Паллиатив

Веном смотрел чужими глазами на чужие запястья, но ощущал их как свои собственные. Желание Эдди пройтись по ним бритвой он тоже ощущал как свое, и оно ему не нравилось. Веном не хотел так быстро потерять идеальное тело, тем более замена на дороге не валялась. ОН пытался как-то противостоять Эдди, но дурацкий разум Брока никак не хотел подчиняться симбиотической связи. Приходилось подтачивать его капля за каплей, синхронизируясь слово за словом: кропотливо, нудно и долго. Процесс растягивался, а время как раз было на исходе. Эдди собирался перейти от желаний к действиям. Веном шарился внутри и искал хотя бы парочку здравых мыслей, чтобы запустить их на манер приказа. Но мозг Эдди был переполнен таким количеством невнятной дурнопахнущей жвачки, что воля Венома тонула в ней, как иголка в навозе. Пришлось срочно искать другой способ бороться с человеческим дебилизмом. Веному не хотелось оставаться неполноценным шизофреничным МЫ с двумя сознаниями, но это все же лучше, чем ничего. ОН решил пуститься на уловку: заструился по венам, вспенил кровь, заставил выступить на коже липкие черные капли. Это должно было напугать Эдди, его правая рука должна была дернуться, стукнуться локтем о кафельную плитку и выронить бритву. Это был тонкий расчет, но Эдди не обратил на черные катыши в горошину величиной никакого внимания. Веном почувствовал себя униженным и ни на что не годным. ОН уже смирился, что погибнет в этой чертовой ванной в одиночестве, но тут его посетила свежая идея. ОН начал отыскивать в чертогах памяти Эдди что-то, что отвлекло бы того от желания калечиться. Веном порылся в нейронных сетях. Картинки мелькали одна за другой, вызывая у Брока только уныние: длинные светлые волосы и маленькие груди, длинные светлые волосы и большие груди, не очень длинные светлые волосы и силиконовые груди. «Бабы», — выудил симбиот в мозгу Эдди слово для обозначения картинок. «Классные бабы», — прилетело уточнением вдогонку. А потом он отыскал еще одно тело, тоже без одежды, со светлыми волосами чуть ниже плеч, но на этот раз слишком костлявое на непритязательный вкус Венома. Однако с аппетитной грудью среднего размера. Образ четкий, яркий, недавний. «Энни», — услужливо подсказало сознание. Рахитичные ноги с торчащими коленками, анорексичные ребра, морщины на локтях. Но вот голова! Голова Веному понравилась. ОН покрутил голову «Энни» перед внутренним взором Брока, прислушался к ощущениям и понял, что сделал только хуже. Эдди почувствовал что-то отдаленно похожее на боль. Не такую сильную, какую от огня испытал сам Веном, но все равно было неприятно. «Больше никакой боли», — заверил сам себя Веном и помчался по нейронным сетям вглубь, вынюхивая приятные мысли, как ищейка. Наконец повеяло чем-то подходящим. Тоже голое тело, но без груди, тоже худое, только худоба на этот раз была жилистой и здоровой. Четкость изображения заставляла желать лучшего, отчетливо можно было разглядеть только светлые вьющиеся волосы на голове и между ног. Но Веном уловил учащенный пульс и выделение феромонов. Нашел! Веном переправил воспоминание из коллективного хранилища в затылочную долю. Картинка из далекого прошлого перестала быть размытой, у безымянного тела появилось имя «Бенедикт» и глубокий низкий голос. Веном синхронизировался с голосом — Эдди провел подушечками пальцев левой руки по своему соску. Веном пронаблюдал, как сокращаются мышцы живота, отметил, что запах Эдди стал острее, и запахом этим Венома ударило, как гирей по голове. Еще одно зло в копилку опыта. Веном уже понял для себя, что плохо реагирует на любые колебания, если частота превосходит четыре тысячи герц, знал, что огонь для него очень неприятен, но запахи он никогда не относил к числу угроз. «Век живи, век учись», — услужливо подсказало ему сознание Эдди и опять переключилось на светлые волосы. А Эдди тем временем так ясно и с такой силой вспомнил свои похождения молодости и Бенедикта, что на минуту забыл про решение покончить со своей никчемной жизнью, загорелся и начал перематывать прошлое в обратном порядке, увлекся и не заметил, как разжал правую руку, выронил опасную бритву на пол. Подумал: — Может быть не все еще потеряно с чувствительностью? Может он еще не конченный человек? В это время Веном анализировал непонятную теплоту в себе, его разумные клетки в рекордные сроки выработали циклическую норму керазопина и фибосирона. Тонкие связи между ними заискрили с небывалой интенсивностью. Веном выловил в сознании Эдди слово «возбуждение». Синхронизировался. Тут же мягкая штучка, что была у Эдди между ног и служила для вывода из организма аммиака и прочей ерунды, странно отреагировала на последнюю синхронизацию, налилась кровью, распрямилась и показалась из-под воды. Это было и приятно, и неприятно одновременно. Дуализм ситуации поставил Венома в тупик и настойчиво потребовал незамедлительных действий. По их общей с Эдди руке пробежал импульс, и она потянулась, чтобы плотно обхватить ненужную и, как Веном до этого момента считал, лишнюю деталь. Эдди сделал движение вверх-вниз. Веном не возражал. Эдди стиснул член и обвел большим пальцем головку. Веном побежал черными мурашками от затылка вниз, вдоль позвоночника. Ему начинало нравиться. Эдди напряг мышцы и двинул бедрами навстречу собственному кулаку, Веном вскрикнул густым баритоном от нового ощущения. Эдди задвигал рукой быстрее и увереннее. Чувствительность клеток Венома возросла до астрономических пределов, он дернулся и синхронизировал кожные импульсы, Эдди резко откинул голову назад и больно стукнулся затылком о край ванной, но не обратил на это никакого внимания. Он был целиком поглощен вернувшимися ощущениями. Его уже начинало уносить. Он задышал влажно и прерывисто. Веном накинул черное тягучее лассо на член Эдди, чуть ниже того места, где нервно замер на несколько секунд мозолистый кулак, и сжался вокруг. Эдди охнул, начал тоненько материться и заработал рукой быстрее. Веном наскоро порылся в мозгах Эдди, чтобы найти слово для синхронизации. На него обрушилось невероятное количество информации сразу на нескольких языках. Он отдал должное познаниям Эдди в вопросах секса и витиеватости попавшегося выражения: «трахать собственную руку». Веном захотел было найти что-нибудь покороче, но новое ощущение отвлекло его от рефлексий. Это было ощущение запредельного удовольствия напополам с запредельным дискомфортом. Симбиоз пяти чувств был реализован на все сто процентов. Воодушевленный, Веном решил воспользоваться моментом странного и болезненного равновесия и начал изучать человеческое тело, внимательно, сантиметр за сантиметром. Понял, что оно может быть послушным, податливым, беспомощным и сильным одновременно. Надо только побольше времени, чтобы найти к нему правильный подход. ОН коснулся щупальцем пульса на вздувшейся от напряжения шее, пустил себя по извилистой вене, добрался до сердца, на свой лад настроил его работу. Синхронизировался. Все мысли исчезли. Остались горячий пот, приятные постанывания, перемежающиеся с Эддиной матерщиной, доведенные до судороги мышцы живота и небольшой багровый след на том месте, где еще секунду назад был горячий, юркий щуп. Вдруг Эдди перестал материться, поворочался в ванной, и постарался засунуть палец в задний проход. У него плохо получалось, и Веном помог. Вытянул себя, образовал что-то наподобие длинного тонкого пальца, дал Эдди привыкнуть, сделал палец потолще. Эдди задышал животом и начал насаживаться. Неспешно и обстоятельно. Каждое движение заканчивалось вспышкой острого наслаждения. Веном увеличил диаметр и провел отростком по кругу. Эдди прострелило от удовольствия. Веном сосредоточился на том месте в заднице, которое посылало в мозг столько счастья. ОН захотел больше, дальше, быстрее. Он становился ненасытен. ОН отдавался симбиозу целиком, и жадность начинала быть энергетически затратной. Веном почувствовал легкий голод. По традиции в этот момент надо было съесть самый слабый орган носителя. В Эддином случае без всякого сомнения — сердце. Оно не могло выдержать перегрузку совместного существования долго и уже начинало артачиться, не желая трудиться: то останавливалось, то пускало вприпрыжку. Веном прилежно посчитал заполошные, неравномерные удары в грудную клетку и собрался было поступить по правилам. Но тут Эдди что-то сделал рукой, и сжал черный каучуковый щуп в своей заднице так сильно, что Веном забыл о правилах, решил, что может пока сердце Эдди подлатать. Правда, если о его поступке узнают или Старейшины, или Райет, то его самого съедят в назидание. Лечить было нельзя: лечишь одно — портишь другое. Закон сохранения материи еще никто не отменял. Но когда это Веном жил по законам? ОН чуточку поднатужился и перезапустил правый клапан. Этого должно было хватить на некоторое время. «А там посмотрим по обстоятельствам», — решил симбиот. В этот самый момент Эдди вспомнил, как целовался с Бенедиктом по пьяни в каком-то туалетном закутке и облизнул губы. Веном тут же угрем скользнул во влажный рот, начал исследовать язык, верхнее небо, добрался до гортани. Эдди обжегся о нагретую выбросом керазопина присоску, поперхнулся, закапал слюной, но не возражал. Веном отдался потоку захлестнувших его бесподобных эмоций, дышал удовольствием, которое источал Эдди. Ему было удивительно хорошо. Чувство это было уникальное, но неполноценное. В нем не хватало завершенности. Эдди балансировал на грани чего-то настолько сильного и неизведанного, что Веном сгорал от нетерпения. Рука на члене лихорадочно двигалась, в мозгу все мигало и искрило, пальцы подогнулись и бедра совершенно не поддавались контролю, но кульминации не получалось. ИМ не хватало завершающего аккорда. Веном решил импровизировать. Он вспомнил охоту и наслаждение от откусанной бошки. Довольно рыкнул басом и, не сдерживаясь, укусил Эдди за шею. Эдди заверещал, дернулся всем телом, замер, и в его руку брызнула липкая жидкость. Веном метнулся, закапал между пальцев, разделился на дрожащие черные сгустки, полежал у Эдди на подрагивающем животе и вернулся внутрь. Оба как-то сразу обмякли, стали рыхлыми. Эдди расслабился в остывшей воде и приготовился задремать. Он больше не думал о порче казенного имущества. Но вдруг его сонливость как рукой сняло. «Надо пойти найти Энни», — подумал Эдди. «Надо пойти найти пожрать, — сказал Веном голосом Бенедикта у него в голове, — И подумать, как научиться фильтровать ощущения. Учти, боль я чувствовать не собираюсь.» Эдди подскочил и начал торопливо одеваться. Становилось жарковато. «По большому счету МЫ не такие уж и разные», — подумал Веном.