Свободный

Джеймисон помнит тот взрыв. Первый в его жизни. Ему было всего два года, когда их родной городок, наполовину перестроенный омниками, испарился в ядерно-квантовом взрыве. Он помнит яркое зелёное зарево на небе, сферическую вспышку на горизонте, осветившую округу ровно так же, как и молния в ненастную погоду. А потом до одури громкий, оглушительный треск. Треск земли и песка, дрожь почвы под ногами. В их палатке в лагере все вещи повалились на пол, а сам тент в ту же секунду сорвало ударной волной, отбросив мальчишку куда-то назад. Возможно, только это и спасло его тогда. Оглушённая молодая женщина поднялась на ватные ноги, громко кашляя, и попыталась разогнать тонкими руками поднявшиеся клубы рыжей пыли. - Джеймисон! Джеймисон! Джейми опрокинуло между несколькими большими волунами. Он больно ударился спиной, но был так напуган, что не мог ни плакать, ни позвать мать. Мальчик боялся даже пошевелиться, а когда более-менее пришёл в себя, то молча начал выбираться сам. Зов его матери ни на секунду не прекращался, пыль уже достаточно осела, а её голос начал всё больше отдаляться. Она и ещё несколько взрослых отходили в другую сторону в поисках малыша Джейми. - Мама! Он помнил совершено хорошо. Помнил, как она обернулась на его голос, как на её испуганном лице на мгновенье появилось облегчение. А в следующую секунду с гулом разверзлась земля, и его мать с другими людьми провалилась вниз. Её так и не достали. Не смогли достать никого. Оставшиеся беглецы похватали вещи, какие успели, похватали своих и чужих детей и рванули прочь, как можно дальше от эпицентра взрыва. Джеймисон сбивчиво просил кого-то из взрослых вернуться за мамой или подождать папу, но его лишь молча прижала к себе трясущаяся от слёз соседка, не в силах выдавить из себя ни слова. Маленький, глупенький Джейми. Он ведь не сможет понять, что мама не придёт. Отец тоже не пришёл. Почти никто из наступления не вернулся. Те, кто возвращались, очень скоро умирали от ожогов или облучения. Их тела кутали в плотный брезент и увозили из лагеря прочь, в сторону тянущегося в небо чёрного дыма. Туда, где умерла мама Джеймисона; где-то в этом чёрном едком дыму умер и его отец. У Фокса никого не осталось. Но осталось немного отцовских вещей. В основном это были разные голосхемы его проектов, старые пособия и учебники, которые остались ещё с университета. Были и бумажные книжки, потрёпанные, но очень плотные и приятные наощупь. Мамины книжки. Питер Фокс прослыл чудиковатым, но добрым малым; он изобретал. Изобретал всё: устройства, системы, приборы, медицинское оборудование и даже автопротезы. В основном временные, прототипные, но они уже нашли применение в местных травмпунктах. Он же усовершенствовал технологию сбора и хранения энергии на основе солнечного света, после чего город начал буквально на глазах расти и процветать, как подкормленный розовый куст. И может он стал бы туристическим центром, может, туземцы, жившие в паре десятков километров от них, стали бы навещать их чаще и охотнее. Всем хватило бы место. Может быть – это два сильных и веских слова. Вместо планов на светлое будущее у Джеймисона теперь были вещи, которыми он не умел ещё пользоваться, чумазые голодные друзья, рыдающие тётеньки и отвратительный запах бензина и гари, тянущийся с горизонта. Со временем, он к нему привык. А потом и перестал вовсе замечать.