Перекресток миров

Солнечные лучи освещают пустую кровать, на которой еще совсем недавно спали двое влюбленных, теперь разделенные друг от друга разными мирами. По молчаливому дому, развивая занавески, сквозит по полу ветер, который врывается через открытое окно спальни. Кругом тишина, хотя несколько минут назад буря страстей кипела в гостиной: на паркете еще даже не застыли капли крови. Действующие лица этой трагедии уже далеко отсюда: Брэдли молча мчится по шоссе, сжимая в руках руль. По его щеке стекает скупая мужская слеза, когда он проезжает огромный баннер с рекламой собственного фильма. "Лучше бы я никогда не снимал его, - думает он, - лучше бы я никогда не встречал ее." Его сердце наполнено гневом и чувством вины - и все это он испытывает к себе, а ни к кому-либо еще. В том, что произошло виновен только он: вся это история с Элли случилось только из-за него. Он прокручивает в голове все события последних нескольких лет, пытаясь понять, когда же он в первый раз позволил себе погрузиться в тайные подсознательные мечтания о Стефани. 2016 год. Апрель. Теплая ночь Лос-Анджелеса. Брэдли стоит на балконе роскошного дома, где проводится гала-вечер фонда борьбы с раком. Он вышел на улицу, чтобы проветриться, сделать глоток свежего воздуха, который не насыщен запахом дорогих парфюмов, который так приелся ему. За два часа он утомился от присутствующих на мероприятии людей, наигранно озабоченных борьбой с раком. Он был одним из немногих, кто действительно понимал всю важность события: шесть лет назад от этой болезни у него скончался отец. Знаменитости и общественные детели Голливуда собрались вместе под одной крышей для привлечения внимания к злободневной проблеме, но на самом деле, их интересовало только одно - пиар самих себя засчет, пусть и не вселенской значимости, но все же немаловажного события. У Брэдли уже в глазах рябит от этих кружащих вокруг него вычурно одетых дам, негласно соревнующихся, у кого ярче сияет колье, и причесанных мужчин в пиджаках да смокингах как на подбор исключительно люкс-класса. Все эти люди не имеют никакого отношения к теме, им просто хочется показать, что им не все равно, и что их волнует что-то кроме своих богатств и статуса. И его бесит эта ложная официальность, но он понимает, что не может уйти: ему кажется, что он должен остаться и посмотреть выступление приглашенных артистов. Как никак среди них была небезызвестная Леди Гага, и ему почему-то было интересно взглянуть на нее. Им уже доводилось встречаться раньше несколько лет назад для съемок на телеэфире, но Брэдли помнил, как замечательно, хоть и не долго он работал с этим профессиональным перформером. Брэдли заходит в темный банкетный зал со столами, заставленными так плотно, что и яблоку негде упасть, и где единственным источником света служит сцена, подсвечиваемая прожекторами. "И как же мисс Гага умудрится выступить со всем своим эпатажным реквизитом в столь скромном месте"? - думает он и садится за свой самый дальний столик. Свет гаснет, и под несколько неловких хлопков на сцену поднимается фигура в черном платье в пол. Брэдли нахмуривается: неужели это та же женщина, что расхаживала в одних трусах и кожаной куртке? - Добрый вечер, - говорит она трепетающим голоском. Джаз? Брэдли не верит ушам: Гага поет джаз? Знакомая мелодия песни Эдит Пиаф наполняет зал. Неужели она исполнит ее, а не очередную свою поп-жвачку? И Гага начинает петь на чистом французском, вытягивая каждую ноту, громко и по-настоящему, без притворства. Брэдли смотрит на нее и не может оторваться: это невероятно. От нее он меньше всего ожидал искренности. Он встает со своего места, чтобы видеть ее лучше, потом делает несколько шагов и идет к сцене, не замечая никого вокруг. Гага бросает взгляд на него, улыбается краешком губ и теперь она поет только дня него. Он замирает на месте и слушает ее громкий голос, пробирающий до глубины души. C'est lui pour moi, moi pour lui dans la vie В жизни моей он - для меня, я - для него il me l'a dit, l'a jure pour la vie, Он говорит, он клянется давно Et des que je l'apercois И замечу я его Alors je sens en moi, В сердце чувство есть одно: Mon coeur qui bat... Что бьется оно. Она завершает песню, долго вытягивая последнее слово, как будто желая продлить эту минуту в розовом цвете, ведь занавес за ее спиной отливает именно этим оттенком. Девушка открывает блестящие глаза, и снова одаривает Брэдли взглядом, которой она еще повторит для него через год, когда начнутся съемки фильма, и она выступит с этой песней уже будучи не Леди Гагой, а Элли. Он тогда этого не понял, но он влюбился в нее именно после той ночи. Она стала его музой, его идеалом, но он не признавал это, потому что не любил возносить что-то в культ. В тот вечер он знал только то, что Гага как никто другой сможет сыграть в его фильме, и он был очень настойчив в своих намерениях добиться ее участия. Первый день, проведенный с ней, он помнит досконально, фотографически, до слов и жестов: как они готовили вместе, как пели и как смотрели в глаза друг другу. Творчество, музыка и желание работать сплотило их в идеальных партнеров, которых объединяло общее дело и страсть к нему. И все это так внезапно кончилось и забылось, будто ничего и не было. Но шрамы ведь остались. Брэдли бросает взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида, отмечая про себя, что синяк от руки разозленного Криса будет долго заживать. Он напряженно смотрит на дорогу и вдруг резко тормозит. Вокруг никого нет, только океан справа, горы слева, в небе кричат чайки. Однополосная дорога входит в туннель, но он не хочет туда ехать и возвращаться домой. Он мечтает снова оказаться на пустынном пляже с Элли и поцеловать ее в первый раз, смотря на закат. Он долго стоит перед туннелем, не решаясь нажать на газ. Зачем ему делать это? Он выходит из машины, бросая ее с открытой дверью прямо на шоссе. Перемахнув через дорожные ограждения, он спускается к океану. Он идет напролом через кусты, не замечая, как они цепляются за ткань его штанин. Подойдя к берегу, он вглядывается в горизонт, и вдруг замечает темную женскую фигуру. Он подходит к кромке воды, волны уже касаются его ботинок, делает шаг навстречу влекущему за собой объекту. Как загипнотизированный, он идет от берега прочь, не оглядываясь, и вода уже становится по колено ему. Дымка дает ему разглядеть только лишь очертания силуэта, но он шагает к нему, все больше погружаясь в волны. Как долго он ни продвигается вперед по дну, расстояние между ним и его целью не уменьшается, но он не останавливается. Вот уже песок уходит у него из под ног, и он начинает плыть большими гребками, все смотря на силуэт. Вдруг огромная волна накрывает его и Брэдли чувствует, что океаническая пучина затягивает его. Он не противится ей, а открывает глаза в воде, смотрит наверх и видит, как голубой цвет превращается в синий, крупные пузыри воздуха поднимаются прочь от него, наверх, к небу, а его тянет вниз. Он делает несколько отчаянных гребков, но ни одна из его мышц не подвластна ему. "Мы далеко от мелководья", - говорит он себе в голове строчку песни. Его взгляд туманится, и он понимает, что начинает тонуть. Ну и пусть. Он достанет до дна. Может, там таинственный силуэт будет ждать его. Он вдыхает носом и ртом горькую воду, бессильно опускаясь все глубже и глубже. Все кругом темнеет, и он не видит ничего, кроме маленького квадратика света где-то глубоко. И что-то толкает его к нему, Брэдли начинает быстро приближаться, но уже не тонуть, плавно укутываясь волнами, а падать слово в лифтовую шахту.