«Древний камень у межи Перекрёстками объят; Две дороги сторожит: Хочешь — Рай, а хочешь — в Ад, И куда тебе пора — Ты гадаешь по часам; Другом звался мне вчера… Кем теперь — не знаешь сам» © Канцлер Ги — Другу
10 сентября 1978 года В доме Ремуса Люпина, прозванном друзьями «Логовом» было уютно и пахло выпечкой: в гости с утра заходила Лили и принесла своих восхитительных пирожков с яблоками. Если бы кто и захотел попытаться отыскать более британскую семью, чем Поттеры, то потерпел бы фиаско. Всё в их простом и слаженном быте твердило о любви, взаимопонимании и поддержке. Порой, конечно, Лили бранила Джеймса за лень и невнимательность, но именно за эту рассеянность и легкий характер она его однажды и полюбила. Сын богатых родителей, наследник самой влиятельной семьи Британии, Поттер, тем не менее, сохранил почти детскую доверчивость и ясный взгляд на мир. Джеймс был благороден, хоть в юности их с Сириусом, как любых мальчишек, и заносило на поворотах, все же, именно они двое показали Ремусу, что значит настоящая дружба. Сердце привычно сжалось, все-таки привычки, длиной в семнадцать лет, так просто не изжить, и ему, и Поттерам понадобится время, чтобы свыкнуться с мыслью, что Сириус и Рина снова с ними, живы, и вновь перевернули их мир вверх дном, чтобы поступить так, как было единственно верно. Нимфадора чуть слышно прошла в библиотеку и опустилась в огромное кожаное кресло, подаренное Регулусом на новоселье. Ремус обернулся. — Ты как? Нимфадора пожала плечами и устало улыбнулась: — Вымоталась, но абсолютно счастлива. Тедди спит наверху, знаешь, он так похож на тебя! И как будто и не было этих семи месяцев. — А Анди что? — Убежала к Цисси узнавать новости, по-моему, мама рада воссоединению с сестрами больше всех. Они уже планируют, как уговорить кузена Сириуса провести их к Белле, чтобы устроить девичник и разнести парочку-другую миров. Ремус фыркнул и закатил глаза: — Что ни говори, а Блэки не меняются, пусть даже под предводительством Сириуса Нимфадора ткнула в мужа пальцем: — Эй, во-первых, я тоже Блэк, а во-вторых, ты с кем-то путаешь кузена Сириуса, сам же говорил, что он был главным забиякой в школе! — Был, — подтвердил Ремус, хлопая по креслу и приглашая жену пересесть к нему на колени. Когда Нимфадора послушалась, он невозмутимо продолжил, — Ты бы его видела до встречи с Риной! Точно бы не узнала! Он два раза был под угрозой отчисления, вечно попадал в проделки, причем такие, которые едва не стоили ему жизни, еще и Джеймса в это всё втягивал. А я служил буфером, и знаешь, слишком хотел иметь друзей, потому не вмешивался. Хорошо, хоть, Лилс и Рина меня не слушали, и потому показывали парням, почем фунт лиха. — Наверное, они были единственными девчонками, которые не бегали за главными красавчиками школы? — усмехнулась Нимфадора. Ремус покачал головой, прижимая жену крепче. — Напротив, обе они были, кто тайно, кто открыто, влюблены, но парни сами себя вели, как кретины. Джеймс, конечно, нет, он лишь поставил себе цель добиться Лили любой ценой, потому раз в две недели упорно приглашал ее в Хогсмид при всех, получал сглазом в лоб, и всё повторялось заново. А Сириус, когда узнал, что Рина попала на «неверный» факультет, как с цепи сорвался. Пришлось вправлять ему мозги коллективно, — Ремус мечтательно закрыл глаза, — Эх, хорошее было время, когда мы были старостами! — Реджина и Слизерин?! — вскричала Нимфадора, — Как такое могло произойти?***
Сириус лениво растянулся прямо на деревянном полу огромной открытой веранды дома своего дяди Альфарда. Сентябрь уже вовсю вступил в свои права, и даже теплые испанские ночи больше не радовали своей приятной безмятежностью. У старика, и правда, прихватило сердце. Медики по-началу разводили руками, потом посоветовали меньше пить, после порекомендовали съездить на воды, и в конечном итоге самый старый и влиятельный чародей Испании заявил, что на почтенного Альфарда Блэка давит груз Главы Рода, высасывает силы и магию, и надо срочно вводить Наследника в курс дела семьи, но пока эту самую семью терзают распри и несогласие, толку не жди. Пришлось срочно вызывать в поддержку Беллатрикс и посылать за Сириусом. И вот теперь дядя всячески делал вид, что ему осталось жить несколько недель, а Белла читала кузену лекции, одна другой нуднее. — Белла, ну отстань ты от меня, наконец! — лениво отмахнулся Сириус, и запустил в кузину мандарином. — Сири, пора вырастать и учиться отвечать за свои поступки! — Белла, я Регу уже говорил, теперь тебе повторю, что не хочу и не буду участвовать в этом семейном шабаше Древнейших и Благороднейших, и тебе не советую. Беллатрикс отмахнулась от его суждений и встала напротив. — Если бы Блэки внезапно приняли матриархат, Род возглавила бы я, и тогда катись на все четыре стороны на свой Гриффиндор, но пока всем командует дядя, будь любезен! — Еще чего, — задрал подбородок Сириус, — Оставить всё на тебя и пропустить всё веселье? А по-поводу Гриффиндора, так от слизеринки слышу. — Можно подумать, ты сильно разбираешься в том, кто и чем отличаешься! Ты всё сделал назло тете Валли, и Рега оставил одного! И как только дядя назначил тебя главой, с таким отношением к жизни? Сириус выпрямился и в упор посмотрел на кузину: — С таким, что мне точно не придется считать дни до брака по договоренности, взять в жены чистокровную воблу, родить наследника и дальше продвигать в массы весь этот бред, которым забили голову тебе и Цисси! — Да пойми же ты, идиот, дело не в браках, и не в детях, семья рушится, дядя сдал, потому что тянет на себе весь Род, а тебе плевать на всех, кроме твоего дружка Поттера! Ты когда матери последний раз писал? Рег рассказывал, что ты чуть на него с кулаками не набросился, потому что он на твою подружку косо посмотрел! Сириус сжал кулаки, как раз в подтверждение слов Беллатрикс: — Джину сюда не впутывай! Она к вашему змеиному логову не имеет никакого отношения, а с Регги я сам разберусь! — Пусть так, — раздраженно вздохнула Белла, — Но однажды в твоей семье никого не останется, а все потому, брат, что у тебя слишком большая голова, чтобы послушать мнение тех, кто о тебе по-настоящему заботится!***
— Как такое могло случиться? — потрясенно пробормотала Реджина, рассматривая зеленые цвета Слизерина и значок старосты курса. Остальные, казалось, вообще не обратили внимания на нее смятение. Старостами Гриффиндора, как и ожидалось, стали Ремус и Лили, Фрэнк и Алиса отправились на Хаффлпафф, а шестикурсников Рэйвенкло возглавила Пандора и влюбленный в нее странноватый мальчишка, по имени Ксенофилиус Лавгуд. Всех поздравили с началом нового учебного года, накормили и отправили по комнатам. Старосты делили две комнаты — одну для девочек, другую для мальчиков, и их разрешалось изменять по своему вкусу и желанию. Девчонки сразу же принялись перекрашивать стены в цвета факультетов, мальчишки убежали на поле для Квиддича — делать ставки на то, кто заберет кубок, и одна лишь Реджина опустилась на пол у окна и растерянно уставилась на собственную мантию. Всё же было так хорошо! Она нашла друзей, они прекрасно провели остаток лета, даже выезжали на барбекю к Поттерам, где она познакомилась с родителями Джеймса, и они абсолютно очаровали ее своей теплотой и участием. Несколько раз Реджина виделась с Регулусом, к которому тоже успела проникнуться симпатией. Брат Сириуса оказался тихим, рассудительным парнем, который, казалось, видел людей насквозь, но предпочитал лишний раз не лезть на рожон. Он рассказывал Реджине много интересного о магическом устройстве Британии, советовал какие-то книги, а когда узнал, что она осиротела, то даже предлагал помощь, а напоследок попросил ее поговорить с Сириусом. Было видно, что ему очень не хватает брата, но он старательно держит это в себе. «Отличительная черта слизеринцев: чем тебе хуже внутри, тем счастливее ты выглядишь снаружи», — с нервным смешком отвечал Регулус, а Реджина отмечала, что сама ведет себя так же. Она устала от секретов, но и выложить друзьям всю правду тоже не могла. Кто знает, какие у них здесь убеждения? В этом мире когда-то сжигали ведьм… И потом, Реджине слишком хотелось иметь друзей, потому она молчала и со страхом ждала распределения. Все в один голос заверяли ее, что ничего страшного не случится, и даже сами преподаватели намерены в этом году направить силы на объединение факультетов, но перед глазами все время всплывал раздраженный Сириус, ругающийся вслед собственному брату, и Реджине становилось жутко и очень одиноко. А тут еще проклятый шрам от проклятия, насланного на прощанье маменькой, разболелся так, что никакие отвары и мази не помогали, нужно было срочно искать первопричину, но и здесь Реджина мало что могла предпринять. Истина требовала правды. Сириус несколько раз присылал такую же, как сам, раздраженную сову, и спрашивал, всё ли хорошо, и готова ли она присоединиться к рядам храбрых и отважных львов Гриффиндора, на что Реджина черкала расплывчатый ответ и вновь уходила доводить себя до точки кипения. Когда проклятая Шляпа объявила ее факультет, Реджине показалось, что у нее под ногами разверзлась земля и сейчас утянет ее в пропасть. Как же так? Рейвенкло, Хаффлпафф, — оба эти факультета пользовались если не любовью, то хотя бы уважением Гриффиндорцев. Они вместе учились на Трансфигурации и Гербологии, вместе отмечали дни рождения, вместе играли в Квиддич, и поддерживали терпимые приятельские отношения, почему же ей выпал Слизерин? Реджина продолжила теребить мантию, не замечая, что в спальню вошел Ремус и сел рядом. — Положи это, порвешь, профессора оставят после уроков. — Мне всё равно. Я не знаю, что делать дальше, — пробормотала Реджина. — Как это? Составлять план занятий, делать заранее домашку, придумывать вместе с нами проделки, ты, разве, не знала, что изощреннее старост нет никого? А еще, помогать нам разрабатывать карту Хогвартса, отлавливать по коридорам первокурсников и наслаждаться жизнью, ты чего, Рина? Реджина молча ткнула в цвета Слизерина. — Я теперь изгой. Никто не захочет со мной разговаривать, и Сириус скоро вернется… — Ах, вот оно что, — понятливо протянул Ремус, — Не спорю, вы очень подружились за лето, но это только потому, что кроме него, в Хоге не было больше никого твоего возраста. Сириус неплохой малый, но порой слишком горячий и глупый, мы поможем тебе во всем разобраться, и уверяю тебя, вправим ему мозги, если будет сильно бодаться. Если не сами, то натравим Али и Лилс, он их как огня боится! — Почему вы ко мне так добры? — Потому что ты своя, и ты в беде. Все мы когда-то были в беде, Рина, и только дружба помогла нам из нее выкарабкаться. Всё будет хорошо, ты не одинока.***
А ночью Реджине приснился сон, в котором Сириус кричал ей слова ненависти, обличительно указывал на ее слизеринскую мантию, а по полу катились в разные стороны символы счастья — оранжевые мандарины. До его возвращения оставалось чуть меньше суток.