Запрет на любовь

      Самый оглушительный звук — аплодисменты под сопровождение музыки и смеха. Этот звук мог довести до головной боли, до пульсирования висков и до искр перед уставшими глазами. Но зато сколько счастья он приносит! Понимание, что все старания не зря, что люди готовы не полениться и растянуть свои губы в улыбке, а кто-то даже начнет свистеть и орать: «Ещё! Ещё!» — что может быть лучше? И на сцене продолжают кружить, прыгать, бегать. После всех сценок и номеров всегда есть продолжение! Люди в разноцветных костюмах прыгают, как зайцы на поле, два клоуна с красными носами и веселыми рожицами пачкают друг друга взбитыми сливками или пирогами; слышится взмах плети, а за ним громкое рычание льва; три белых лошади с перьями на головах, скачут вдоль высокого огорождения. И много… много всего вокруг, что дарит веселье и визги! А в конце, в самом центре арены, вздымается яркий цветной дым, после которого появляются двое мужчин, улыбающихся в свои тридцать два. Они снимают свои черные цилиндры, жестами указывают друг на друга, якобы представляя, а затем кланяются и следует песня, слова которой знает каждый. Финальная песня этого вечера.       — Хорошая работа, Мистер Хиддлстон, — смеется ведущий после выступления, пожимая своему товарищу руку. — Совершенно с Вами согласен, Мистер Хемсворт, — улыбается тот в ответ и в который раз слегка нахмуривается от крепкой хватки коллеги.       За кулисами, со стороны сцены, слышатся удаляющиеся шаги и смех. Люди выходят из высокого здания и идут гулять по территории ярмарки, покупать сладкую вату и выигрывать игрушки. А там, где актёры смывали с себя десятый слой пудры и яркие костюмы, от которых уже пятна цветные перед глазами, царил шум. Все переговаривались между собой, кто-то говорил о выступлении, кто-то о домашних делах, а один акробат пытался пригласить на свидание помощницу фокусника, но та была стойкой как камень.       — Мистер Хиддлстон! — зовёт «местный» толстячок, который до сих пор был наряжен в пингвина. — Мистер Хиддлстон, подождите! — он подбегает к мужчине и немного запихивается. — Да, Дил, чего тебе? — Хиддлстон приветливо улыбается и поворачивается к цирковому недопингвину, заодно снимая свой черный фрак. — У меня жена на днях родит, я бы хотел отпуск взять, всего на немного! — мужчине приходится смотреть снизу-вверх, ибо меньше своего босса на целые полторы головы. — Жена?! Родит?! Снова?! — у того глаза становятся по пять копеек. — Дил, у тебя их четыре! — Так это, — «пингвин» неловко краснеет и издает смешок, — повышаем популяцию! — Ох, да что б тебя! — беззлобно говорит ведущий. — Ладно, Ди, даю тебе отпуск на две недели. Только хватит с тебя!       Дил радостно кивает и сразу удаляется, и в этот момент за спиной Хиддлстона появляется большая фигура второго ведущего, который стоял в стороне и слушал диалог всё это время.       — А ты когда уже потомством обзаведёшься, Том? — Хемсворт кладет свою руку на плечо, и названный ощутимо вздрагивает. И пусть коллега думает, что от неожиданности, а не от близости… его — Рано мне еще, — Том уворачивается от руки и хмыкает. — Ага, тебе тридцать с лишним! — И тебе! — Я младше на два года! — с некой обидой заявляет Хемс. — Особой роли не играет, — фыркает Хиддлстон.       Хотя хотелось бы сказать, что Крис, красивый сильный Крис, не выглядел на свои тридцать пять. Высокий, крупный, веселый мужчина, прибывший когда-то из самой Австралии. Был обычным фермерским парнем, пасущим кенгуру-живность на зеленом поле. Наверное, работа на свежем воздухе и здоровый образ жизни сохранили его молодость. И Том был готов поклясться: когда этот мужчина улыбается, то все вокруг озаряется солнцем.       — Эй, Томми, ты с нами? — пока Хиддлстон витал в своих облаках, Кристофер уже вовсю щёлкал перед его лицом пальцами, пытаясь установить связь с Землёй. — Ну сколько можно просить! — в миг насупился кудрявый. — Не называй меня «Томми»! — Не злись, барашек, — Хемс довольно улыбается, треплет напарника по голове и сразу уходит на зов очередного застрявшего в костюме, вовсе не замечая мечтательных голубых глаз.