«Сплёл бы ей венок, да надел на светлые волосы Рассказал бы у реки о чём молчит трава Побежали бы рука в руке, легки да босы Рассмеялись обо всём — да в окне январь» © Екатерина Гопенко — Замело
1 мая 1979 года Сириус шумно выдохнул и с раздражением уставился на книгу, лежащую в нескольких метрах от него. Регулус насмешливо изогнул бровь, наблюдая за потугами брата. — Ты скоро лопнешь, вот маменька обрадуется вести о твоей нелепой смерти! Сириус отмахнулся и вновь выбросил вперед ладонь: «Accio!», однако книга с места не сдвинулась. — Сири, до бала осталось два часа, ты бы лучше делом занимался, — начал Регулус, но не получив ответа, вновь вернулся к своей книге. — Пока Лилс колдует над Джиной и под ногами крутится Пандора, мне там делать нечего, тем более, Алиса пинками прогонит меня от женской спальни. — Ну да, потому ты прожигаешь взглядом дырки в учебнике зельеварения, — согласился Регулус, — Яблоко будешь? , — Сириус отрицательно помотал головой, Регулус продолжал, — Чем ты вообще занимаешься? — Беспалочковой магией, нужно быть готовым ко всему. Регулус закатил глаза: — Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты взялся за ум, но, по-моему, ты просто выпендриваешься перед Риной, так как завидуешь, что у нее что-то получается лучше остальных. — Глупый Регги, который слишком задержался на Слизерине, — ядовито передразнил Сириус и вновь выбросил вперед руку. Книга вздрогнула, дернулась, резко взлетела в воздух и приземлилась прямо на Регулуса. Тот скривился и почесал затылок. — На, держи свой талмуд, умник! — С каких пор ум — это недостаток? — усмехнулся Сириус, — Ведь получилось же! — Но зачем это тебе? — Не знаю, у меня дурное предчувствие, — пробормотал Сириус и, схватив метлу, поспешил прочь из гостиной, — Есть идея. — Ты неисправим, — только и оставалось проворчать Регулусу.***
Реджина растерянно рассматривала лежащее перед ней нежно-голубое платье из шелка и фламандских кружев. Ткань, несомненно, была наивысшего качества, и пошито оно было лучшими мастерами, а конкретно портными магазина дорогой одежды «Твилфитт и Таттинг», о чем не преминула сообщить вопящая от восторга Пандора, которой достался похожий комплект в золотистых тонах. — Да, это вам не мадам Малкин, — пробормотала Алиса и ткнула пальцем в платье, — Ну, так и будешь столбом стоять? Наряжайся, давай, а мы поможем с прической. Реджина колебалась, Пандора схватила платье, перчатки и накидку и унеслась за ширму. Лили встала рядом и восхищенно провела ладонью по мягкой ткани лифа, украшенного россыпью каких-то блестящих камней. — Рина, ты чего? — Не знаю, непривычно. Я, конечно, посещала балы и раньше, маменька заставляла держать спину ровно и улыбаться всем претендентам на мою руку и корону. А сердце в таких мероприятиях права голоса не имело, — пожала плечами Реджина, со всех сторон осматривая невесомую ткань, переливавшуюся голубым в лучах заходящего солнца. — Привыкай, значит, — Алиса бесцеремонно схватила платье с кровати и сунула его в руки Реджине, — Топай, тебя уже твой Блэк заждался, а я пока займусь Пандорой. Вздохнув, Реджина послушно удалилась, Лили выразительно посмотрела на подругу, но та лишь отмахнулась: — Кто-то должен их подтолкнуть, иначе они так и будут раздумывать и переживать. — У Доры и Рега, вроде бы, всё в порядке, — неуверенно сказала Лили, осматриваясь в поисках гребней. — Дора — дочка мастера палочек, слава о ее отце идет далеко за пределы страны, а Реджина, считай, вынужденная сирота, кто знает, как аристократичные змеи к ней отнесутся, понятно, что она переживает, да и Сириус, знаешь, хоть и дурачок, но все же, Глава Рода. Им сегодня будет непросто. — Фрэнк же тоже чистокровный, почему их не позвали? — Он сказал, что матушка будет, а его представят обществу потом, когда он войдет в Род и обзаведется избранницей, — пояснила Алиса, закатив глаза. — Никогда не понимала этих странных порядков, — вздохнула Лили, краем глаза посматривая на ширмы, за которыми скрылись ее подруги. — Нам и не надо, нужно лишь мило улыбаться, поддерживать беседу на французском и уметь танцевать. — Скучно. — Согласна, но иначе нам в политику не пробиться. К тому же, один из шпионов там все-таки будет, — хитро улыбнулась Алиса. — Один? Я думала, четыре? Сириус с Риной и Регулус с Пандорой. — То не шпионы, то голубки, от них толку не будет, а вот от Северуса как раз. Лили задумалась: а ведь верно, Орион, по рассказам Сириуса, собирался представить общественности Северуса, как подающего надежды молодого зельевара, к тому же Слизеринца, тем самым, конечно же, внедрив в ряды неопределившихся с союзниками своего шпиона. Лили традиционно переживала за всех — слишком опасную игру затеяли Блэки, даже имея подобное влияние, никогда не предугадаешь, чем всё обернется. В окно постучали со стороны улицы, и Алиса практически с кулаками бросилась к подоконнику: с той стороны завис на метле одетый в парадную черную мантию и белоснежную рубашку Сириус и улыбался во все тридцать два. — Ты что здесь делаешь? — набросилась на него Алиса. — Пришел вас поторопить и передать Джине фамильный перстень. Она, как-никак, наследница французской чистокровной семьи де Милль, как гласит выдуманная нами легенда, потому без фамильных драгоценностей ей никак. Вот, передай, — с этими словами Сириус швырнул Алисе коробочку, обитую черным бархатом, и скрылся из виду. Очевидно, отправился проведать Реджину. Алиса погрозила кулаком опустевшему окну и открыла коробочку. Ее взору предстал золотой перстень, украшенный голубоватым опалом, и выгравированной по ободку надписью: «Vérité et honneur» — «Правда и честь». В женской спальне уже слышались возмущенные возгласы Лили, гоняющей Сириуса по периметру. Ему, конечно же, надоело ждать снаружи и он попросту ввалился в комнату через окно, еще от души хохотали Реджина и Пандора, а значит, всё было хорошо. В дверь гостиной старост постучали и робко вошел Регулус, переглянулся с Алисой и тоже расплылся в улыбке: его брат навсегда останется его братом, даже перед ужасно важным аристократическим балом. Сам Регулус был одет в парадную белую мантию, застегнутую почти до самого подбородка, и в черные брюки свободного кроя. Впрочем, не ему сегодня вести бал, потому он особо и не переживал о своем внешнем виде. Гораздо больше его волновало предстоящее знакомство родителей с Пандорой. Пандора, каким-то чутьем привычно ощутила появление Регулуса, радостно выбежала из спальни и с размаху бросилась ему на шею. За ней выбежала разгневанная Лили, размахивающая расческой: — Прическу помнешь, сумасшедшая! — Лили, всё исправляется одним взмахом палочки, — ввернул комментарий Сириус, выглядывая в проем. Его младший брат, в отличие от него самого, не испытывал смущения перед своей девушкой и уж точно не ходил перед ней на цыпочках. Были у них и поцелуи, и объятья, и, как утверждал Регулус, кое-что еще. Олливандеры не придерживались непорочных устоев чистокровных семей, да и девизом их семьи были слова: «Магия вокруг нас», а чем, если не магией, можно было объяснить любовь во всех ее проявлениях? Сириус в глубине души поддерживал этот девиз и всячески ему потакал, но с Реджиной всё было по-другому. До тех пор, пока они не разберутся в природе силы, толкающей из друг к другу, лучше не торопить события. Реджина, наряженная и причесанная, крутилась перед зеркалом. Сириус встал рядом, улыбнувшись их отражениям. — Я рад, что всё подошло. Вот, остались только драгоценности и перстень. Рассмотрев усыпанное бриллиантами колье, Реджина ахнула и повернулась к Сириусу: — Ты с ума сошел, я это не надену! Это стоит, как вся Шотландия! Хватит с меня и платья. — Значит, бриллианты на лифе и рукавах тебя не смущают, а колье, видите ли, непозволительная роскошь? — изогнув бровь, спросил Сириус. — Как бриллианты? — Вот так, — пожал плечами Блэк, — Я увидел платье, мне понравилось, потом маман передала фамильные драгоценности, доставшиеся ей от тетки Дореи, и мы подумали, что они придутся кстати. А перстень — это подарок тете Лукреции, моей троюродной бабки, которая укатила во Францию, и никто ее никогда больше не видел. Говорят, этот девиз был на гербе ее мужа. Отец всё проверил на черные заклинания и заверил, что всё в порядке. Будешь главой Дома де Милль, гости должны поверить в эту сказку. Пока Сириус говорил, Реджина, уже смирившись со своей участью, взмахнула рукой, приказывая украшениям застегнуться на ее шее, но ничего не произошло. Реджина нахмурилась и сделала еще один пасс, ожерелье не сдвинулось с места. Сириус хитро улыбнулся. — Ты что-то знаешь! — воскликнула Реджина, уже узнав его заговорщицкое выражение лица. — Конечно знаю, Вашество, а ты сомневалась? Это гоблинское золото, на него не действует магия, потому-то аристократы Древних Родов предпочитают дарить своим избранницам именно такие украшения, они даже смертоносные проклятья сдержат, не допустив, чтобы зло коснулось их владелицы. В грядущем танце со змеями тебе очень пригодится. А теперь, поворачивайся, я застегну. Реджина послушно подняла волосы, раздумывая над сказанным, и ощутила, как по позвоночнику пробегает дрожь от того, что его пальцы касаются ее затылка. А в гостиной Пандора и Регулус уже увлеченно целовались под возмущенные крики Лили, обещавшей им все земные и небесные кары, если они испортят платье, растреплют прическу или вовсе опоздают на бал. Реджина подавила досадливый вздох: в глубине души ей хотелось вот так же, как они, отдаваться чувствам и не думать ни о чем, но у спутницы Главы Рода была иная роль в грядущем вечере, да и сам Глава, казалось, не слишком был озабочен напускной холодностью своей дамы.***
Стремясь унять дрожь в коленях, Реджина вцепилась в локоть Сириуса, а сам Сириус уже стучал в дверь Дома на Гриммо. Опутанный паутиной хитроумных заклинаний, особняк, казалось, дышал магией, и хотя Сириус и заверял Реджину, что всё будет хорошо, она не могла справиться с волнением. Дверь отворилась, и Кричер склонился в поклоне: — Добро пожаловать, Мастер Блэк, леди де Милль, господин и госпожа ждут вас в гостиной. Сириус на миг сжал ладонь Реджины и шепнул ей на ухо: «Если что-то пойдет не так, мы швырнем в них заклинанием, а сами сбежим через окно, не бойся». Она лишь нервно кивнула, чувствуя, как ее бросило в жар. Дом был ярко освещен, повсюду сновали домовые эльфы, то подающие, то убирающие изысканные блюда, слышался смех и небрежная женская болтовня. Вздрогнули охранные щиты, пропуская Главу, и в коридор вышел Орион, которого магия дома известила о приходе сына. Реджина замерла в нескольких шагах от высокого мужчины, одетого в темно-зеленую мантию. Он удивительно напоминал ей повзрослевшего Сириуса: та же грация в движениях, те же черные, как смоль, волосы, высокие скулы, манерность в каждом шаге, и тот же насмешливо-хитрый взгляд серых глаз. — Добрый вечер, мистер Блэк, — сказала Реджина, приседая в реверансе. Орион благосклонно кивнул. — Добро пожаловать на Гриммо, мадемуазель Регина де Милль, моя троюродная племянница, — после чего подмигнул Реджине и велел следовать за ним. Последующие несколько часов пролетели в пестрой круговерти событий, знакомств, реверансов, ничего не значащих фраз на французском и танцев. Казалось, Реджина перетанцевала в тот вечер со всеми, кому посчастливилось ангажировать юную племянницу Ориона, однако Глава Рода так и не почтил ее своим присутствием. Когда Регулус пригласил ее на вальс, Реджина не смогла сдержать раздраженного вздоха, но младший Блэк лишь улыбнулся в ответ: — Осторожнее, сестренка, чтобы никто, упаси Мерлин, не прознал, что ты чем-то недовольна. — Прости, Рег, просто… — Ты привыкнешь, обещаю, на Рождество здесь будет только семья, и всё будет по-другому, а сейчас придется потерпеть. Сириус — новый Глава, вот отец и таскает его то к одной группе чистокровных, то к другой, это, ведь, не просто бал — это первая ступенька к налаживанию былых связей, и тут без него просто не обойтись. Нарцисса тоже скучает. Ей прочат выгодный союз с Наследником Малфоев, боюсь, у Северуса просто нет шансов, его семья не пользуется таким успехом в наших кругах, как Род Люциуса, и даже изобретение вами Волчьего Противоядия тут не поможет. — А что же ты с Пандорой? — Маман поговорила с ней, и кажется, у нас есть все шансы. Сириус — это не Дромеда, у него куда большее влияние на родителей, чем у моих кузин, потому, можно сказать, нам с Дорой повезло. — Жаль Северуса, — прошептала Реджина. Регулус кивнул, соглашаясь: — Посмотрим, с Малфоями никогда ни в чем нельзя быть уверенными до конца. Еще через несколько часов, когда у Реджины от реверансов ныла спина, а от танцев кружилась голова, она, отчаявшись дождаться Сириуса, неслышно выскользнула из гостиной и отправилась бродить по особняку. На Гриммо ей понравилось. Богатое убранство дома и внешняя холодность, тем не менее, овеяли Реджину теплом, словно сама магия ее приняла, все-таки, она теперь Дочь Рода. На верхних этажах горел свет, и слышались приглушенные голоса, гадая, не скрывается ли среди них Сириус, Реджина пошла по ступеням. Миновав один из пролетов, она внезапно оказалась пойманной за руку и прижатой к перилам: — Шшш, не спугни, — прошипел Сириус, подслушивавший чей-то разговор, — Змееныши что-то затевают. Слушай. Чувствуя, как в ушах шумит кровь, Реджина лишь нервно кивнула. Обостренный анимагией слух улавливал обрывки фраз: — Когда Темный Лорд придет к власти, то всем этим дворянишкам не поздоровится, — лоснясь от ощущения собственной важности, вещал Петтигрю, чьим предкам обманом и интригами удалось получить себе место в Высшем Свете. — Нужно будет выбрать сторону, Питер, будь уверен, что не ошибешься, — презрительно скривив губы, припечатал Крауч Младший, которому Петтигрю служил кем-то вроде слуги. — Замолчите, недоумки, — а это уже Люциус Малфой, — Вместо того, чтобы разводить болтовню, лучше бы помогли мне сохранить Дневник Лорда, и охмурить малыша-Регги, чтобы получить доступ к перстню Салазара! Сириус сжал кулаки, дернувшись вперед, но Реджина его удержала: — Тихо, ты их спугнешь. Кто такой этот Лорд? — Какой-то идиот, возомнивший себя спасителем всей Британии. Он против магглов и магглорожденных, потому это очень играет на руку аристократии, как раз та идеология, против которой хочу бороться я. — А зачем им ваш перстень? — Если бы я знал, — рассерженно зашептал Сириус, — Надо будет поговорить с отцом. И этот самовлюбленный павлин еще хочет свататься к Циссе! Пока они шепотом высказывали свои возмущения, находящиеся в комнате почуяли неладное и двинулись к выходу. Сириус, опасаясь быть обнаруженным, развернулся к Реджине и сделал первое, что пришло в голову: — Прости, Джина, у нас нет итого выхода. После чего прижал ее к перилам и набросился со страстными поцелуями. Когда первый шок от случившегося прошел, Реджина, попыталась сконцентрироваться на том, что сейчас их увидят задумавшие неладное Наследники Древних Родов, что из гостиной внизу в любую минуту может выйти леди Вальбурга и увидеть ее позор, но мысли путались, а умелые руки Сириуса уже гладили ее спину и бедра, а губы оставляли свои обжигающие следы на шее и ключицах. Когда он вновь прикоснулся к ее губам поцелуем, она запустила пальцы в его черные волосы, прижимаясь крепче. Его грудь вздымалась в такт дыханию, и Реджина чувствовала, как ее ладони касаются его рельефных мышц, угадывавшихся под шелковой рубашкой — черную мантию он уже успел где-то потерять. Когда его язык скользнул по ее нижней губе, а ладони — вверх по позвоночнику, Реджина ощутила, как внизу живота скручивается тугой комок из нервов, отдающийся приятной пульсирующей болью. Что ж, можно порадоваться, что она, все-таки, оказалась на этой лестнице. Из комнаты, наконец, вышли, и одарив страстно целующуюся пару презрительными взглядами, двинулись вниз: ни у кого даже сомнений не возникло, что известный ловелас-Блэк был в эти минуты занят чем-то еще, кроме своей спутницы. Северус, однако, которому в отличие от Сириуса, удалось втереться в доверие к Наследникам, подмигнул Реджине и, насмешливо фыркнув, пошел следом за своими спутниками. В эти минуты и Реджина, и Сириус, как никогда ясно ощутили, что грядут смутные времена, и детство их, наполненное смехом, розыгрышами и вечным летом, закончилось в эту ночь Бала по случаю Бельтайна.