заколдовать несчастную бижутерию. Ерунда, верно? — Ерунда, — кивнул Наруко, чуть дернув краешком губ, но Имаизуми соглашаться не спешил. — Спасибо, что пришли. Я правда рад видеть вас. Всех троих, — продолжил Манами. — Не обещаю, но надеюсь, обойдемся малыми потерями. Потерей этой скалы, если все пройдет удачно. Итак, — сказал он и, достав свою палочку, поднял ее вверх. — Что у нас есть?.. Сила. Онода растерянно зашарил по карманам своей мантии, тоже поднял палочку и смущенно буркнул себе под нос: — Любовь. Наруко состроил недовольный вид, но все же поднял палочку следом и сказал: — Раскаяние. — Очень хорошо, — улыбнулся Манами. Имаизуми устало вздохнул и последним поднял руку с палочкой. — Поддержка, — сказал он, и Манами направил свою палочку на браслеты и ошейник. — Командуй, Сакамичи, — попросил он, и Онода вздрогнул. — Я? Манами слабо улыбнулся ему, а потом положил правую ладонь прямо на возвышающуюся из земли скалу, которая заканчивалась где-то над их головами. — Да. У меня будут заняты обе руки. — Ох… Ладно, — неохотно согласился Онода, после чего снова посмотрел на секундомер в своей левой ладони и сглотнул. — Все готовы? — Угу, — ответил Имаизуми, накинув на голову Наруко капюшон. — Эй, что? — возмутился тот, отодвигая глубокий капюшон с глаз. — Пустую голову защищать бессмысленно, но она тебе еще нужна, — ответил Имаизуми, и Онода тоже натянул на голову капюшон, решив, что лишняя мера предосторожности не помешает. — Хорошо, — сказал он, неловко задирая рукав мантии и поглядывая на обиженного Наруко, который делал то же самое. — Ух, ребят, только не вызовите Сатану — мы ведь на латыни читать будем, в самом деле, — со смешком прокомментировал Манами. — Что это? Магловская шутка? — спросил Имаизуми. — Типа того, — вздохнул Онода, оглядывая всех присутствующих и отмечая, что все готовы. — Обратный отсчет, — сказал он, снова опустив взгляд на циферблат и собираясь нажать кнопку, чтобы запустить секундомер. — Три, — произнес Онода, шумно втянув носом прохладный ночной воздух. У них будет только одна попытка. — Два… — произнес Онода, крепче сжимая рукоять палочки. Они должны справиться. Сейчас или никогда. Второго шанса не будет. — Один, — произнес Онода, а после сразу добавил: — Партире. — И его голос слился со звучанием еще трех голосов. Получилось синхронно, хотя они и не практиковали это вчетвером. Начало было положено удачно: браслеты начали раскалываться на части, а нарастающая боль окутала руку до самого локтя. — Сосредоточиться. Держимся, — сказал Онода спустя двадцать секунд, неотрывно следя за черной стрелкой. Сейчас наступал момент, когда боль становилась почти невыносимой, а кровь начинала просачиваться сквозь поврежденную кожу, капая на землю. Онода старался не думать об ощущениях, пытался зациклиться на звуках: браслеты тихо потрескивали, но потом справа донесся другой шум. Кажется, внутри скалы, к которой Манами прижимал ладонь, тоже начало что-то разрушаться. Надеюсь, нас здесь не завалит, когда она полностью развалится к чертям собачьим, — мысленно выругался Онода, морщась и кусая губу. Стрелка на циферблате только-только пересекла отметку в минуту, как заклинание неожиданно сбилось. Боль резко отступила, оставляя после себя лишь туманный отголосок, а браслеты и ошейник быстро собрались воедино, как и было. — Что? — удивленно моргнул Онода, но потом взглянул вправо и понял, что Манами уронил свою палочку. — Простите, — сказал он, наклоняясь и подбирая ее с земли. — Отвлекся всего на секунду. Показалось, что сейчас будет сильный выброс. Онода с силой вдохнул в себя воздух, видя, как Наруко чуть отшатывается назад, потирая свою руку, а Имаизуми поджимает губы. — Дурная была затея, — сказал Манами, поморщившись, но Онода быстро возразил: — Ничего! Попробуем еще раз! В этот раз все получится как надо! — Не выйдет, мы слишком ослабнем — слишком много крови потеряем, — мотнул головой Манами. — Давайте прекратим ныть и продолжим, — вдруг жестко сказал Имаизуми, и Онода, вздрогнув, взглянул на его хмурое лицо. — Мы сюда прилетели не для того, чтобы облажаться и плюнуть на все. Справимся. — Справимся, — повторил Наруко, поднимая руку и снова наставляя палочку на браслеты. — Сбрось время, Сакамичи, и давай обратный отсчет снова. Онода сглотнул и умоляюще посмотрел на Манами. — Пожалуйста. Манами поморщился снова, а потом все-таки кивнул. — Ладно. Давай. Онода напряженно кивнул в ответ, сбросил время и снова принялся считать вслух от трех до одного. Они вновь произнесли заклинание, вновь браслеты начали разрушаться и вернулась боль. Но в этот раз Онода больше не обращался к ним ко всем. Он обращался только к Манами, едва слышно шепча: «Не бойся». «Не бойся, Сангаку, — все будет хорошо». После того, как пошла вторая минута, головокружение стало сильнее, а скала справа практически гудела от энергии, которую поглощала. Кажется, даже земля под ногами вибрировала, но Онода старался не обращать на это внимания. Он держался, мысленно умоляя и других не сдаваться, и наконец первая фаза закончилась. — Сейчас, — громко сказал он, опуская руку с секундомером, и они хором произнесли второе заклинание. — Перфора! Наконец боль исчезла, и Онода с облегчением подумал, что лучше ничего не чувствовать, как сейчас, даже если его правая рука невероятно потяжелела, превратившись в камень. Это было плохо. Браслеты трансформировались, растекаясь по деревянной поверхности и светясь белым сиянием, но держать руку в таком положении с каждой секундой становилось все тяжелее. Манами тоже было нелегко — это Онода заметил сразу. Как и Наруко и Имаизуми. У них всех должно быть очень сильное головокружение и слабость, но нужно стоять, подумал про себя Онода и мотнул головой, собирая остатки сил. Скала загрохотала громче, Манами пару раз закрыл глаза на несколько секунд, и это тоже не могло обнадеживать. Если он потеряет сознание, может случиться самое худшее — его обскур вырвется на свободу, понял Онода, и это понимание напугало его до слез. — Не смей отключаться! — крикнул он, не выдержав. — Осталось немного, Сангаку! Борись с ним! Манами сжал зубы, и в тот же момент часть скалы, которая была ближе всего к ним, превратилась просто в пыль. Просто осыпалась серым пеплом, разлетаясь по сторонам. Трансформация браслетов закончилась, и Онода снова вскрикнул. — Третье заклинание! Дискутэ! Произнести полностью синхронно не получилось, но тем не менее браслеты снова начали принимать прежний вид, как и их руки. Лишь пару раз перед завершением Онода заметил черные всполохи энергии, промчавшиеся мимо, стирая зеленую траву в черную пыль. Его правую руку пронзила неприятная боль, но он опустил палочку только тогда, когда браслеты засветились ослепительно белым — это была финальная стадия. Шагнув назад, Онода не смог удержаться и рухнул на траву. Капюшон слетел с него, а голова кружилась так, будто он побывал внутри стиральной машины. Хотелось отключиться. Потерять сознание, лишь бы ничего не чувствовать. Перевернувшись на бок, Онода зажмурился, чувствуя, что его сейчас стошнит, но приступ, к счастью, отпустил. — Сангаку, — слабым голосом позвал он, снова перекатываясь на спину, а потом поворачиваясь в сторону Манами. Манами тоже лежал на спине, и его левая рука, все еще сжимающая палочку, была совсем рядом. Онода обхватил ее пальцами и сжал что было сил. — Не спи. Не засыпай, — попросил он, и Манами мотнул головой. Он приподнялся. Медленно и сначала только на локтях. Потом он сел и, не вставая на ноги, дополз до комода. Тот тоже рассыпался в пыль, стоило только Манами прикоснуться к нему, но браслеты были целы. Они до сих пор светились белым, и Манами принялся надевать их. Онода удивленно моргнул: у него не было сил даже поднять головы, но Наруко и Имаизуми каким-то образом умудрились остаться на ногах. Они все еще стояли, прижавшись друг к другу плечами, но были бледными, а Наруко, вцепившись в локоть Имаизуми, даже не открывал глаз. Браслеты уменьшились, когда оказались на запястьях Манами, словно какая-то невидимая сила подогнала их точно по размеру. Ошейник он надевал последним, и, когда он обвил его горло, тоже уменьшившись, Манами снова позволил себе откинуться на траву и отдышаться. — Сядь, не геройствуй, — посоветовал Имаизуми, после чего Наруко шумно свалился на землю, кажется тихо ругаясь неприличными словами. Имаизуми сел на траву так же неловко, а потом просто уткнулся лбом в колени, видимо пережидая приступ головокружения. Онода попытался приподняться хотя бы немного, но у него не получилось. Голова кружилась, раскалывалась, правая рука ныла — он заметил черную бесформенную отметину чуть выше запястья, поцелуй, оставленный обскуром. Мы сделали? — мысленно спрашивал себя Онода, не в силах больше двинуться. Артефакт будет работать? И, словно услышав его мысли, Манами снова сел, что далось ему не без труда, а потом нашарил свою волшебную палочку в траве. После этого, едва подняв руку, он заставил пепел, оставшийся от комода, вернуться в прежнее состояние, а потом легко поднял этот комод в воздух. Онода видел, как браслеты на запястьях Манами светятся. Так красиво, — подумал он со слабой улыбкой, а потом увидел, как комод с легким хлопком превращается в стайку маленьких птиц, которые вспорхнули выше в небо и улетели. С тем же вокруг Манами вспыхнула россыпь белоснежных светлячков, которые закружили в замысловатом танце и начали медленно опускаться на землю. Когда парочка упала на ладонь Оноды, он почувствовал приятную прохладу и попытался сжать пальцы, но в руке оказалась пустота. Теперь все будет хорошо, верно? — подумал он, закрывая глаза, но, как оказалось чуть позже, спать было еще рано. — Сакамичи. — Голос Манами выдернул его обратно в реальность, и Онода с трудом открыл глаза. Манами схватил его за плечи и потянул на себя, заставляя сесть, и Онода безвольно подчинился. — Еще рано. Ты еще не закончил, — с трудом сказал Манами, но Онода снова почувствовал головокружение. — Сакамичи! — Манами хлопнул его по щеке ладонью, и Онода едва не подпрыгнул. — Приди в себя. Ты должен запечатать артефакт. — А? Сейчас? — Сейчас, — подтвердил Манами. — Иначе это сделает кто-то другой. Пожалуйста, потерпи еще немного. — Ладно, — ответил Онода, помотав головой и пытаясь сосредоточиться. — Ладно. Я попробую. Где… моя палочка? В правую руку легла знакомая деревянная рукоять, Онода сжал ее и, подобрав под себя ноги, прижал кончик волшебной палочки к среднему пальцу другой руки. — Ди… Диффиндо, — шепнул он и снова поморщился, когда палец пронзила вспышка боли. Порез нечаянно получился длинным и, по-видимому, глубже, чем нужно, потому что кровь хлынула почти сразу по всем трем фалангам. Онода подавил новый приступ тошноты, а потом дотянулся порезанной рукой до ошейника на шее Манами и прижал к нему ладонь. Приставив кончик палочки с другой стороны, он закрыл глаза и прочитал заклинание. В тот же момент Оноде показалось, как будто его ладонь стала куском металла, а ошейник — мощным магнитом. Прозрачный алмаз окрасился красным, впитывая в себя кровь, и, кажется, это было удачей. Когда удалось отнять руку, Онода прижал ладонь к левому браслету, пытаясь запечатать и его, но с первого раза не вышло. — Прости, сейчас, — слабым голосом сказал он и вновь произнес: — Коэрс. Наконец браслет окрасился красным, как и ошейник, а потом Онода закончил с правым. Теперь артефакт больше не был похож на алмазы, скорее на рубины из-за цвета, но у Оноды не было сил думать о том, нравится ему этот результат или нет. Главное, что все получилось. Он снова закрыл глаза, чувствуя небывалую усталость, и Манами, сжав его ладони своими, резко поцеловал. — Спасибо, — тихо поблагодарил он, разрывая поцелуй и прижавшись ко лбу Оноды своим. — Ты справился. И вам тоже… — Манами отодвинулся, чтобы обернуться и посмотреть на Наруко и Имаизуми. — С вами артефакт получился идеальным. То, что надо. Имаизуми, не отрывая головы от колен, на пару секунд поднял ладонь в знак того, что слышал, а Наруко, все еще лежа на спине, медленно вскинул руку вверх, показывая большой палец. — Мы же друзья, — сказал он, и у Оноды почему-то заслезились глаза. После всего, что случилось сегодня. После той боли, которую они все пережили, после испытания, которое прошли, он ощутил себя не спокойным, но счастливым, понимая, что самое трудное наконец-то позади. Они справились. Все четверо. Что еще можно было желать? Пододвигаясь вперед, чтобы прижаться к Манами и немного отдохнуть, Онода хотел забыться прямо сейчас. Выкинуть из головы все мысли, не думать о том, что им каким-то образом нужно добраться обратно в Хогвартс. Как они сделают это в таком состоянии? Но беспокоиться об этом, кажется, действительно не было смысла. Потому что где-то вдалеке Онода уже слышал чьи-то приглушенные голоса. Голоса взрослых. Они искали их. Они приближались. Это было, конечно, отвратительным положением дел, но, вопреки всему, Онода только улыбнулся, переплетая пальцы Манами со своими. Им ведь не привыкать к проблемам, так?